Гоголь: сборник тредов

«Сашками» их называли солдаты. До Сашек были Васьки, после Сашек Егорушки, человек такое существо, стремится дать имя и лошади, и чайнику, и боевой машине. По бумагам Сашки были Б.И.Н.Х.-А., «Христофорычи» в научной среде и для поставщиков, по имени создателя. Модель не самая востребованная, быстро устаревшая, сделанная как раз незадолго до всех решительных прорывов. Про них говорили, мол, еще скорее роботы, чем андроиды. По ним и видно. Все как на подбор: квадратные почти, а лица круглые, кукольные, отливающие пластиком на свету. Пучеглазые глаза, слитные ровные улыбки эмалированных зубов. Торчащие паклей волосы, как у дешевых кукол барби. Манекены в дорогих бутиках и то бывают краше. А уж в столице, говорят, нынче такие модели собирают, от человека не отличишь, у них и кожа-то теплая и тянется, и ресницы одна к одной, и в глазах прожилки, и моргают натурально, и дышат естественно. А главное, мыслят совсем как люди. Самосознание, чувства, вот это все. У Саши ничего такого не было и в помине. Саша был создан, чтобы ориентироваться на местности, выполнять приказы и стрелять. Саша умел заботиться о безопасности себя и человека рядом, патрулировать периметр, держать оборону. Саша мог держаться без заряда неделями, а коли нужда прижимала, то отключал за одной функции, от мимики до передвижения, чтобы оставались только стрельба да наведение. Ипполит так и шутил, мол, ты нарочно роста такого, чтобы тебя в руки удобно было взять и тащить, отстреливаясь, а? На этом сашины достоинства и заканчивались. «Сашек» списали из армии и распределили кого куда. Кто осел на объектах государственного значения, кто и вовсе охранял правительственные дачи. Саше, можно сказать, повезло: Диканька была глушью, но он хотя бы номинально стоял здесь на случай бунта или еще какой оказии. Тесак понятия не имел, что делать с ценной, хоть и вышедшей в утиль машиной. Предложил поменять масло, узнал, что в Саше масла нет, да и отступился. Помогал встать в альков на подзарядку и иногда с усилием изобретал какую задачу, чтобы, цитируя его же, Саша «не ржавел». В общем, сидел себе Саша в Диканьке. Когда преступников ловил, когда по мухам стрелял, думать уже забыл про внешний мир, отсекая его за ненадобностью. А потом вдруг здрасьте, приехали. Из Петербурга, понимаете ли, следователи. Саша сразу понял, что проблемы будут. Как при виде него петербургского франта перекосило, такое видеть нужно. И сразу, мол, нет-с, нам на постоялый двор привычнее. Не хотят в одном доме с андроидом ночевать, оно и понятно. Даже Ипполит, уж на что привычный, и то порой жаловался, что странно это, когда рядом тело торчит, пялится, не мигая… Хотя, казалось бы, уж столичные-то могли бы быть образованнее сельской темноты да бедовых солдат? Но нет так нет. Это не сашино дело, приятен он питерским или нет. Его дело стрелять, когда скажут. А порой и когда сказать не успеют, вот как с Ганной. Что бы делал писарчук, не будь рядом андроида? Это человек бывает безоружен (или с лезвием, бога ради, в трости, как Яков Петрович). У андроида военного образца с этим проще, чпок — кисть левой руки вниз, и пали из запястья. Раз — и нет головы у нападающей… Якова Петровича это даже заинтересовало на мгновение. Покажите, мол, Александр Христофорович, как оно у вас работает. Саша едва не перезагрузился здесь же, понять пытаясь, кого следователь так назвал. Потом только достроил цепочку. Руку показал. И вторую, в которой лезвие, и еще другое, в предплечьях, в плечах, в пальцах. Яков Петрович смотрел со всем вниманием, похмыкивал. — Не помню, — говорит, — такого в спецификациях вашей модели. Саша ответил сдержанно: — Служил при графе Зурове, он… — Большой затейник, — закончил Яков Петрович. — Не спрашиваю, как вас от этого многообразия не коротнуло. Но как он вас заставил пойти на такие модификации? Саша сразу догадался, что Яков Петрович думает, и даже несколько обиделся за Ипполита. — Не отключал он мне самосохранение, — сообщил напряженно. — Я сам. — Сами? — Да-с, — и глянул впервые в глаза черные, любопытные. — Интересно было. — Интересно было, — повторил Яков Петрович. Будто бы не верил. — Мы оба не смогли просчитать, какова вероятность того, что меня перегрузит, — пояснил Саша. — Решить можно было только практическим опытом. Яков Петрович молчал, губами только подрагивал. Саша добавил на всякий случай: — Неожиданные модификации иногда полезны. Тут Яков Петрович все же расхохотался. Над Сашей, над графом Зуровым, или над чем-то, ведомом только человеческому разуму? Кто знает, но на мгновение Саша почти поверил, что мог бы сработаться с этим человеком. Надеждой этой окрыленный да программой движимый, он вперед и качнулся. — Руку вашу, — сказал, — давайте обработаем. Я могу… Потянулся было, а Яков Петрович шарахнулся да перчатки давай натягивать. — Спасибо, — говорит, — мы все равно уезжаем в Петербург. А рука сама как-нибудь. И улыбается вроде бы ласково, но снова холодно. Люди… А и черт бы с ними. Главное, задача выполнена, закрыто дело. Снова Саша может нести службу чин чином, без нужды в сложных расследованиях и большой ответственности, к какой его программа просто не подготовлена. Хорошо, что нет в Саше прошивки чувственно-эмоциональной. А то бы еще обиделся. А то и вспоминал бы потом следователя петербургского, с его гибкостью ума и изящностью движений. Но нет, Саша просто вернется в участок, в альков для подзарядки, встанет там на пару суток, восполняя все, за время расследования потраченное… Так бы все и кончилось, да только Саша едва успел цикл подзарядки запустить, когда дверь в участок скрипнула. Чудо, что не выстрелил Саша сразу, машина военная с реакцией мгновенной; особенно когда увидел, что к нему на порог заявилось. Дымящееся, обугленное. С одной стороны с улыбкой человеческой, только кривой и оплывшей, с другой блестящее металлическим почерневшим оскалом. С черными внимательными глазами. — Ну что, — говорит, — Александр Христофорович. Не устоял, — говорит, — перед приглашением. Был бы Саша человеком, рот бы разинул непонимающе, но Саша просто завис, забыв вообще, что мимика существует. А Яков Петрович (Петрович? По имени создателя? Сколько их таких? Штучный, по нему же видно) знай скалится да ерничает — что за гостеприимство, уступили бы альков… И только после, когда Саша его уже на подзарядку подключит, сообщит тоном, всякую выразительность теряющим: все регенерирует само, даже кожа, дайте только отлежаться тут недели две. Детали можете посмотреть прямым подключением. В директивы кроме той, что для вас подписана, лезть не пытайтесь, во-первых, не поймете, во-вторых, перегрузитесь. И — спасибо, Саша. Саша включит простую и понятную ему программу: беречь, охранять, оборонять. Для этого Сашек и создавали. А что до подзарядки, так его и на три недели хватит. Тормозить только будет страшно…