Гуро, его дядя, пре-канон, AU, G
2 октября 2019 г. в 04:43
Иногда дядя развлекал маленького Яшу. Еле слышным свистом подзывал к себе канарейку, сажал на палец как на жердочку, выжидал пару мгновений, пока она не расслабится, не примется чирикать, или моргать черными бисеринками глаз, или чистить клювиком перья.
Тогда, поглядывая при том краем глаза на Яшу, дядя легонько дул на птичку — и тут же она падала в подставленную узкую ладонь, вдруг став неподвижным комочком. Яша задерживал дыхание; дядя выжидал еще, и потом протягивал палец и чесал птичке тоненькую шейку, и она подскакивала и вертела маленькой круглой головкой, желтая, как живой кусочек подтаявшего коровьего масла. Яша хлопал в ладоши, обрадованный фокусом — для него этот трюк ничем не отличался от других, когда дядя вынимал монетку у него из уха или заставлял исчезнуть со стола блюдце.
Однажды, будучи уже достаточно серьезным юношей лет шести, Яша подставил ладони сам и поймал упавшую птичку. Она оказалась удивительно тяжелой для своих размеров, тяжелой и холодной.
— Она спит? — спросил Яша, шёпотом, потому что так казалось правильным.
— Нет, малыш, она умерла, — ответил дядя тоном совершенно обыденным.
Яша уже знал, что такое смерть, и почему-то ни на миг не усомнился в дядюшкином фокусе. В необъяснимом ужасе он весь похолодел, его ладони разжались, безвольное птичье тельце упало на ковер — и осталось лежать, желтый как одуванчик комок с распластанными крыльями и вывернутой шейкой.
Дядя присел на корточки, провел по спинке пальцем, и канарейка воспряла.
— Боишься? — спросил дядя.
Яша не ответил, и тогда впервые увидел на губах Безносого эту тонкую, всезнающую и чуточку лукавую улыбку.