Гоголь: сборник тредов

Зуб мудрости начал резаться на второй месяц ссылки. Дошел Александр Христофорович до местного доктора, поругался с ним насмерть, да и потребовал чуть ли не под дулом револьвера: режь, проклятый, пока не помер я тут от боли. От боли не помер, помер потом от заражения крови. Ну, похоронили честь честью, Бомгарт в запой ушел. А Александр Христофорович полежали-полежали в земле сырой, да и выкопались своими силами. Что было после того, как ему десну взрезали, помнил смутно. Добрел до участка, упал в постель, проспался. Чуть не заставил Тесака поседеть. Тот, бедный, готов был начальство упокоить колом под ребра. Не сделал этого сразу, рученьки с перепугу отнялись, а потом уже как-то… Сидит, понимаете, ворчит почти как живой. Вид заспанный и помятый. Зубы чутка заострились, но это почти незаметно. И чего его такого добивать, чай, не вредит никому покуда? Главное, сам же еще лоб морщит, недоумевает, мол, Тесак, со мной что, горячка какая приключилась? Ничерта последние дни не помню, только вкус во рту мерзкий, кладбищенский какой-то, да жрать охота. Тесак ему сала подсунул. Бомгарт, живого мертвеца завидев, сначала в обморок хлопнулся, потом обвинил того в шутках несмешных и жестоких. Александр Христофорович ничего не поняли, растерялись и на всякий случай обиделись. Да и не стали больше никаких вопросов доктору задавать, раз такое дело. А вопросы были всяческие. Странное Александр Христофорович за собой заметил, будто бы боль перестал испытывать, хоть ножом режь, хоть по гвоздям ходи. Ни тепла, ни холода, ничегошеньки. Может, дурак-доктор повредил в нем что-то, когда во рту ковырял? Говорил же что-то про нервы. Ну и пожалуйста. Обойдется Александр Христофорович и без боли в своей жизни, чай, натерпелся уже. А что спать и есть больше не хочется, так то дело привычное, часто Александра Христофоровича бессонница мучает, тут главное не слушаться тела и в постель по часам укладываться. А что до еды, так по милости Тесака пристрастился Александр Христофорович к местечковым деликатесам. Кто бы знал, сколько в Диканьке блюд готовят из мяса сырого, вот раньше Александра Христофоровича перекосило бы от гадости такой, а теперь ничего, втянулся, за ушами потрескивает. Да и вообще, многое изменилось в жизни Александра Христофоровича, как случилась ссылка. На улицы вот при свете дня ходить не любо больше, тошно аж, предпочитает вечерний сумрак. Люди так злят своей серой тупостью, что на любого готов кинуться, аж зубы сами скалятся. С богом даже, и то неладно. Горестно и обидно Александру Христофоровичу, не спасает его вера, от церкви аж воротит, за версту обходит и ее, и батюшку Варфоломея, тем паче что тот со времен «шутки» над Бомгартом только и знает, что крестить Бинха аки нечисть какую. Ну не тянет в церковь, и ладно. Тянет зато в Петербург со страшной силой, хоть вой с тоски, ночей Александр Христофорович не спит, хоть сейчас готов через лес пешим ходом… Тесаку на это пожалуется, бывает, а тот чуть не в слезы: куда вы, СанХристофорыч, не покидайте! Да куда Александру Христофоровичу, что он, сам не кумекает, что никакого ему Петербурга… а приятно все равно, никак душой прикипел юнец? А Тесаку боязно, ну как правда унесут СанХристофорыча ноги? Знает же, как тянет упыря задрать самого родного да любимого. Видать, есть у Бинха зазноба, в Петербурге брошенная. Счастье, что не свидятся боле…

***

В бою со Всадником пришпиливают Александру Христофоровичу ладонь к стене, он дергает-дергает, да и… оставляет кусок конечности по локоть болтаться на ноже, только уши от хруста закладывает. Смотрит на это Александр Христофорович, диву дается. Почему от боли еще не упал, от чего не хлещет кровь из раны? Видимо, шок с ним приключился, так в бою бывает, а где шок, там и смерть верная. Значит, нужно последние минуты провести с пользой! И бросается Александр Христофорович в бой с новыми силами… А руку ему после Бомгарт штопать будет. Штопать да причитать, что смысла это не имеет и работать эта рука уже никогда не будет, в эстетических целях лучше бы протез заказали, есть такие умельцы, сами поразитесь. А Яков Петрович знай себе ухмыляются зубасто: ваше, мол, дело шить. Шить, не думать. Читали Франкенштейна? Понравилось? Ах, вы даже пробовали применить? Замечательно, вот и продолжим вашу практику. Александр Христофорович будут рады помочь, подопытным, так сказать, образцом, для обращения плоти мертвой в живую, правда, Александр Христофорович? Александр Христофорович знай себе рычат утробно слова непотребные да скалятся, но для них это состояние привычное, мертвым ли, живым ли…