All this daily stuff

Когда ты научилась завязывать черенок вишни в узелок? — Бесполезное умение, — пренебрежительно фыркнула одноклассница, отворачиваясь. Сацуки с улыбкой пожала плечами и продемонстрировала всем желающим еще один стебелек, завязанный узелком. — Как вообще это получается, Момои-тян? — поинтересовался какой-то парень, неловко и суетливо пытающийся устроить свои руки не то в карманах, не то на груди. — Не знаю, — рассмеялась девушка и нашарила новую вишню в пакете. — Просто как-то сидела, было нечего делать, а вишни было много. Вот и… Сацуки сунула ягоду в рот, на этот раз оставив черешок снаружи. Алая глянцевая кожица лопала под зубами, сок брызнул по языку и вдоль десен, сладкий и густой, как летнее вечереющее небо. Выкинув косточку вместе с веточкой в урну, Момои извиняюще улыбнулась и встала, собрав вещи: — Я еще обещала друзьям, что зайду. Представляете, у другой школы тоже поездка в Киото, а там как раз учился мой бывший одноклассник, — прощебетала она и, коротко кивнув всем на прощание, поспешила покинуть настырных одноклассников. Пролетев по коридору и мимоходом заглянув в комнату Аомине, Сацуки ожидаемо не нашла там Дайки, опять свалившего куда-то спать, и пошла дальше, в другое крыло гостиницы. Все ученики уже вернулись после дневных экскурсий и теперь сидели во дворе или по номерам, предоставленные сами себе. На секунду замерев и прикрыв глаза, Момои попыталась вспомнить, где именно находился номер, в котором «мы с Шин-чаном будем после семи, заходи, коечной же, сыграем во что-нибудь!», а потом уверенно свернула налево. Наверное, надо было заранее подумать о том, чем подкупить Мидориму, но кроме вишни у Сацуки ничего не было, а её Шинтаро, кажется, не особо жаловал. И чужое общество (тем более, общество Момои) тоже не сказать что бы любил. Сацуки вздохнула перед дверью, решила, что будет действовать по ситуации, и постучала. — Кто там? О, Момои-чан! Проходи-проходи! — А Мидорин не против? — спросила вместо Сацуки её внезапно проснувшаяся совесть и деликатность, но Такао уже втащил девушку в комнату и захлопнул дверь. — Конечно, Шин-чан не против! Правда же, Шин-чан? — Не шумите только, — буркнул Мидорима, бастионы которого Такао, кажется, уже обратил в прах и пустил по ветру, и уткнулся в книжку. — У меня есть вишня, — прошептала девушка, показывая пакет. Глаза Казунари загорелись, и уже через секунду он соорудил откуда-то стаканчик для косточек и сидячие места среди кое-как застеленного одеяла. Мидорима на своей кровати казался порождением кубизма, иллюстрацией строгости геометрических форм в жизни. Задумавшись, Момои невольно завязала черешок узелком, выкинула и опомнилась только когда Такао восторженно вскрикнул: — Ничего себе! Шин-чан, представляешь, Момои-чан может завязать стебелек в узел языком! — Я же просил не шуметь, нанодайо, — обреченно закатил глаза Шинтаро и поморщился, поняв, что его слова не произвели на Казунари никакого действия. — И в этом нет ничего особенного, вот что. Когда мы учились в средней школе, Момои уже обладала этим бестолковым навыком. — Никакой он не бестолковый, — с жаром заявил Такао, рывком приближая лицо прямо к смущенной чрезмерным вниманием девушке. — Как ты научилась? Мне срочно надо тоже попробовать! Сацуки рассмеялась, глядя на то, как сосредоточенно Казунари пытался совладать с черешком. Глаза он закатил так, словно пытался посмотреть на то, что именно происходит у него во рту. — Если честно, я не училась специально, — призналась Момои. — Просто на какой-то тренировке у меня была вишня, очень много, а ребята всё занимались и занимались. Было очень жарко, я засыпала, а мне надо было следить за ходом тренировки. Вот я и как-то завязала. А потом еще раз. У кого-то вот получается сворачивать язык трубочкой, а у меня завязывать черешки вишнёвые. Такао разочарованно выплюнул измусоленный черешок, проигнорировал возмущение восклицание Мидоримы про гигиену и оптимистично улыбнулся: — Ну, у нас еще целый пакет для тренировок! Пожалуй, в последний раз Сацуки так смеялась, когда завязывать узелки пытался научиться Кисе.