Кристина

      Кадзуто нервно стучал по столу в ожидании. Мужчина то и дело покусывал пальцы, вставал, переходя из угла в угол. Он останавливался лишь пару раз, чтобы через высокое окно осмотреть темнеющий внизу лес. Арджент редко бывал на поверхности лаборатории. Лишь знал, что там обитает Карлхайнц. Кабинет хозяина, впрочем, не особо блистал чем-то особенным: пара шкафов с книгами, которых, хочется заметить, было не так много, что по-видимому говорило о том, что вампир редко здесь бывает, дубовый стол, рваные шторы, пыльные ковры и пара кресел.       Карлхайнц не особо стремился обустраивать это место.       За окном шёл дождь. В этой области такая премерзкая погода не была чем-то необычным. Порой Арджент думал, что Карлхайнц зачаровывает природу вокруг. А что? Он древний вампир, наверняка, умеет контролировать многие явления. Так считал Кадзуто, хотя мысли о погоде, и кто её делает, были последними, о чём он думал. Чем больше доктор изводил себя, тем дольше тянулось время.       Дверь отворилась так же внезапно, как за окном хлестнула молния.       Она на мгновение ослепила врача, и, как только всё стихло, в комнате появились двое.       Юная красавица стояла рядом с вампиром, и резкость грации, которая была видна в каждом её движении, бросилась в глаза. В выражении миловидного личика, когда она прошла мимо него, было что-то особенно таинственное и опасное. Горящие, казавшиеся чёрными, освещаемые лишь огнём факела, который держал вампир, карие глаза с враждебным любопытством оглядывали помещение, пока внимательно не остановились на лице Кадзуто. В этом взгляде доктор заметил насмешливую заинтересованность, которая исказила её круглое лицо в ухмылке на розоватых губах. Как будто избыток чего-то злорадного наполнял всё её тело и выражался во всём её виде, начиная от глаз, до движений.       Она скрестила руки, переминаясь с ноги на ногу.       Кадзуто обомлел. Она была прекрасной японской красавицей, как и её мать.       Но жена была по-другому красива: она сияла простотой и легкостью, и в этом скрывалась вся её прелесть. Сейчас в глазах доктора предстала неизвестная ему женщина. Это важная девушка из высшего общества: лицо размалёвано красками, начиная от пудры на щеках до ярких теней, волосы распущены, но лишь часть собраны на затылке, а в них вплетены нежные цветы, так гармонично смотревшиеся с розовым кимоно. Сама одежда была пошита золотыми нитями, шея украшена камнями, серьги переливались в свете огня. Юма была одета очень дорого, но очень красиво.       Мужчина шагнул к ней. — Юма... — голос предательски дрогнул, и доктор замолчал. Он вытянул руку в надежде ощутить её, удостовериться, что это и правда она, что это и правда его та самая желанная звезда.       Но девушка отпрянула, нахмурившись. — Это он? — она с недоверием посмотрела на Карлхайнца. Тот, расплывшись в улыбке, кивнул. Она вновь перевела взгляд на доктора и оценивающе оглядела его с ног до головы.       Цокнув языком, она подошла ближе к Кадзуто. Мужчина замер в радостном ожидании, но девушка обогнула его и приблизилась к окну, всматриваясь в даль. — Так... Что дальше? — протянула Юма, откинув прядь волос назад.       Её мелодичный голос вывел Арджента из состояния аффекта, и мужчина, откашлявшись, начал: — Юма... Юма, девочка моя, — Кадзуто почувствовал жжение в глазах. Он сглотнул, промолчав, чтобы не заплакать. — Юма, я так долго ждал нашей встречи!       Она повернула голову, взглянув на него с открытым безразличием. Дождавшись, когда доктор замолчит, девушка фыркнула. — Зачем искал меня? — Я... — доктор растерялся и, подбирая нужные слова, стал запинаться, — Я... Искал тебя... Спасти... Чтобы...       За спиной он услышал короткий смешок вампира, а девушка ухмыльнулась, сощурившись. — Спасти? — она произнесла это так громко, что Кадзуто невольно вздрогнул. Юма волновалась, в то же время всем своим видом выражала всю брезгливость, скопившуюся в ней. — Да тебя самого надо спасать, старик! — наконец, она развернулась к нему и озлобилась. — Посмотри на себя! Старый, грязный, противный, жалкий идиот, цепляющийся за мою юбку. — Но... Юма... — теперь Арджент видел, как сильно изменилась его дочь. Перед ним предстала яркая и красивая змея, чей яд она не могла контролировать, но отчаянно пыталась использовать. — Только зря отнял моё время, — поняв, что с него ничего нельзя взять, девушка выдохнула и отвернулась. — Без тебя проблем хватает.       Она дёрнулась, показывая, как ей неприятно тут находиться. Юма казалась ему испуганной, раздражённой, высокомерной. Закрылась. Закрылась от собственного отца, от, возможно (хотя не возможно, а точно), единственного родного ей человека. А может она боится? И правда, боится? — Оставьте нас, — повернувшись в пол оборота, жестко скомандовал Арджент Карлхайнцу, но, мгновенно смягчившись, добавил более тихо и боязливо, — пожалуйста.       Карлхайнц удивился, но спорить не стал, однако прежде чем вампир сделал шаг, Юма взволновалась. — Прошу вас, останьтесь! — Но, Юма... — Заткнись ты уже, — сквозь зубы процедила она. — Приволок меня неизвестно куда, два слова связать не можешь! Я Юма Хануки! Такой мусор, как ты, не имеет права даже смотреть на меня! — Я хотел рассказать о твоей матери! — не выдержал Арджент, чувствуя необычайную боль в груди. — Не хочу ничего о ней слышать! — показательно закрыла уши девушка, зажмурившись. — Ни о ней! Ни о тебе! Она идиотка...! — Она была сильной! — рявкнул мужчина. — Дурой! — возразила Юма, гордо вскинув подбородок. — Дурой, которая упустила свой шанс! Нет, — заговорчески зашептала Юма. Всё тело девушки дрожало не то от злобы, не то от прохлады, витавшей в кабинете. — Я свой шанс не упущу, — она выдохнула, выпрямилась, расправив плечи, с ненавистью глянула на доктора. — Не смей более приближаться ко мне, оборванец, иначе будешь разговаривать с моим мужем.       Невидящим взглядом Кадзуто проследил, как она проходит мимо него, подавил дикое желание схватить дочь за руку, замерев на месте, слыша, как с визгом закрывается за ней дверь.       Мужчина рухнул на колени, растворившись в глухом плаче.       Можно было кричать шёпотом?       Можно.

***

— Каков идиот, — с насмешливой неуверенностью протянула Юма, искоса глядя на Карлхайнца, пытаясь увидеть хоть какую-нибудь эмоцию на безмятежном лице. — Он и правда надеялся на что-то? Наивный старый дурак. Бросил нас тогда и верил, что я прощу его...?       Она не видела, как с каждым её словом мрачнел Карлхайнц, всё больше сводил он брови, и сильнее его охватывало сожаление с агрессией.       Когда болтовня девушки стала откровенно раздражать вампира, они были уже в холле у главных дверей.       Мужчина замедлил ход и отстал. Юма обогнала его и открыла двери. Внезапный порыв ветра затушил свечи в канделябре. — Вы чего? — она обернулась, с удивлением вглядываясь в лицо попутчику. — Знаете, от некоторых людей настолько тошнит, — его лицо исказилось в брезгливости, — что даже я не могу сдержаться. — То есть...?       Договорить она не успела. Юма закричала прежде, чем клыки сомкнулись на её шее.       Спустя время послышался хруст, разлетевшийся по всему зданию и заглушившийся навсегда в его стенах.

***

      Когда Карлхайнц зашёл в кабинет, доктор в напряжении сидел в кресле, закуривая уже третью по счёту, судя по пепельнице на столе, сигарету. Вампир тихо прикрыл дверь и неслышными шагами прошёл к окну. — Думаете о ней? — спросил Карлхайнц, вглядываясь в даль, будто видя что-то такое, доступное только ему. — Он бросит её, — ни то спросил, ни то утвердил Кадзуто, будто убеждая самого себя. — Бросит, — уверенно подтвердил вампир. — Тогда она прибежит ко мне. — Как вы можете хотеть видеть её после этого? — в искреннем удивлении поразился Карлхайнц, обернувшись к доктору. — Господь учил прощать, — он исподлобья взглянул на собеседника. — Она моя дочь всё-таки. — Вот как, — вампир погрустнел, и задумчивым взглядом впился в ковёр. Карлхайнц молча вернулся к лицезрению вида из окна. Всё его тело говорило о том, что он думает о чём-то довольно печальном и тяжелом. Тучи стали рассеиваться, и из-за них проглядывалась луна. — Она беременна была, — нарушил давящую тишину между ними вампир. — Что?! — Кадзуто посмотрел на него, как на безумного. — Будучи третьей псевдо-женой, она надеялась родить наследника, наивно веря стать первой среди его любовниц. — Третьей... Беременна...? Откуда вы...? — запинаясь, пролепетал Кадзуто. — Я общаюсь с довольно значимыми личностями, — ухмыльнулся вампир, повернувшись. — Мне по определению положено знать больше вашего.       Если бы не кресло, доктор точно бы упал. Он схватился за голову, пытаясь унять поток безумных мыслей. — Ну что вы, — издевательски успокаивающим голосом протянул Карлхайнц, — уверяю вас, доктор, в словах Юмы была правда, ей будет намного лучше с богатым мужем, чем в коробке с вами. — У вас нет души... — доктор устало потер лицо, выдохнув. Он откинулся на спинку кресла, вглядываясь в пустоту потолка. — Отнюдь, — с прежней легкомысленностью ответил Карлхайнц, расплывшись в блаженной улыбке. — Я просто лучше знаю этот мир. — Тогда вы прекрасно понимаете, — сквозь зубы процедил Арджент, с прищуром вглядевшись в картину на потоке, которую видел только он, — что этот идиот обычный педофил, позарившийся на молодое мясо! Он играется с ней, как с игрушкой. Я не могу этого вынести... — И все же ваша дочь уже давно привыкла так жить, — с наигранным сожалением выдохнул вампир, изобразив на лице печаль. Он подошёл к столу и зажег свечи. — У вас есть родители? — немного подумав, выдал доктор. Он опустил голову и с искренним любопытством посмотрел на вампира. Казалось, всё его тело расслабилось от этого короткого разговора, и прерывать столь интересную беседу, создавшую интимно-успокаивающую атмосферу в кабинете, не хотелось. Сигарета одиноко гасла у доктора в руке. Её дыма было вполне достаточно для начала. — Сколько вам вообще? Есть дети? — Думаю мой возраст не ваша основная проблема, — Карлхайнц едва не рассмеялся впервые искренне и, продолжив посмеиваться, добавил, — но, да, у меня были родители, — затем, переведя глаза с доктора на ковер, он невидящим взглядом всматривался в узорчатую поверхность, но, по странному улыбаясь, продолжил. — Вполне такие нормальные родители. Обычные. Мои мама и папа... Детьми, — вампир поднял безумные, округленные глаза на Арджента, — к несчастью, обделён.       От этой пугающей улыбки Кадзуто стало не по себе и, затянувшись, на выдохе спросил: — Вы должны понимать, что я отец, — улыбочка спала с лица вампира, и тот вернулся к своему привычному состоянию. — Забота о моей дочери для меня превыше всего. — А он богач, — вяло пожал плечами Карлхайнц. — Вы живёте в отходах, а он во дворце.       Кадзуто погрузился в раздумья, откинувшись на спинку кресла. Это выражало его затуманенное лицо. Изредка он закуривал и думал. Думал, шутит ли этот вампир или на полном серьёзе. А на дне глаз доктора виднелась такая холодная, разъедающая злоба, настолько бездонная, что заглядывать туда было страшно.       Вампир не стал отвлекать его от этой стадии принятия неизбежного. Небо уже очистилось, давая простор звёздам. Луна осветила кабинет, сквозь её лучи можно было увидеть пыль, заполнившую комнату.       Когда руки начали трястись от каких-то ужасных мыслей, которыми он продолжал себя бичевать, Кадзуто заговорил: — Прошу прощения, у вас есть жена? — О! — он ухмыльнулся, горделиво вскинув голову, прищурился, — целых две! — Сочувствую им, — раздраженно бросил Кадзуто, закурив. — Прошу вас, доктор, — пропустив мимо ушей его подкол, улыбнулся Карлхайнц, — они все вполне довольны своим положением. Планирую жениться и в третий раз, конечно. — Вы же понимаете, что все эти женщины жаждут любви? — Ну, — Карлхайнц наигранно задумался, прижав указательный палец к подбородку, — их, вроде, устраивает и нынешняя роль. — Роль? — чуть приподнялся Арджент, заинтересовавшись. — Размножение. Моя идея в размножении, — вампир расплылся в невинной улыбке.       Доктор раздраженно фыркнул, отведя взгляд, и вновь откинулся на спинку кресла. — Вы вообще когда-нибудь любили? — буркнул Кадзуто. — Любил. Много раз любил, доктор. — И среди них не было кого-то особенного? — Была, — неожиданно быстро ответил Карлхайнц. Он заметно ссутулился, а на лице отразилась мягкая и бледная скорбь. Он улыбнулся, но эта улыбка дала прекрасно понять, тоска съедала сердце вампира. — Кто она? — Самая чистая душа, — отозвался Карлхайнц полушёпотом. — Она была человеком?       Вампир усмехнулся. Он повернулся к окну, посмотрел на луну, видя в ней изящные картины узорчатых отражений прошлого. — Да. Самым прекрасным и молодым человеком. Я хотел её тело, а она хотела показать мне душу, — он слегка рассмеялся от внезапной мысли. — И я даже не мог ничего возразить, доктор. Она просто брала и открывала мне свой мир, не принимая отказа. — немного помедлив, Карлхайнц добавил: — Я пытался понять, как она видит всё вокруг, и это так и осталось тайной между нами. — И что с ней стало? — после короткого молчания, поинтересовался Кадзуто. — Она была отдана другому, — тяжелый и опасный, с нотками злобы голос заставил вздрогнуть Арджента. В отражении доктор видел, как нахмурился вампир. — Тирану, — вампир оскалился. — Я не успел спасти её. — Она умерла? — боязливо спросил Кадзуто. — Нет, — в голосе лёд, а в глазах промелькнуло сожаление. — Я успел обратить её, но... — он поднял глаза на луну, и, выдохнув, более спокойнее продолжил: — Но она погибла. Ко мне вернулась совершенно другая. — выдохнув, словно успокоившись, Карлхайнц произнёс: — Никогда не привязывайтесь, доктор. Это больно и разочаровывающие. — Вы убили её? — отчего-то Кадзуто не был удивлён. — О-о, нет, — вампир протянул, слегка улыбнувшись. — Я подарил ей свободу.       Доктор не стал спрашивать, что собеседник подразумевал под словом «свобода», но был отчего-то уверен, что эта девушка уже мертва. Вскоре Арджент почувствовал, что усталость стала постепенно накрывать его. Попрощавшись, он ушёл к себе. Луна всю ночь зияла над лесом. Факелы лаборатории горели, и вся она погрузилась в сон, и казалась спокойна и важна. Доктор, когда шёл к себе, хотел лишь одного — спать.

***

— Райто! Райто! — Цубаса говорила с передышкой между словами. От долгого бега её дыхание сбилось, а щёки покраснели. Она с громким хлопком открыла дверь и вбежала в комнату к парню, застав его за переодеванием. Парень как раз заканчивал. — Ты не представляешь, что сейчас произошло... — она начала с ярым энтузиазмом. — А... ты куда? — По делам схожу, — сухо бросил вампир, не глядя на неё. — А, — казалось, Цубаса не заметила этой перемены в голосе, и огонь в её глазах вновь разгорелся. — Я... — Может чуть позже? — он не дал ей договорить.       Она тут же оступилась. Понурила плечи и закрыла рот, нахмурившись, как обиженное дитя. Райто лишь искоса смотрел на неё, но сердце предательски сжалось, и он, обречённо выдохнув, произнёс: — Ла-а-адно, — вампир уселся на кресло и подпёр голову рукой, со скучающим видом уставившись на подругу. — Что там у тебя?       Цубаса оживлённо встрепенулась и стала рассказывать в ярких красках, что случилось. Конечно, парень понимал, что она много чего приукрашивает, поэтому пропускал её слова через воображаемую призму. Однако пару моментов его всё же насторожили и по степенно, к концу рассказа Райто с тяжёлым взглядом смотрел на воодушевлённую Цубасу. Окончив говорить, вампирша замерла с глупой полуулыбкой на лице, всё ещё пытаясь отдышаться. — Ну? — девушка торопила его с ответом.       Он молча встал, закрыв глаза, придавая своему лицу безразличное выражение.       Цубаса застыла недвижимым изваянием посреди комнаты, когда Райто прошёл мимо, сдержав порыв схватить её за руку, удержать от глупостей, рассказав всё. — Он тебе не нужен, — слова вампира прошли сквозь грудную клетку и впились прямо в сердце, отбивая в нём неестественные ритмы. — Советую забыть про него вообще.       Разочарованное удивление в её глазах разрывало несокрушимый самоконтроль, и сердце сжалось, пропустив удар. Ничего, кроме ярости на своего брата, в Райто сейчас не было.