На друзей не делится

После решения вопросов личного характера, Мирон решил, что пришло время наконец заняться и работой. Они с командой уезжали в тур. Гнойный же устроил «прощание славянки»: провожая Фёдорова, он говорил, что будет ждать и писать письма, и даже если придется ждать три месяца, то он сможет это пережить. Правда, потом добавил, что на три месяца и четыре дня его не хватит, и он пойдет лечить свое разбитое сердце. Гнойный даже достал где-то старенький носовой платочек в голубые цветочки, и, вытерев им воображаемые слезы, всучил Мирону как подарок на память, чтобы он всегда был с ним. Пока Мирон был в туре, то получал тонны его селфи и стремных фоток: Слава проснулся, Слава тискает кошку, Слава нашел на улице перчатку, Слава приготовил ужин, Слава пьяный и далее по списку. Да и переписывались они почти каждый день. Даже Ваня заметил странные моськи, что Федоров строил телефону. В один из вечеров, когда они зависали в номере Мирона, тот, получив очередную фотку, рассмеялся. — Че там у тебя веселого? Грудь пятнадцатилетней фанатки? — Да не, Гнойный фотку прислал, — как-то на автомате ответил Мирон. Он не привык ничего скрывать от Вани и фильтровать слова, но Слава настаивал на их «большой тайне», оставляя даже близких в неведении. Хотя в его устах это звучало как: «перед пацанами стремно, придумаю, как незашкварно это преподнести, тогда и скажем». Но, разумеется, за самый ближний круг никто не собирался выносить эту информацию. Ваня тупо уставился на мужчину. Он выглядел как человек, который не услышал ответа, но переспросить не решается. — Ну, мы иногда общаемся, — решил объясниться Мир и заодно прощупать почву на будущее. — А нафиг тебе это? — удивился Охра. — И что такого смешного он тебе прислал? Окси продемонстрировал экран телефона. Там было фото Славы в зеркале: рукой, на которой висел ярко желтый браслет с цыплятками, он придерживал явно детские розовые очки. На лице было очень пафосное выражение. Ниже было еще сообщение: «Прикинь, а племяшка говорит, я не красавица». Лицо Вани вытянулось и отобразило такой спектр разнообразных эмоций, что Мирон даже не понял, положительные они или нет. — А зачем он вообще тебе такое присылает? Ладно там, переброситься парой сообщений, но фотка а-ля принцесска? Это странно как-то. — Ну, это же Гнойный. — Да, этим можно объяснить все его поступки, — усмехнулся Иван. — А это странно, что я с ним списываюсь? — Не знаю. Он вроде и норм, но в песнях все равно тебя даже и сейчас задевает. Странно просто, — Ваня пожал плечами. — Что ответишь? — Не знаю. Нужно ли? — Ну, напиши ему, что он красавица. Только сережек не хватает. Мирон рассмеялся. Он решил, что с Ваней точно не будет проблем в отношении Славы: он все поймет. Это же его лучший друг. Это доверие он не должен предавать и врать ему. И что теперь? Как он вернется из тура и уломает Славу на то, чтобы рассказать все Ване? — Так и напишу. Тур пролетел яркой каруселью. И, вернувшись домой, Мир сразу же отправился к Славе. Он решил, что предупреждать Машнова не будет. Сюрприз типа. У подъезда сидела Семеновна, которая уже знала его. — О Мироша, что-то тебя давно видно не было? А чего похудел так? Кушать надо. — Здравствуйте, да, я работал. Иногда забывал поесть. Как ваши дела? Как тут Слава? — А что с ним станется? Шороху как всегда наводит. А у меня вон на руках болят суставы. Мирон стойко выслушал рассказ о старушечьих болезнях, пенсии и очередях. Когда бабулька начала заход на второй круг, он перебил ее: — А вы можете мне дверь открыть? Хочу проверить Славу. — Конечно. Ты как хороший парень вбей разума-то в его башку, — она встала и потопала открывать ему дверь. Оксимирон поднялся на уже знакомый этаж и негромко постучал. С другой стороны послышались тяжелые шаги и дверь распахнул Замай. Немая сцена длилась несколько секунд, пока за спиной мужчины не замаячила высокая фигура: — Че там? — Слава, похоже, только вышел из душа: на шее висело полотенце, с волос капало. Подойдя ближе, он увидел Оксимирона, и его глаза расширились, но он быстро пришел в себя. — Ну, че вылупились вдвоем? Заходи давай, раз пришел, — кивнул он Окси. — И дверь уже закройте. Мирон протиснулся в квартиру и сам закрыл за собой дверь. Стал раздеваться. — Слава… — начал было Замай. — На кухню давайте, — перебил его Гнойный, и первый прошел в кухонную дверь. Оксимирон последовал за ним, коря себя за тупость, ведь теперь точно придется объясняться. А друг Славы выглядел охреневшим и злым одновременно. Как оказалось, в квартире был еще один человек. Он стоял на кухне у окна, курил и обнимал кошку. В нем Мирон узнал Фаллена. Последний уставился на вошедших, но удивлённым не выглядел, скорее заинтересованным. — Чаю? — спросил Слава у Мирона, кивая тому на стул, мол, садись и молчи. — Кофе лучше, — присев, ответил Мир. Замай сел напротив и уставился на непонятно зачем пришедшего Оксимирона. Фаллен у окна лыбился во все тридцать два: ему, походу, зрелище казалось очень веселым. Гнойный заварил кофе и поставил его перед заказавшим. — Ого, давно у тебя кофе стал водиться? — спросил Ваня, посмеиваясь. — Месяца четыре назад, — спокойно ответил Слава. — Ну? — с нажимом спросил хан. Ему явно было не до веселья – от него прямо лучи смерти исходили. — Что «ну»? Общаемся мы с Мирошей иногда. Как рэпер он, конечно, днище ебаное, но как человек не так уж и плох, — выдал Гнойный. Замай перевел взгляд на Мирона с немым вопросом: «Реально?» – и тот кивнул. Ему вообще не понравилось, как Гнойный охарактеризовал их отношения, но он чувствовал, что сейчас не время вставлять комментарии и просто спросил: — А с этим какие-то проблемы? — Вы че оба, ебу дали? — взорвался Замай. — Ладно этот ебнутый совсем, но ты-то, Мирон, что? — А что я? — А как же твоя вылизанная репутация стерпит такие гнойные пятна? Нахуй оно вам вообще? — мужчина вскочил со стула и подлетел к окну, немного оттолкнув Ваню, который полностью был занят кошкой, и закурил. — Это, блять, типа норма? Как Бэтмэн, что с Джокером чаи попивает? — Хуя се, какие метафоры, — Слава улыбался и смотрел то на курящего Хана, то на Мирона, который решил, что пить кофе и молчать – самая верная тактика. Пока что. — Я, блять, просто в ахуе, а они сидят, чаи и кофе попивают. Вы не думаете, что это вам обоим может навредить? У меня просто слов нет. Пиздец! — Не драматизируй. Мы ж не ходим по улице в обнимку. Не постим на аватарках совместные фотки. Да и не думаю, что кто-то считает нас заклятыми врагами. После баттла ручки пожали, из бутылочки одной попили. — Но и друзьями вас никто не считает. — Ну, мы и не будем никого в этом разубеждать, — вклинился Мирон. — Не будете? А припираться в гости в шесть вечера будете? Ты, бля, даже капюшон не надел! — Замай курил уже третью сигарету. — О чем вам вообще говорить-то? Что вы делаете вместе? — Да о разном. Например, о том какие хуевые песни пишет наш жидок. Учу его потихоньку, что такое грайм. На этих словах Мирон усмехнулся в кружку, а Хан стрельнул в него злым взглядом, но он сделал вид, что очень занят вкусом кофе. — Иногда даже готовкой своей балую, — продолжил Слава, — иногда спим вместе. И бухаем, конечно. Окси зашелся кашлем. Замай, походу, схватил сердечный приступ, а Ваня залился смехом. — Че? — Гнойный с напускным спокойствием закурил, не вставая с места. — Славче, ты ща серьезно? Если это шутка, то ты переборщил. — Об алкашке я никогда не шучу. — Ты понял, про что я! — Я не шутил, — неожиданно серьезно ответил Гнойный. — Так вы пидоры, что ли? Ну, ладно этот европеец обритый, с ним вообще и вопроса не стояло. Но ты-то куда, Славче? — А че сразу пидоры? Мы модные бисексуалы, — и парень картинно поправил челку. — В смысле со мной вопроса не стояло? — Окси задело это высказывание, но в ответ он получил три снисходительных взгляда. — Вы что все, серьезно считали меня геем? — Так не зря считали, — вклинился в разговор Ваня. — И вообще, Замай, не похуй ли на их милую дружбу? Афишировать они ее не будут, любить Славу из-за этого мы меньше не станем. Верно? Тот немного замялся с ответом: — Я понимаю, о чем ты, но и ты согласись: то, что он нам Оксимирона выкатывает как свою пассию, не совсем стандартная хуйня. Мне это пережить надо. Водка есть? — В холодосе. Замай достал бутылку и тарелку с заветренной колбасой. Сел напротив Федорова, взглянул на него и опрокинул стопку. — Это все? — спросил Мирон, удивленный тем, как легко приняли информацию эти странные люди. Он вообще не может понять, что происходит у них в головах. Замай опрокинул вторую рюмку. Фаллена, кроме кошки, вообще, похоже, ничего не волновало. Слава курил, попивая чаек. — Ну, хочешь – можешь пару тарелок ебнуть для драматичности, — предложил он. — Слушайте, а как вы вообще сошлись? — наконец отпустив Коху и намешивая себе чай, спросил Ваня. — Ха, прикинь, он меня похитил и запер в квартире. — Реально? — удивился даже Замай, переводя расширенные глаза на Мирона. — Да. Нехуй спать на остановках. — А-ха-хах, ты опять там спал? — заржал Фаллен, подсаживаясь за стол. — То мое место, там даже подписано. — Это какой-то лютый пиздец, вы, походу, на своем ебантимизме и сошлись, — заключил Хан, опрокидывая еще одну рюмку. Они сидели на кухне еще около получаса. Замай накидывался, остальные обсуждали ситуацию. Ваня же с ситуации откровенно угорал, а потом утащил пьяного Хана и заверил, что доставит того домой целым. Оставшись наедине с Мироном, Слава сначала помялся, как школьник, а затем полез целоваться. Жадно и в то же время с нежностью. Сегодня он был особо напористым. Шаря по телу Окси, он уже было начал стягивать с того батник, как их прервал мобильный Мирона. Тот быстро встрепенулся и ответил. Недолгий разговор состоял из: да, хорошо, понял. — Слушай, я вообще ненадолго заскочил. Не думал, что у тебя гости. Просто увидеться, — немного потянувшись, Мир поцеловал Гнойного в губы и обнял. — Мне просто ехать надо сейчас, по делам. И мы не увидимся несколько дней. — Ну, ты как всегда вовремя, хотя так даже лучше, — Слава крепче прижал Окси к себе. — Кстати, раз мы уже рассказали твоим… Я Ване тоже расскажу о нас. Я всем с ним делюсь. Мне неудобно было ему врать, неприятно. — И как скажешь ему? Я нужен? — В эту субботу в баре Саша устраивает какую-то гулянку, он сказал, что Чейни и других со Слова тоже позовет. Так что и ты приходи, там как-нибудь сообразим, как Ване сказать. Окей? — Хорошо. Тогда в пятницу встретимся? — спросил Слава, смотря на то, как Мирон натягивает куртку. — Да, до пятницы, — сказал Мир и, получив привычный поцелуй в лоб, скрылся за дверью.