Чернила и розы

                    Когда септон Бриггс привёз твоё последнее письмо, я подумал, что горячка с бредом снова настигли меня. Девочка, ты уверена, что я тот человек, которому предназначались все эти красивые слова? Уверяю тебя, Пёс не стоил ни одного нежного слова, и всё же он принял их на свой счёт. Я снова и снова, на протяжении двух долгих дней перечитывал твоё письмо, пока чернила не стали расплываться перед глазами.              Твой друг септон рассказал мне, что твои горничные волнуются о тебе из-за того, что ты пропадаешь в маленькой промозглой комнате, куда перебралась, и без конца смотришь в окно в ожидании нашего возвращения. Как ты себя чувствуешь, пташка? Всё ли с тобой в порядке? Пекло, я никогда не прощу себе, если ты вдруг заболеешь только из-за того, что тебе не терпится снова увидеть мою уродливую рожу! Клянусь тебе, этот старик Бриггс в половину меня ростом, но он такой же упрямец, каким был твой отец! Можешь себе представить, он почти припёр меня к стенке и заставил подтвердить мои намерения отправиться на Север! И уверяю тебя, он бы не принял отказа в качестве ответа!              Санса Старк… С а н с а… Пташка… Какие чары ты на меня наложила? Я всегда знал, что собачья верность является частью моей натуры, но никогда так не спешил исполнить чей-либо приказ, как тот, который исходил от тебя. Я пишу тебе это письмо из одной небольшой гостиницы недалеко от Королевского Тракта. Спустя два дня после того, как септон Бриггс доставил мне твоё письмо, мы вместе с ним оставили Тихий Остров и выдвинулись на Север. Это неповторимое чувство — быть снова в седле! Ума не приложу, как мне удалось не подохнуть от скуки среди этих монахов… Даже Неведомый, похоже, рад снова путешествовать. Он отличный конь, сильный, выносливый; он быстро домчит меня до Винтерфелла.              У меня с собой твоя роза. Седьмое пекло, когда я это увидел… что-то, чего касалась твоя рука… Поверь, я был готов приколоть её шипами прямо к коже, только бы чувствовать тебя ближе. Разумеется, когда я её получил, она была уже засохшей и серой, но я храню её среди своих личных вещей, как самую большую драгоценность.              Я заказал ещё кувшин эля, пока пишу тебе. Прошло много времени с тех пор как я позволял себе расслабляться при помощи выпивки. Возможно, поэтому письмо будет более дерзким, чем предыдущие. Если вдруг ты увидишь в нём что-нибудь неподобающее, не суди строго — это всего лишь счастливое безумие от нахлынувшей на меня свободы.              Уже поздно. Ты, вероятно, знаешь, как много люди болтают, когда выпьют лишнего. Здесь о тебе рассказывают всякие небылицы, которые, я уверен, не имеют никакого отношения к правде. Ты стала легендой, знаешь? Ха! Я уверен, тебе бы понравилось. Эти озабоченные дураки только и говорят о том, сколько мудако претендентов на руку леди Винтерфелла крутится сейчас на Севере. Северные лорды, наследники больших домов, даже вероятный Драконий принц… Если всё это правда, почему ты тогда ещё не замужем? Говорят, карлик мёртв, и ты вольна выйти замуж по своему выбору. Я слышал также, что некоторые важные дома уже теряют терпение, поскольку ты долго не озвучиваешь своего решения. Девочка, люди будут говорить тебе, что женщине нужен муж, и в этом есть доля правды, но я думаю, после всего, через что тебе пришлось пройти, последнее, что тебе нужно — это ещё один мужчина в твоей постели, который предъявит на тебя права.              Я еду к тебе, пташка. Я не смею просить, чтобы ты ждала меня, потому что не заслуживаю и доли того, что ты мне уже дала, но обещаю: настанет день и ты увидишь мою рожу на подъезде к Винтерфеллу. Скорее всего, ты будешь разочарована, ведь я стал ещё уродливее, чем ты меня помнишь, и может быть, даже откажешься от мысли нанять меня. Скажу тебе правду: меня это нисколько не волнует. Одна только возможность увидеть тебя, пусть даже мельком, стоит того, чтобы проделать весь этот путь.              Я еду, пташка, но уверен, что мог бы ехать гораздо быстрее, если бы не этот ёбан септон, который останавливается в каждой септе, попадающейся нам на пути. В каждой деревне он считает своим долгом помолиться и обратиться к несчастным людям с проникновенной речью! Хотя всё, что им нужно — немного зерна, дождь, солнце и никаких войн вокруг их деревни! Им нужна простая жизнь, а не пустая болтовня от имени богов. Я борюсь с желанием бросить его где-нибудь по дороге или привязать к седлу Неведомого и в таком виде привезти его в Винтерфелл, но что-то мне подсказывает, что тебе это не понравится. Поэтому я терплю и продолжаю свой путь вместе с ним.              Уж поверь, я скучаю вовсе не по дорнийскому вину, пташка. Самое дешёвое разбавленное пойло покажется мне лучшим из вин, если будет налито твоей рукой. Я не понимаю, что такого сделал, чтобы заслужить твою благосклонность, — наверное, что-то между цветами и тем паршивым плащом, — но я жажду всего этого: вина из твоих рук, меча из твоей кузницы, твоих песен, твоих разговоров, всего-всего! Вот в кого я превратился — в скулящего пса, который вожделеет того, что никогда не должно было ему принадлежать!              Проклятье, слишком много эля я сегодня выпил! Я посылаю тебе это письмо с торговцами, которые отправляются на Север. Они едут налегке, поэтому доберутся намного раньше нас. Мне это стоило всех моих денег, но они поклялись доставить письмо прямо тебе в руки. Готов поспорить, что возможность увидеть леди Винтерфелла послужила им даже лучшим предлогом, чем мои деньги. Собственно, я и не надеюсь, что моё письмо дойдет. Может, это к лучшему, поскольку глупый листок бумаги полон всякого вздора, который только смутит тебя. Но если он всё же до тебя доберётся, знай, что в скором времени я прибуду сам, и ты обязательно покажешь мне ваши оранжереи.              Сандор К.