Мама для Дракона

Судя по тому, как себя вёл Ао, Мэй ему провела подробный инструктаж, что можно и нельзя беременным, но о самом важном сказать не догадалась. Очевидно же! Для неё-то, может, очевидно, а вот мистер-бывший-отшельник с таким не сталкивался, и хоть в силу характера паниковать не спешил, действия его… — Беременность — не болезнь, — оповестила я мужа, который, похоже, вознамерился глаз с меня не спускать и вообще ничего в руки не давать. И ладно бы ведра с водой, Шинья, здоровущий мешок муки — это ещё может попасть в категорию тяжестей, но корзина с бельём? Серьёзно? Пара поленьев? К огню не подпускает, как и в лес одну, работу по дому тоже делать не даёт. Беспредел. — Я не ребёнок, — хмуро зыркнул он. — Правда? — скептически посмотрела в ответ. — Чего тогда ведёшь себя так, будто я вот прямо сейчас душу богам отдам? Или роль ребёнка отведена мне? — И прежде, чем меня попытались перебить, повысила голос: — Не пойми неправильно, твоя забота безумно приятна, но я скоро на стену лезть начну от скуки. Я взрослый самостоятельный человек, Ао! Ао оторвался от розжига, повернулся и сложил руки на груди, копируя мою позу. Этот взгляд свысока напомнил, что моя взрослость заканчивается где-то в районе его подмышки. Будто в габаритах дело! Шинья сидел тихонько в уголочке и смотрел на наш цирк. Я устыдилась его растерянной мордашкой, однако позиций сдавать не собиралась, высоко вздернув подбородок. К счастью, воевать не понадобилось. — Хорошо, — неожиданно устало вздохнул Ао, опустив руки. — Чего ты от меня хочешь? — Хочу хотя бы сама готовить, развешивать бельё и гулять. Для твоего спокойствия могу с собой Мэй звать, — с готовностью отрапортовала я. — И чтобы ты по ночам спал, а не сверлил меня безмерно любящим взглядом. Ничего со мной не случится, если ты поспишь, ну правда! Захотелось обниматься — я вообще стала жутко тактильной в последние дни и не видела ни единого повода отказывать себе в удовольствии. Поняв, что ругаться мы не собираемся, Шинья радостно присоединился. — Я не могу расслабиться, — негромко признался Ао, взвихрачивая и без того лохматую головушку сына. — Стоит задремать, как тревога будит. Ты ведь такая… — Маленькая, хрупкая и беззащитная? — фыркнула я. — Кого просила научить меня хотя бы ножики метать? — Нет. Теперь точно нет. — Да понятно, куда сейчас? — Мама сильная! — влез главный миротворец. — Мама все время братика носит и не устаёт! Аргументов против подобного заявления мы не нашли. — Думаешь, братик будет? — улыбнулась и потянула всех на пол. Там обниматься было удобнее. — Или сестрёнка… — засомневался Шинья. — А кого хочешь? Ребёнок ушёл в раздумья, и я глянула на Ао: ты-то, мол, что думаешь? Он промолчал, только медленно положил руку мне на пока незаметный живот, уставившись вникуда. Хорошо, что теперь, после разговора по душам, я могла понять: дело не во мне и не в ребёнке. Просто ему страшно, наверное, даже страшнее, чем мне. Ожидание непреодолимой смерти убивает вернее самой драконьей болезни. Оно отравляет жизнь и нам, и окружающим нас людям — я помню злое, отчаянное выражение на лице Мэй, осматривающей обоих Сейрю и просто не находящей решения, помню невесёлую задумчивость Джин Хо, тоску Зено, готового к повторению истории. Равноценный обмен — ключ к разгадке. Что на что нужно обменять? Жизнь на жизнь? Я ведь не смогу. Не теперь! Даже если бы ребёнка не было, смогла бы? Свою жизнь отдать за чужую? Люблю ведь жить, да и многое меня в этом мире держит, не только муж. Да и не оценит он жертву, поди, сам-то давно к смерти готовился… Какие хорошие оправдания, правда, Рита? Почувствовав, как напряглись руки Ао, я обеспокоенность спросила: — Ты как? Он поморщился. Опять голова и глаза, значит. Шинья тем временем чуть прищурился и, выбравшись из наших объятий, подбежал к двери. — Братец Зено идёт!

***

В письме из деревни Хакурю сквозь задорные выражения, полные оптимизма, прорывалось отчаяние. Скачущими линиями, размытыми буквами, самой сутью передаваемых событий. Об этом не говорилось прямо, я догадалась: Куан при смерти. — Он ещё жив, Зено? — тихо уточнила я. Оурью, прислушавшись к себе, кивнул. Облегчение, однако, не пришло. Я не знала, кем стал Куан для Маши, но ради чужих людей слёзы не льют над письмом, размывая чернила. Сквозь расстояние хотелось прорваться к девочке — юной совсем, моложе, чем я была, когда оказалась тут — и просто побыть рядом. Прикоснуться, в глаза заглянуть, убедить, что её вины в случившемся нет. Саму себя убедить. Второе же письмо выбивало из колеи настроем совершенно противоположным. — Как. Как?! Зено мягко смотрел и ждал, только его поддерживающее присутствие сдерживало меня от того, чтобы окончательно сдаться эмоциям. Гаро практически полностью потерял драконьи силы, но в отличие от Куана, едва ли способного подолгу ходить, продолжал вполне активно помогать семье и ни минуты не сидел на месте, гоняясь за всё более активным Джи-Ха. Ни болей, ни слабости, ни головокружений. Гаро здоров, просто… Человек. Самый обычный. Бесполезно говорить себе, что ещё время есть, может, и у Рекурю хорошего конца не будет. Надежда вцепилась мертвой хваткой и слышать ничего не хочет. Но почему именно Гаро? Какие такие условия совпали? На обратной стороне — снова почерк Маши, прямо под моими заметками о словах бога-Дракона. «Равноценный обмен я встречала в аниме и в книгах отца по духовному развитию. Если коротко, принцип равноценного обмена подразумевает, что для получения чего-либо необходимо отдать нечто равноценное взамен. Не обязательно то же самое, нарушение принципа равноценного обмена происходит лишь тогда, когда человек, чтобы уменьшить цену за нужное ему, начинает пользоваться ресурсами других, отдавая взамен несравненно меньше…» Я нашла в себе силы хмыкнуть, мысленно отметив, что принести кого-то в жертву у нас бы не вышло, даже если бы вдруг попытались. Не то чтобы хотелось. »…если говорить об аниме, то это была история об алхимиках, в основе алхимии тот же принцип равноценного обмена. Подробности плохо помню, слишком давно было. Единственное, кажется, главный герой для возвращения тела брата отдал взамен своё. До этого, неудачно пытаясь вернуть к жизни мать, он потерял ногу». Неуловимые мысли промелькнули в голове и я попыталась ухватиться за них. Что-то в последнем предложении прозвучало… Знакомо? Нет, не так. Нога, Рекурю, Гаро, не чувствующий признаков болезни… — Какая нога у Рекурю имеет драконью силу? — Правая, госпожа, — с готовностью ответил Зено. Он словно знал, какие вопросы я могу задать, и ждал, пока я сама до них не дойду. — У Джи-Су повреждена тоже правая, верно? Я схватилась за голову и засипела, пытаясь сдержать истеричный смех. Новое знание не прояснило ровным счётом ничего: ни дальнейших действий, ни необходимых условий для спасения Ао. Только определило цену. Подавив приступ неуместного веселья, чуть коснулась век кончиками пальцев. Глаза за жизнь любимого человека — это ведь совсем немного, где здесь равноценность? Точно ли такой жертвы будет достаточно? — Госпожа… — Я в порядке. Спасибо, Зено. У нас появился шанс.