I'm a mess, I'm a loser I'm a hater, I'm a user I'm a mess for your love, it ain't new I'm obsessed, I'm embarrassed I don't trust no one around us I'm a mess for your love, it ain't new…
Вероника не могла прийти в себя. Одна и та же картина раз за разом всплывала в искаженном сознании молодой девушки. Ее нет. Не было даже мысли о том, что увиденное может быть сном. Это реальность! Приговор! Совсем скоро она растворится, канет в небытие, и всем будет все равно… Безумная увидела не сон, а предсказание, и от этого становилось страшно. По телу, словно удар тока, прошел нервный импульс. Дыхание сбилось. Сердце продолжало колотиться как бешеное. Хотелось бежать. Прочь! Как можно дальше! Было больно. Она — не жилец и вряд ли вспомнит, когда в последний раз ощущала что-то помимо гнетущей пустоты. Почему же сейчас, из-за какой-то мелочи, эта сумасшедшая всеми фибрами своей души чувствует настолько сильный, не сравнимый ни с чем животный страх? Как же хорошо, что чувства к ней вернулись. Даже если из-за них так плохо, что хочется лезть на стену. Как же наивно! Она улыбнулась сама себе и засмеялась как безумная — впервые за долгое время. Можно жить, пока ты еще хоть что-то чувствуешь. Или же тешить себя призрачными иллюзиями… Чайник закипел и свистнул. Сейчас она выпьет чаю и, может быть, успокоится. Снова та картина! Черт! Кто знает, сколько еще времени тревожные мысли съедали бы ее, если бы не звонок. Вероника увидела на кнопочном Nokia свой номер телефона. Андрей! — Привет! Ты где? — прокричал запыхавшимся голосом. — В общежитии. — Нужно срочно встретиться! — парень объяснил, где он находится. — Поняла. Скоро буду, — Ника злобно посмотрела на чашку нетронутого чая и ушла.***
Наша парочка попаданцев встретилась в кафе. Вероника рассказала новому владельцу своего тела про эпический провал в универе и то и дело рассыпалась в извинениях. При этом разговаривала она все так же медленно и безразлично, поэтому Андрею на миг показалось, что она не очень искренняя. Впрочем, глава студсовета не особо-то и надеялся, что новая владелица его тела запомнит этот текст, и поэтому ничуть не расстроился. — Ничего страшного, — ответил он. — Но… — Забудь, — Андрей оборвал ее на полуслове. — Это не так уж и важно, главное — зам с остальными одобрили план. — Как скажешь. — Ты себя не выдала? — Не знаю. Все заметили, что ты ведешь себя странно, и начали спрашивать о самочувствии. Я то и дело отнекивалась. Надеюсь, это не звучало аж настолько подозрительно. — Не думаю, что незначительная невнимательность заставила бы их подумать, что я — это кто-то другой. Я и вправду растяпа. То ли дело, если бы ты извинялась шесть раз за предложение. Ты ведь этого не делала? — думай, Ника, думай! Это вопрос с подвохом! — Нет. — Сказала ты и очень подозрительно посмотрела вправо и вверх… Странно, не думаешь? Вероника не лгала. Три раза за предложение она может извиниться. В редких случаях — четыре или пять. Но шесть — даже для нее перебор. — Как, я же… — Я просто прикольнулся. Почему ты обращаешь столько внимания на несущественные мелочи? — Способность замечать мелочи у меня в крови. Если бы не это, я, наверное, не смогла бы творить. Прости, но я думаю… что ты недооцениваешь важность мелочей. В них суть, в них смысл, и в то же время они все разрушают. Ты понимаешь, о чем я? — О том, что это цитата из Достоевского. — Не только цитата, но и отчасти образ моей жизни. Достоевский был человеком большого ума. К сожалению, сейчас очень мало людей, которые годятся хотя бы ему в подметки. Я, разумеется, не в их числе. — Та не парься ты так! И это… давай не будем отвлекаться от дел. Завтра нужно будет узнать, одобрил ли декан план дня открытых дверей. Если это так, нужно будет раздать всем указания по поводу организации мероприятия. Я их распечатаю и отдам тебе при следующей встрече. На этот раз тебе не нужно будет ничего запоминать. — Прости еще раз. Я знаю, что подвела тебя. Если надо, я выучу! — В этом нет необходимости. Ребята прочитают план, возьмут его с собой и перечитают, если надо будет, — Андрей уже хотел ей сказать: «Не переживай», но, взглянув на абсолютно безразличное лицо, которое никак не увязывалось с ее речью, придержал язык. — Тогда, если ты не против, завтра я позвоню и отчитаюсь по поводу студсовета. Ты будешь на связи? — Да. — И это… мне сегодня никто не звонил? — спросила Вероника, и в ее голосе почувствовалась тень тревоги. — Нет… Ты говорила, что и звонить-то некому, разве нет? — девушка приопустила голову и немного скривилась, словно держала под языком дольку лимона. — Да… Точно ведь, — Андрея насторожило выражение лица собеседницы. Он начал догадываться, в чем дело. — Сегодня тебе угрожал какой-то мутный тип. Девушка сжалась, закрыла глаза и опустила голову еще ниже. Проявились эмоции. Впервые за это время Андрей засомневался в ее бесчувственности. — Кто он? — К тебе это не имеет отношения, — голос слегка задрожал, но она направила все усилия на то, чтобы заглушить волнение. Нельзя сказать, что это удавалось. Иногда у людей наступают критические моменты, и тогда очень трудно становится себя контролировать. Да и надо ли? — А по-моему, имеет, — твердо произнес Андрей, посмотрев прямо в глаза. Собеседница уставилась на чашку с нетронутым чаем. — Сегодня меня прижали к стенке и стали оскорблять. Я так и не понял, в чем причина подобных действий. Может быть, расскажешь? — Скоро в академии обо мне пойдут не самые приятные слухи, и ты можешь услышать не очень-то лестные вещи от моих однокурсников. Прости меня за это. Прости, но не мог бы ты, пожалуйста, не обращать на них внимания? Прошу тебя, — в голосе стали слышны умоляющие нотки. — Хорош юлить! Говори все как есть! Людям не за просто так угрожают! Я разное повидал. Раз уж я — это ты, то должен хотя бы быть в курсе дела, — Андрей со всей серъезностью посмотрел на нее в упор. Вероника вместо того, чтобы поддерживать зрительный контакт, разглядывала узорчатую скатерть. Она держалась из последних сил. Казалось, вот-вот сорвется. Девушка с минуту молчала, обдумывая ситуацию, и молилась, чтобы ее собеседник сменил тему. Наивная! Андрюха, будучи боевым по характеру, оставался спокойным, тоже молчал и продолжал сжигать ее пронзительным взглядом… Слабая девушка не выдержала давления. Выбора не оставалось. — На прошлой неделе в академии была вечеринка в честь новогодних праздников. В тот день моя подруга Катя повздорила с семьей, и у нее началась истерика. — Катя — это кто? Я мог ее видеть? — Моя однокурсница. Рыжая с длинными волосами и ярким макияжем. Наверняка ты обратил на нее внимание. Я поддержала ее, как могла, и она вернулась в актовый зал праздновать вместе со всеми. Из алкоголя было только шампанское, но Катя выпила его так много, что вскоре забыла о чувстве меры и потеряла самоконтроль. Ее шатало из стороны в сторону, она буйствовала, громко смеялась и несла околесицу. Понятное дело, я не позволила ей идти куда-либо одной — тем более вечером. Пришлось вызвать такси. Мой тогда еще парень, Дима, заявил, что я не справлюсь с усмирением пьяной, и поехал вместе с нами «на случай, если понадобится помощь». Ясно было, что помогать он не собирался. Он живет с Катей в одном доме, просто не хотел час с лишним добираться на метро. Мне было не до него: одним больше, одним меньше — роли не играло. Когда такси приехало, мы с Катей сели на задние сидения, а Дима — возле водителя. Пока ехали, она продолжала буйствовать. Я, как могла, пыталась угомонить подругу, но она находилась в самом пике пьяного угара. Будучи сильной, прижала меня к стенке автомобиля, поцеловала в губы, а после — клялась в любви. Как на это реагировать, я понятия не имела. Думала, что алкоголь ударил ей в голову, но после она призналась мне, что все сказанное — чистая правда. Так вот, вырваться из хватки подруги мне не удавалось, и я ответила, что люблю ее только ради того, чтобы она наконец-то отпустила меня. Дима снял это все на камеру и теперь шантажирует нас. — «Тогда еще парень»… Вы расстались? — Да. Три дня назад Дима стал поливать меня грязью в компании своих друзей, причем в моем присутствии. Это было далеко не в первый раз. Мне надоело такое отношение, и я решила его бросить. Дима разозлился и отправил нам это видео по электронной почте. — И что ему от вас нужно? — Я не могу этого сказать. — Почему? Зазвучало многозначительное молчание. Ника хотела рассказать ему все, но не знала, как. Девушке показалось, что напротив сидит человек, которому можно открыться. Но что-то мешало, сдерживало, отговаривало и в то же время заставляло переступить через себя. Гримаса боли исказила лицо. Казалось, она вот-вот заплачет, несмотря на то, что находится в теле мужика, который, по идее, должен излучать силу. — Говори… — Андрей накрыл ее руку своей и посмотрел на нее так ласково, что молчать дальше было бы преступлением. — Он хочет, чтобы мы с Катей… П-по очереди… в присутствии друг д-дрруга… — голос сбился и перешел на заикание. Она раз за разом пыталась выдавить из себя слова, но не могла. Ну нет — все! Язык будто узлом завязали. — Все хорошо. Я услышу тебя… Ты не можешь сказать? — резко покрутила головой. Андрей включил приложение «Блокнот» и протянул сенсорный гаджет. Ника подрагивающими руками схватила свой айфон. Она несколько раз напечатала и вытерла заметку. В итоге на экране засветилась надпись: «Ублажили его… ртом». Когда Андрей прочел сообщение и посмотрел в напуганные глаза, Ника резко выдохнула и закрыла лицо руками. Казалось, девушка хотела закрыться от всего мира. Такое бывает, когда выворачиваешь душу наизнанку. Ты, вроде бы, ничего плохого не сделал, но в то же время непонятно от чего становится до жути стыдно. Боишься, что не поймут, осудят, засмеют, а после — разнесут сплетни и выставят в дурном свете. При этом такое отношение обычно встречают очень добрые души. Из-за этого зачастую страшно доверять людям, ведь они прогнили насквозь. Людей нет, поэтому общаться со стеной зачастую гораздо приятнее. — Ты сейчас волнуешься? — спросил Андрей. — Да. — Зачем? — Этот вопрос заставил задуматься. Действительно, зачем вообще переживать? Зачем, если можно просто наслаждаться жизнью… — Выпей чаю… — сказал Андрей. Истерика закончилась так же быстро, как и началась, и прежняя маска абсолютного безразличия вновь сковала лицо. — Пидор этот Дима! — выразился Андрей. Несколько посетителей обернулись. Официант сделал замечание. — Он натурал. — Натурал… Но пидор! — Ника закивала: грех было не согласиться. — Почему вы с подругой не обратились в полицию? Здесь целый набор статей: склонение к сексу, унижение чести и достоинства, распространение личной информации, шантаж… Ты же вроде учишь правоведение и, по идее, должна знать, как действовать в таких ситуациях. — Знаю, но у меня связаны руки. Димин отец — декан живописного факультета. Если я заявлю на его сына в полицию, меня тут же вышвырнут из академии. Тем более, мои результаты в последнее время ухудшились, и декан будет иметь веские основания для подобных действий. — А если Катя заявит? — Начнутся разборки, и весь университет узнает о ее ориентации. Она сказала мне, что для нее нет ничего хуже разглашения. Тем более, если есть риск, что родители узнают. — Сейчас я задам овер-мега-дохрена-нескромный вопрос, после которого ты пошлешь меня ко всем чертям. — Никогда и низачто я не опущусь так низко. — Ты любишь ее? — Прости? — Прощаю. Но не слышу ответа. — Мы с Катей лучшие друзья еще с художественной школы. Но романтических чувств я к ней не испытываю. Прости, конечно, но тот факт, что я встречалась с парнем, тоже о многом говорит. — Блин, не завидую я вам… Андрей сдвинул брови и задумался. Во время принятия важных решений он привык стучать пальцами по столу, и это, зачастую, напрягало тех, кто рядом. Прошло двадцать минут. Ника не находила себе места — сидела как на иголках, а ее собеседник сосредоточенно, но при этом не напрягаясь, что-то мозговал. Чай медленно остывал, но Андрей не спешил его пить. Девушка во избежание осуждения хотела было уйти, но фраза Андрея «Ты куда это собралась?! Сиди на попе ровно!» заставила ее упасть на нагретое ранее место. — Можно мне посмотреть это видео? — наконец-то выдал он. — Зачем? — Не исключено, что я смогу как-то вас выручить. Но для этого я должен точно знать, что видео существует. — Ты уверен, что хочешь помочь? Ты не обязан решать не свои проблемы. Если мы с Катей приобретем, эмм… радужную репутацию — это только наша ответственность. — Посмотри мне в глаза. — Ника опустила голову еще ниже, а после робко подняла взор. Андрей накрыл ее руку своей. Что ни говори, он умел поддержать. — Не в моих правилах позволять так обращаться с девушками. Эта ситуация меня крайне возмущает! Думаю, я смогу связать ему руки. В мыслях план «расправы» уже готов. Но он удастся только при условии полного содействия. Твоего и Кати. Жертва шантажа на полминуты зависла, после чего зашла на свою почту. Андрей глянул видео, нервно поржал и был готов продолжать конструктивный диалог. — Что ты собираешься делать? — с тревогой спросила Вероника. — Узнаешь завтра. Но результат тебе понравится. Доверься мне! — он хитро ухмыльнулся и хлебнул чаю. — Как я могу содействовать? — его уверенность в себе — поистине заразная вещь. Или же это отчаяние дало о себе знать? — Так-с, слушай внимательно! Мне нужен доступ к твоей странице на фейсбуке. Писать собираюсь только Диме и исключительно в твоих интересах. Очень желательно — Катин номер телефона. Твой айфон я тоже возьму. Верну его завтра. Как-никак, тебе нужен интернет и какая-то связь с внешним миром. На радиорынок нужно было пойти мне, но ввиду обстоятельств придется переложить эту обязанность на тебя. Справишься? — Если ты перепишешь товарные коды всех деталей, а то я в этом деле не разбираюсь, — призналась девушка. — Ну, ясен пень, перепишу. Ввиду того, что это устройство нужно будет не только мне, предлагаю скинуться пятьдесят на пятьдесят. — Хорошо. Деньги для меня не проблема. Но как быть с Катей? С ней ничего не случится, пока вы будете исправлять ситуацию? — Думаю, нет. — Слава Богу! Стоп… Вы же не собираетесь… Того-этого… — Нет! Сплюнь и постучи по деревяшке! Нет, не по этому ДСПшному столу. По моей черепушке. Да, вот так! И не извиняйся! Для меня лучше сдохнуть, чем кому-то сосать! — манер у него — как у козла молока, но женская интуиция подсказала Нике, что сейчас разумнее промолчать. — И, это, будь на связи. В восемь вечера встретимся у тебя дома — поможешь мне паять ту шпионскую штуку. Твои предки же гнать не будут? — Нет. — Хорошо. Тогда в восемь вечера у тебя. До встречи, — таинственный интриган собрался идти. — Андрей! — Усь? — Спасибо. — Пока не за что. — Все равно… — Андрей посмотрел на девушку и обнял. — Слышь, не ссы, все будет нормально! — Я очень хочу в это верить…***
Утром следующего дня Андрей и Катя стояли в женской уборной напротив зеркал. До начала занятий оставался целый час, в академии находились только охранники и уборщицы, поэтому можно было не опасаться, что их разговор услышит кто-то из заинтересованных лиц. — Ника, ты — гений! — Катин крик был слышен на весь этаж. — Не спеши радоваться! Как думаешь, нам удастся взять его на эмоции? — Поверь, это проще простого! Но я волнуюсь за тебя. Ты точно справишься? Он, как-никак, парень… — Не знаю… Если у него будут преимущества — немедленно вызывай полицию, — в голосе почувствовалась тень страха. — Я поняла. Прости, что из-за меня тебе придется пойти на такой риск. — Та хорош уже извиняться! Извини-извини! Извини-извини! Как дитя, ей-Богу! Как будто это поможет! — Знаешь, кто бы говорил… — блин, вот почему быть вечно извиняющейся девушкой так проблемно?! Андрей начинал злиться. — Ты штукатурку взяла? — Да, — рыжая красотка показушно потрясла сумочкой внушительных размеров. — Приступай! — предстояло унижение в виде макияжа. Андрей уже сто раз провалился под землю — мужик, которого красят, да еще и комментируют при этом! Тени, пудра, консилер! Он вообще не должен знать, что это! Но знает. И благодаря кое-кому даже разбирается в этом лучше, чем многие девушки. Андрей чувствовал, что его превращают в тридвараста. Медленно, но очень заметно. Кому тут не станет стыдно? Его утешала мысль, что эта жертва ради благой цели. От своих мыслей он покраснел, как прокладка во время месячных, но легкий слой тонального крема успешно скрыл этот румянец. Катя была первой красоткой университета и зачастую «макияжила» своих подруг перед свиданиями за шоколадку или «подробности». Ника относилась к ее красоте с белой завистью, но считала, что уделять внешнему виду так много времени — безрассудство. В некоторой мере она права: чем больше работаешь над созданием «образа», тем меньше времени остается на себя настоящего. — Готово! — Андрей ахнул. Перед ним стояла роскошная девушка. Глаза цвета темного шоколада стали намного более выразительными в обрамлении черных стрелок. Веки чуть присыпали золотыми и коричневыми тенями. Бледно-синие синяки под глазами умело скрыли консиллером. Мертвенно-бледную кожу оживили охристо-розовые румяна. Губы тронули алым блеском, отчего они стали сочными, как спелые вишни. Так и хотелось поцеловать. Роскошные волосы цвета воронова крыла и длиной до колен очаровывали, словно заклятие. В этом образе Вероника напоминала ведьму. Казалось, скажет что-то или поведет рукой — и душа уже не принадлежит тебе. «Какая же она красивая, — подумал обладатель ее тела, — но так не годится». — Волосы будут мешать. Одна я с ними не справлюсь, — произнес Андрей. Катя вооружилась булавками и начала сооружать гульку. Орудовать длинными прядями было не так-то просто. Андрей терпел, шипел и извивался, но, к счастью, мучили его недолго. — Так хорошо? — Да. Сойдет. На этот раз Андрей критически оценил свою внешность. — Грудь маловата. Как думаешь, вату подкладывать? — Ты че? Палево. Он заметит. Ты и без этого классно выглядишь. Все получится, будь уверена… — Катя пыталась приободрить подругу, но ее голос звучал неуверенно. — И точно ведь… Длинное черное платье с глубоким вырезом, что Андрей стырил у новоиспеченной младшей сестры прошлым вечером, хорошо подчеркивало небольшую грудь и узкую талию. В нем было удобно двигаться. Единственное, что Андрею не нравилось, но нужно было для предстоящей миссии — это сапоги на высоченных шпильках, к которым сегодня еще надо привыкнуть. Андрей, пока дошел до академии, вспомнил и дополнил неологизмами словарный запас русского мата. А еще целый день на них ходить! Придется еще повторить и разнообразить английский… Господи, почему быть девушкой так тяжело?! — Ник, а ты взяла с собой камеру? — Да. Сейчас прицеплю. Запомни! Когда встретим Диму, тебе главное стоять смирно: не как бревно, но и не рыпаться, — еще раз напомнил Андрей. — Та знаю я! А если что-то пойдет не по плану? — Менты помогут. Ну что, кто ему позвонит? — Давай я! Ты сегодня очень нервная… Запиликали кнопки сенсорного телефона. Трубку взяли сразу. — Привет, Дима… Сегодня в пять часов вечера мы приедем к тебе домой и сделаем все, что ты захочешь! Мы будем твоими шлюхами! На мне сейчас красные лифчик и трусики, но совсем скоро я предстану без них… — промурлыкала Катя сексуальным голосом. — О, да, детка, к пяти я как раз освобожусь. Видео пока никому не показывал, но могу передумать в любой момент! — Мы сделаем всё, чтобы ты не передумал, о мой лев… — Катя сделала ударение на слове «всё» и несколько раз томно вздохнула. — Буду ждать, сучки! — прокричал извращенец и бросил трубку. — Ебаный ублюдок! — Андрей все больше хотел сделать Диме рычаг локтя. Месячные еще не прошли, и он был злой как собака. — Ты в порядке? А то валерьянку я тоже захватила. — Все хорошо. — Та не стесняйся ты. Мне, если честно, тоже стремно… — жалобно протянула Катя. — Не ссы, переживем! — Ника! — Усь? — Ты в последнее время какая-то странная. Вчера и задолго до этого тебе было плевать на всех и вся, а сегодня — ни с того, ни с сего рвешь жопу, чтобы защитить меня. Ты очень резко изменилась… Почему? — Понимаешь… — Андрей, не знал, что ответить, но лучшая защита, как говорится, нападение. — Ты бы осталась прежней при таких обстоятельствах? — Наверное, нет… — Нас прижали к стенке! Если мы не поимеем его, он поимеет нас, и это, сама знаешь, не совсем метафора. В таких случаях два варианта: убить или быть убитым. Третьего не дано. Мне просто уже надоело быть слабой, вот и все! — Но все равно это очень странно. Такое впечатление, что сейчас рядом со мной не моя Ника, а совершенно другой человек… Прости. Забудь все, что я тебе сказала. Ты прицепила камеру?***
— Любимый, зачем же так сразу, если удовольствие можно растянуть? Доверься… Ты же хочешь, чтобы мы тоже насладились, мой лев… — нежно прошептал Андрей и со страстью поцеловал «того пидора-натурала». Думал он при этом только об одном: «Держись, Андрюха, потом блевать будешь!» Отвращение, стыд и страх на миг завладели Андреем, но с некоторым усилием он сумел отогнать нежелательные мысли прочь. Парень изо всех сил пытался представить, что перед ним красивая девушка, но небольшие усы на лице Никиного бывшего возвращали с неба на землю. Дима хотел ее и даже не подозревал о том, кто перед ним. — Сними ты эту дрянь! Сейчас будет жарко… — Андрей одну за одной расстегивал пуговицы на шерстяной кофте. Дима прижал бывшую к стене и начал оставлять дорожку поцелуев на ее шее. — Я люблю тебя. Будь со мной всегда, прошу тебя, — умоляюще прошептал и шлепнул подкачанную попу. Вот же ж тридвараст! Андрей несколько раз вздохнул от сладкой неги. Он представлял ор этого ублюдка, когда нанесет ему мава-гири, вонзив шпильку ненавистного сапога ему в ключицу. Дима задрал длинную юбку. Катя закрыла глаза, не в силах смотреть на это. Ее трясло как от удара током, несмотря на то, что полпузырька валерьянки давно должны были всосаться в кровь. То, что этот мерзавец творил с девушкой ее мечты, было ужасно. Сердце разрывалось на части, она еле-еле удерживала слезы. Катя хотела схватить что потяжелее и раскрошить ему голову. Даже если придется сесть в тюрьму на всю жизнь, даже если придется умереть, она никому не позволит причинить боль своей любимой. Она стояла как вкопанная, едва сдерживая гнев и отчаяние. Наманикюренные пальцы впились в ладони. Кожа натянулась. Костяшки побелели. Катя еле сдерживалась. Но она пообещала Нике стоять смирно и снимать происходящее на скрытую камеру, поэтому сдержит слово во что бы то ни стало. Андрей погладил внутреннюю сторону Диминого бедра. Того трясло от возбуждения, дыхание стало хаотичным, он вот-вот потеряет контроль и отдастся животному инстинкту. Да этот извращуга уже готов! — Ты и правда думал, что я буду сосать тебе, жалкое ничтожество? Ты — гнилой человек, и я рада, что бросила тебя. Ты не достоин и моего мизинца… — вспоминай, Андрей, как там дальше по тексту? — Сука! — Дима с силой впечатал пощечину зазнавшейся и не в меру дерзкой бывшей. Андрей, хоть и прикрыл лицо, не смог устоять на ногах и упал. Благо, падать он умел. Катино сердце ушло в пятки. Легкие сковало. Она перестала дышать. Андрей проворно кувыркнулся назад, избежав удара носком в бок, и поднялся, приняв боевую стойку. Разъяренный Дима налетел на девушку с выставленным вперед внушительных размеров кулаком. Андрей прикрыл лицо, увернулся и ударил в печень. Он ожидал, что противник согнется пополам и упадет… но не тут-то было. Похоже, он переоценил возможности женского тела. Дима схватил Андрея за собранные волосы, и тот упал на спину, больно ударившись лопатками о твердый паркет. Если бы в последний момент не поднял голову, ударился бы так, что мама-Мия. Дима сел ему на живот и прижал руки к полу. — Ты поплатишься за свои слова! — прорычал насильник и занес кулак. Каратэ-пацан Андрюха умел действовать в таких ситуациях. Он собрал все силы и ударил коленом в копчик. Дима пошатнулся и упал лицом на женскую грудь. Андрею это и нужно было — боец схватил эту мразь за корпус, перекатился и, не дав возможности опомниться, разбил нос. Женской силы было недостаточно, чтобы удержать здоровенного громилу — Дима вырвался, но только на миг. Андрей принял боевую стойку и, резко выдохнув, ударил ногой по ключице. Не дав опомниться, выхватил из-под чулок электрошокер, и Дима потерял сознание. Катя упала на диван и выдохнула с облегчением. Андрей схватил Диму за запястье — пульс есть, прислушался — вроде дышит. Что ж, все в порядке. — Где ноут?! — В соседней комнате, — дрожащим голосом прошептала Катя. Андрей метнулся за дверь, схватил свой открытый лаптоп, закончил трансляцию и сохранил видео. — Половина дела сделана! Дай пять! — Ника, никогда меня так больше не пугай! У меня чуть сердце не выскочило! — Мы еще не закончили. Сейчас начнется веселье. Ты со мной? — Всегда с тобой…