Слишком много драбблов по детроиту

Ещё утром, остановив автомобиль на парковке отделения, Хэнк неожиданно и не слишком уверено сообщил: - Ты иди пока что… у меня… ещё дела кое-какие есть, - он как будто решался на это всю поездку, но в итоге смог сказать только в самом конце. - Всё нормально? – уточнил Коннор. - Моя помощь точно не нужна? - Нет-нет, я справлюсь, - мужчина держался двумя руками за руль и смотрел на панель. – Приеду через часик. Фаулеру передай, пусть в задницу меня поцелует, если что-то не нравится. – Он взглянул на андроида, по лицу которого расползалось обеспокоенное выражение, и добавил, - не в романтическом плане, конечно. - Хорошо, - с облегчением кивнул детектив и отстегнул ремень безопасности. Иногда Хэнк сомневался, что тот действительно понимал шутки. Он протянул руку назад, достал с сидения портфель и, не опускаясь на место, мягко коснулся губами щеки партнёра. - Тогда удачи, я начну перепроверять план действий, - полицейский вышел из машины и направился в здание. Андерсон вздохнул, не убирая руки с руля. Он не был в настроении для поцелуев, но ещё он не был козлом, чтобы грубо отталкивать от себя при таких простых проявлениях нежности. Неминуемо приближались праздники и несли с собой уже привычное цунами из скорби. На всех экранах сверкала сказочная реклама с семейными торжествами и подарками. Три проклятых года Хэнк ненавидел любые каникулы, потому что они напоминали, насколько он одинок. Насколько рядом никого не осталось. И вот, даже когда всё изменилось, длинные выходные продолжали пугать. Он сдал назад и выехал с парковки, чтобы направиться в большой торговый центр. У лейтенанта, как и у прочих родителей, имелась своя рутина для подарков. А глубоко внутри он несмотря ни на что считал себя родителем. . Далеко на верхней полке стояла одинокая фигурка человечка в оранжево-жёлтой одежде. В руках он держал длинную пластиковую палку, а на лысой голове дешёвой синей краской вывели стрелу. Упаковка гордо гласила: «Последний Маг Воздуха». Полицейский протянул руку и поднёс небольшую коробку к лицу, чтобы рассмотреть. Игрушка выглядела дёшево, а стоила, наоборот, как сделанная из золота. Скорее всего, она осталась одна из старой коллекции, вот её и убрали туда, где мало кто увидел бы. Даже красная надпись о скидке не привлекала покупателей с тех пор, как вторая попытка экранизации провалилась. Но материальные вопросы волновали в последнюю очередь. Воспоминания казались свежими, даже если наверняка подстраивались под то, что хотелось сохранить в сознании. - Па-а-ап, рассказать тебе что-то? – спросил тоненький голосок. У Коула ведь до конца было мягкое нёбо, он многого не выговаривал и всегда звучал чуточку пискляво. Всегда ли его слова так согревали, или эта эмоция приплелась после катастрофы? - Ну, расскажи, - лейтенант положил книгу на грудь и посмотрел на сына, который зашёл в родительскую спальню. - Когда-то давным-давно… - хитро и неторопливо начал мальчик, забираясь на мягкую кровать. Он встал на колени и ладони, «как волк», и постепенно подползал к отцу. - Давно-давно-о-о… - тянул озорник, почти подобравшись вплотную. – Четыре народа жили в мире! – выкрикнул он и прыгнул на Андерсона старшего сверху со смехом. - О-о-о не-е-ет… - шутливо взвыл мужчина, закатывая глаза, - только не это, седьмой раз за день! - Но всё из-ме-ни-лось, когда народ огня развязал войну! – злодейски продолжил Коул, прыгая на ещё крепком животе, - и то-о-олько аватар… - он обожал «мучить» Хэнка постоянным пересказом заставки, которая и так повторялась каждый эпизод и изрядно утомляла, - властелин все-е-ех четырёх стихий! Когда «пытка» закончилась, мальчик смеялся, глядя на усталое лицо родителя. Полицейский постепенно опустил голову на матрац и медленно закрыл глаза, притворяясь спящим. Даже всхрапнул один раз для правдоподобности. - Ну, па-а-ап, не спи! Ещё рано спать! – возмущённо потребовал ребёнок, взяв отца маленькими ладошками за щёки. – Ты опять колючий, как ёжик. - Ты меня утомил своим занудством, - пробормотал мужчина, не открывая глаз. – Теперь я могу только спать до утра. - Тогда я наемся конфет, - пригрозил озорник. - Я их спрятал, - парировал Андерсон старший. - Они в холодильнике на полке с лекарствами, - показали ему язык в ответ. – Я знаю давно уже. - И в кого ты такой умный? – спросил Хэнк, всё же приподнимаясь и обнимая мальчика. – Твой папа что, детектив? – он принялся несильно щекотать сына, при этом следя за тем, чтобы книга не упёрлась углом в нежную ножку или ручку. Они смеялись хором. Даже это они делали похоже, разве что в разных тонах. Тот вечер как будто заморозили, оставили до худших времён. И очень пугала возможность того, что эти худшие времена вернутся. Спустя годы лейтенант понимал, что Коул рос таким же любителем ретро. Его ровесники смотрели современные мультики про супергероев и инопланетян, а не старьё, которому на тот момент стукнуло уже больше двадцати лет. А коллеги полицейского читали электронные журналы, а не бумажные книги. И ездили на автоматических такси, а не реанимировали чьё-то подержаное ведро с болтами в гараже. - Вам что-нибудь подсказать? – услужливо предложил молодой парень-консультант, заглядывая в лицо седого посетителя отдела игрушек. - Нет, спасибо, - глухо ответил мужчина и вернул фигурку на место. . Разумеется, рандеву оказалось подставой. Только вот отряд к этому подготовился. Они успешно блокировали несколько попыток атаковать и даже задержали большую часть нападавших. Двое, к сожалению, всё же вырвались и стремглав бросились по разным сторонам улицы, почти исчезая в ночном тумане. - За ними! – скомандовал капитан Аллен, прижавший одного из преступников лицом к земле. Отряд особого назначения практически в последний момент присоединился к заданию, заявив о своей необходимости как раз утром, когда Андерсон ещё не прибыл на рабочее место. Эти ребята пропадали днями и ночами и, судя по слухам, выпахивали больше всех. Никто не рассчитывал, что они предложат помощь. Привыкли уже справляться своими силами. Все, кого не заняли задержанием, бросились в погоню. В основном это были обычные работники полиции, которым как раз велели держаться сзади. Несколько андроидов уже унеслись влево на скорости, не доступной людям. За ними спешили другие сотрудники. Коннор первым выскочил на пустую тёмную дорогу и устремился вправо, негромко топая зимними ботинками по холодному асфальту. Следом выбежал один из штатных PM700. Стронг как будто забыл о своей травме и не уступал пластиковым полицейским, как и следовало спортсмену. Хэнк сильно отставал, но торчать в переулке с Алленом не собирался. Лучше уж побегать. Когда он пересёк второй по счёту перекрёсток и в сотый раз пожалел, что не поехал на машине, вокруг уже застыла тишина. Рядом стояло только высотное офисное здание и, кажется, какая-то школа с пустыми окнами напротив. Никого из коллег не было видно. - Вот же блядство, - прошипел Андерсон и вынул пистолет. Спокойствие нервировало. Он продолжил идти быстрым шагом, пытаясь отдышаться, но оглядывал всё вокруг на предмет движений. Свет фонаря позволял рассмотреть проезжую часть и немного от обочины. Полицейский прищурился, приближаясь к тротуару. И не прогадал. В тридцати футах от него, по левую сторону от дороги, с топотом пронеслась тень. Лейтенант направил на неё оружие, но не успел прицелиться – тут же подоспели ещё три силуэта. В самом первом, конечно, угадывался Коннор. «Если этот безумный андроид не угробит себя в ближайшее время, то обязательно начнёт официальную службу с высокой должности», - подумал мужчина и снова перешёл на бег. - Не дайте уйти! – выкрикнул знакомый голос, когда преступник с разбегу выбил ногой хлипкую калитку школы. Погоня не тормозила. На расстоянии от света трудно различались силуэты, поэтому Хэнк перестал чётко отслеживать события. Он только пытался нагнать остальных и не слишком застревать в снегу. «Чёрт, только бы поймали». Неожиданно разорвал ночное спокойствие звон разбитого стекла. - Он внутри! – послышался низкий голос Артура, который, кажется, тут же нырнул в здание. Неожиданно из школы раздались крики, в одной из комнат первого этажа загорелся свет. Теперь полицейский увидел, как двое андроидов лихо запрыгнули на первый этаж и скрылись где-то в комнатах и коридорах. Он ускорился, за несколько секунд оказался возле окна и на удивление быстро приземлился на кафельный пол. То ли адреналин сыграл свою роль, то ли он сильно недооценивал свою физическую подготовку. Откуда-то неподалёку слышался грохот, словно упал большой шкаф. Неприятно стал раздражать слух плач сразу нескольких детей. Только вот что ученики забыли там посреди ночи? Да ещё и такие маленькие. Держа пистолет наготове, Хэнк вышел в коридор. Он торопился мимо открытых дверей и только краем глаза замечал, что все они вели в комнатки, напоминавшие спальни. Шум доносился откуда-то с другого конца здания. Но по дороге к цели находилась единственная комната с включённым светом. Мужчина заглянул внутрь. Возле порога лежал ничком крупный молодой парень в домашней одежде. Возле него присел на корточки PM700 и трогал его за толстую шею. Позади стояли, прижавшись к батарее, четверо детей в одинаковых пижамах. Самый старший выглядел лет на десять и держал на руках совсем маленького мальчика. Двое других, судя по виду, родственников, сжали руки друг друга. Все смотрели со страхом в глазах на незнакомцев, а кое-кто и вовсе готовился снова разрыдаться. - Куда делся тот мудила? – спросил Андерсон у коллеги. Но ответа ему не дали. Снова загремело разбитое стекло, ребёнок заревел в голос. Где-то близко громко выругался Коннор и, кажется, они с Артуром выпрыгнули на улицу за преступником. Андроид поднялся и практически на бегу доложил: - У парня обморок, будет в порядке, - он оттеснил мужчину из дверного проёма и быстро добавил, - они на вас. - Что?! – возмущённо выкрикнул полицейский в след коллеге, но того было не остановить. – Я вам не нянька, эй! – он с болью поморщился от очередного высокого крика. – Блядь. Дети продолжали перепуганно пялиться на незнакомца. Самый младший плакал, широко открывая рот с недостатком зубов. Один из братьев шумно шмыгнул носом. В его глазах стояли слёзы. - Так, ладно, успокоились, - протянул свободную руку вперёд мужчина, - я из полиции. Жители комнаты только сильнее прижались друг к другу. Хэнк раздражённо вздохнул и достал рацию, зажал кнопку. - Это Андерсон, наш во дворе какого-то интерната, за ним трое. – Как долго с ним не происходило такого вот сухого общения на заданиях, он не помнил. - Приют «Уголёк», - подсказал старший ребёнок, укачивавший, в меру возможностей, карапуза на руках. - Во дворе приюта, с западной стороны здания.– Доложил лейтенант. - Вас понял. Едем. Пострадавшие есть? – спросил голос. - Пока что только обморок, но ничего срочного, - ответил, глядя на воспитателя на полу, полицейский. – Я ещё проверю. - Вызовем скорую. – Короткий звуковой сигнал показал, что связь прервалась. Малыш немного отвлекался на шёпот старшего соседа, но всё ещё хныкал. Он неприятно тянул маленьким кулачком тёмные волосы заботливого сироты, но тот терпел. Один из мальчишек, державшихся за руки, горько вздохнул и спросил: - Он умер, да? «Ну что за глупый ребёнок, ему ведь два раза сказали, что всё в порядке». - Нет-нет, - поспешил заверить детектив, глядя на детей, - сейчас доктор приедет и сразу его вылечит, вот увидите. Здесь есть ещё кто-то? – спросил он. Более сознательная часть жителей комнаты синхронно замотала головами. - За нами только вот он, - ткнул пальцем старший, - по ночам смотрит. - Ясно, - хмыкнул Андерсон и попытался увидеть происходившее на улице через окно в соседней комнате. Но в черноте ничего нельзя было различить. Со двора послышался гулкий металлический звон, который заставил детей вздрогнуть. На несколько секунд снова замерла тишина, и рация зашипела голосом Коннора: - Он у нас. Ждём. Сироты переглянулись между собой, но двигаться не стали. Самый маленький прижался к старшему и громко шмыгнул носом. Ну, хорошо хоть, что не плакал. Двое средних нервно теребили свои пижамные рубашки и с опаской поглядывали то на парня в обмороке, то на полицейского. - Точно больше никого нет? – переспросил Хэнк. – А то если кому-то нужна помощь, мне лучше знать. - Только мы тут живём, - ответил за всех мальчик лет десяти, - сейчас мало, ну… беспризорников. И воспитателей тоже. - Ясно, - лейтенант вздохнул и, немного посомневавшись, всё же прошёл в комнату. – Не бойтесь, уже всё. - Уже поймали злодея? – уточнил один из братьев. - Ага, - усмехнулся полицейский и осторожно перевернул парня на спину. Тот оказался крепким и достаточно тяжёлым. Судя по телосложению, можно было предположить, что он занимался боксом. Только слишком уж легко пугался для бойца. Андерсон протащил тело до середины комнаты и положил волосатые ноги на одну из детских кроватей так, чтобы они оказались выше головы. - Откройте-ка окно, - попросил он, и один ребёнок привычно залез на подоконник и впустил холодный ветер в комнату. Старший благоразумно увёл всех в угол - туда, где меньше дуло. Только тогда лейтенант обратил внимание на старенькие обои и испорченный ковёр с узором в цветочек. Постельное бельё везде лежало белое, хоть и немного грязное. В комнате не нашлось ни игрушек, ни столов, ни стульев. Только кровати. - Он точно не умер? – на всякий случай поинтересовались ещё раз. - Точно-точно, - заверил его мужчина и устало вздохнул. – Я всё равно проверю остальные комнаты. Будьте здесь, - он пригрозил пальцем, - если замёрзнете, закройте окно. Андерсон прошёлся по коридору и включил свет во всех маленьких спальнях. Некоторые абсолютно пустовали, в других стояли такие же двухъярусные кровати без матрацев. Никто не смог бы спрятаться там. На кухонке, откуда выпрыгнул преступник, тоже было чисто. За исключением битого стекла и опрокинутого шкафа, конечно. Ещё в приюте имелась классная комната, игровая и чей-то рабочий кабинет со старой мебелью. Людей или андроидов не нашлось. Андерсон вернулся к детям. Старший сидел на краю свободной кровати и пытался уложить маленького поспать. Тот всё ещё неровно дышал, но не брыкался и не плакал. Его хлопали по спинке, чтобы быстрее успокоить. Мимо запертого окна проехала полицейская машина с мигалками и остановилась где-то неподалёку. Снова зашипела рация: - Ждём. - Посадите злодея в тюрьму? – спросил мальчик, продолживший стоять в углу. - А то, - усмехнулся Хэнк и, приблизившись к воспитателю, проверил его состояние, похлопал по щекам. Судя по невнятному кряхтению, тот понемногу приходил в себя. Больше ничем до приезда врачей лейтенант помочь не мог. - Скажете ему, - мужчина взглядом указал на парня, - чтобы позвонил в полицию по поводу окон. Завтра, скорее всего, заменят. Шкаф, может быть, тоже. – Он устало взглянул на всё ещё перепуганных детей и вздохнул. – Мне жаль, что вас подняли посреди ночи. Уже всё, скоро можно будет дальше спать. - Я не усну, - плаксиво пожаловался один из мальчиков, - мне уже очень страшно. Брат зашипел на него, но это только подтолкнуло бедолагу. По маленьким щекам потекли крупные слёзы, которые тот попытался вытереть рукавом пижамки. - Да закончилось уже, - махнул рукой полицейский. – Больше никто вас не тронет, хватит рыдать. - А если он умрё-от? – в который раз завёл ту же шарманку мальчуган. Лейтенант хотел уже рассердиться, но вспомнил про засыпающего малютку, который мешал бы ещё больше. Старший укоризненно посмотрел на соседа, и тот закрыл рот рукой, чтобы не шуметь. - А мама же… мама… - едва слышно всхлипнул он, но получил подзатыльник. - Так-так, только без драк, - пригрозил Хэнк. Его отвлекли тяжёлые шаги в коридоре и знакомый голос коллеги: - Андерсон! - Ничего нового! Долго ещё до врачей? – громко откликнулся полицейский. - Сейчас будут! – другой сотрудник вернулся наружу тем же путём, что и зашёл. Плачущий мальчик, всхлипывая, прошагал к кровати и стал подниматься на верхнюю часть, видимо, чтобы хоть как-то побыть одному. Но его ножка в шерстяном носке соскользнула с одной из деревяшек, и он повис, больно стукнувшись. Самый младший вздрогнул от шума, но тут же продолжил засыпать. - Ладно, я тебя подсажу, - покачал головой полицейский. Он подошёл поближе и очень осторожно взял ребёнка под подмышки, а затем отодвинул от лестницы и поднял так, чтобы тот мог сам залезть на место. Мальчик сел на мягкий матрац и ещё раз шмыгнул носом, потирая ушибленный живот. - Ну не плачь, - покачал головой полицейский и упёр руки в бока. Честно говоря, он уже в десятый раз гнал настойчивые мысли прочь от себя. Было время, когда он сердился на чужих детей и их родителей. Злился за то, что они счастливы, за то, насколько случайно распределяется нормальная жизнь. Не мог смотреть на семьи в парках и на улицах. Сначала это пинком отправляло его в бездну, а затем, видимо, стало вызывать ненависть. Пусть это всего лишь являлось защитой, но какой же отвратной. Наверное, большим козлиной он никогда не смог бы стать. Прошло время, утекла, наверное, целая река алкоголя. И всё забылось. Только сейчас отголосками отзывалась строгость к несчастным, по сути, детям. Лейтенант вздохнул и, приложив усилие, постарался сделать свои интонации более мягкими. - Вот меня Хэнк зовут, а ты кто? – спросил он расстроенного и напуганного малыша. - Я Маккул, - ответил тот и почесал покрасневший нос, - а это Коль, – протянутая рука указала на брата, который любопытно прилип к окну. - И сколько тебе лет? – поинтересовался полицейский, с радостью наблюдая, как ребёнок отвлекается. - Мне шесть, - сообщил тот, - я в школу потом пойду. - Это хорошо, - улыбнулся мужчина, и, неожиданно для себя, проговорился, - моему сыну тоже… шесть. Для меня ему всегда шесть… - он задумчиво и тихо вздохнул, немного опуская голову. - А я Тюхе, мне девять, - подал голос самый старший снизу. – У вас ребёнок андроид, да? Поэтому ему всегда шесть? - Нет-нет, - улыбнулся краешками губ Андерсон, - просто… так уж вышло. Он ненадолго задумался. В большом внутреннем кармане лежала маленькая пластиковая коробочка, которая неудобно кололась своими острыми уголками через ткань. Её обернули праздничной упаковкой, содрали ценник в магазине. Подарок ждал доставки своему единственному адресату. Как и три его предшественника в своё время. Но, возможно, этой зимой поменялись не только общественные устои города? Возможно, пришло время положить конец и такой мучительной рутине? Дети не стали задавать больше вопросов. Кроме «крутых» андроидов их мало что интересовало. Но Маккул всё ещё не ложился. Им наверняка доставалось слишком мало внимания, вот и заканчивать разговор даже с незнакомым человеком не решались. Или просто не чувствовали себя до конца в безопасности. - Знаете, что? – немного хрипло спросил Хэнк и нырнул рукой в пальто. - Что? – отозвался мальчик. - Я тут недавно виделся с Сантой, он… кое-что мне для вас передал. - С Сантой? – прыснул со смеху Куль, не отрывая носа от окна. – Это невозможно! Санта не настоящий! - О, я ему передам, - изобразил удивление мужчина, - вот он не ожидает-то. Этот трюк всегда работал с Коулом, который каждый год приносил из детского сада грустные новости. Двенадцати месяцев как раз хватало, чтобы малыш успевал позабыть отцовский план по спасению праздничного настроения. И в этот раз уловка не дала сбоя. Сирота повернулся. - Вы не можете знать самого Санту Клауса. - Все старые бородатые седые люди знакомы друг с другом, - абсолютно уверенно сообщил лейтенант и достал, наконец, игрушку. – И лысые. Только вы им не говорите, они обидятся, - он усмехнулся, вспоминая, сколько раз доставал Фаулера по поводу Патрика Стюарта. – Вот это, - он протянул коробочку восторженному Маккулу, - маленький подарок, немного раньше обычного. Но только для вас, и только тайно, - он приложил палец к губам. . На сидение своей машины возле ночного отделения Хэнк опустился, как мешок с мусором. Чувствовал себя примерно так же. Когда он в первый раз серьёзно бросил принимать седативные, на него точно так же накатывали волны не утихнувшей скорби. Только он с ними смирился. И вот теперь, после того, как какое-то время его настроение улучшалось, наступил момент, грозивший скинуть его обратно. Сумасшествие. Он взял себя пальцами за переносицу и зажмурился. Это не помогло. Глаза неумолимо щипало всё сильнее. - Блядь, - еле слышно шепнул Андерсон и принялся нервно чесать брови, чтобы отвлечься. В приюте сидели дети. Маленькие мальчики, оставшиеся без единой заботливой души на всём белом свете. Одни. В ту минуту они уже наверняка спали по своим двухъярусным кроваткам. Но никто не пришёл бы и не поцеловал бы их на ночь. Никто. Ни в тот день, ни на следующий, ни вечером двадцать четвёртого декабря. Никогда. Одиночество гудело вокруг него страшным тёмным осознанием много лет назад. Одиночество стало тем, что останавливало от звонка, от сообщения, от шага за порог. Даже самому последнему скоту не пожелал бы такого чувства. И, тем более, не пожелал бы несчастным сиротам. Да, среди них нашлись и двое братьев. Но семья – такая штука, в которой одно никогда до конца не заменит другое. По крайней мере, так гласил его опыт. - Ну и ладно, я всё равно не люблю людей. «Ага, а ещё что скажешь? Так не любишь людей, что решил родить и воспитать одного? Кому ты врёшь?» Стало интересно, какие лекарства отпускали в аптеке без рецептов. Потому что в таком состоянии он уже был. Когда казалось, что вот-вот польются слёзы, но их всё нет. И горечь поглощала дни напролёт, без выхода, без альтернативы. Глотком воздуха оставались только первые секунды после пробуждения. Когда мир ещё не успевал напомнить о том, насколько он херовое место для того, чтобы туда просыпаться. - Я всё сделал, - со звуком родного голоса открылась соседняя дверь автомобиля. – Стронга увезли в больницу с ногой, и я отдал документы Ал-… - он сел, но не успел пристегнуться и обеспокоенно замер, глядя на партнёра. – Всё в порядке? Болит голова? – андроид протянул руку и очень мягко дотронулся до плеча в зимнем пальто. Его пальцы как будто в замедленном движении легли на мужчину приятным и почти невесомым грузом. Это показалось таким сильным. Как будто этим жестом можно было за мгновение вырвать укрепление плотины. Как будто он не был настолько маленьким, настолько личным. Он словно коснулся какого-то ограждения и своей ладонью без отпечатка открыл автоматический замок. Андерсон закрыл глаза рукой, хрипло втянул воздух. И потом поднял вторую, чтобы спрятать лицо. По нему стекло несколько слёз. Пугающе крупных, слишком горячих. Таких горьких, что, казалось, больше ни одна сладкая содовая не смоет этот вкус с языка. Они сбегали по щекам и тонули где-то в бороде. Плакать с усами оказалось слишком неудобным занятием, но это его не волновало. Воздуха не хватало. Хотелось вдохнуть свежего морозного ветра, но для этого нужно было бы открыть лицо, выйти из машины. А тело отказывалось подниматься с сидения. Пахло солью. То ли от пота с ладоней, то ли от слёз. - Хэнк… - обеспокоенно позвал его партнёр и погладил по руке. Андроид не знал, что делают с плачущими лейтенантами. Он знал, как успокоить, чтобы провести допрос или в целом ускорить расследование. Но в тяжёлых рваных выдохах чувствовалось что-то… правильное. - Иди ко мне, - мягко позвал он и потянулся к человеку двумя руками, чтобы обнять. Эти слова слышались так приятно, так нужно. Как будто именно тогда им назначили прозвучать, именно в то время и в том месте. Ручей должен был влиться в реку, капли дождя должны были приземлиться в лужу, а полицейский должен был спрятать горячее мокрое лицо в изгибе шеи своего любимого. - Он умер, Коннор, - прошептал мужчина и снова зажмурился. Едва ли он понимал, что рыдает. В последний раз такое происходило одиннадцатого октября прошлого года, когда он навещал могилу. С тех пор, даже на следующую осень, плакать не выходило. Даже если очень хотелось. До смерти хотелось. - Он умер… - и снова тяжёлый вздох. В ответ его только молчаливо и нежно гладили по седым волосам. - А я не могу… - лейтенант попытался собрать разбегающиеся мысли. – Ты можешь представить, что из всех сраных возможных мест… – говорить получалось только шёпотом из-за болящего горла, - из всех возможных мест мы оказались именно в приюте? Это злая шутка, да? – он спрашивал как будто ни у кого и у всего мира сразу. - Нет-нет, конечно, нет, - заверял его партнёр, не ослабляя объятий. О том, что имена «Маккуль» и «Коль», а также название заведения оказались синонимичными, он не стал говорить. Это предстояло проверить. Дети могли и наврать чужому мужчине, не выдавать личную информацию. Они наверняка боялись многих незнакомцев, если не всех. За это никто не стал бы их винить. Но самым жестоким оказалось совпадение с Коулом, которое, к сожалению, Хэнк не мог не заметить. - В октябре я пришёл к нему… - мужчина говорил с паузами, чтобы набирать воздух, - и не смог ничего сказать. Я тогда жить особо не мог… - он снова вздохнул и медленно, тихо выдохнул, - пообещал ему, что выпилюсь до начала зимы. Хорошо, что он меня не слышал, правда? – андроид не знал, что ответить. – Не выпилился. - Я очень рад, что это так, - сказал детектив, поглаживая свободной рукой большую спину. Ещё минут тринадцать они сидели так, в тишине. Хэнк закрыл глаза, но это не помогало остановить слёзы. На куртке постепенно растекалось мокрое пятно, и иногда полицейский немного поворачивал голову, чтобы уткнуться в более сухое место. Он плакал всё так же, обжигая щёки горячими слезами. Время чувствовалось вязким и отравленным слезами, нагретым, как его лицо. Только даже это ощущение понемногу пропадало. Словно морозный ветер пробирался в салон и уносил с собой горечь. Или она сама собой вытекала вместе со слезами? Разумеется, скорбь уже билась в унисон с сердцем. Она стала составной частью личности и уже никогда никуда бы не ушла. Только, кажется, показала, что уже начала ослаблять свои пыточные тиски. Очень медленно и постепенно дыхание детектива выравнивалось. В конце концов, он даже стал говорить почти без пауз, хоть и хрипло. - Ты понимаешь, что дал мне смысл пожить подольше? – спросил Андерсон. - Да, и мне безумно приятно это осознавать, - ответил полицейский и прижался щекой к голове партнёра, чтобы вдохнуть родной запах. - Я люблю тебя, Коннор, - негромко, но уверенно сказал мужчина, наконец открывая глаза. - Я люблю тебя, Хэнк, - ласково повторил тот и мягко коснулся губами седых волос. . - У тебя есть салфетки? – лейтенант попытался вытереть усы рукой, но это не особо помогло. - У меня есть носовой платок, - сообщил партнёр и передал ему сложенный кусочек ткани свободной рукой. - Зачем ты его вообще берёшь с собой? – удивился человек и, не отворачиваясь, высморкался. - Я ношу его не для себя, - отчасти умилённо улыбнулся андроид, - ну и ещё мне кажется, что это весьма стильно. - На нём узор из маленьких собачек. - Маленькие собачки – это тоже стильно.