***
Быстрее, чем я поняла, наступило время уходить. Пока мы шли к двери, Джулия продолжала дарить нам рисунки, которые она нарисовала, и под конец я имела почти такую же стопку красочных бумаг, как и Перси. Мы попрощались с Кэтрин и Робертом и обнялись с Джулией, которой было грустно от того, что мы должны были уходить, но мы пообещали, что ещё раз придем к ней перед тем, как уедем из лагеря Юпитера, и в конце концов, она позволила нам уйти. Пока мы шли по Новому Риму, возвращаясь к границам города, где стояла статуя Терминуса, я не могла не думать о том, что на самом деле мне понравилось ужинать с Джулией и её родителями. Я была приятно удивлена, потому что до сих пор не была в этом уверена. Мысли оставили меня в хорошем настроении, и Перси, идущий рядом со мной и державший мою руку в своей руке, только способствовал этому*.***
Мы вернулись в лагерь, прямо к дому Перси, чтобы оставить там наши рисунки и переодеться. Военные игры будут сегодня, примерно через полчаса, и мы с Перси обещали участвовать.***
Мы шли к Марсову полю, затягивая доспехи, и хотя мы шли, это особых проблем не доставляло. Даже если за годы военных тренировок вы ничему толком не научитесь, точно будете уметь надевать доспехи как настоящий профессионал. Когда мы пришли, на поле было только несколько полубогов, но я видела, как толпы людей шли сюда из казарм и столовой. Через несколько минут все разошлись по своим когортам. Мы с Перси стояли рядом с Джейсоном, пока Рейна объясняла правила и цель игры. Первая и вторая когорты объединились в одну команду, а третья, четвертая и пятая — в другую. Джейсона назначили быть в первой и второй когортах, а Перси вместе с третьей, четвертой и пятой. Меня Рейна определила в команду к Джейсону. Поначалу я не особо была рада такому распределению. Никого, кроме Джейсона, из первой и второй когорты я не знала, а еще была не с Перси. Хотя выигрывать в сражении с ним мне нравилось, так что, возможно, все было не так плохо. Я направилась к своей команде, ожидая услышать приказа главного — скорее всего, Джейсона, — и была готова на все ради победы. Наша команда перешла в наступление, пытаясь захватить знамя противника. Я знала не так много о способностях членов той команды, не беря в расчет Фрэнка, Хейзел и, конечно же, Перси, который в одиночку превосходил по силе всех остальных. Джейсон стоял перед перед когортами, пока последний человек не ушел. Казалось, что он вовсе не был главным в нашей команде, а если не он, то я и предположить не могла кто. Сын Юпитера осматривал толпу римлян, как будто искал кого-то. Он встретился со мной глазами и казался довольным, будто я сделала что-нибудь, затем он повернулся к толпе, словно собрался говорить с ними, но молчал. Он просто ждал, пока последняя небольшая группа римлян присоединиться к команде. Когда команда была в сборе, все римляне успокоились, как будто после сигнала, который я пропустила, и посмотрели на Джейсона с надеждой. Но сын Юпитера не говорил. Он не даже глядел на них. Он смотрел непосредственно на… Меня. Римляне проследили пристальный взгляд претора, и довольно скоро почти вся первая, а потом и вторая когорты глядели на меня с надеждой. Я мигнула и повернулась назад, но я стояла в конце, и позади меня не было никого. На мгновение, я почувствовала себя глупо, а затем смутилась. Я окинула взглядом легионеров, уставившихся на меня, прежде чем остановиться на Джейсоне, потому что с ним я была знакома и по крайней мере на него смотреть было не так страшно. — Что? — спросила я. Мой вопрос звучал глупо, но мне было все равно. Джейсон криво улыбнулся, потешаясь над моим непониманием. — Подойди сюда, — сказал он мне, махнув рукой. Я сузила глаза. — Эм, зачем? — спросила я. У остальной части команды перехватило дыхание. На самом деле с преторами нельзя было разговаривать, но я не была римлянкой, так что технически не была под властью Джейсона. Кроме того, мы пережили слишком много, чтобы воспринимать Джейсона как о главном. Несмотря на реакцию команды, Джейсон казался равнодушным к моему вопросу. — Иди сюда, — сказал он снова, на этот раз сильнее, но его тон был легок. Он наслаждался этим. Я поблагодарила и пробилась сквозь толпу, которая разошлась, пропуская меня. Вскоре я стояла рядом с Джейсоном, перед легионерами. — Что я здесь делаю? — спросила я Джейсона. Я разговаривала только с ним, не очень громко, но я могла сказать, что римляне изо всех сил пытались услышать, что мы говорим. — Ты поведешь, — сказал мне Джейсон, достаточно громко, чтобы услышала вся команда. Я сузила глаза. — Что? — Ты слышала меня, — ответил Джейсон. — Ты дочь Афины, греческой богини мудрости и боевой стратегии. Ты чертов стратег, намного лучше меня, и я знаю, что твои планы довольно хороши. Чертовски хороши. И что они работают. Итак, ты поведешь нас сегодня вечером. — В самом деле? — спросила я. Это звучало довольно глупо, даже для меня, но я этого не ожидала. Совсем. — Да, — ответил Джейсон, а затем тихо добавил, злорадно улыбаясь. — Кроме того, я не могу позволить команде Перси победить. От его слов на моем лице расползлась коварная улыбка. — Хорошо. — сказала я наконец. — - Хорошо, конечно. Римляне вежливо поаплодировали. Все, кроме Октавиана, который стоял впереди, в центре и был явно недоволен, что было, как ни странно, приятно. Я объяснила основную схему моего плана и лучший способ его реализовать, и где предположительно будет находиться флаг другой команды. Джейсон помог, когда я начала назначать должности, объясняя, кто, по-видимому, лучше всего подходит для каждой работы, что очень помогло, поскольку я почти ничего не знала о большинстве людей. Мой план был довольно прост. Команда будет разделена на две группы: на одну побольше и вторую поменьше. Более крупная выйдет первой как диверсионная, в то время как другая пойдет после несколько минут спустя. Меньшая группа фактически пойдет за флагом другой команды, в то время как большая группа займется командой Перси. Когда я назначала задания каждому человеку, римляне внимательно слушали, иногда кивая в знак одобрения моего выбора, что разряжало напряженную атмосферу. Довольно скоро всем были назначены должности и задания, кроме меня и Джейсона. — Ты должна вести первую группу, — сказал мне Джейсон, достаточно громко, чтобы все могли услышать. Я отвернулась от группы передо мной, чтобы посмотреть на него. — Ты уверен? Я думала, что ты хотел эту работу, — ответила я. Джейсон покачал головой. — Это твой план, и ты им руководишь. Сегодня вечером ты должен пойти на славу. — Затем он достаточно тихо добавил, чтобы услышала только я: — Плюс, я видел, как ты и Перси сражались. Если кто-то может его удержать, так это ты. Я моргнула. Не ожидала такого. Я планировала возглавить вторую группу. — Ну, ладно. Конечно, — сказала я и снова повернулась лицом к римлянам передо мной. — И последнее, — сказала я им, — остерегайтесь водяных пушек. Крепость усеяна ими, и у них есть Перси. Это плохая комбинация для нас, — команды что-то пробормотали и кивнули друг другу. — Хорошо, — заключила я, — встаньте на места. Удачи. Римляне возликовали и сделали так, как я им сказала. Игра началась несколькими минутами позже, когда все были наготове и уже спускался вечер. Джейсон повел первую группу, и боевые действия начались. Мы незаметно попытались подобраться к задней части крепости: я слышала лязг мечей друг о друга и выстрелы из водяных пушек Перси, хотя мы были ещё очень далеко. Я завела группу в крепость, где нас сразу же встретили двух охранников, которых быстро вырубили, пока они не успели вызвать подкрепление. На самом деле вызывать им было некого, потому как большая часть солдат были на поле боя. Наверное, римлянам не был знаком принцип «разделяй и властвуй» или их просто не предупредили, что нас может быть больше. Я повела группу по коридорам, туда, где по моему мнению, должно было находится знамя. Мы почти пришли, как наткнулись на группу сопротивления из Четвертой Когорты. И тогда начался ад. Римляне сражались хорошо, так что мы были достойными друг друга противниками. Около половины нашей группы продолжали биться с римлянами, тем самым прикрывая меня и остальную половину, отходящих за знаменем. По пути мы встретили ещё больше римлян, и мне пришлось оставить нескольких воинов, получивших травмы. Не важно, игра это или нет, мне совершенно не нравилось так поступать, однако это единственный способ, чтобы нас не переиграли. Чем дальше мы продвигались, тем больше встречали на своем пути вооруженных отрядов, и я подумала, что стратегия у них была не так уж и плоха. Боевые навыки Перси значительно улучшились за время, проведенное в лагере полукровок, но для меня он все равно оставался сыном Посейдона. Мускулов у него всё ещё больше, чем мозгов. С другой стороны я была дочерью Афины, стратегия была у меня в крови. Именно эти навыки сделали меня мной — если говорить о природе полубогов, разумеется, — ведь планы Афины никогда не терпели поражения. С моими, конечно, такое случалось, но очень редко. С этим планом все получится. Вперёд мы продвигались классическим греческим строем. Было до смешного просто, римлянам, казалось, было немного все равно, однако другие войны не понимали, что происходит. Будучи в центре битвы, я крикнула войнам занять соответствующие позиции. Римляне крикнули в ответ, и мы протиснулись через толпу. Мы добрались до центра вражеской базы, и знамя команды противника вскоре стало нашим. Когда мы пробивали себе путь, я шла впереди, что, как бы хвастливо это ни звучало, очень помогало команде. Я вела римлян другим путем, не тем, которым мы пришли, что очень помогло избежать большего числа противников. Мой план состоял в том, чтобы добраться до вершины и оттуда выйти через стены. Мы продвигались вперед и оставляли позади флот врагов. Когда мы добрались до вершины, стражников осталось немного - большинство последовало за нами. Остальные все еще сражались с группой Джейсона, хотя их оставалось очень мало. Мы легко справились с пограничным патрулем и продолжили путь. Я повела тех, кто остался от группы, за последний угол, и в меня стрельнули таким количеством воды, которого бы хватило, чтобы заполнить маленький Тибр. Она отбросила меня на добрых двадцать футов, и я чуть не вылетела со стены крепости. К сожалению, моим товарищам не повезло. Вода вытолкнула большинство из них за пределы крепости. Все, что я видел, — это орлы, пикирующие вниз, чтобы поймать их. После этого я была почти одна, за исключением двух или трех легионеров, которых подстрелили гораздо дальше, чем меня. Почему - я поняла сразу. Перси. Перси был добр ко мне. Я собиралась отплатить ему тем же. Он блокировал выход, но ведь выход можно и перенести. Я насквозь промокла и запыхалась, но подняла нож и побежала к Перси, который улыбался, вероятно, моему нынешнему состоянию. — Что-то смешное, Рыбьи Мозги? — спросила я, когда мы начали кружить вокруг друг друга. Я не дала ему возможности ответить. Водяные пушки все еще стреляли водой, но их выстрелы были менее мощными и неточными. Я занимала намного больше внимания Перси, больше, чем кто-либо другой в ту ночь. Его выражение ожесточилось, сосредоточившись на моих движениях. Не знаю, как долго мы так ссорились, но в конце концов я увидела лазейку и приняла ее, застигнув Перси врасплох. Я схватила его за запястье и перебросила через плечо, почти так же, как и после того, как я впервые попала в лагерь Юпитера в июне прошлого года, что было довольно иронично. Перси тяжело ударился об пол, его доспехи эхом разлетелись по всему залу. Я прижала руку к его груди, крепко сжала руки по бокам и удержала его. На долю секунды мое лицо было в дюймах от его, затем я подняла глаза, чтобы проверить, где было знамя. На вершине крепости было очень мало людей, хотя внизу все еще можно было услышать шум и драки. Пока я глазами искала знамя, мое сердце сжималось с каждой секундой, но я не видела его, я слышала: - Аннабет! Я повернулась насколько могла, с доспехами и моим нынешним положением, чтобы увидеть, как Джейсон хватает знамена и держит их высоко, поворачиваясь в направлении выхода. — Иди! — я закричала, хотя он уже это делал. — Пушки! — закричал он через плечо, и я поняла, что он имел в виду. Ближайший к сыну Юпитера водяной канон вибрировал от давления воды, так как Перси сосредоточился исключительно на нем. — У меня получилось! — закричала я. — Иди! С этими словами я наклонилась вперед и поцеловала Перси, не принимая отказа, хотя он и не нуждался в уговорах. Можно с уверенностью сказать, что мое отвлечение сработало, потому что шум воды прекратился, и Перси перестал сопротивляться моей хватке. Да, возможно, это был не совсем традиционный способ, но через минуту разразились аплодисменты, и смеющаяся Рейна объявила, что игра выиграна. Только тогда я позволила Перси подняться. Он посмотрел на меня, изо всех сил стараясь выглядеть сердитым, но его щеки все еще были красными, а в глазах все еще был отсутствующий взгляд, который полностью разрушил образ. Я просто мило улыбнулась ему. — Жулик, — обвинял он, как маленький ребенок. Я пожала плечами: — У Афины всегда есть план. — самодовольно сказала я ему. Перси закатил глаза, но в конце концов улыбнулся. Я хихикнула, схватив его за руку и потянув к выходу.***
На Марсовом поле собрались римляне, некоторые из которых залечивали ранами. Я получила много улыбок, наряду с высокими пятерками и рукопожатиями, которые казались странно нормальными, как то, что сделали бы туристы Лагеря полукровок. Джейсон увидел нас и, ухмыляясь, подошел. — Спасибо за помощь, — сказал он мне и повернулся к Перси с удивлением. — Ничего не говори, Грейс, — сказал ему Перси, хотя он улыбался. — Ты бы хотела так проиграть. Джейсон рассмеялся, и мы с Перси присоединились. Когда мы возвращались домой к Перси той ночью, сцепив руки, я не могла отделаться от мысли, что мне действительно было весело той ночью. Я не ожидала почти ничего, что произошло, хотя, на самом деле, это можно сказать о большей части того, что произошло во время нашего пребывания в лагере Юпитера. Завтра утром мы с Перси направимся в Сан-Франциско, чтобы провести остаток отпуска с Салли и Полом, и, пока я думала об этом, я была поражена тем, как сильно изменилось мое мышление в отношении римлян за такое короткое время. Я перешла от нежелания даже приходить, от сожаления о том, что мне пришлось уехать утром, от общей неприязни к Римлянам, к тому, что они были моими друзьями, а некоторые даже братьями и сестрами. Я приехала в лагерь Юпитера, ожидая отторжения и презрения, но на самом деле почти во всех случаях получила совершенно противоположное. Я надеялась научить их уважать Афину и ее детей, но на самом деле мне нужно было научиться уважать их. В конце концов, это, вероятно, пошло в обе стороны. Римляне, вероятно, научились немного уважать детей Афины, или, по крайней мере, меня, и теперь я определенно относилась к Римлянам с гораздо большим уважением, чем раньше. Честно говоря, в отличие от поездки в римский лагерь, мне действительно нужно было туда съездить. Мне нужно было убедиться, что они действительно хорошие люди, и они заслуживают того, чтобы я рассматривала их как таковых. В ту ночь, когда я держала Перси за руку, гуляя под звездным небом и наслаждаясь оставшимся временем в лагере Юпитера, я заметила, как ошибалась раньше. Я была крайне неправа, и во многих вещах, что было необычно для меня. Я была дочерью Афины. Я должна был быть мудрой и умной, но в случае с римлянами, я была далека от этого. Я был чертовски неправa. Точка. Обычно, когда я ошибаюсь, это раздражает меня до бесконечности, но здесь я усвоила свой урок, и очень важный, и я была на удивление довольна тем, что была так далека от истины. Если бы не такая ошибка, я бы не испытала римлян так, как испытала их я, и не встретил бы так много великих людей. Мне нужно было навестить римлян в эти выходные. Мне нужно было увидеть, кто они на самом деле и насколько они могут быть замечательными. Мне нужно было весело провести время с ними, и мне нужно было узнать их образ жизни и испытать его на себе. В конце концов, мне нужно было ошибиться, чтобы моя точка зрения была правильной. Мне нужна была новая точка зрения. Новое мировоззрение. Новая перспектива.