Охапка свежести

       — Всем привет, — дружелюбно улыбнулся молодой парень-омега, сосредоточенно оглядывая ряды детских разноцветных макушек. Видимо, в профессии тот был не так давно: взгляд доверчивый и весёлый, пришёл сюда чисто потому, что получает от подобной работёнки удовольствие. По нему было видно, что, пройдя практику и поступив на официальную работу, он не продержится там и года — психолог, мой хороший, это не только улыбка и полные радости глаза, поверь мне. Моя мать работала детским психологом и много раз жалела о том, что пошла именно поближе к детям — у тех проблемы были иногда пострашнее, чем у какой-нибудь тридцатилетней секретарши с осенней депрессией. — У нас профилактика проверки ваших знаний о вторично-половом воспитании, поэтому навострите ушки и внимательно слушайте меня. Можете обращаться ко мне «Ито-сан».       Я неловко шлёпнулась рядом с Кёей, в принципе, не видя, чтобы тот выказал что-то против моей компании, и тихо шепнула «привет». Мальчик быстро скосил на меня глаза и едва заметно кивнул подбородком, не удостоив меня даже словом. В принципе, было достаточно и этого — самое худшее было позади, и мне хотя бы есть где и с кем сесть, чтобы не чувствовать себя изгоем в этом коллективе, где каждый по сто тридцать сантиметров.        — Во сколько ты легла? — недовольно уточнил Хибари, когда я зевнула третий раз за минуту, а мне оставалось только пожать плечами и отвести взгляд от узких глаз цвета расплавленного олова. Я и не ложилась, если признаться честно. Стоило моей голове коснуться подушки, я начала тонуть — тело было заковано цепями, поэтому возможности выбраться не было никакой. И очнулась… полностью промокшей, даже волосы были сырыми, словно меня только что кинули в озеро, а потом совершенно незаметно протащили в дом и уложили в кровать.       Конечно, меня это испугало. Поэтому сон пришлось отложить, а старые комиксы восьмидесятых годов стали мне верными спутниками на эту ночь.        — Кто-нибудь уже нашёл своего истинного? — неторопливо поинтересовался парнишка, закончив свой рассказ. И только после этих слов я поняла, что пропустила абсолютно всю лекцию, которую он устроил. Мне оставалось только возмущённо глянуть на Кёю, сделавшего вид, будто он тут вообще не при делах, после чего закатить глаза и перевести взгляд на Ито-сана, который неспешно оглядывал ряды малышни.       Дети начали грустно вдыхать и выкрикивать со своих мест категоричное «нет», убеждая парнишку в том, что скоро обязательно найдут его или, собственно, её. Парень потрепал по макушке самую громкую девочку, которая возмущалась звонче всех, и обвёл глазами игровую, вдруг сталкиваясь со мной беглым взглядом.        — Привет. Ты… — он спешно пробежался глазами по моему бейджу, — Хару, да? А ты нашла своего истинного?        — Как понять, что я его нашла? — хмурясь, уточнила я. Сидящий рядом со мной Кёя больно пнул меня ногой, однако паренек этого не заметил и улыбнулся:        — Ну… Как ты чувствуешь запахи? Они ярко выражены? Мой запах тебя раздражает?        — Я омега, — словно объясняя неразумному ребёнку непонятливое слово, кивнула и закусила внутреннюю сторону щеки, чуть надув губы. Выглядело, наверняка, весьма комично. — Вы тоже. Я чувствую запахи так же, как и все, поэтому ваш не раздражает. Он такой же, как и у других.        — Хорошо-хорошо… Есть у тебя знакомый, запах которого выражен очень ярко? Забивается в ноздри, остаётся на одежде, и тебе кажется, что он постоянно преследует тебя? Иногда он кажется даже навязчивым, поэтому не исключено, что у тебя может чесаться нос, — я хмуро кивнула. — Поздравляю, это твой истинный! Кто этот альфа, не расскажешь?       Мне оставалось только скрестить руки на уровне груди и колко взглянуть на омегу снизу-вверх, проигнорировав заданный вопрос. Парень покачал головой и мягко улыбнулся, мол, ничего-ничего, всё в порядке.       Крикнув детям о том, что они могут задать ему парочку вопросов, прежде чем он их покинет, омега растрепал мои волосы, заставив меня настороженно отшатнуться, а стоящего рядом Хибари напрячься, и тут же отскочил, извинившись. О гаптофобии не слышал? Если бы у меня был страх прикосновений, я бы тут такую шумиху подняла и кое-кого попёрли бы с работы.        — Кёя, — осторожно начала я, когда омега отошёл от меня и начал отвечать на вопросы, которые дети звонко выкрикивали со своих мест, не заботясь о том, что своими словами перебивали других.       Мальчишка обернулся и кинул на меня до такой степени холодный взгляд, что я почувствовала, как ноги застывают нерушимыми ледяными глыбами, а на кончиках волос повисают сосульки.        — Да.       Кёя кинул на меня острый взгляд. Это был ответ на не озвученный вопрос, и это «да» едва не выбило землю из-под ног.        — Погоди, и ты не сказал? — мигом возмутилась я, даже подскакивая на месте от шока и возмущения, однако Хибари тут же пригвоздил меня к месту одним ледяным хмыком.        — А смысл? — тут же прохладно осадил меня мальчик. — Ты вчера родилась? Не говори мне, что не знала, тебе должны были рассказать эту информацию ещё на первом приеме у врача, когда выявляли вторичный пол.       То есть… Он знал, что мы, ну, истинные эти, и думал, что я тоже знала, однако игнорировала этот факт. Кёя просто был обижен на то, что я ни слова не сказала по этому поводу, а ведь он меня даже до дома подвозил. С одной стороны, обидно уже мне из-за того, что, оказывается, он делал это не просто потому, что мы друзья, с другой же я понимаю, что он не обязан был этого делать, ещё и на меня не давил подобными разговорами.       Я почувствовала резкое желание извиниться и наехать на него одновременно.        — Но я…        — Миура Хару, в столовую, — тут же прервала меня медсестра.       Хибари махнул ладошкой и отвернулся в другую сторону, будто меня и не существовало вовсе. Я лишь раз обернулась и тут же поспешила за девушкой-бетой, чтобы не задерживать очередь. Да, идея медосмотра мне не нравилась… Но это тебе не школа — тут не убежишь через туалет на первом этаже.

***

      Выйдя, я нечаянно врезалась в плечо Кёи, который подпирал стенку. Несмотря на то, что мы недавно вроде как «поссорились», он всё равно меня дожидался — а мог ведь уже давно уехать вместе с Сун Янлином. Несмотря на такое проявление доброты, меня нисколько не растрогало.        — Отстань, — вяло бросила я мальчику, хотя тот, вроде как, тоже не был сильно обрадован возможности со мной поболтать. — Меня сегодня отец заберёт. Господину Сун «привет».        — Что значит «отец»? Мы же договорились, что Сун Янлин будет отвозить нас! — тут же недовольно взбрыкнул Кёя.       Я приподняла голову, чтобы буркнуть что-нибудь колкое и обиженное, однако меня вновь прервали — на этот раз голос отца, который, запыхавшись, влетел в игровую и оттеснил мальчишку, присаживаясь передо мной на корточки.        — Хару! — нервно выпалил он, осматривая меня на наличие повреждений. Не заметив ничего нового, кроме испорченного настроения, которое теперь находилось на отметке ниже нуля и было прямым синонимом слова «ужасно». — Детка, ты… бесплодна?       Кёя замер бледной тенью за его спиной. Выражение лица у него было странное — смесь брезгливой жалости и некой испуганности. Отец неловко обнял меня, и мне на секунду почудилось, будто ему действительно есть до меня дело (хотя, возможно, и не почудилось. Если бы мужчине на меня было плевать, навряд ли он примчался бы с работы в разгаре рабочего дня), после чего Цутому нервно развернулся в сторону столовой — именно там его ждал врач с неутешительным диагнозом. Чего отцу не хватало — мозгов в некоторых ситуациях и чувства такта.        — Вот видишь? — я криво улыбнулась, когда отец убежал. — Да кому нужна такая омега. Уродливая, ещё и бесплодная.        — Ты… не сможешь родить? — растерянно переспросил мальчик.       Я поджала губы. В прошлой жизни, прямо за несколько дней перед моей смертью, я посетила врача, где мне сообщили о моей… беременности. Мне не нужен был лишний груз, просто не нужен — да и мать, думаю, убила бы меня, если бы узнала о незапланированном ребёнке. Моя жизнь только начиналась: я заканчивала второй курс университета, родня всячески поддерживала меня финансово, однако… У меня не хватило смелости пойти сразу же на аборт. Вечером того же дня я позвонила матери и сообщила о беременности, и направлялась перед своей смертью прямо к ней. Пока… собственно, не наступило логическое завершение.       Я умерла не одна. С собой я забрала ещё одну жизнь — неполноценную, ещё даже не развитую, но ощущающуюся горячим и быстрым сердцебиением под рёбрами. И от этого было тошно, мерзковато от самой себя.       Мальчишка тут же обхватил моё лицо ладонями и сжал пальцы на мокрых щеках, заставляя посмотреть прямо себе в глаза. Мне пришлось поднять взгляд и столкнуться с таким же отчаянным, однако в расплавленной стали Хибари кипела решительность.        — Прекрати, — тихо сказал Кёя. — И прости. Мы что-нибудь придумаем, понятно?        — Кёя…        — Ты моя омега. И, как своей омеге, я разрешаю тебе не рожать.       Это звучало ужасно цинично, особенно это «я разрешаю», однако эффект эти слова на меня произвели совершенно противоположный — из глаз неожиданно брызнули слёзы, и перед взором привычно появилась серая поволока, благодаря которой мальчик передо мной был похож на силуэт с двумя серыми глазами, почему-то ярко-ярко отпечатавшимися в сознании. Детство заканчивалось с каждым тихим цоканьем старой часовой стрелки, которая нехотя приближалась к двум дня.