Рид не помнил, как тяжело дыша забежал в дом. Он начал выкидывать из шкафа всё, что попадалось под руку и казалось ненужным, при этом нежно прижимал к себе мёртвую кошку и иногда шептал что-то неразборчивое.
Через пятнадцать минут он уже держал в руках аккуратную белую коробку. Эти четыре белых килограмма ложились на душу тяжестью в несколько тонн. Рид хоть и пытался казаться спокойным, его руки тряслись. Он не хотел признавать, что
её больше
нет. Он не выдержал и смахнул слезу, понимая, что ещё рано терять над собой контроль.
Он спеша сел в машину за водительское кресло, аккуратно положив коробку на соседнее сиденье. Мягко коснулся крышки и погладил, словно это была всё та же ласковая, мурлыкающая, его
живая кошка. Детектив резко повернул руль и нажал на газ, выворачивая на дорогу. Из-за быстрого движения мёртвое тельце пару раз шумно ударилось о края внутри коробки. Гэвин нервно взглотнул и начал стучать пальцами по рулю.
Он знал все улицы этого города, все переулки. Раньше он постоянно сравнивал их со своими собственными венами. Каждый заулок его родного, любимого города мутил душу.
Через десять минуть он уже припарковал машину у пролива озера. Он вышел из автомобиля и встал перед ним, разыскивая в заднем кармане пачку сигарет. Взгляд цепляла коробка на переднем сидении. Становилось чертовски тоскливо. Как и от последней выкуренной из сигареты, как и от последней искры. Он не хотел представлять, как будет каждый вечер возвращаться в пустой дом. Как он будет убирать следы существования своего белого каприза.
Рид рванулся с места к машине, с силой открывая дверь. Потянулся рукой прямо к коробке, но резко взялся за край двери и, с раздражением захлопнув дверь, опёрся о неё спиной. Он смотрел вниз, на желтоватый песок, а на его лице словно остановилось само время. Рид закрыл глаза и закинул голову вверх, уложив на край машины.
- Как же, сука, сложно, - выругался Гэвин вслух, сделав пару ударов затылком о машину. Детектив стоял, делая глубокие вдохи ртом, собираясь с мыслями. Он завёл руку за спину, плавно дергая ручку двери. Он пытался затруднить восприятие и смог. Смог потерять себя на две минуты.
Когда Рид пришёл в себя, он уже сидел в окружении высоких, горящих зелёным деревьев. Перед глазами всплывали воспоминания, которые были уже давно забыты. Его белое создание умывалось, сидя на окне, окутанное солнцем, бросая на Гэвина блеск своих зелёных глаз. Она его спасала, грела, ... . Теперь ему осталась лишь:
Разлука, длинною в вечность.
- Я мудак, - Рид опустился на колени перед коробкой и взял её за края руками, нежно проводя по ней большими пальцами. Он хотел открыть крышку, но ему было
страшно. Гэвин чувствовал, что вот-вот заплачет. Навзрыд.
Он старался не думать.
Старался.
Она больше не ляжет к нему на грудь, мурча и смотря на него с прищуром. Больше не будет тереться утром о его ноги, выпрашивая еду. Рид больше не будет, отряхивая одежду, ругать её, что она, белая зараза, спала на его рабочей форме.
- Даже тебя не уберёг, - он кинул крышку на сочно-зелёную траву, смотря в коробку. Его радость лежала в своих любимых игрушках, которые Рид в спешке собирал по всему дому. Он провёл указательным и средним пальцами по любимой мордочке, на которой засохли капли крови. - Как я буду жить дальше... - из карих глаз потекли слёзы. Он плюхнулся на задницу и, обняв свои колени, поднял голову вверх и его лицо отразило острую боль.
Гэвин взял в руку садовую лопатку и стал разъярённо бить ей в землю, разрезая траву и роняя на неё слёзы. Он сопел носом, мычал, стонал и громко выл, пытаясь выкопать ямку нужных размеров, откидывая землю и траву откровенно куда-то нахер. - Бляяяяять! - закричал Рид, от невыносимой горечи и со всего размаху Рид всадил в землю лопатку, закрыв рукой глаза. Ему много раз плевали в лицо, втаптывали в грязь друзья, дорогие для него люди, а он всё терпел, умудряясь вновь и вновь язвить в ответ. Хотя он сам не осознавал, как причинял другим боль.
Всё пространство вокруг окутано лесом. В ушах лёгкий шум листвы. Перед глазами Гэвина всё размыто. Высокие кроны деревьев не пропускают последний солнечный свет. Вокруг царит тьма и в глаза бросается лишь белое пятно на тёмно-зелёном фоне. Единственный его луч света. Он видит его последний раз.
Он наклонился над своей кошкой, начиная водить рукой по белой короткой шерсти. - Прости меня, прости, - Рид упал лбом в мёртвое тело и начал кричать. Навзрыд.
Гэвин похоронил свой символ удачи. Похоронил себя.
