Подрывающие системы

...Становление психологической зависимости первый стремительный шаг по направлению к пропасти. Вне системы и каких-либо умозаключений Лара сразу подсела на дезаморфин. Из-за него ли болезнь развивалась так быстро? А почему именно он, девушка сказать не могла, то ли глюки были ярче, то ли ампулы смертельно красивые. Она не хотела видеться Ване под наркотиком. Чтобы он запоминал её прыгающей по комнате в бешеных танцах, с сумасшедшими, зажжёнными дурью глазами. Будто, увидь её брат, и она сразу перейдёт на условный следующий этап, а так... Правда, всё равно подозревала, что брат знал, он сообразительный был. Лара смеялась над собой. Завела календарь, где отмечала, когда Вани долгое время не будет дома. Лишь бы он не увидел. Однажды девушка, выделив такой день, спешно стала распаковывать шприц. А через несколько минут, он уже провалился в душный мир, находящийся вне мира глюков: алое яркое море, голубое вьющееся солнце. Щелчок открывающейся двери она почти не услышала. В её реальности, около моря, кричали чайки. Кричали людскими голосами. Ваня видел её такой в первый раз. А точно ли её? Она смеялась. Кружилась по комнате в незамысловатых, диких танцах. Ваню не замечала, а может его и не было. Он тогда этого точно сказать не мог. И сейчас, через семь лет, не мог. Громко хлопнул дверью, Тихонов закрыл замок на три оборота. Лара всегда так делала. Его голову разрывали на кусочки дурацкие мысли, догадки. Но самое ужасное, он не мог понять, что нужно делать. Он не мог ни к кому пойти. Никто тоже не знал. Тихонов и впоследствии не вспомнит, как упал на лавочку в парке, как очень долго не мог подняться. Как издавал странные звуки – то ли стоны, то ли вздохи. И как долго в его голове крутилась одна-единственная фраза, которую в припадке обронила его сестра: - Дезаморфин меня спасает. А потом – внезапное прояснение сознания... - Таня, есть курсы реабилитации в наркологических центрах. Давай откроем, посмотрим. Но Белая не слышала, за месяц она уже странно свыклась со словом «употребляет». Будто это её имя. Даже не второе, замещение первого. - Вань, он сказал, что мне в гроб не нужно класть цветов. Будет аллергия... Парень взял ручку Белой и аккуратно опустил на компьютерную мышь: - Танечка, тысячи ссылок, мы каждую просмотреть можем. - Я не хочу. - Но... Ты. - Я не хочу, Вань. Тихонов замолчал, он понимал, почему девушка не верит. - С Ларой было по-другому. Я так и не записал её ни на одни курсы. Просто я... - Молчи. Таня тоже всё понимала. ...Ваня купил в киоске первый попавшийся журнал с объявлениями. Пробежался глазами по списку – есть вполне доступные курсы. Нужно ещё посоветоваться с... Ларой? Журнал не желал прибывать у Вани в руках, предательски выскользнув, упал на асфальт. Лара знала, что он остаётся один. И она... А была ли она одна? Тихонов снова взял в руки журнал; ветер подхлёстывал страницы. Её фраза, в порывах стихии, что-то про «невесомую романтику ломок», которых у Лары, насколько он мог знать, не наблюдалось. И ещё одна: - Дезаморфин меня спасает. Она любила наркотики, зависела от них. Дезаморфин был её любимым. Ваня запустил пальцы в волосы. Дурость какая! Его сестра любила наркотики. - Я так рада, когда мы с ним наконец встречаемся. Мог ли он вместе с избавлением Лары от наркотиком, потерять и её саму? Он хотел вылечить её от любви. Пусть нездоровой, тяжёлой, не предупреждаемой, разве только новой дозой. От любви. Тогда он остановился на этом псевдо-выводе... - Тань, в парк пойдём? - Куда? – спросила девушка, глядя сквозь напарника. - В парк, - всё так же уверенно повторил Тихонов. Ваня посмотрел в глаза девушке. Прямо – будто в душу. Она не спала несколько ночей, очень мало ела, и её волосы потеряли прежний блеск, огромные синяки под глазами... Она была фантастически красива. - Пойдём, - подозрительно быстро согласилась Таня.