Звезда Десятой луны

Аделард очнулся перед рассветом, в тот самый тихий час, когда замирает природа и стихает ветер. Сон ему снился прегадкий: какие-то склизкие слизни и монстры, а потом — он вылетел из их клубка и упал, стукнувшись обо что-то твёрдое. Распахнув слегка безумные глаза, Лангедокский увидал над собой бледнеющие звёзды. На ночь его вынесли из каюты на воздух, и теперь он лежал, распластавшись навзничь на палубе. Рывком усевшись, Аделард рванул к глазам левую руку. Чистая повязка, да и болит совсем немного. Лангедокский недоверчиво ощупал руку. Да, почти не болит… Или это новый болезненный сон? Или? Аделард вскочил на ноги и огляделся. Пусто. Прислушался. Тихо. Только мерный плеск воды. Ни голоса, ни дуновения. А вдруг так и выглядит смерть? Чистилище? Вот, и пахнет тут дымом каким-то. На Аделарда накатило смятение — он рванулся наугад. И едва румпель не сшиб, вовремя замер. У румпеля, привалившись к нему спиной, дремал мавр, чуть поодаль от него — капитан развалился, и ещё кто-то, закутанный в тряпку по самый нос. Они все спят, и только один сидит на носу. Лангедокский сразу же узнал в сидящем Йохана — по длинной трубке, которую тот курил, пуская клубы дыма. — Топай сюда! — Йохан негромко позвал его, не оборачиваясь. Каждый раз Аделард пугался подобных выходок Йохана: как он заметил его, если не глядел? Однако, подошёл и уселся напротив. — Чинунпе¹? — предложил ему Йохан, протянув трубку. — Пожалуй, — согласился Аделард и, схватив её обеими руками, сунул в рот. Трубка достаточно тяжела, и длиной не меньше локтя. На деревянной части тщательно вырезали сложные узоры: птицы, звери, маски переплетались на них, составляя цельную картину. Йохан говорил, что рисунки означают бой какого-то Маниту с духами ночи. А длинные перья, привязанные шнурками в том месте, где деревянная трубка соединяется с каменной чашечкой — победу и мир между всеми живыми и мёртвыми. — Очухался? — осведомился Йохан — больше у мироздания, чем у Аделарда. — Как видишь, — буркнул тот, несколько раз вдохнув дым и отдав трубку обратно, Йохану. — Меня беспокоит её латынь, — задумчиво бросил Йохан, подведя глаза к светлеющему небу. — Что? Чья латынь? — удивился ещё сонный Аделард: причём тут латынь к его ране?.. — Я имел честь познакомиться с Элишвой поближе, — начал Йохан, задумчиво вертя чинунпе в руках. — Что, уже? — изрыгнул Лангедокский и похабно захихикал, но Йохан цыкнул с такой свирепостью, что он сразу замолк. — Когда я заговорил с ней впервые — она ни капли не знала латынь! — прорычал Йохан, стиснув трубку в кулаке. — Но, когда мы латали тебя — она шпарила по-латыни, как чёрт! — Да успокойся ты, — Лангедокский махнул больной рукой и даже не заметил, что она больная. — Девчонка вполне могла знать латынь… Только тебе не сказала! Аделард снова захихикал, состроив глупую рожу. Это он из-за мака такой дурной: Авраам в него лошадиную дозу влил, дабы не дёргался, пока будут курочить его руку. До сих пор зрачки здоровенные и взгляд мутный, безумный. Говорить с ним не о чем — Йохан уже хотел отправить его спать, но случайно взглянул на горизонт. Тёмная точка нарушила безмятежность предрассветного часа — к ним стремительно приближался корабль. — Давай, будим Ксеркса! — Йохан вскочил и побежал на нос, где, храпя, дрых капитан. — Вставай, у нас гости! — рявкнул он, ощутимо пнув его в бок. Ксеркс спросонья вскочил, как ужаленный, выцапал меч и накинулся на Йохана. Очень неуклюже — Йохан скрутил его сразу, выкинул дурацкий клинок и повернул всклокоченную башку Ксеркса направо, откуда надвигалось незнакомое судно. — У нас гости по правому борту, — негромко сказал Йохан, придавив капитана, чтобы проснулся от боли. — Пусти… — Ксеркс заныл, дёргаясь. Йохан пихнул его так, что капитан навалился брюхом на леер. Наконец-то он увидел корабль — другой дромон, который живо гнали гребцы. Разбуженные Аделардом, Агафон с Абдуллой подскочили и тоже уставились, Абдулла передал капитану подзорную трубу. Ксеркс рванул её к глазу, покрутил и застыл, белея, словно бы кракена в волнах увидал. — Полундра… — пробормотал капитан, закрыв рот ладонью. — Это Марк Одноглазый. Абдулла и Агафон разом отпрянули от борта. Клавдий пробудился и вцепился в румпель, вперившись в горизонт глазами, стеклянными от страха. — Разворачивай! — дико взревел Ксеркс, с треском сложив подзорную трубу, отчего из нее выскочила линза. Абдулла с Агафоном кинулись к вёслам, Клавдий крутанул румпель. Корабль быстро сбился с курса да завилял так, что людей отшвырнуло в разные стороны. Сам Ксеркс в леер вцепился, а то бы покатился по палубе. Ясно, что они пытаются удрать, но скорости не хватало катастрофически. Марк Одноглазый имел куда больше гребцов, его дромон резал волны, разбивал их в пену, подходя всё ближе и ближе. Ксеркс бросился к Йохану и чуть ли не на колени перед ним повалился. — Садись же на вёсла, греби! — запричитал он с животным страхом на лице. — Что ты делаешь? — Йохан схватил капитана за воротник и со злости слегка приподнял, от чего его ноги дёрнулись в воздухе. — Я… Он… Пираты… — булькнул капитан, выронив подзорную трубу. — Марк Одноглазый в этих водах — король. А я проиграл ему в кости мою «Чайку». — В кости?! — Йохан злобно швырнул Ксеркса о палубу. — Да как ты… Чёрт! Ксеркс катался, схватившись за ушибленное место, и кричал, что они погибнут, если не сбегут, но Йохан уже наплевал на него. Он бросил беглый взгляд в сторону пиратского корабля и краем глаза заметил Авраама, который, зевая, тащился да шаркал. Клавдий кинул корабль в дурацкий вираж, отчего лекаря жёстко швырнуло к борту. Тот свалился с ног и съежился, отрывисто, нервно выкрикивая: — Мы тонем, или как? Йохан подскочил и навис над ним, хотел схватить за шиворот, чтобы поставить на ноги, но Клавдий вывернул руль, и его отбросило в сторону. «Чайка» неуклюже развернулась, в пену разбив накатившую волну. Вода плеснула на палубу, обдала лекаря с ног до головы, да и Йохана тоже. Авраам принялся плеваться, громко фыркая и снова бухнулся навзничь. — Перчатка где? — накинулся на него Йохан, выжимая край ветхого плаща. — Я выкинул её за борт… — пискнул лекарь, встать попытался и едва в море не улетел — Йохан в последний момент успел поймать его за руку. — Ну, прекрасно, кидаешь за борт всякую дрянь, — прошипел он, бросив Авраама. — Ладно, так обойдёмся. — Да что происходит, чёрт возьми?! — Авраам с трудом водворился на ноги, цепляясь за леер. Проклятый дромон петлял, как заяц — Клавдий вообще не мог разобраться, куда ему плыть, и чудовищная качка не давала стоять на ногах. — На абордаж нас берут, чёрт подери! — рявкнул Йохан и вынул из кармана ключ от каюты. — Ксеркс это корыто проиграл! Йохан кинул ключ Аделарду, и тот ловко поймал, но уставился на него вопросительно. — Лангедокский, в каюту! — крикнул ему Йохан. — Спрячься и сиди, пока не крикну «давай»! Аделард молча кивнул и умчался, поняв, что скрыться ему нужно до того, как пираты его заметят. Пиратский дромон их живо нагнал и, выполнив проворный манёвр, встал с «Чайкой» борт к борту. Пираты орали и улюлюкали, вертели длинные верёвки. Человек двадцать, а то и двадцать пять, не меньше, и каждый вооружен до зубов, обряжен в кожаные доспехи. Чёрт, вот это подставил их проклятый Ксеркс! Абордажные крюки прочно вцепились в рассохшееся дерево борта. Пираты дружно натянули тросы, подтягивая «Чайку» к своему кораблю. И, подтянув, вязали узлы, чтобы добыча уже не вырвалась. Грести больше не было толку: Агафон и Абдулла схватились за клинки, встали спиной к спине, готовясь к смертельной схватке. — Вперёд! — басовито заревели на пиратском корабле, и разбойники с гиком ринулись на «Чайку», перескакивая через связанные борта. Кок попытался рубиться, но лысый здоровяк одним ударом выбил его меч, а его самого сшиб на палубу мощной подсечкой. Мавр ловко увернулся от пиратского клинка, проткнул напавшего, но остальные скрутили его и лишили меча, да швырнули к Агафону. Ксеркс был заганан на нос. Он замахнулся мечом, но сразу выронил его и повалился на колени, лепеча: «Пощадите». Клавдия просто оттащили от руля и бросили к пленным товарищам — юнга не успел даже тронуть своего оружия. Йохан был безоружным — он лишь шагнул назад и поднял руки вверх, когда его окружили. — Крыса! — рявкнул ему лысый пират, с презрением разглядывая его замотанное лицо. — Чёрт, если ты прокажённый — сам ныряй в воду, я не притронусь к тебе! — Что, боишься облезть? — расхохотался над лысым другой пират — прямоугольный здоровяк с громоздкой секирой. — Топай давай, крыса! — он впился Йохану в плечо толстыми грязными пальцами и пихнул ко всем. Последним Горация швырнули, и купец просто уселся да заныл. Они были окружены — сбиты в кучу, и пираты обступили их плотным кольцом. — Ещё один! — рявкнули в стороне. Кудлатый громила протолкался сквозь толпу, подгоняя перед собой Мастера Сумая. Он тыкал старца в спину мечом, и тот топал, прижимая посох к тощей груди. — Что происходит?.. — только и успел прошипеть Мастер Посоха, прежде чем его грубо схватили. — Отдай! — один из пиратов выхватил у Сумая посох, а его самого отпихнул к остальным. Йохан подхватил Мастера подмышки, чтобы тот не упал, но Сумай его оттолкнул… План созрел мгновенно: Йохан уже знал, что справиться с пиратами им поможет Сумай. А точнее, его посох. — Выворачивай карманы! Всё оружие — на палубу, разрази меня гром! — сытым голосом приказал рыжий здоровяк, на правом глазу которого чернела повязка. Это и есть Марк Одноглазый, король здешних вод — рослый бородач с широченными, прямоугольными плечами и голосом, похожим на рёв иерихонской трубы. Выбора не было — все восемь пленников принялись рыться в карманах, вышвыривая на палубу нехитрый скарб. Оружия у них больше не было: у кого иконы, у кого — чётки, засохшие сливы, или медяк… А у Горация — целый кошель, что брякнуля на доски тяжело и со звоном. В карманах Йохана зияли дыры да гуляла пустота. — Ну что, Ксеркс, долги нужно отдавать! — громогласно расхохотался Марк Одноглазый, прохаживаясь с напыщенным видом победителя. Ксеркс нервно булькал, лепетал какую-то чушь, топтался да шаркал, глядя на свои старые сандалии. Йохан около него неотрывно следил за пиратами, как перескакивают они на «Чайку», разбегаются по палубе, роются во всех вещах. Особенно — в тюках Горация. — Тащи всё на «Дьявола», Змей! — приказал довольный добычей Одноглазый лысому громиле, что увлечённо разбирал тюки. — Тащиии! — заорал этот Змей, уложив ручищи на широкий пояс с круглой стальной бляхой. Пираты принялись проворно таскать, взваливая тяжеленные тюки себе на плечи. Гораций, глядя на них, совсем сошёл на сопли. Что-то пискнул Ксеркс, но Йохан ткнул его локтем в бок. — Не копошись, пускай таскают, — сквозь зубы процедил он, остановив взгляд на каюте, дверь который три здоровяка вышибали ногами и бранились на чём свет стоит. — Зачем?.. — не понял Ксеркс. — Заткнись и слушай меня, — отрубил Йохан и ещё раз его ткнул. Змей пробрался к скарбу Авраама, раскрыл один из мешков. — Золотишко, — довольно осклабился он, потерев лысую башку. — Тащи на «Дьявола»! — сипло рявкнул Одноглазый. — Вижу, Ксеркс, ты разжирел, золото награбастал! Значит, будет, чем долги заплатить! — Это не моё… — начал, было, Ксеркс. — Верно! — перебил Одноглазый. — Это — моё! — и дико захохотал, вцепившись в брюхо. Дверь каюты треснула, развалившись в щепки от суровых ударов громил. Они втроём ворвались внутрь и сразу вышвырнули на палубу Элишву. — Деваха! — похабно заревел волосатый и пьяный пират, чьи патлы закрывали глаза и свешивались до самого пояса. — В самом соку! — сообщил тощий заморыш, грубо сорвав с её мешок. Элишва дёргалась, кричала до хрипоты, но кандалы не давали ей шансов. — Моя! — взревел Марк Одноглазый, потрясая здоровенной бородищей, расшвыривая вшей. — Слушай, мне этот тип Жерара напоминает, — пробормотал Йохан Аврааму, вспомнив одного из бывших соратников. — Его бы тоже на Пиренеи, к быкам… — Эй, что ты там бормочешь, плебей?! — взрычал Одноглазый, сурово надвинувшись. — Ты бывал на Пиренеях, Одноглазый? — громко спросил его Йохан и нагло прищурился, глядя в широкую переносицу пирата. — Да я потомок римских патрициев! — вконец разъярился рыжий пират, вырвав из ножен громоздкий двуручник. — А я думал, иберийских быков²! — выпалил Йохан, сделав к пиратскому капитану один смелый шаг. Багровый от ярости, Одноглазый размахнулся мечом и прыгнул вперёд, намереваясь руки и ноги отрубить наглецу. Йохан навернул его коленом в пузо, и Марк согнулся, упустив меч. Который Йохан подхватил на лету, мигом снеся рыжую башку. Другой пират ринулся к нему с рыком, но Йохан проткнул его насквозь да скинул тело с клинка свирепым пинком. Третий рубанул сзади — Йохан закинул меч за спину, отбив удар и, развернувшись в прыжке, саданул пирата ногой, вышвырнув за борт. — Даваааай! — заревел он Лангедокскому, на бегу зарубая всех, кто ему попадался. Лангедокский выпрыгнул из каюты с «великим Эа» да прирезал громилу, решившего под шумок утащить Элишву. Тот растянулся, обливаясь кровью, однако на его месте вырос новый. Накинулся, но Аделард успел уйти вбок и проткнуть его за миг до того, как он бы проткнул его. Пират осел с хрипами, а Лангедокский прыгнул к беспомощной пленнице. Ругая Сумая, он поднял её, тяжеленную из-за кандалов, и не заметил пирата у себя за спиной. Свистнула над его башкой сталь и… раздался жалобный писк и мокрый хруст. — Враги любят спины! — услыхал Аделард насмешливый голос и рывком обернулся. Йохан торчал перед ним, бесновато ухмыляясь, и сжимал клинок Одноглазого, с которого стекала кровь, свешивались клочки плоти. Мгновенно зарубив пирата, который на него напрыгнул, Йохан громко свистнул в два пальца. Конь послушно прискакал на его зов и встал, как вкопанный, смиренно опустив голову. — Давай-ка, — Йохан забрал у Аделарда Элишву и взвалил животом на седло. — Туда! — приказал ему Йохан, махнув рукой к пиратскому кораблю. Жеребец с бешеным ржанием рванул, куда ему показали, расшвыривая пиратов, затаптывая их насмерть. Один зарубить его попытался, но жеребец ловко двинул копытом, раскроив ему череп. Доскакав до борта, фриз взметнулся в невероятном прыжке, пронесся над головами людей да оказался на корабле пиратов, затоптав человека, что попал ему под копыта. Агафон, Абдулла и Клавдий расхватали свои клиники и тоже сражались, Авраам уводил Мастера Сумая на опустевший пиратский дромон. Пираты были заняты сражением — никто не заметил, как два человека перелезли связанные борта и затаились на их судне. — Мой посох, — сварливо фыркнул Мастер Сумай. — Йохан заберёт, — заверил его Авраам. Лысый Змей сжал тяжёлый посох в кулачищах, навернул им конопатого юнца, отбросив далеко в сторону. Ловкий мавр от удара ушёл: посох свистнул над кудрявой головой, но не попал, отчего Змей пришёл в дикую ярось. Рыча, скакнул он к мавру и принялся бить изо всех сил, однако тот увёртывался, и даже вскользь по руке полоснул неважным и ржавым клинком. Взвыв от боли и ярости, пират выцарапал видевший виды зазубренный меч и кинулся в шальную атаку. Клавдий пришёл в себя и увидал, что Абдуллу загнали в угол: лысый насел, орудуя клинком и посохом, а мавр уже выбился из сил. Абдулла сбил дыхание и двигался всё более неловко, все его синяки и раны болели, сковывая. На то, чтобы зарубить громилу, его не хватит, а спрятаться негде… — Получай! — Клавдий наскочил на пирата сзади, но тот развернулся и закрылся посохом. На помощь ему подоспел худой и низкий — стукнул Клавдия под колено, но тот смог устоять и блокировать удар его клинка. Абдулле бы бежать, но бросить товарища он не смог. Собрав остатки сил, мавр вскочил на ноги и в прыжке навернул тощего ногой. Клавдий выполз из-под свалившегося тела, и тут же увидел Змея за спиной Абдуллы — Сзади! — крикнул он, но оказалось поздно. Змей замахнулся мечом, и голова Абдуллы покатилась по палубе. Пораженный Клавдий замер: поддался страху, растерял дух воина. Лысый громила прыгнул и занёс над ним посох Сумая, собравшись башку размозжить. За миг до удара свистнул меч, и посох бухнулся на палубу вместе с отрубленными руками пирата. Лысый, судорожно дёргая обрубками, крутнулся вокруг себя и грянул на бок, визжа. Кровь хлестала фонтаном, и Клавдий отвернулся, дабы не видеть этого кошмара. — Бежим! — рявкнул Йохан, схватив ноющего юнгу за шиворот и подняв на ноги. Йохан ловко подбросил посох ногой и перехватил свободной от меча рукой. — Это мое первое плавание… — всхлипнул Клавдий, размазывая слёзы. — Я не родня царю… — Топай уже! — Йохан свирепо пихнул его в спину, чтобы не торчал. Пираты неслись к ним и ревели, ощетинились оружием — надо бежать, их слишком много, чтобы справиться вдвоём. Внезапно перед носом выскочил косматый громила, чья шея оказалась повязана красным платком. В ярости стиснул он зубы, между которыми затесалось три золотых, и накинулся, свистя кривым сарацинским клинком. Клавдий рванул наутёк, но споткнулся. Йохан едва успел задержать клинок пирата над его бестолковой башкой. Громила рубил снова и снова, а за ним уже скакали другие. Человек шесть. Рывком оглядевшись, Йохан заметил Мастера Сумая на пиратском корабле подбросил посох и ударил ногой, запустив, а полёт. — Лови, Сумай! — крикнул он старцу. С каюты соскочил пират, и Йохан прикончил его в воздухе, проткнув насквозь. Мастер подпрыгнул и поймал посох на лету, раскрутил над головой, с треском и искрами пропустив от основания к камню энергоразряд. Меч пирата свистнул над головой Йохана — он пригнулся, одновременно двинув клинком, и тот рухнул, в лихорадке хватаясь за перерезанное горло. Йохан чуть не споткнулся о Клавдия — юнга, обезумев от страха, сидел на палубе у него под ногами.  — Трави тросы, Лангедокский, мы уплываем! — зарычал Йохан, швырнув юнгу через борта. Да нос к носу столкнулся с пиратом… Но он и пикнуть не успел, как разбойника зарубил Агафон. — Не лови ворон! — хохотнул кок, перепрыгнув с «Чайки» на «Дьявола». Лангедокский бешено рубил абордажные тросы, Агафон с Ксерксом отпихивали пиратское судно от «Чайки» шестами. — Стреляй, Мастер! — рявкнул Йохан, скакнув через быстро растущую щель между бортами кораблей. За ним сиганул пират с платком, в прыжке занеся клинок. Йохан с бешеной скоростью развернулся в воздухе и мгновенно рассёк его надвое. Он сам едва в воду не свалился — приземлился на леер, на цыпочки и тут же спрыгнул на борт. — Чёрт, где мои клятвы? — пробурчал Йохан и выкинул меч в море. Сумай тряхнул посохом, спустив с камня ослепительный луч, что врезался в палубу «Чайки», проломив ее насквозь вместе с днищем. Вверх ударил мощный фонтан воды, заливая корабль, пираты на борту забегали, в панике поднимая гвалт. Одни сигали в воду, другие панически цеплялись за мачты, карабкались вверх и кричали, кричали. Из трюма стаями выбегали крысы и тоже лезли на мачты, вслед за пиратами. Пробитая, «Чайка» тонула на глазах — скрывалась в пучине, оставляя по себе водоворот. Вода бурлила, бешено вертясь, и поглощала пиратов, которые упали за борт, но не успели отплыть. Волны били в борта «Дьявола», вспенивались да хлестали на палубу, окатывая людей. — Отгребаем, отгребаем, а то затянет! — кричал промокший до нитки Авраам, налегая на вёсла, что было у него сил. Рядом Лангедокский уселся и тоже налёг, да и Йохан грёб. Ксеркс с Агафоном поставили паруса, а потом — капитан за румпель схватился, удерживая корабль так, чтобы его не вертело. Кок — прыгнул на вёсла, около Йохана. Волны сомкнулись над мачтами «Чайки» — лишь крутился водоворот да с бульканьем поднимались из глубины большие пузыри. Ксеркс вздохнул у румпеля, с сожалением глядя туда, где погиб корабль, на котором проплавал он лет десять. — Чайка… — горько проронил капитан, крестясь по обычаям православных. «Дьявол» отошёл от водоворота — мирно покачивался на волнах, и люди отпустили вёсла. Не привыкший к труду, Авраам повалился носом на скамью. Лангедокский перевесился через борт, щупая больную руку. Удивительно, что он больше не чувствует боли… — Ничего, у Одноглазого посудина получше твоей! — Йохан приблизился к Ксерксу и по-дружески хлопнул по плечу. — Она называется «Дьявол», — с опаской заметил набожный Ксеркс. — Я православный, ты же знаешь… — Можно в «Чайку» переименовать, если для тебя это так важно, — Йохан только плечами пожал: ему было абсолютно плевать, как называется корыто, главное, чтобы на воде держалось. Над его ухом фыркнул конь — напомнил об Элишве, которая до сих пор лежала животом на седле. Кандалы не давали ей слезть, и она глупо болталась вниз головой. — Чёрт с тобой, — буркнул Йохан да стащил пленницу с коня. Элишва шаталась — от испуга, а может, от того, что кровь прилила к голове. Неловко качнувшись, она навалилась на Йохана. Тот поддержал её, но Элишва бросила на него огненный взгляд. — Ведьмачья рожа! — рыкнула она с яростью и, если бы не кандалы — наверняка бы влепила Йохану оплеуху. — Да молчи уже! — огрызнулся Йохан и отошёл от Элишвы подальше, а та едва не упала, лишившись поддержки. — Найди, где можно её запереть! — изрек Мастер Сумай, злясь из-за того, что потерялся чёрный мешок. — И кусок чёрной ткани найди, чёрт бы подрал тебя, человек! — Чёрт возьми, мы потеряли Горация… — негромко заметил Авраам, осознав, что купца нигде нет. Наверняка, толстопузый трус перепугался и не понял, что надо сбегать на «Дьявол». Затонул вместе с «Чайкой», мир его праху. — Ну и пёс с ним! Одним тюфяком меньше! — отмахнулся Йохан, в душе даже радуясь потере балласта. — Пора обыскать эту посудину и узнать, что тут есть, и чего нет. Кажется, «Дьявол» и впрямь, лучше, чем «Чайка». Просторнее как-то, длиннее, имеет две мачты, а не одну. Может быть, тут и кают побольше будет, и трюм окажется без крыс… Йохан устал — опёрся о леер замотанными ладонями и воззрился на горизонт. За несколько дней он нарушил почти все клятвы, которые давал перед тем, как они с Авраамом и Лангедокским отправились в путь. Сколько продержался-то? Две луны? Три? И трёх не будет. Его руки снова в крови — в прямом смысле — и рвань, на которую сменил он доспехи, обляпана кровью. Но даже это лучше, чем продавать брошь. Йохан украдкой провёл ладонью по груди: проверил, на месте ли брошь. На месте, остаётся приколотой к его старому плащу, что по низу уже превратился в лохмотья. Ветер трепал их, ещё больше разрывая… — Абдулла погиб… — Клавдий рассеял угрюмые мысли, и Йохан невольно повернулся к нему. — Какой веры он был? — осведомился Йохан, лишь бы отринуть грех уныния, который всё чаще пытался его настичь. — Вроде, исламской… — проблеял Клавдий, которого до сих пор трясло. Глупый ребёнок, не видевший раньше настоящего боя.  — Сначала какой-то своей, но потом принял ислам, — прибавил он для верности. — Нужно совершить по нему намаз-джаназа³, — негромко сказал Йохан, повернувшись лицом туда, где из-за горизонта поднималось солнце — неяркое, прикрытое дымкой. — Я не знаю, в какой стороне отсюда Кааба, буду глядеть на восток. Клавдий тоже повернулся — молча, с пришибленным видом. — Ас-Саляту аляль-майит³*, — тихо, протяжно запел Йохан, сложив ладони перед собой. Он принялся медленно читать суру «Аль-Фатиха» — нараспев, подражая имамам. Тихо подкрался к нему Авраам, и Ксеркс покинул штурвал. Агафон, хоть и верил до сих пор в Зевса, как древние эллины — тоже приблизился. Лангедокский подтянулся последним — усталость никак не давала ему встать со скамьи для гребцов. И даже конь подошёл, смиренно опустив храп. Только Мастер Сумай зло шаркал в стороне и фыркал о том, что нужно запереть Элишву. Он схватил ее за локоть тонкими, жёсткими пальцами и крепко держал, иногда нервно встряхивая. — Откуда ты всё это знаешь? — с удивлением поинтересовался Ксеркс, когда Йохан закончил читать и поднял вверх раскрытые ладони. — Я изучал ислам, и ехал в Малую Азию, чтобы отречься от мирского и стать дервишем, — пробормотал Йохан, глядя поверх головы капитана на море, которое казалось бескрайним. — Хотел пройти путь Хаджи Бекташа, и, если повезёт — увидеть и самого Хаджи⁴. — Ты — дервишем? — изумился Ксеркс, окинув Йохана недоверчивым взглядом. — Но ты — отличный мечник — мог бы зарабатывать мечом. — Меч не для меня, — отказался Йохан. — Молитва и философия — вот, чего я желаю. — Странный ты человек, — буркнул Ксеркс. — И всё же, кто тебя так драться научил? Капитан сгорал от любопытства: странный попутчик явно что-то скрывает. Он не просто «отличный мечник» — он способен двигаться гораздо быстрее человека… И, Ксеркс понимал: теперь этот Йохан имеет полное право забрать корабль себе, а его — утопить. — Тамплиеры. К ним я не хочу возвращаться, — нехотя ответил Йохан… Как же недобро глядит, алчно: пригляделся уже к кораблю. — Ты избавил меня от Одноглазого, спас корабль… — запричитал Ксеркс, боясь, как бы Йохан не удумал сбросить его за борт. — Да я перед тобой в неоплатном долгу, Йохан! — Дарю, Ксеркс, — Йохан махнул рукой и отвернулся к лееру. — Я всё ещё пытаюсь быть аскетом. — Слушай, Нишапур в другой стороне, — как бы невзначай напомнил Ксеркс. — Ничто земное не чуждо аскету: деньги кончились, — обыденно бросил Йохан. — Пошли, капитан, пора глянуть, что нам с тобой подарил Одноглазый! Йохан выглядел добродушным только внешне — улыбался, дружески хлопал по плечу… Но Ксеркс ему уже чертовски надоел: мало того, что капитанишку приходится всё время покупать, так ещё и нос сунул не в своё дело. Йохан уж грешно подумал о том, чтобы скинуть его за борт. Оставил лишь потому, что их слишком мало, а он совсем не хочет сидеть на вёслах, или часами рулить. Ксеркс приказал Агафону и Клавдию обыскать корабль, но сам ступал по палубе с опаской, через каждый шаг крестясь. Корабль называется «Дьявол», и плавал на нём лютый безбожник… Хотя, да, палуба добротная, новые доски, и даже не скрипит. — Капитан, запрёшь ты её наконец, или нет? — на Ксеркса набросился Мастер Сумай и погрозил посохом, но капитан только буркнул в ответ: — Дай хотя бы разобраться, куда тут запирают-то! Корабль-то не мой! — Быстрее! — рыкнул Сумай, сатанея из-за Элишвы: она ему уже всё лицо обплевала. Поразить её энергоразрядом нельзя, тогда Нрсис уничтожит весь Орден Мастеров. Бросить слоняться по палубе — тоже нельзя: зверь может преодолеть барьер печати и поработить душонку одного из людей. — Глядите! — внезапный выкрик юнги перекрыл плеск волн и шум ветра, да разогнал мысли людей. Клавдий стоял на носу да тыкал пальцем во что-то, что оказалось по левому борту. Люди разом бросились туда: а вдруг, опять пираты? Мало ли, с кем Ксеркс в кости играет, напившись вина? Но, нет, не пираты оказались по левому борту. Сама по себе, неуправляемая, качалась на волнах утлая лодчонка. А на её дне сжался человек. И не просто человек, а Гораций, в его дорогих белых одеждах.