На друзей не делится

Как-то незаметно пролетел почти месяц. Мирон довольно часто теперь виделся со Славой, но никак не мог определить характер их отношений – он называл их «собутыльники с привилегиями». Все, что они в основном делали, – это набухивались дома у Мирона или в непонятных забегаловках на отшибах. К таким забегаловкам Гнойный испытывал особую любовь и знал их огромное множество. Оксимирона же они немного смущали, начиная от запаха и заканчивая публикой, но даже он потом признал, что в таких местах реально бывает весело, да и узнать их там мало кто сможет. Один раз, например, в «американской» кафешке с чисто русским названием «На районе» они очень весело играли в дартс с незнакомыми мужчинами. В другом заведении, названия которого Мирон уже не помнил, они пили в компании каких-то охотников и весь вечер слушали веселые истории о том, как убежать от кабанов и как обманывать медведей. В те спокойные вечера, когда пили на квартире, они в основном разговаривали. Иногда слушали и обсуждали новинки в рэпе, иногда даже залипали в фильмы. Но фильмы со Славой смотреть было довольно сложно, потому что тот почти не молчал, а нес нескончаемый поток бреда. Домашние попойки всегда заканчивались мокрыми поцелуями в кровати, плавно перетекающими в ласки, но дальше не заходило. Спать в обнимку после попоек вошло в привычку, а утром Слава больше не протестовал против завтрака и чая. Однако Оксимирона грызло некое подвешенное состояние, и он сам себе удивлялся. Ему очень хотелось точно определить характер их отношений, дать им имя и поставить печать. Гнойного же, походу, все устраивало, и, в очередной раз уходя из квартиры Мирона, с синей и искусанной шеей, он уже привычно целовал его в лоб. Это бесило и умиляло Мирона одновременно. Что вообще происходит? Они типа вместе? Нет. Секса-то у них не было. И это тоже был важный вопрос. Он не раз видел, да и чувствовал вполне конкретное возбуждение Славы, но в итоге тот просто обнимал его и засыпал. Когда Мирон пытался сам перехватить инициативу, то… тот так же просто обнимал его и засыпал. Мужчина долго размышлял над этой проблемой, а потом решил сделать то, что он умеет: изучить ее. Он почитал о том, как занимаются сексом мужчины и что для этого надо делать. Даже посмотрел пару видео, но не то чтобы он до этого не видел — просто так вдумчиво не смотрел. «Докатился, блять, — думал про себя Мир, — изучаю секс по картинкам. Ну нахуй». Позиция в сексе ему была не особо важна, и он понимал, что поначалу ему, возможно, придется уступить, чтобы ебнутый не сбежал. Но в этот вечер он четко для себя решил, что и Гнойный с целой жопой не останется. Это очень подняло ему настроение, и даже позвонивший Порчи удивился его жизнерадостности. Еще позже телефон Мирона стал разрываться от уведомлений: Ваня накидывал ему скрины с телефона с чьей-то шеей в укусах и синяках. М: «Новый фетиш?))» И: «Это Гнойный» М: «0.0, твой новый фетиш – Гнойный?))» И: «Да бля, на фото Гнойный». Так вот, почему шея показалось такой знакомой! Ну что за дебил, выставлять такие фото в инсту. М: «Ну и?» И: «Не странно это – такие фотки в сториз заливать?» М: «Вань, а то, что ты мне такие фотки в час ночи отправляешь, не странно?))» Мирон, улыбаясь, допечатал сообщение, а потом задумался: а ведь и правда странно. Нафига Ваня вообще сториз Славы смотрит? Вдруг его девушка была права, и тот реально поехал? Хотя тот мог и случайно наткнуться... Может, Мирона это задело потому, что эти засосы и укусы оставил он сам? Телефон в руках зазвонил, и мужчина вздрогнул от неожиданности. Звонил Охра. — Да. — Это не странно, — сразу начал оправдываться парень. — У меня в предложках высветилось, вот я скинул. Думал, тебе интересно будет. — Ну, это же не очередной дисс на меня, так что побоку. — Это да, но интересно же, с какой такой шкурой связался Гнойный. — А чего сразу шкурой? — возмутился Мирон. — А что, нормальная девушка, по-твоему, сотворит подобное? Шлюха какая-нибудь его очередная. Да и еще не очень умная. Знает же, что он человек публичный. Оксимирон опешил: мало того, что он – шлюха, получается, так еще и тупая. Плюс он задумался о том, о чем надо было подумать намного раньше. Есть ли у Славы девушка вообще? А то, решая свои вопросы, он забыл об этом даже спросить. Может, для Гнойного их отношения – просто прикол с веселыми засосиками, а дома его ждет дама сердца. Хотя кто бы терпел парня, что возвращается домой к обеду следующего дня, да еще с синей шеей? — Алло, ты тут вообще? — А, да, — опомнился Мир. — Насчет девушки его я не знаю. — Ну, это конечно, он фиг скажет. Я вчера у него спрашивал, а он только сказал, что это огромный секрет, а потом ржал с этого весь вечер. — Что? Вы вчера вместе были? — Не вместе. Встретились на днюхе знакомого. Я же тебя звал три дня назад, не помнишь? — Ну, что-то такое. Мирона снова захлестнули собственные мысли о том, что он вообще-то очень мало знает о том, где Гнойный шарится, пока они не вместе. Он, конечно, и не ждет отчета, но хотя бы в паре слов. Оксимирон даже сам себя корил за такие ограниченные мысли. — Мир, ты что там, засыпаешь? — Не, устал немного просто. — Ну, ты давай отдохни, у нас же скоро тур. — Хорошо, давай тогда. Завтра встретимся. — Окей. Выспись. Повесив трубку, мужчина решил, что пора заканчивать со стремными пиздастраданиями. Надо просто решить всю эту хрень. Да, наверно, и Ване надо в скором рассказать о том, что за шмара раскрашивает Славу. Мирон набрал номер. — Алло, Славче? — Ага, че хотел? Я уже сплю… — прохрипел парень из динамика. — Так рано? Еще только час, — Мирон удивился: обычно Слава ложится к трем-четырем часам. — Да я вчера и так почти не спал, а сегодня еще встал рано, так как дела были. Вот и вырубило. — Понятно, давай завтра встретимся. — О-о, давай, я как раз нашел новую милую кафешку. Называется «Железная бочка», там даже бильярд есть и... — Нет, давай завтра у меня. Я хочу с тобой поговорить, — перебил Мирон. Небольшая пауза с той стороны насторожила его. — Э-э-э… Опять меня закроешь на своей хате? Не-е-е, — начал Слава. — Я надеюсь, это не понадобится, но если надо, то закрою. — Че, бля? Это пиздец как стремно звучит, ты это понимаешь хоть, Мирик? — Ну… — Мир даже задумался, но ведь это не он про замки начал, так что ничего стремного. — Не стремно это, просто не хочу в людное место. — Ладно, но давай тогда в этот раз у меня. Я не хочу снова ебанашкой выглядеть. Федоров даже немного отъехал от такого предложения: это первый раз, когда Слава позвал его к себе и, наверно, его не стоит упускать. — Да мне без разницы. Можно и у тебя. Только ты разве один живешь? — Нет, со мной еще Коха живет. Но я ее в комнате закрою – она нам не помешает. В этот момент Мирон окончательно прихуел. Заебись, у него там еще и какая-то Коха живет. А нормально ли, что он ее в комнате закрывает? Что, бля, не так с людьми? Нахуя вообще с этим ебнутым связался?! На лбу же написано, крупными такими буквами – «УЕБАН». Окси корил себя за тот злосчастный твит и баттл, и за то, что всяких дебилов с остановок подбирает. — Че ты замолчал-то, жид? — Да охуеваю просто. — С чего? С того, что я Коху закрою? Но тут без вариантов, она только моя, тебе я ее лапать не дам. Тут мозг Окси окончательно растекся, не понимая, как этот имбецил вообще такое может нести. — Ты ебнулся совсем? Нахуй мне-то ее лапать? — сорвался Мир почти на крик. — Что за рассуждения такие мразотные? — Чего? Ты ее не видел, так и не говори. Она у меня красивенькая, мягонькая. Все, как увидят, так лапы свои загребущие тянут. Фален вообще мудак: как приходит, так не отпускает ее, пока не выпнешь. — Так, а она сама что, сказать не может, что ей не нравится? Или у вас это норма? — Как она скажет-то? Да и ласковая она. — Слав, это уже ни в какие ворота, — громко выдохнув, Окси продолжил: — Может тебе стоит ее выгнать? Это же ненормально. Да и я… — начал было Мирон. — Ты, бля, живодер ебаный, — процедил Слава. — Я? А нахер тебе со шлюхой жить? — Окси уже окончательно вспылил. — Слушай ты, охуевший, мою кошку никому оскорблять не позволено, — парень уже завелся и явно хотел что-то добавить, но его перебили: — Так, стоп! Какую еще кошку? — Как какую? Коху мою, которую ты шлюхой ни с хуя обозвал! А она у меня девушка порядочная. Головушка Окси окончательно не выдержала и тот зашелся истерическим смехом. — О-о-о, понятно, жидяра. Биполярочка шалит? — Ты шалишь и мозг мне выносишь, — все еще смеясь, отвечает Мир. Слава так и не понял, с чего тот ржет. — Ладно. Завтра к часикам девяти подъеду, скинь адрес. — Хуя ты по темам перескакиваешь, но ладно, забились. И, это, ты таблетосы там свои принимай, а то вообще кукухой сдвинешься. Споки, — и, не дожидаясь ответа, Гнойный положил трубку. «Сдвинешься тут. Скорее, ты меня сдвинешь» — подумал Федоров и вернулся к своему изучению.