Пятнистое полнолуние

      Впервые Снарт просыпался с таким странным ощущением. За ним будто следил некто опасный. Это ощущение наблюдения оказалось настолько неприятным, что сонливость слетела в мгновение ока. Снарт тут же распахнул глаза и изготовился к атаке.       Однако нападать на кого бы то ни было не пришлось. За ним наблюдал Барри Аллен собственной персоной. Очень злой и очень голый.       — Ты что тут делаешь? — одновременно выдохнули Барри и Снарт. Потом последний поморщился и пробормотал: — Ладно, ты первый.       — Ты что тут делаешь?!       — Тебя искал. Нужно было... поговорить кое о чём.       — О жучке, я полагаю? — арктическим тоном осведомился Аллен, сузив глаза. — Это было низко, Снарт! Разве ты не знаешь, что залог прочных отношений — доверие?       — Кто бы говорил! — вспыхнул Леонард. — Ты постоянно скрывал от меня, куда пропадаешь трижды в месяц! О чём мне ещё было думать? Вот что, например, ты делал здесь?       — Пережидал полнолуние, идиот!       Ответ был неожиданным. Настолько неожиданным, что Снарт не нашёлся с ответом.       — Какое полнолуние, Барри? Ты о чём вообще? — вкрадчиво поинтересовался он тоном, которым обычно говорил с депрессирующим Миком, находящимся в непосредственной близости от своей огненной пушки.       Аллен выглядел растерянным. Похоже, это как раз-таки и была та самая причина его трёхдневного ежемесячного отсутствия. Стоп. Снарт наскрёб по сусекам информацию, которую узнал ещё в школе, и вспомнил, что полнолуние было каждый месяц и ровно три дня. Вот только чего страшного в полной луне? Почему Аллен переживал полнолуние в доме с закрытыми окнами?       — Ты никогда не догадаешься, — пробурчал Барри, наблюдая за любовником.       — Ты покрываешься шерстью, бегаешь по дому, воешь и пытаешься сожрать всё живое? — Леонард вспомнил старый фильм про оборотня, который как-то посмотрел с сестрой, и невольно засмеялся. Сравнивать Аллена и то ужасное кровожадное нечто из фильма было просто невозможно для человека с психикой капитана Холода. — Боже, Барри! Только не говори, что ты... волк-оборотень!       — Ну... вообще-то... только гепард...       Если бы Снарту сказали раньше, что его примерный и божественно-ягнячий любовник — оборотень, то он бы засмеялся, точнее, заржал в голос. А потом бы заморозил фантазёра к чёртовой матери. Сейчас же... Впрочем, и сейчас было то же самое.       — Барри, твоя фантазия не знает границ!       — Но это правда, — тихо произнёс Аллен. Он передёрнул плечами и решительно посмотрел Снарту прямо в глаза. — Ты хотел знать правду? Так вот, получай: я оборотень. В дни полнолуния я превращаюсь в гепарда, ночью же становлюсь обратно человеком. И нет, это никак не связано со стажёрством в СТАР-лабс в юности — я родился таким.       — Заливаешь, — недоверчиво сощурился Леонард.       — Ты мне не веришь?! — взвился Барри. — Хотя... — он резко сдал назад. — Ты прав. Я тоже бы не поверил. Ладно, дождёмся утра. А пока, как ты и хотел, поговорим. Только давай на кухне, я жрать хочу.       Снарт пожал плечами. В принципе, он тоже был бы не прочь подзаправиться чем-то съедобным, но не был уверен, что это самое съедобное здесь, собственно, есть. Но раз уж Барри был уверен, что есть, то почему бы и не перекусить.       В молчании они дошли до кухни, где Аллен открыл холодильник и достал из него огромный куль с говяжьими нарезками. Сырыми, естественно.       — Лучше молчи, — предупредил Барри, поймав задумчивый взгляд Леонарда.       "Да, действительно, так будет лучше", — мысленно согласился Снарт, наблюдая за тем, как Барри, сложив в кастрюлю часть нарезок, поставил её на плиту. А потом взял простую сырую ногу и вонзился в неё зубами.       — Понимаешь теперь, почему я никогда не ел при тебе мясо? — рычаще поинтересовался Аллен, проглотив ножку секунд за тридцать. Не то чтобы Снарт считал, но произошло всё действительно быстро.       Леонард присмотрелся к любовнику и содрогнулся, увидев, что глаза того горели ярким зелёным светом. «Как два фонарика», — подумал он.       — Инстинкты просыпаются? — пробормотал Снарт, не спеша, впрочем, отодвигаться.       — Не бойся, я не кусаюсь, — фыркнул Барри.       — Ой, ну не скажи!.. — Леонард продемонстрировал укушенное и почти зажившее плечо.       С мгновение Аллен смотрел на дело зубов своих, после вскочил из-за стола с воплем Тарзана, не иначе:       — Какого хрена ты не сказал мне раньше?!       — Ой, ну подумаешь, задел клыком. Там всё зажило уже. Всё хорошо...       — Снарт, ты идиот! Это если киска поцарапает, всё хорошо будет — если она не бешеная, конечно. А я оборотень!       — И что?       — Через плечо! Давай сюда свой локоть. Тоже, что ли, хочешь по улицам на четвереньках бегать?       Критично осмотрев едва заметную царапину, Барри намазал её какой-то пахучей субстанцией.       — Это всё, что я могу сделать. Теперь нужно ждать, — уныло ответил он и направился к плите.       Завтрак проходил в гробовом молчании. Снарт буквально кожей чувствовал недовольство Барри, приправленное какой-то странной маниакальной досадой на самого себя, поэтому разговоры на какую бы то ни было тему не начинал, молча жуя вареное мясо. Барри тоже не спешил устраивать разбор полётов. Так и сидели они, пока что-то противно не запиликало.       — Что это? — поморщился Леонард: звук словно пытался ввертеться ему в мозги, как тонкая пыточная дрель.       Барри сумрачно глянул в сторону входа; глаза его снова засветились.       — Надзиратель, — буркнул он таким тоном, что сразу становилось ясно — расспрашивать не стоило.       "Чёрт, а ведь он реально боится", — Снарт увидел лёгкую дрожь, овладевшую его любовником, и напрягся. Кто такие надзиратели, он знал — насмотрелся на подобных личностей во время многочисленных путешествий в "места не столь отдалённые". Вот только зачем молодому копу надсмотрщик? Или это тоже какой-то оборотень, просто более опытный, что следил, чтобы Аллен не наделал глупостей? Если так, то он хреновый надсмотрщик!       А ещё, если это так, то он, Снарт, только что подставил своего парня.       — Хэй, Барри, я принёс тебе твой любимый... Ты ещё кто?! — низкорослый длинноволосый мексиканец от неожиданности выронил пакет с чем-то вкусным, судя по распространившемуся повсюду запаху. А спустя мгновение на Снарта был наведён прицел. И, судя по пушке, скорости и взгляду, дилетантом в стрельбе незнакомец не был от слова совсем.       "Ничо так у Барри надсмотрщик", — меланхолично подумал Леонард, пристально глядя на него.       — Как с языка снял, — добавил он вслух, с досадой припомнив, что криопушка была вне зоне действия руки.       — Циско, стой! — Барри стремительно вскочил и закрыл собой любовника. Стрелять в Аллена у мексиканца не было желания, и он с явной неохотой опустил оружие.       — Барри, кто это? — настойчиво уточнил он.       — Я Снарт.       — Заткнись, не тебя спрашивал! — рявкнул Циско, не сводя настороженного взгляда с Барри.       — Это Снарт, — повторил слова Леонарда Барри и добавил зачем-то: — Он мой парень.       — Это тот, который с сиалисом? — уточнил Циско и после недовольного кивка Аллена устало провёл рукой по лбу. — Ещё лучше. Какого хрена он тут делает? Ты же помнишь, любые контакты с людьми вне работы запрещены! Совет будет недоволен.       Барри уныло вздохнул. Леонард узнал этот звук — с таким вздохом Мик откладывал пушку каждый раз после операции.       — Что ещё за совет? — поинтересовался он.       — Ты, человек, вообще не вмешивайся! Здесь и тени твоей не должно быть, не то что тела, — буркнул Циско. Отвернувшись от подопечного, он направился в коридор, на ходу вытаскивая телефон. — Кабы не было беды... Мля...       — Совет оборотней — важнейший и единственный судебный комплекс у таких, как я, — прошептал Барри, пока Циско разговаривал с каким-то "мастером Уэллсом". — Он принимает решения, связанные с жизнью оборотней во всех Штатах. Нам, то есть обычным оборотням, остаётся лишь подчиняться требованиям Совета.       — Ага... Сборище жирных противных дедов, мнящих себя истиной в последней инстанции, — хмыкнул Снарт. — Знакомо. И чем ты насолил этому Совету?       — Три года назад в Централ-сити объявился незарегистрированный оборотень. Он тоже был гепардом, и, что хуже, он был тем, кто убил мою мать. — Аллен вздохнул. — Мы с ним... подрались. Возможно, я бы убил его, но он оказался сильнее, чем мы предполагали. Нас сняли камеры. Циско потом три ночи не спал, подчищая улики. Совет запретил мне покидать дом, опасаясь, что я отправлюсь искать убийцу. Потом, конечно, запрет смягчили, но я, как бы, всё ещё в списке неблагонадёжных. Циско, как тот, кто отстаивал меня перед Советом, должен был контролировать мои перемещения. Но мне удавалось его дурачить.       — И за это мы все окажемся в полной беспросветной заднице! — громогласно возвестил Циско, незаметно вернувшись в комнату. У него был решительный и одновременно неуверенный вид. — Уэллс свяжется с Советом. Люди не должны знать о нас, ты же помнишь законы.       — И что теперь с вами сделают? — уточнил Снарт, пока мексиканец и коп-гепард угрюмо молчали, не очень-то вдохновлённые перспективами.       Барри пожал плечами и без аппетита вцепился в очередную говяжью ногу.       — Ничего хорошего, — пробормотал Циско, забыв даже велеть Снарту заткнуться.