Гоголь: сборник тредов

— Опять костры будут жечь и размахивать тряпками — якобы это приманивает суженого, — усмехается Александр Христофорович. Теплая осень в этом году в Диканьке, ночами накрапывает мелкий дождь, а утром на сырую землю падают золотые листья. Хрустят они по солдатскими сапогами Бинха, под изящными туфлями Елизаветы Андреевны. — Селяне, что с них взять. Одни байки да сказки на уме. — Вы не очень верите в любовь? — Я просто считаю все эти праздничные гадания — глупыми суевериями. Образованный человек не станет… Елизавета Андреевна смотрит на него коротко, и Александр Христофорович замолкает. Для юной девушки она удивительно проницательна, особенно в том, что касается вещей, которые Александр Христофорович не хочет признавать сам себе. — Любовь имеет свойство украшать жизнь, когда ты молод и имеешь блестящее будущее, и увядать, если на горизонте появляются тучи, — говорит суховато. — Я понимаю, что в ваши годы это выглядит… — Нет, я не собираюсь с вами спорить. Александр Христофорович едва приподнимает брови — не этого он ждал от Елизаветы Андреевны, с ее любовью к изящной поэзии и красивым романам. — Правда? Что же так? Разве вы не… Он не может закончить вопрос. Он не хочет знать ответ, он не знает, от какого ответа ему больше захочется удавиться. Хрустят под каблуками листья, покрикивают над головами летящие клином птицы. Александр Христофорович подставляет прохладному осеннему ветру лицо, упрямо не позволяя щекам пылать, ругает себя на все лады мысленно. Кто же спрашивает такое, Саша, у замужней-то дамы? — Алексей чудесный, — Елизавета Андреевна улыбается мягко, понимающе. — Я безмерно ценю его, а он — бесконечно мне предан. Мне повезло. Александр Христофорович молчит, давая собеседнице возможность продолжать до неизбежного «но», и она молчит долго, задумчиво, глядя на линию горизонта и будто бы видя за ней что-то своё. — Моей сестре — нет. — Мне… жаль. — Это случилось давно, не ищите слов утешения. Они продолжают прогулку в молчании, от опушки лесной к деревенской околице — лошадка Елизаветы Андреевны ожидает хозяйку привязанной подле полицейской конторы. Елизавета Андреевна поводит плечами, будто озябла, но одета она даже слишком тепло для такой погоды. Призраки морозят. — Спасибо за чудесную беседу, — говорит Елизавета Андреевна, прощаясь, и Бинх в вежливом поклоне опускает голову. Напоследок гладит лошадку по белому боку, провожает Елизавету Андреевну взглядом, когда она пришпоривает кобылку. — Спасибо, — отзывается эхом.