Calamity / Бедствие

Тэхён 3

Эти перчатки без пальцев больше не греют. Осень в самом разгаре, и ветра стали по-зимнему прохладными. Солнце показывается не слишком часто, а если же и показывается, то греет оно не так, как в свои лучшие денёчки. Тэхён ругается себе под нос, когда выскакивает из очередного мусорного контейнера, стряхивая части мусора, полные решимости держаться за его рваную старую куртку. Ему удалось насчитать несколько корочек пиццы, которые ещё не успели покрыться плесенью, но кусочки чёрствого хлеба не смогли успокоить его желудок. Он до сих пор голоден, его животик требует более существенной еды, которую городские мусорки просто не готовы удовлетворить сегодня днём. Он пинает пустую банку супа и наблюдает за тем, как она движется по спирали вперёд, попадая в блуждающий мусорный мешок, танцующий по влажной бетонной улочке. Тэхён отваживается приблизиться к улице, вытягивая голову и сканируя бедные трущобы Сеула в надежде найти ближайший ресторан. Задняя часть ресторанов — всегда золотая жила для объедков. Поразительно, что повара выбрасывают, хотя здесь, он догадывается, это значительно меньше, чем то, что он нашёл бы на верхнем уровне. Люди довольно скупы, даже когда он стоит на коленях под дождём, держа в руках кусок картона и выпрашивая несколько долларов. Он видит китайский ресторан, который ему довольно хорошо знаком, и прикидывает, что сможет пересечь улицу, не беспокоясь о дорожном движении. Что с того, если его собьют? Никто всё равно не будет по нему скучать. У ресторана есть мусорный бак, ожидающий его возле сточной решётки, настолько заполненный до краев великолепным мусором, что, по правде говоря, в основном извергает его содержимое на тротуар. Он практически бросает жестяную крышку к решётке, прежде чем разорвать пластиковые пакеты, как канализационная крыса сыр, не обращая внимания на куски пластика, дождём сыпавшиеся ему под ноги. Тэ так поглощён мыслями, что почти не слышит, как к нему подъезжает машина, но он определённо замечает громкий, раздражающий сигнал, который осмеливается нарушить его трапезу. — Ради всего святого, блять, — рычит он, резко повернув голову в сторону, а на кончике языка зазвенела целая вереница ругательств. Однако словесно Тэхён не взрывается, пламя в его животе угасает и умирает, как только он понимает, кто сидит за рулём, изумлённо ухмыляясь ему. Окно опускается, и Джин высовывает голову. — Эй! — зовёт он. — Залезай! Тэхён изображает невинное замешательство, оглядываясь, как будто совершенно не очевидно, с кем ещё мог бы говорить этот мужчина. — Я извиняюсь, мистер, я не сажусь в машины к незнакомцам. — Не будь придурком, — Джин закатывает глаза. Тэхён скалится, прежде чем откинуть мусорный мешок в своих руках и неторопливо подойти к пассажирскому сидению блестящей чёрной ауди. Он прыгает внутрь, забрасывая ноги на приборную панель и удобно устраиваясь на кожаном сидении. Как и ожидалось, в машине с претензией на аристократизм приятно и тепло. — Собираешься отвезти меня к себе, чтобы вытворять всякие грязные штучки, Мистер Грей? — нахально дразнится Тэхён, и всё, что делает мужчина постарше, лишь поднимает бровь. — Уморительный, — закатывает глаза Джин, отъезжая от обочины. — У меня всегда был пунктик насчёт невыносимых негодников. — Йя! Я не негодник! — Мог бы и подурачить меня, — глупо улыбается Джин. Мудак даже не сводит глаз с дороги. Тэхён скрещивает руки на груди и дуется, несомненно не впечатлённый. — Какого чёрта тебе надо, хён? Я почти раздобыл там несколько довольно неплохих остатков… Я почти ощущал это. Печка, излучающая тепло от приборной доски, мягко ласкает его засаленные волосы. Это роскошь, к которой он говорит себе не привыкать. Глаза Джина смягчаются. — Решил купить тебе обед. Как насчёт Макдональдса? — О, хён, — Тэхён драматично вздыхает, вешаясь на широкие плечи Джина и тычась носом в бицепс, — где бы я был, если б не твоя щедрость? — Вероятно, к нынешнему моменту на глубине десяти футов, — дразнится Сокджин. Тэхён рычит и не-слишком-нежно шлёпает его по руке. — Ой! Только не когда я за рулём, чёрт подери! — Пожалуйста. Я даже не так сильно тебя ударил. — Ты сильнее, чем думаешь, сопляк. — Извини, хён, я забыл, что в ваших отношениях Намджун носит штаны. — Продолжишь в том же духе и не получишь десерт, — зло напевает Джин. — Но, хён, — скулит Тэхён, делая выражение своего лица довольно отталкивающим: ноздри раздуты, а нижняя губа оттянута к подбородку, — ты же знаешь, что Макфлурри — изюминка наших поездок в фастфуд! Джин вздыхает, пробегая рукой по своим безукоризненным коричневым кисточкам. — Полагаю, я не могу удержаться от того, чтобы не побаловать тебя. Они приезжают в МакАвто, и Тэхён заказывает почти половину меню, а Джин сандэ. Он паркуется на стоянке и опускает стёкла, молясь, чтобы запахи с кухни не пропитали его кожаные сиденья. Тэхён включает радио, разрывая Биг-Мак и измазывая майонезом пальцы и одежду. — Не изгваздай сиденья соусом, — сурово напоминает Джин. Тэхён преувеличенно закатывает глаза. — Хён, да когда бы я? Богатый бизнесмен пригвождает его к месту обвиняющим взглядом. — Окей, окей, — решает смилостивиться Тэ. — Обещаю, в этот раз не буду. Сокджин удовлетворённо кивает, прежде чем полностью повернуться лицом к Тэхёну, выглядя немного глупо сидящим по-индийски в дорогом костюме. Не то чтобы Джин когда-либо был стереотипным богатым мальчиком, но тем не менее Тэхён находит это забавным. Он всегда делает такое лицо, когда собирается задать серьёзный вопрос, и Тэхён мысленно готовится, доедая второй бургер. — Ты же знаешь, что зима скоро наступит, да? — начинает Джин, и Тэ ментально закатывает глаза. Естественно, он собирается упомянуть об этом. Почему бы и нет? — Не делай такое лицо, Тэхён, зима здесь не шутки. Ты можешь получить обморожение или умереть от переохлаждения. — Думаешь, я не знаю? Я пережил предыдущие четыре зимы на улицах, разве нет? Верь мне, хён, я знаю что делаю. Тэхён начинает слегка защищаться — это до боли понятно по громкости его отрывистого голоса. — По крайней мере, останься с нами на зиму, — упорствует Джин. Тэхён открывает рот, чтобы мгновенно отклонить предложение, но Сокджин продолжает: — Три месяца. И всё. Когда перестанет идти снег, а на улице снова станет теплее, ты сможешь уйти, но прошу… Я хочу убедиться, что этой зимой ты будешь в безопасности. — Хён, — вздыхает Тэхён. Он знал, что бесплатная еда будет включать в себя ещё и какую-нибудь сделку. — Я буду в норме. Этой зимой я останусь в приюте для бездомных, окей? Я делаю это каждый год. У меня будет крыша над головой и одеяла, чтобы согреться. — Почему ты такой упрямый? — хмурится Джин, выглядя, вероятно, самую малость оскорблённым. — У меня дома у тебя будет своя собственная комната: полы и стены утеплённые, так что ты даже и не скажешь, что за окнами зима. Мы можем накормить и одеть тебя, я просто… Я просто с трудом понимаю, почему ты не хочешь позволить нам помочь тебе, Тэхён. Ты нам как брат… Всё, чего мы хотим, защитить тебя. Тэхён смотрит в полные отчаяния глаза Сокджина, и его сердце сжимается. Это правда. Джин и Намджун ему как семья… чего он не может сказать о своей настоящей семье. Жалобный взгляд почти заставляет его сдаться, наконец-то смягчиться над беспрестанными просьбами мужчины. Но он не может. Это было бы неправильно. Не тогда, когда Джин и Намджун наконец обосновались в их счастливом маленьком домике, как официальная пара. Тэхён не мог развалить этого. Он был бы досадной помехой, несмотря на то, что Джин и Джун могут сказать иначе. Тэ будет чувствовать себя помехой, как будто он постоянно будет должен паре каждой мелочью, и он просто не думает, что смог бы жить с этим, нависающим над его головой. Время от времени он мог принять горячую пищу — людям, в конце концов, надо есть — но взять его к себе и нарушить покой их дома? Это абсурдно. — Хён… — он качает головой, заворачивая полусъеденный бургер и засовывая его обратно в коричневый бумажный пакет. Он оставит его на потом. — Не то что я не хочу жить с вами, парни… Я бы ничего больше так не хотел, как этого, правда, но я бы просто не смог жить с виной, что нагло объедаю вас. Ты много работаешь ради своих денег, хён, я это знаю. Намджун только открыл свой собственный бизнес, а ты всегда в больнице, всё наконец идёт гладко для вас, ребята. И я знаю… я знаю, что ты собираешься сказать, что я не буду обузой, хён, но я буду чувствовать себя обузой, независимо от того, что ты скажешь… так что просто позволь мне идти своим путём, хорошо, хён? Я умный. В конечном итоге я что-нибудь придумаю. Он обнадёживающе улыбается, и Джин пытается отзеркалить его жест, хотя и получается жалко. Старший трясёт головой, сокрушённо посмеиваясь. — Полагаю, мне снова не удалось тебя убедить, эх? Интересно, что же заставит тебя окончательно сдаться? — Сейчас Джин звучит менее серьёзно и это развеивает некоторую напряжённость в воздухе. Тэхён внутренне ему благодарен. Он расплывается в ухмылке, а глаза складываются в дерзкие полумесяцы. — Я должен быть весьма отчаянным, чтобы хотеть жить с двумя влюблёнными голубками. Смотреть на вас вместе — уже отвратительно. Джин хихикает, тряся головой. — Подожди, пока не влюбишься, Тэ. Ты будешь точно таким же. Тэхён фыркает, закатывая глаза. — Я всерьёз сомневаюсь в этом. Джин просто возвращается в правильное сидячее положение, к его пухлым губам приклеивается понимающая улыбка. Это раздражает Тэхёна, но он не показывает этого.