Чернила и розы

                    Несмотря на все препятствия, твоё письмо всё же нашло меня, пташка. Уже почти два месяца прошло с того дня, как я отправил тебе жалкий клочок бумаги, полный моего горячечного бреда. Вчера на Тихий остров прибыл септон, который привёз письмо от леди Винтерфелла. По счастью, Старший Брат направил его прямиком ко мне; в противном случае даже не представляю, кто из этих безмозглых монахов мог бы его прочесть. Что говорить, мне самому понадобилось перечитать его несколько раз, чтобы убедиться, что глаза меня не обманывают, и твоё письмо — не плод моего больного воображения. Неужели эти строки на самом деле написаны твоей рукой? С другой стороны, кто ещё мог бы помнить те моменты, о которых ты пишешь? Я написал тебе «забудь об этом», но я-то знаю, что бывают события, которые выжигаются в нашей памяти словно калёным железом, и что бы ни происходило, они остаются с нами навечно.              Я задаюсь вопросом: зачем ты вообще потратила своё время на то, чтобы написать старому облезлому псу? Это ведь не из-за той короны, и уж точно не из-за того грёбаного плаща. Давай будем честными, девочка… Мы ведь оба знаем, насколько грубо я всегда тебе досаждал. Я даже испытывал своего рода удовольствие каждый раз, когда мне удавалось тебя напугать. Ведь если предположить, что ты помнишь обо мне что-то хорошее, одно остаётся правдой: я бросил тебя, сбежав из Королевской Гавани. Оставил одну, в одиночку справляться со всем, что на тебя свалилось позже. Так зачем ты тратила время на ответное письмо, девочка? Быть может, ты тоже бредишь? Это было бы даже забавно: старый пёс и пташка, посылающие друг другу совершенно безумные письма через весь Вестерос! Ха! Готов поклясться, что какой-нибудь пьяный бард сложил бы об этом трогательную балладу.              То, что ты написала о моём плаще, пташка… Ты сохранила его? Зачем? Тебе следовало сжечь его к ебен ко всем Иным! Позволь мне признаться тебе кое в чём: я никогда не гордился тем, что носил белый плащ. Это была хорошая работа, за которую король щедро платил. Но я презирал всё, что было с этим связано, в особенности этих ублюдков, которые считались моими братьями. Как бы то ни было, я ушёл, когда понял, что сыт этим дерьмом по горло.              Санса, Санса… Ты осталась всё той же милой щебечущей пташкой, не правда ли? Молишься за меня, превозносишь мою доблесть, надеваешь корону, которую я тебе послал… Неужели твоя хорошенькая головка всё еще набита сказками? Проклятье, сдаётся мне, ты воображаешь меня одним из этих сказочных рыцарей, которые всегда тебе так нравились! И ты держишь моё письмо под подушкой! Да у меня встаёт от одной этой мысли! Признаюсь, это меня взволновало. Прямо как в той старой песенке, как её там… «Дочери Севера»? О, я уверен, ты знаешь её наизусть, так ведь? Я не осуждаю тебя за то, что ты всё ещё тешишь себя этими сказками и балладами; однажды я сказал тебе, что этот мир отвратителен, и уверен — ты испытала это сполна.              Несмотря на то, что Тихий остров находится в некоторой изоляции от остального мира, новости доходят и до нас, и, разумеется, мы наслышаны, что волки вернулись на Север, и Винтерфелл восстанавливается. Один торговец рассказывал о прекрасной леди Винтерфелла, и, уж поверь, твоя сестра никоим образом не возникла в моём воображении, когда я услышал эту новость. Я точно знал, что речь идёт о тебе. Признаюсь, весть о том, что спустя столько лет ты вернулась домой, и теперь находишься вдалеке от проклятого карлика, согрела моё сердце. Где бы он ни был сейчас, надеюсь, что он горит в пекле за то, что женился на тебе.              Во всяком случае, я всё ещё раздумываю над тем, чтобы наняться к какому-нибудь лорду, кто предложил бы достойную плату. Твои монеты ничем не хуже любых других, и еда в Винтерфелле уж всяко получше, чем монашеская, так что есть над чем подумать. Я в самых смелых фантазиях не мог мечтать       То, что ты написала о своей компании       Насколько полны погреба Винтерфелла? Не могу припомнить вкуса северных вин, но допускаю, что они недурны. Немного эля тоже пришлось бы кстати. И хороший кузнец. Мой меч заржавел настолько, что я не смог бы разрубить им даже головку сыра.              Это письмо я отправляю с тем же септоном, который привёз мне весточку от тебя. Старший Брат развлекал его, пока я писал ответ.              Я буду думать о тебе о твоём предложении, и, возможно, в скором времени выдвинусь в путь.              Сандор Клиган.