Время, постой!

      — Андрей… Андре-ей… — прозвучал шепот. — Просыпайся… Пора в универ…       Никакой реакции. Ладушки. Удар черпаком по чугунной кастрюле оказал нужное воздействие на организм этого самого Андрея, и тот вскочил, как ужаленный.       — Убери матрас, а? — Вероника заморгала от удивления. Какой-то симпатичный и накачанный незнакомец в боксерах говорит ей убрать матрас, который непонятным Макаром занесло на кухню, на которую непонятным Макаром занесло ее. В смысле? Что происходит? Это сон или нет?       — Где я? Чего это я здесь?       — Андрюха, не спи! Ты здесь, потому, что мы с Аней вчера шумели там, — раздражительно прошипел незнакомец, указывая на какую-то дверь напротив.       «Какой я Андрей? В каком месте?» — подумала Вероника. Вот идиот! С такими лучше не спорить. Она поспешно скомкала одеяло, взяла в охапку матрас и юркнула в другую комнату. Ничего особенного — обшарпанные обои еще с СССР, две кровати, большой шкаф, письменный стол и стул. На столе стоял большой ноутбук, зарядка для которого была воткнута в переноску.       «Назвать меня Андреем… Да еще и голос повышать… Ну почему все красивые парни такие наглые и не блещут интеллектом? …Но его торс и вправду классный», — девушка облизнула губу и почувствовала сильное напряжение между ног. Теперь понятно, каким местом она Андрей. «Незадача однако… Как эта штука опускается… А, не важно».       «Я сплю или не сплю?» — задалась вопросом Вероника. Она не спрашивала это у себя всерьез и не думала над ответом. Она повторяла это в пустоту, словно мантру. Так-с, нужно подумать… Если происходит что-то странное, значит, скорее всего, это сон. Наверное…       — Будешь чай? — произнес незнакомец, и, не дождавшись ответа, поставил перед ней чашку с уже дважды заваренным чайным пакетиком. Классический «мочай», или «добро пожаловать в общагу».       Они молча и быстро позавтракали, а после — отправились в университет.       — А Аня хороша была. Горячая штучка, — вздохнул сосед, пока они проходили мимо вахтера — даже жаль, что у нее жених из армии возвращается. Наверное, мы всю ночь тебе спать не давали…       Олег думал, что его друг заполнит паузу, но Вероника молчала, опустив голову. Она не знала, что ответить, даже не пыталась вникнуть в ситуацию и понять, что от нее хотят. Если не знаешь, что говорить — придержи язык.       Когда миновали поворот, Олег пихнул «Андрея» в бок.       — Ты сегодня какой-то вялый! Даже ночью перед сессией — и то был бодрее! Не выспался, что ли? — вопрос с легкой насмешкой.       — Наверное… — неуверенно и почему-то тихо прошептала Ника.       — Я думаю, надо будет тебе на день рождения подарить беруши, а то я веду себя как свинья, а утром как-то неохота общаться с полумертвым другом. Напомни, когда ты родился? Сам знаешь, я плохо запоминаю даты.       — Сегодня. — нехотя, на-отвяжись ответил собеседник.       — Я сделаю вид, что оценил твой юмор. А если серьезно? — настоял Олег.       — А если серьезно, потише занимайся любовью — и никакие беруши не понадобятся… — медленно протянула Ника. Это сон или нет?       — Дружище, ты просишь о невозможном… И походу завидуешь! Просто признай это! — самодовольно выпятил грудь, похлопав друга по плечу. — Признайся, вчера под наши крики ты…       — Я не… — перебила Ника, не давая ему спошлить.       — Я знаю пару клубов, где можно цыпануть симпатичных тёлочек. Если хочешь, могу дать тебе пару мастерклассов! Тебе понравится! — девушка уже сделала выводы об Олеге.       Этот человек гнилой. Кажется, если вскрыть плоть, из разреза потечет не кровь, а яд, а вместо внутренних органов она увидит дерьмо, на которое налетели поживится мухи. Она ненавидела таких людей, но никогда не показывала своего презрения. Если покажет — опуститься до их уровня.       — Не хочу. — безразлично ответил «Андрей».       — Тебя не прельщает возможность лишиться девственности? И ты еще называешь себя натуралом?       — Меня не прельщают сифилис, ВИЧ, триппер, гонорея и прочие венерические заболевания. К тому же, думаю, мне было бы противно просыпаться с девушками, имена которых забуду уже через пару часов. — Тихо сказала Ника и на полную грудь вдохнула морозный воздух.       — Ну ты и зануда! Ничего в жизни не понимаешь! — разозлился Олег.       — Ты прав… — тихо прошептала Ника, сдвинула брови и задумалась о чем-то своем.       Повисло молчание. Олег начал чаще дышать — он был взволнован. Его собеседник любовался зимним пейзажем, не желая заполнить напряжённую паузу.       — Андрей, вот ты сейчас осуждаешь меня: «Олег, ты извращенец», «Олег, ты аморальный ублюдок». Как будто сам — святоша!       — О чем ты?       — Как будто сам не догадываешься, невинненький ягненочек! — брызнул слюной Олег. — О шприцах в туалете.        — Я ничего не…       — Сам знаешь, я — могила. Хоть и не совсем правильно скрывать то, что глава студсовета — наркоша. Сначала стань идеальным — а уж потом осуждай других!       — Наверное, это невозможно…       — Значит, вообще никого не осуждай! Ты ведь не был в моей шкуре и ничего не понимаешь! — разъярённо крикнул он.       — Я, вообще-то, говорил о себе. За свои действия отвечаешь только ты сам. Хочешь спать — спи с кем угодно, только меня в это не впутывай, ладно?       — Ты сегодня какой-то странный! Видно, вконец обкололся! — буркнул Олег, вскрыл пачку сигарет и глубоко затянулся.       Они шли молча. Вместе вперлись в огромную душную аудиторию, не проронив ни слова. Олег продолжал что-то обдумывать и выражение злости на его лице сменилось жуткой тоской. Ника сидела в другом конце зала, так что не заметила перемены.       Через пятнадцать минут двое «дружных» соседей по общаге и еще полсотни других студентов начали засыпать на нудной лекции по физике. Пара-тройка ребят что-то конспектировали под одобряющие кивки престарелого профессора. Они же задавали вопросы, временами поддакивая.       Вероника слушала лекцию, пытаясь выудить из нее что-то полезное. Тщетно. Она настолько ничего не понимала, что даже не понимала, чего конкретно не понимала. Это все сон или нет? Если сон — то точно самый скучный из тех, в котором ей когда-нибудь приходилось быть.       После первой же пары захотелось сбежать и она сделала бы это, если бы нашла выход в этом напоминающем лабиринт муравейнике.       — Прошу прощения, где здесь выход из университета? — вопрос к первому попавшемуся студенту.       — Очень смешно, Андрей! Кстати, нужно кое-что обсудить…       — Прости, я спешу. Давай как-нибудь потом. — ладно, можно обратиться к другому человеку.       — Очень смешно, Андрей! — ответ от второго, третьего и двенадцатого студентов. И все как один знают его, Андрея, по имени. Она спит или нет?       — Не смешно, Андрей. — схватил его за руку молодой преподаватель. — Сбежать думаете? На Вас не похоже… Не советую прогуливать мой предмет. Сейчас очень важная тема и, несмотря на дела студсовета, Вам стоит все-таки поприсутствовать! — почти силой затолкал в кабинет, не обращая внимания на извинения некорректного студента.       Вторая пара оказалась не более интересной, чем первая. Учащиеся уселись за компьютеры и им долго объясняли, как писать код в Javascript. Все, что Вероника поняла из изложенного материала, это союзы и то, что в этом ВУЗе учат программистов.       Последнюю пару вел куратор. Информационная безопасность. Этот предмет оказался намного более интересным и понятным, чем предыдущие, так что Вероника даже не заметила, как пршло полтора часа. После пары преподаватель долго и дотошно разъяснял какие-то организационные моменты и отпустил студентов со значительной задержкой, чем вызвал множество недовольных ахов и вздохов.       Новоиспеченная IT-студентка вернулась в общежитие вечером, когда темнота начала опускаться на мрачный заснеженный город. Она с трудом нашла свою комнату в большом и запутанном лабиринте савдеповского общежития и первым делом посмотрела в зеркало, прикрепленное к дверце большого шкафа.       Ей понравилось тело этого парня. Хорошо накачанный, сильный и статный, чем-то похожий на статую Аполлона. Оливкового цвета глаза светились жизнью. Русые волосы длиной ниже плеч - приятный штрих, добавляющий тонкости чертам его лица.       Мысли, которые у Вероники возникают при виде таких парней, представляют собою нечто вроде: «Ух, какой симпатичный! Моя ты жертвочка! Свяжу и нарисую!» Но такой смелой она была только у себя в голове. В реальности же обычно не решалась заговорить с кем-либо.       Художница нашла тонкую тетрадь в клеточку, села напротив зеркала и стала его рисовать. Сделать это не удавалось, хоть убей. Линия выходила кривой и смазанной. Вероника не могла уловить даже самые характерные и выразительные черты его внешности. Однако незадача... Вырвала лист и бездушно разорвала его. Вторая попытка "автопортрета" оказалась ничуть не более успешной, чем предыдущая. На третьем листке девушка остановилась и закрыла глаза.       Ей было не по себе. Тяжело вздохнув, опустилась на кровать. От резких движений картинка расплылась, будто в тумане, и оттого показалось, что все происходящее не может быть реальным. Она долго ворочалась и все же не могла уснуть. А боль все усиливалась. Голова будто разрывалась изнутри. Казалось, что еще немного — и мозг взорвется, и череп лопнет, забрызгивая все вокруг смесью мозга, крови и ликвора.       Уши горели, будто в них залили раскаленное железо. Малейший звук усиливал боль многократно, заставляя тело неистово содрогаться при любом шорохе. Вероника лишь жалобно скулила от боли, но не могла ничего сделать. Она давно уже прожевала несколько таблеток аспирина, но толку от этого было, как от козла молока. Прошло несколько часов, но легче ничуть не стало. Она хотела было вызвать скорую, но телефона нигде и близко не было. Олег еще утром оставил ключи и куда-то испарился. Не в силах больше терпеть адскую боль, она мечтала выброситься в окно и наверняка совершила бы задуманное, будь у нее силы подняться.       — Это — сон! Скажите мне, что это сон! — У нее начался бред. — Хочу проснуться! Пожалуйста! Кто-нибудь! Умоляю, остановите это!       Она потеряла счет времени и не заметила то, что наступил поздний вечер. Вдруг в двери постучали. Она содрогнулась. Стук продолжался и становился все более и более настойчивым. Девушка металась в кровати. «Прекратите! Умоляю!» Она со стоном поднялась, пошатнулась и, открыв двери, увидела… себя.       Женское тело с неожиданной силой прижало ее к стене и громко прокричало:       — Девочка, не знаю, кто ты такая, но лучше тебе поскорее убраться из моего тела. Поняла?!       Вероника заплакала, и мужское лицо исказила гримаса боли.       — Тише! Тише! Умоляю Вас! — прошептала она, и опустив голову, прижала ладонь ко лбу.       — Голова? - сросил он одними губами.       Девушка лишь слабо выдохнула в ответ. Настоящий Андрей схватил свое законное тело за руку и быстро уложил на кровать.       — Сейчас обезболю, — прошептал он и, включив свет, начал рыться в шкафу. В нос резко ударило спиртом.       — Что...       — Потерпи немного, — надежно заломив ей руки за спиной, начал медленно вводить лекарство.       Сделав укол, Андрей тихо произнес: — Когда перестанет болеть, подойди ко мне, ладно? — Вышел, стараясь без линего звука закрыть за собой противно скрипящую дверь.       Когда болеутоляющее подействовало, девушка вышла из комнаты. Ее тело сидело на кухне за столом и, ссутулившись, пило кофе. Сдвинутые брови выражали крайне напряженную работу мысли. Вероника удивилась, ведь никогда не думала, что ее, на первый взгляд, туповатая физиономия может принять такой серьезный вид. Андрей настолько глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как его спотыкающееся тело вопреки ожиданиям приперлось к нему.       — Ты как? — тихий вопрос.       — Жива, вроде бы...       — Надо поговорить.       «Скажите мне, что это сон!» — подумала Вероника, готовясь к долгому разговору, который не обещает быть приятным.