На друзей не делится

Мирон доплатил водителю сверху, чтобы тот помог поднять парней, и теперь два тела, которые окончательно отключились в такси, посапывали на кровати. Окси вышел покурить на балкон. Произошедшее сегодня напоминало бред сумасшедшего. Федоров вдруг резко осознал, насколько он устал от пробуждения среди ночи и таскания пьяных туш. Вернувшись в комнату, он лег третьим на кровать: после переезда на прошлой неделе это единственное место для более-менее комфортного сна. Другой мебели пока не было. Мирон укладывается, толкая Ваню дальше на Гнойного. Злости на дебилов больше нет, осталось лишь желание побыстрее устроиться и заснуть. *** Оксимирон снова проснулся от звонка своего мобильного. Ему было жарко. Как оказалось, Гнойный оплёл его своими лапищами, да еще и ногу закинул, а запах перегара дополнял картину. Мирон освободился от захвата, отпихнул вторженца и встал. Слава раскинулся звездой на кровати и посапывал. Одеяла, простынь и подушки валялись вокруг парня стремными кучами, однако чего-то явно не хватало... Телефон все так же требовал внимания. Мужчина отключил будильник и наконец вспомнил, что вчера тел было два и засыпал он рядом с Ваней, а не этой шпалой, ворочающейся на кровати. Пройдясь по квартире, Вани он так и не нашел, как не нашел и его обуви. Решил набрать: мало ли когда и куда тот умотал? — Алло, Вань? Ты как? — О Мир, проснулся. Я нормально, — Ваня замялся. — Ты, это, прости меня за пиздец ночью. — Ничего, — Мирон буравил взглядом спящее тело и не знал, как правильнее сформулировать вопрос, поэтому решил начать с более простого: — Ты когда свалил? Чего не разбудил? — Да мне малая еще с семи начала названивать, как проснулась. Я вообще-то вчера просто за сигами вышел и… ну… пропал. — Так, а что у вас вообще случилось? Ты не живешь рядом с тем странным баром, или что это? — Ну, оказалось, что я довольно близко живу с Гнойным. — И? — Ну, я вышел за сигами. Ближний магаз был закрыт уже, пришлось тащиться к тому, что до двенадцати открыт. Прусь туда, мелкий дождь херачит. Иду, значит… — А можно покороче? Я только проснулся же... — перебил друга Мирон . — А… Ну, я тоже только раскачался. Ладно. Короче, вижу, как вываливается Это из автобуса. — «Это»? — переспрашивает Мирон, хотя понимает о ком, собственно, речь. — Ну… Гнойный. Вывалился на остановку, а за ним – еще двое парней. Ну, думаю, дружбаны его какие-нибудь. А потом смотрю, что как-то странно они его обступили. Короче, конфликт у них был из-за того, что Гнойный фоткаться с ними не захотел. Я подгреб, мы немного потолкались, а потом решили выпить, и он меня потащил в ту стремную дыру. Кошелек я, наверно, на той остановке и потерял. — Ахах. Нихерово ты за сигами сходил, — Мирон, улыбаясь, подошел ближе к кровати. На скуле спящего расцветал синяк, и мужчине вдруг очень захотелось провести пальцем по посиневшему пятнышку. Опомнившись, он спросил снова: — Так чего свалил? Сказал бы своей, что у меня селфанулся со спящим, не? — Ай, да ладно. Проснулся от ее звонков и решил уже выбраться. Да и жарко было. Вы меня зажали… — повисла странная пауза. — Я… У меня работа еще сегодня есть. — Ясно. Мне тоже надо собираться, есть пара дел. — Ну, давай тогда, созвонимся вечером. — Пока. Все более-менее прояснилось. Непонятно только, что делать с человеком, захватившим кровать. Пока Мирон говорил, Слава скрутился калачиком и устроился на правом боку, по-детски подложив ладошку под щеку. Если бы еще не этот убийственный запах перегара... Волосы его растрепались, а на висках выступили капельки пота, отчего пара прядей причудливо прилипла ко лбу. Лицо не выражало ничего, а длинные ресницы мерно подергивались. Поддавшись странному порыву, Мирон протянул руку и убрал выбившиеся пряди со лба спящего. Проведя напоследок пальцами по синяку, он отстранился. — Это сейчас какого хуя было? — прошептал мужчина себе. — Так, ну нахуй! Пойду помоюсь и выпихаю его отсюда. Он еще что-то бубнил себе, успокаивая, пока шел в душ. Под струями воды он снова вернулся к рефлексии своих действий и, списав их на «только проснулся – фиг знает, что творю», вернулся в комнату уже полностью одетым и собранным. Тело на кровати так и лежало калачиком. Оставить его спать было бы, наверно, мило и правильно, но очень крипово в контексте их отношений. Решение растолкать и спровадить было самым рациональным, поэтому Мирон подошел и несколько раз толкнул спящего в плечо: — Слава, просыпайся! Эй! Парень немного приоткрыл глаза и, пробурчав: «Пиздец, приснится же», перевернулся на другой бок. Хозяин дома, охренев от такой наглости, потянулся снова толкать Гнойного, но тот вдруг резко обернулся и привстал. Его лицо остановилось в нескольких сантиметрах от Мирона, а рука прошлась по щеке, проверяя реальность происходящего: — Хуя се трип. — Ты пьяный еще? — спрашивает Мирон, отстраняясь. Гнойный, не ответив, встает и начинает осматриваться. Подходит к окну. — Так, стопэ. Я сейчас вообще где? — У меня, — спокойно говорит Мирон. — И, это, мне уходить надо… — Хера се, у меня была ночь с Оксимироном, — театрально тянет Слава, уставившись на мужчину, и ржет. — Все, и сразу на выход. Как больно разбиваются мечты. — У тебя вообще тройничок был. Ваня раньше уехал. Слава чешет голову. Походу, ночь стала всплывать в его сонном сознании. — А чего мы тогда тут? Ты ж вроде с нами не пил. — Позвони Ване и узнай. Я не хочу сейчас пересказывать всю бредовость этой ночи. Мне уходить надо. — Понятно. Скажи, где туалет, и я свалю, — Окси указал на дверь в коридоре. Пока Гнойный решал свои утренние дела, Мирон успел сварить кофе и пролистать новостную ленту. Он услышал, как парень, выйдя из туалета, направился в коридор, и пошел следом. Слава стоял и пытался натянуть кеды. На вид он стал бодрее, с челки капала вода, но на ногах стоял все же не очень уверенно. — Кофе, может, выпьешь? — Ну, еще завтрак мне предложи, — улыбнулся Слава, закончив с первым кедом. — Могу, если хочешь. — Ой-ой, Мироша, это переведет наши отношения на новый уровень. — Да хватит ерничать уже! — Окси стали раздражать эти недоостроты. — Напиши хоть, как доедешь. Слава вдруг как-то серьезно посмотрел на Мирона: — Что за хуйня? — Мирон вопросительно поднял бровь, и парень продолжил. — Ну, вот эта вся хуйня, — он подошел ближе в одном кеде. — типа тащить домой, и кофеек утром. — А что, надо было бросить тебя в той помойке? — Ну дык да. А нахер вот это все? Типа мы дружбаны или че? Так еще и ночевал с вами в одной кроватке, пиздец! — Я что-то не понял: ты чем недоволен? Тем, что я не повел себя, как мудак? С чего истерика? Гнойный явно злился и нервно водил челюстью: — Ты что, бля, реально тупой? У нас нет таких отношений, при которых мы к друг другу домой после пьянок отправляемся, и не будет. Нахуй это! И эта снисходительная твоя хуйня типа «Я добрый, помогу и тебе, раз так получилось». Бросай это! — Слава уже перешёл на крик и нависал над Мироном. — Да я бы любому помог в такой ситуации. Как можно бросить невменяемого человека в баре заблеванном? — Оксимирон вообще не понимал сути претензии, но его ответ, видимо, взбесил Гнойного еще больше, и тот закатил глаза. — Сука, в этом и проблема! В этой твоей лицемерной жалости! Мирон отшатнулся от Славы, но напоролся на стену. Гнойный же решил перевести свою истерику на ступеньку выше и схватил мужчину за грудки. Приблизившись, он уже было открыл рот в попытке что-то сказать, но замер на несколько секунд, а после случилось самое непонятное за все эти ебнутые двадцать четыре часа: Слава подтянул Мирона за кофту еще ближе и поцеловал. Очень быстро, буквально мазнув губами, а потом отшатнулся сам, видимо, осознав всю ту хуйню, что он творит. Он еще секунд шесть потупил, а потом, сунув ногу в кед, вылетел из квартиры. Мирон же простоял у стены еще минуту. Он вообще не уловил, что сейчас произошло. Это шутка такая? Новый стремный перфоманс Гнойного? Он его так опустил типа? Или… что это, блять?! Мозг просто взрывался. Мирон в полутрансе вернулся на кухню к остывшему кофе. Вкуса он больше не чувствовал, но в кофеине нуждался. Мысли роились, и те, которые он не хотел даже рассматривать, вырывались ближе к поверхности. Он понимал, что вряд ли Гнойный стал бы его целовать даже в шутку. Да даже если бы это была шутка, он бы сразу сказал что-то вроде: «А-ха-ха, вот мы и доказали, что ты пидр-р-р!», но вот его реакция была совсем другой. Однако больше всего Мирона бесило то, что он хочет узнать причину, почему Слава сделал это, а не злится на него. Это же тот еще пиздец!Может, надо с ним поговорить об этом? Или просто забить? Забить. Ну, пока этот план был основным. Решив так для себя, Мирон с неспокойной душой пошел на встречу.