***
Проверить журнал вызовов Холланд смог только перед занятиями, сидя в аудитории и наблюдая за медленно собирающимися студентами. Лектор по маркетингу еще не пришел, наверняка опять задерживаясь: кажется, у того была ярко выраженная аллергия на первые пары. Разблокировав телефон и пролистав список звонков, парень застыл, широко распахнутыми глазами смотря куда-то мимо экрана. Вчера вечером ему звонил ни кто иной как отец, а это могло означать только два варианта: Генри хотел либо видеть сына на очередной конференции, либо устроить очередной выговор, касающийся успеваемости. Ни одно, ни второе юношу не радовало, а вкупе с тем, что он ответит на звонок с такой задержкой, ничего приятного он точно не услышит. Оставив рюкзак за своей скамьей, Саймон быстро вышел из лектория и направился прямиком в сторону уборных, где в столь раннее время обычно людей не было. Войдя внутрь, он аккуратно прикрыл дверь и встал у окна рядом с раковиной, вслушиваясь в монотонные гудки и отсутствующим взглядом блуждая по идеально чистым кабинкам: туалетами здесь ученики редко пользовались по прямому назначению, забегая сюда скорее покурить и передать порцию жевательного табака или чего потяжелее. — Алло, — раздалось на той стороне, и сердце парня лихорадочно забилось, ожидая всего, что угодно. — Отец, — со всей возможной вежливостью в голосе поприветствовал он Холланда-старшего. — Ты вчера звонил? — Да, почему ты не взял трубку? — в чужом голосе зазвучала сталь, и младший неуютно поежился, представляя себе сейчас лицо своего родственника: строго нахмуренные брови, стылые серые глаза и побелевшие губы. — Лег спать пораньше, — быстро нашелся он с ответом. На самом деле, это ведь не было полностью ложью? — Не удивительно, судя по твоей успеваемости. Я видел твои оценки за начало этого семестра, Саймон, и очень хотел бы обсудить их с тобой, — на этих словах юноша тяжело и рвано вздохнул, вспоминая все то, что успел уже наполучать в ходе учебы. — У меня все нормально, я плотно займусь учебой сразу после городского танцевального этапа, — начал было оправдываться парень, но Генри тотчас прервал его, не убавляя холода в голосе: — Я намерен обсудить это с тобой лично, — после этого они оба замолчали, думая каждый о своем. Холланд-младший плавился в беззвучной ненависти по отношению к старшему, последний же, видимо, обдумывал, что бы еще сказать. Спустя секунд десять, показавшихся юноше часами, мужчина наконец проронил, — Жду тебя сегодня после шести. Никаких но. — Сука… — прошептал Саймон в ответ на гудки, когда отец бросил трубку. — Мудак. Какой-то студент, вошедший в уборную в разгар разговора, чтобы смыть с рук пятна чернил, оставался до этого незамеченным, но после того, как парень убрал телефон в карман толстовки, он подал голос: — Что, тоже проблемы с предками? — Да, — угрюмо фыркнул Холланд и, непонятно, зачем, включил воду, разглядывая свое отражение в зеркале. Оно ничего воодушевляющего не показало, и парень потупился, разглядывая раковину и и свои чуть подрагивающие руки. — Понимаю. Но ты давай не обращай внимания, надежды и скандалы претенциозных папаш и мамаш это далеко не главное в жизни, — улыбнулся незнакомец, и голос его в этот момент зазвучал каким-то особенно разбитым. Саймон поднял на него глаза и в один момент выхватил почти все: потрепанный вид, изнуренное бледное лицо, чуть расширенные зрачки, чуть ли не болезненную худобу, глубокие тени, залегшие под глазами и синяки поверх вен, выглянувшие из-под рукавов толстовки. — Наверное, ты прав, — дежурно улыбнулся юноша, быстро отводя взгляд и закрывая воду. — А мне пора, у меня маркетинг. — Маркетинг это святое, удачи, Саймон! — бросил студент ему в спину и, стоило ему только вздрогнуть от звуков своего имени из уст незнакомого ему человека, добавил. — Классно танцуешь. Уже в коридоре Холланд немного пожалел о том, что не сдержался и хлопнул дверью. Тот парень не был виноват, что видео с вечеринки за это время разлетелись по инстаграму и их успели посмотреть не только ребята из университета, но и некоторое количество совсем незнакомых ему людей. Но популярность никогда не льстила юноше. Вернее, он не пылал желанием заполучить ее до тех пор, пока не отточит свои навыки и не станет достойным.***
Ровно в четверть седьмого Саймон стоял на пороге отцовского кабинета и оглядывал заставленную дорогой лакированной мебелью комнату, в которой, казалось, всегда было как в лаборатории или морге: шторы раздвинуты, прохладное осеннее солнце растворялось в воздухе. Во главе рабочего стола восседал сам Холланд-старший, приложив телефон к уху и хмурясь из-за очередных сложностей, возникших при заключении сделки. Юноша старался не вслушиваться в детали, но хватка, появившаяся с течением времени, просто не давала ему отстраниться от сути диалога. Сбросив, наконец, звонок, мужчина тяжело вздохнул, убрал смартфон и, сложив пальцы в замок, оперся на локти и чуть навис над столом. Одного легкого кивка на место напротив хватило, чтобы парень, как надрессированная собачка, нырнул в глубокое обитое мягкой тканью кресло. — Итак, я хотел поговорить с тобой о твоей успеваемости, — холодным тоном начал отец, стреляя льдисто-серыми глазами из-под опущенных бровей. — Мне не терпится услышать твои объяснения. — А что с моей успеваемостью не так? — Саймон решил пойти в наступление. На секунду старший замер, удивленно вскидывая брови, но потом отмер и снова тяжело вздохнул, расцепляя руки и принимаясь перекладывать магниты для документов. — Не строй из себя идиота. Ты еще не в бизнесе, чтобы это могло сыграть тебе на руку. Я говорю о твоих отвратительных оценках и плохих отзывах учителей. Некоторые из них говорят, что ты стал вдвойне невнимательным. — У меня все под контролем, — упрямо заспорил Холланд-младший, складывая руки на груди и невольно копируя чужое выражение лица. — Я не могу назвать свои оценки отвратительными, большинство из них можно закрыть, так как они не имеют большой коэффициент. К тому же, большинство лекторов имеют на меня зуб, поскольку я, по их мнению, веду себя слишком пренебрежительно по отношению к выбранной специальности. Генри снова уселся прямо, и мягкий вечерний свет выцепил его контур, обводя золотым. Это остро контрастировало с атмосферой, установившейся в кабинете, и юноша пожалел, что не находится сейчас километрах где-нибудь в стах отсюда. — У тебя все под контролем? — с расстановкой переспросил мужчина, от его тона почти за километр несло ядом. — Да, абсолютно и стопроцентно. А если и нет, то я сам выбираю, чему в своей жизни уделять внимание, а чем можно пренебречь. Мне не тринадцать, в конце-то концов! — воскликнул парень и дергано вздрогнул, когда собеседник резко ударил рукой по столешнице. — Да, тебе не тринадцать, но ведешь ты себя до сих пор как ребенок. Я знаю лучше тебя, что нужно делать, чтобы стать достойным большого будущего. И ты будешь слушать меня, — прошипел Генри, перегибаясь через стол, заставляя сына вжаться в спинку кресла. — А иначе что? — выплюнул Саймон, но в голосе его не было прежней уверенности. За это он тут же разозлился на себя: с отцом так было всегда. Стоило тому проявить хоть малую часть своей силы, и юноша сжимался в клубок, трясясь от страха. И прав был старший, когда в его глазах четко читалось «слабак». — В танцевальной студии твое имя забудут также быстро, как я наберу номер этого сброда, — ответил Холланд-старший уже заметно более спокойным голосом. Годы жестокого бизнеса сделали свое дело: лицо он контролировал прекрасно. Парень обескураженно выдохнул, сникая и чуть опуская голову. Да, мужчина часто выражал свое недовольство по отношению к его хобби, но до серьезных угроз дело доходило редко. Сейчас же ситуация поменялась на корню. — Свободен, — выдохнул отец, когда понял, что ответа сейчас не дождется. Уже на пороге он окликнул сына, — Я позвоню тебе через неделю. В твоих интересах будет приложить больше стараний к учебе. Саймон почти не помнил, как добрался до общежития. На часах время было поздним, за окнами темно, а за стеной опять шумел проклятый сосед. От осознания того, что день пролетел впустую, не считая тяжелого разговора, бросило в нервную дрожь: юноша не привык тратить время зря, прокрастинация ложилась на него тяжелым грузом. Оставалось еще решить, как ему поднять успеваемость, при этом не сокращая ощутимо часы тренировок. Потому что, если он хотел добиться чего-то, ему нужно было работать. Много работать. — Ну почему в сутках всего двадцать четыре часа? — выдохнул парень с горькой усмешкой. Одного взгляда в сторону кровати хватило, чтобы его веки начали предательски слипаться. Но угроза отца вкупе с докладом по аналитике, за который можно было получить дополнительную хорошую оценку, сделали свое дело, и уже спустя пару минут он штурмовал интернет и библиотечные издания на предмет ценной для себя информации. Спустя еще полтора часа его прервал звонок. И только не глядя приняв вызов, юноша с ужасом подумал, что это мог быть отец, который передумал насчет своего компромисса и уже был готов похоронить его детскую мечту. Но мягкий голос с той стороны заставил успокоиться: — Привет, Саймон. Я не поздно? — Нет-нет, все в порядке! Я как раз собирался сделать небольшой перерыв, — ответил юноша, незаметно для себя улыбаясь. — Ну и чудесно. Я хотел уточнить насчет нашей встречи в эту пятницу, — судя по всему, Маркус тоже растянулся в улыбке, уловив ее в голосе собеседника. — Да, что-то случилось? — Норт сказала, что ей поставили зачет на понедельник, и ей нужно будет готовиться, — объяснил Манфред на удивление спокойным тоном. — Ох, мне очень жаль… — пробормотал Холланд, но, не дождавшись какой-либо реакции, робко спросил, — А ты-то сможешь в пятницу? — Смогу, — поспешил согласиться художник, будто только и ожидая этот вопрос. — А ты? У тебя, вроде, тоже очень плотный график, так что я в любом случае… — У меня пятница свободна. Мой тренер улетает в маленькую командировку на съемки клипа, а с учебой у меня, вроде, все в порядке! — криво усмехнулся Саймон. И, пока Маркус по ту сторону не успел ничего сказать, а сам он не успел передумать, парень предложил, — Ты хотел, чтобы я тебе попозировал? На секунду между ними повисло молчание, но Манфред переспросил почти неверяще: — Ты? Предлагаешь позировать? Мне? Кто ты такой и куда ты дел моего Саймона, который был против любого вмешательства в его «танцевальную» жизнь? — у юноши взволнованно потеплели щеки от того, как из чужих уст прозвучало «мой Саймон», так что он почти не обратил внимания на подколку. — Просто мне показалось, что пора переставать быть таким затворником. Но, что ж, если тебе расхотелось меня рисовать, то я все пойму, — наигранно драматичным голосом ответил он и невольно хихикнув, услышав недовольное фырканье. — Поверь, я бы ни за что не передумал. Позволишь мне выбрать место и время? «Почему это звучит так, будто мы говорим о свидании?» — хотел пошутить Холланд-младший. — Конечно, только давай не очень поздно, я и без танцев выматываюсь, — сказал он вместо этого вслух. — Да, я отлично тебя понимаю. Ты и сейчас не сиди допоздна, а то завтра опять к первой паре не встанешь, — усмехнулся Маркус. — Ага, постараюсь. Спокойной ночи, — снова улыбнулся Саймон, сжимая телефон в пальцах чуть сильнее. Будто боялся, что Манфред вот-вот откажется от того, что, по сути, сам и предлагал. — И тебе, — мягко откликнулся тот и скинул звонок.***
Это лето выдалось особенно жарким, особенно на западном побережье. От асфальта шел тяжелый морок, размывающий воздух и обжигающий колени. Белая футболка и кепка уже почти не спасали: кожа начинала краснеть и шелушиться, а по возвращении в Детройт у него наверняка опять появятся веснушки. Холланд-младший ненавидел их всем своим сердцем еще с самого детства, потому что его часто дразнили в школе. Даже мамины увещевания о том, что это маленькие частички солнца и тепла, которых так часто не хватало зимой, не помогали. Снова надев солнцезащитные очки, юноша наперевес с сумкой выскользнул из магазинчика при заправке и рысцой перебежал улицу, устремляясь в зыбкую тень от вывесок, тентов и козырьков. Шла первая неделя, как он посещал летние курсы при Калифорнийском университете. Вообще, они предназначались в основном для тех, кто готовился поступать на психолога, но Генри все равно счел их обязательными и записал сына почти сразу после анонса. Спасало только то, что ему и так была интересна эта тема и что ему разрешили жить не при университете, а у тети. Ну еще и почти безграничная любовь к этому теплому, почти всегда веселому и расслабленному городу. Здесь отец переставал контролировать каждый его шаг, будто давая заслуженный отпуск, прежде чем втянуть обратно в сумасшедший ритм деловой жизни. Да и мама будто снова расцветала, приезжая под солнце и встречаясь со своей бойкой сестрицей, что не могло не являться неоспоримым плюсом таких каникул. Петляя тенистыми дворами, засаженными яркой зеленью, и узкими улицами, завешанными пятнистыми объявлениями об аренде лодок, Саймон быстро вышел к частному району, где они разместились. Аккуратные, огороженные невысокими заборчиками и живыми изгородями виллы, прямо как в голливудских фильмах про американскую мечту, приняли парня, как родного сына. Здесь было заметно тише и будто прохладней, и он смог наконец спокойно выдохнуть. — Ого, ты сегодня пораньше. Что-нибудь отменили? — спросила его тетя, открыв дверь и тут же протянув руки, чтобы взять сумку с продуктами. За ее спиной тут же выросла Тереза, сдувая с лица волосы и оттесняя родственницу, чтобы перехватить пакет. На чужие возмущения она лишь фыркнула: — Мелоди, ты и так очень многое делаешь для нашей семьи! — Поверь, Тесс, уж продукты я бы дотащила! — вздохнула та, а потом перевела ожидающий взгляд на топчущегося в дверях юношу. — А? Да, сегодняшний день сократили, потому что проводился практический этап для поступающих, — соврал Холланд-младший, стараясь не прятать взгляд и не вертеться, чтобы не вызывать подозрения. На самом деле, ему было сложно высидеть даже полтора часа в душной аудитории, и с чуть больше чем с половины он попросту ушел, попросив своего соседа сказать, что ему стало плохо. В освободившееся время парень добрался до национального пляжа и побродил вдоль самой кромки воды, забравшись вплоть до каменистой косы. Ехать на Венис или Малибу не очень-то хотелось: юноша чувствовал себя по-настоящему неуютно среди пятнистой полуголой кричащей толпы. Обратно Саймон добрался на попутке, перед этим примерно пятнадцать проведя на раскаленном шоссе, жалея о своем решении забраться так далеко. Но, очутившись в прохладном салоне, он успокоился и даже разговорился с молодой парой, столь любезно согласившейся его подбросить. Так что, когда они высадили его на той самой заправке, настроение у парня было превосходным. Мама подозрительно сощурилась, стараясь изобразить комичное недоверие, а тетя на это рассмеялась и легонько толкнула сестру локтем в бок. — Дорогуша, перестань, главное, что он пораньше освободился. А то что семестры, что каникулы — все учеба. Отдыхать тоже надо, — затем она повернулась к все еще стоящего на пороге юношу, — Сегодня на ужин лазанья, все как ты любишь. Перекинувшись еще парочкой уютных, ничего не значащих фраз, они разошлись: женщины устремились на кухню, включив на плазме под потолком послеобеденный марафон детективов и начиная подготавливать ингредиенты, а Саймон скользнул на второй этаж, тихо прикрывая дверь в свою комнату и падая на большую мягкую кровать. Полежав так несколько минут, изучая скошенный светлый потолок и слушая дыхание ветра и шелест акации во дворе, он решил достать ноутбук и спросить кого-нибудь из группы о том, что он пропустил. Но буквально первым диалогом высветился тренер, приславший несколько видео с хореографией и спрашивающий, что из этого Холланд хотел бы добавить в свой конкурсный танец. Углубившись в изучение материала, он не заметил, как прошло несколько часов, и небо за окном загустело из прозрачно-голубого в усталый светло-синий, стягиваясь прохладным вечерним воздухом. — Саймон, милый, к тебе там из кружка пришли, — ласково прервала его Мелоди, приоткрывая дверь и с легкой полуулыбкой наблюдая смятение на чужом лице. Первой мыслью Холланда было «Боже, неужели кто-то из кураторов узнал о моем прогуле и пришел разбираться?». Но потом он быстро напомнил себе о том, что никто не стал бы в таком случае за ним бегать, а просто подошел бы на следующий день и устроил выговор между занятиями. Чуть успокоившись, он кивнул тете, аккуратно отложил ноутбук и направился вслед за ней вниз по лестнице, внутренне сгорая от любопытства. Уже от дверей он заметил темную кудрявую макушку, неловко маячившую в коридоре. Подойдя чуть ближе, юноша узнал гостя: брюнет и правда несколько раз мелькал перед ним в потоке, садясь в основном на передние ряды и внимая каждому слову с поражающей внимательностью. Он слушал и правда много, но редко когда записывал материал, и от этого порой казалось, что он какой-то робот, информация у которого сохраняется сразу на карту памяти. — Привет, я Коннор, Коннор Андерсон! — радостно улыбнулся он и протянул руку. Взгляд тут же невольно скользнул по светлой коже запястий, тронутой россыпью родинок. Но никаких меток, записок и росчерков на ней не было. — А, точно, я тебя, кажется, помню, — улыбнулся парень и ответил на рукопожатие. — Я Саймон. Какими ветрами тебя занесло к нам? Новый знакомый смутился от заданного вопроса, по крайней мере, об этом свидетельствовал румянец, пятнами легший на чужие щеки и нос. — Сегодня на занятии, когда тебя не б… — начал было он, но Холланд сделал испуганное лицо и шикнул, украдкой оборачиваясь в сторону гостиной, куда ушла Мелоди. Коннор пару секунд пялился на него ничего не понимающим голосом, но потом рвано кивнул и продолжил уже более тихим голосом, — В общем, нам сегодня сказали, что в конце курса мы устраиваем что-то вроде дня открытых дверей, и что мы должны самостоятельно распределиться по группам и выбрать тему для стенда. А я, когда узнал, что ты тоже из Детройта, сразу решил выбрать тебя. — Ого, неожиданно видеть здесь одноземельца, — улыбнулся юноша. — Кто еще будет в нашей группе? — Пока только мы вдвоем, — потупил взгляд Андерсон. — Но если ты хотел быть в группе со своими друзьями, то я все пойму… — Не переживай, за неделю я еще не нашел себе постоянную компанию. Честно, я в этом не так хорош, — поспешил успокоить его парень, а потом добавил воодушевляющим голосом, — Уверен, мы с тобой сработаемся. Кстати, а почему ты не написал? Я ни в коем случае тебя ни в чем не обвиняю, просто интересно. — Ох, просто департамент, к которому я прикреплен, находится недалеко, и я вот решил заскочить, познакомиться поближе, — объяснил Коннор с явной гордостью в голосе. — Департамент? И каким ты образом связан с полицией? — смешливо фыркнул Саймон, опираясь на стену плечом и кидая быстрый взгляд на часы. — Я полицейский. Точнее, пока только учусь. Но хочу стать детективом, прямо как мой отец! — воскликнул тот, и, Холланд мог поклясться, что если бы это было возможно, то в чужих карих глазах заплясали бы маленькие звездочки. — Ого, звучит здорово. У нас, кстати, ужин будет минут через пятнадцать готов. Останешься? — Если никто не против. А то жить одному и питаться в кафешках затратно да и попросту немного печально, — снова неловко улыбнулся новый знакомый. За столом тетя с мамой расспрашивали Андерсона о его учебе и интересах, а юноша в это время просто молча ел и думал о том, как солнечный город Ангелов вкупе с сегодняшним удачно прошедшим днем помогли ему так легко раскрыться перед, считай, незнакомцем. Во время семестров в университете ему всегда было сложно заводить новые знакомства. Казалось, будто они вместе с учебой и танцами просто вымотают его, выжмут до последней капли. Остаток вечера они перерывали интернет в поиске методичек по проведению станций и раздумывали над тем, какую тему взять. Остановившись в итоге на расплывчатой «Социологии», они простились, и Коннор скрылся в густых сумерках и душистых запахах тропических растений, пригревшихся в теплой Калифорнии. Саймон еще пару минут постоял в дверях, вглядываясь в высокое небо, на котором тут и там зажигались звезды. В Детройте такое сложно увидеть из-за обилия огней и частых облаков, не то что здесь, в тихом частном районе. Улыбнувшись непонятно чему напоследок, он прикрыл дверь и поднялся в свою комнату, пожелав родственницам спокойной ночи. Кажется, он очень устал.***
Оставшиеся две недели они много общались с Андерсеном. Поначалу только насчет проекта, но потом уже и просто так, узнать, как дела. Также они твердо решили не терять друг друга по возвращению в Детройт, списываясь хотя бы раз в неделю. День с самого утра выдался пасмурным, но это не портило настроения — наоборот, температура обещала не подниматься выше двадцати-двадцати пяти градусов, и оба парня сочли это самыми комфортными и приятными условиями, чтобы после укороченного учебного дня смотаться до парка Топага, обустроенного в лучших традициях американских заповедников: красивая вывеска на въезде, несколько построек там же, в которых можно купить билеты, путеводитель и сувениры, а дальше езжай, куда хочешь. Коннор мягко вел тетину машину, кидая быстрые взгляды в лобовое стекло и разглядывая полустепные живописные пейзажи, раскинувшиеся перед ними. Саймон же уютно свернулся на переднем пассажирском, изучая брошюру с картой парка и краткой информационной сводкой про каждое место. — Мне порой кажется, что ты умеешь делать буквально все, — спустя пару минут молчания сказал Холланд, выразительно кивая на руль и переводя взгляд на друга. — Тебе только кажется, поверь. Мне есть, к чему еще стремиться. А то, что уже имеется, я узнал от отца, — смущенно улыбнулся брюнет, а потом добавил, — Но все равно спасибо. — Да не за что, — фыркнул юноша, откладывая буклет и вытягивая ноги. — Вижу, ты настолько любишь своего отца, что делаешь все, как он? — Ну… да. А что в этом плохого? — неуверенно переспросил он, и Саймон спохватился о том, что его вопрос мог прозвучать грубо. — Да ничего! Просто это правда здорово, что у вас такие хорошие отношения в семье, — смущенно ответил он и отвернулся к окну, пристально изучая проносящуюся мимо дороги высокую траву, выцветшую на солнце. — В семье в целом отношения у нас не лучшие, — вздохнул Андерсон. — Мой брат выпорхнул из нашего дома уже год-полтора назад, как только нашел своего соулмейта. Он и до этого часто ссорился с Хэнком, имея на все свой взгляд, но уж потом… Когда папа узнал, кто был его суженным… — А что, это был кто-то ужасный? Какой-нибудь маньяк или серийный убийца? — попытался пошутить Холланд, но тут же осекся, понимая, что эта шутка легко могла оказаться правдой. Особенно учитывая то, что в семье его нового друга все были полицейскими. — Боже, нет! — тем не менее рассмеялся Коннор, и парень облегченно выдохнул. — Это был новоиспеченный коллега отца, с которым у него с первого дня не задались отношения. Конкуренция по раскрываемым делам, сам понимаешь. Такой скандал был, когда Ричард, мой брат, заявился к нам как-то раз и заявил, что съезжает. — Но он, вроде, уже взрослый парень, твой отец не мог его удерживать, — неуверенно предположил Саймон. — Да, но тут дело не совсем в этом. Они с папой оба настолько упертые, что порой кажется, что они способны поссориться из-за любой мелочи, — с нежной улыбкой ответил брюнет. — Не то что из-за целого переезда, особенно почти сразу после окончания школы. Отец и сейчас иногда видит в нас детей, не то, что тогда. — Но все же в конечном итоге обошлось? — тихо спросил юноша, чуть наклоняя голову и мечась взглядом между дорогой и дергающейся подвеской в форме елочки. — Ага, отец смирился, а брат с его молодым человеком очень друг друга любят. До каньона они ехали молча, каждый думая о своем. Но когда машина затормозила на обочине у туристической тропы, а невдалеке уже завиднелись отвесные склоны и большие валуны кирпично-красного цвета, припорошенные пылью и клочками травы, Андерсон снова подал голос: — Могу ли я спросить в ответ кое-что у тебя, раз уж об этом зашел разговор? Уже догадываясь о сути вопроса, Холланд тяжело вздохнул и, быстро кивнув, вылез из машины, направляясь к огороженной дорожке. Коннор запер автомобиль и вскоре нагнал его, пристраиваясь сбоку. — Ты… ты уже нашел своего соулмейта? — Нет, — тихо выдохнул Саймон и задрал голову, всматриваясь в небо чуть выше самого горизонта. Поняв, что более развернутого ответа не последует, брюнет прочистил горло и продолжил: — А ты пробовал? Искать его. — Честно говоря, не пробовал, — нехотя ответил он, и, почувствовав на себе внимательный взгляд, продолжил, — В моей семье сложное отношение к этой теме. Отец сказал, что моей суженной обязательно должна оказаться девушка из хорошей семьи. — А иначе?.. — продолжил за него Коннор, тоже всматриваясь в небо и закладывая руки в карманы джинс. — А иначе он наверняка найдет способ помешать нашему счастью, — раздраженно повел плечами парень, оборачиваясь на друга и пытаясь отыскать в его лице понимание. Но тот лишь удивленно вскинул брови. — То есть, ты даже не пытался выйти на контакт? — Нет. А смысл, если мы не сможем быть вместе? Тем более, у меня сейчас другие первостепенные цели в жизни. — Я понимаю, но просто обозначить свое присутствие? Представь, каково ей или ему из раза в раз пытаться узнать тебя и получать в ответ тишину? — обеспокоенно сказал Андерсон и чуть ускорился, чтобы заглянуть собеседнику в лицо. Холланд чуть нахмурился и помолчал, обдумывая то, соврать ему или сказать правду. Но под конец желание выговориться все-таки выиграло, тем более, брюнет казался ему действительно хорошим парнем. — Я немного боюсь. Отец за всю жизнь убедил меня, что связь всегда должна стоять как минимум на втором месте в списке приоритетов. Еще он часто повторял, что чтобы произвести на кого-то хорошее впечатление, нужно много над собой работать, и что я еще не готов. Поэтому я просто боюсь… не понравиться своему соулмейту? — Твой отец прав в том, что всегда нужно совершенствоваться, но он так странно это подает. Мне очень жаль, — искренне произнес Андерсон, качая головой. — Просто я, как человек, видевший, как могут быть счастливы суженные рядом друг с другом, хочу сказать, что соулмейт это действительно важно. Я имею в виду, что он может дать тебе не только романтику, но и поддержку, помощь. Наш мир устроен так, что меченные могут заменить всех друг для друга, и не понравиться друг другу очень сложно. — Хорошо, я обязательно подумаю над этим. Спасибо тебе большое, — кивнул Саймон, повторяя позу Коннора и глядя на того с благодарностью. — Да не за что, — неловко улыбнулся тот и снова отвернулся, чуть щурясь. Они поднялись на вершину и взглянули на каньон, раскинувшийся среди степи прямо под ногами. Ветер приятно окутал их фигуры, баюкая и давая насладиться величием дикой, неприрученной природы. — Мой соулмейт даже не пытается заговорить со мной. Я писал ему несколько раз, но он игнорирует все мои попытки. Пару раз я даже думал, что его у меня попросту нет. Мало ли, может, уже умер, может, еще не родился, — спустя время тихо сказал брюнет, и Холланд едва заметно поежился от того, каким грустным звучал его голос. — Поэтому я и говорю тебе все это. Потому что понимаю, каково человеку «по ту сторону». — Мне так жаль, Коннор, — смог лишь выдохнуть парень, растерянно разглядывая теплый камень у себя под ногами. — Ничего, как-нибудь разберемся, — с оптимизмом откликнулся тот и почти тут же закусил губу, будто пугаясь, каким фальшиво радостным прозвучал его голос, отраженный в ущелье. Лицо Андерсона, усеянное созвездиями родинок, сделалось таким печальным и разбитым, что Саймон не удержался и положил руку ему на плечо, чуть сжимая в пальцах хлопковую рубашку и обнадеживающе улыбаясь. — Могу я тебя кое о чем попросить? — спросил то спустя пару минут, опуская голову. Несколько кудряшек упали ему на лицо. — Конечно. — Пообещай мне, что, когда встретишь того самого, ты его не оттолкнешь. Не испугаешься. Я не могу знать наверняка, но что-то мне подсказывает, что твой суженный — хороший человек. — Хорошо, я обещаю, — ответил Саймон и отвернулся, вглядываясь в полоску деревьев вдалеке. Он соврал, но если его другу будет так легче, то пускай. На самом деле, он не знал, что будет делать, когда встретит соулмейта. Если встретит.