***
С утром наступило и похмелье, которое Цунаде терпеть не могла. Женщина быстро откинула от себя одеяло и встала на ледяной пол, частично проснувшись от холода, повеянного на ноги. Она медленно подтянулась и зевнула, понимая, что вчера снова перебрала. Кое-как она выплыла из каюты в ванную, где решила принять душ, который бы смыл с неё остатки вчерашнего дня. Выйдя из душа она разогнала чакру по всему телу, заставляя окутать себя голубым потоком, тем самым высохнув. Цунаде снова вернулась в каюту, в которой Шизуне не ночевала. Девушка решила, что спать в одной каюте с сэнсэем, которая вдруг примирилась к Узумаки небезопасно, и переночевала в каюте Какаши. — Цунаде-сама, с вами всё хорошо? — тихо спросил Какаши, войдя в каюту. Но скрип досок отдался характерным звуком, заставляя прорезаться болью в голове Сенджу. Женщина молниеносно кинула в него подушкой, заставляя скрыться за дверью и не заходить внутрь. — Видно, что нехорошо, — пробурчал Какаши, поняв, что у куноичи болит голова. Звук подушки, ударившейся об дверь, помог Шизуке проснуться, и куноичи быстро села на кровать, в панике оглянувшись. Рука инстинктивно поползла под подушку, чтобы нащупать там кунай, но после того, как Намикадзе, не найдя оружие, поняла, что она не в своей каюте, девушка немного со страхом взглянула на бывшего сэнсэя, терпеливо смотревшую за паникой Намикадзе. — Цунаде-сама… — упираясь спиной в стенку, пролепетала куноичи, — Доброе утро… Растерянность девушки никак не смягчила злой взгляд Сенджу, сидевшей в нескольких сантиметрах. Женщина была просто в шоке. Она не знала, что ей делать? Радоваться, плакать или огорчиться, что все её труды пошли во зло? Пожалуй, первое, что пришло женщине на ум — придушить. — Намикадзе! — крикнула женщина, схватившись за горло бывшей ученицы. — Цунаде-сама, вы меня задушите, — прохрипела девушка, хватаясь за руку ирьёнина. — Я серьёзно, — прокряхтела девушка, когда Сенджу не ослабила хватки. — Я сначала тебя задушу, потом утоплю, затем закапаю, а после мы и поговорим, — зло шептала женщина, смотря в голубые глаза ученицы. — Боюсь, у меня жизней не хватит, — не отцепляя руки от руки Цунаде, сказала куноичи. — Хватит у тебя и жизней, и терпения, — наконец отпустив горло, чтобы взаправду не задушить, сказала Сенджу. — Отвечай, как ты докатилась до такой жизни? — железно и жёстко отрезала женщина, — Разве этому тебя учили я, Джирайя, Минато и Кушина? — девушка потупила взгляд и вздохнула, понимая, что от ответов не отвертеться. — А что мне оставалось? — подавленно прошептала она, поднимая глаза на бывшего учителя. — Прийти, рассказать, тебе бы помогли! — не вспоминая все мучения девушки, сказала ирьёнин. — Вы серьёзно? — оскорблённо спросила куноичи. — Меня бы убили, — Шизука поняла, что с Сенджу разговор бессмыслен. — Родители бы тебя не убили. Если бы ты пришли к н… — Если бы я пришла? — на глазах выступили слёзы. — Я узнала о их смерти только через десять дней! И то не смогла даже после этого выбраться из лап Орочимару. Я просто существовала с тем, что мои родители мертвы, а я даже не знала, кто их убил, — Намикадзе заплакала. Ей так давно никто не напоминал о Минато и Кушине, что девушка и забыла, как это больно, когда слышишь о них. — Шизука, в конце-то концов хотя бы к кому-нибудь, — всё так же пытаясь доказать Узумаки, что та могла не доводить себя до преступности, продолжала Сенджу. — К кому? К вам или старику-извращенцу? Вы оба покинули деревню. К Третьему? Он мог как сдать меня, так и убить, потому что слишком правильный. Проситься к друзьям за помощью? Я просила их о помощи ни раз на суде, и где они были? Они были не на моей стороне. Я была предана всеми, без родителей или какой-нибудь другой опоры, — она встала с кровати. — И что мне оставалось? Всего лишь идти за Орочимару, ведь только он мог либо вытащить меня, либо загнать в ещё больший тупик и убить, — она вышла из каюты, оставляя женщину наедине с мыслями. Цунаде выругалась и открыла очередную бутылку. Она понимала, что она дура, ведь сама же на суде предала Намикадзе. Она сама приняла не последнюю роль в разрушении мира девочки. Но, пожалуй, была благодарна Орочимару лишь за то, что не дал Шизуке видеть смерть родителей и разделить их участь. Цунаде понимала, что если бы Узумаки была в тот момент в Конохе, то она бы тоже умерла. Единственное, за что она благодарила бывшего напарника — неосознанное спасение жизни Намкиадзе.***
Девушка вздохнула и вошла в каюту, где Какаши гонялся за Гаем с воплями «отдай книгу». Шизука вздохнула, понимая, что она не сможешь тут посидеть и подумать о том, что произошло за всё время, что она видела во время гендзюцу, что надо делать дальше. Она тихо прошла в внутрь, но парни, увлечённые друг другом, не заметили вошедшую. Намикадзе взяла рюкзак, в котором были карты, ручки и компас. Девушка вышла, понимая, что лучше она погрязнет в работе, чем будет слушать шум и гам. Куноичи вышла на палубу корабля и посмотрела на море; её передёрнуло, потому что она вдруг представила, что потонет. Плавать-то так куноичи и не научилась. — И так, следующий остров искушения, и чем это может быть? — она вздохнула, подпирая щёку. — Искушение? Похоть, тот же азарт, выпивка и так далее, — куноичи обернулась и посмотрела на Сенджу, которая медленно подходила к ней. — Искушение может быть разным, — она села рядом с ней. — Думаю, мы сможем узнать про что там, только приплыв туда, как и с другими островами, — Шизука улыбнулась. Она вспомнила, как и раньше так же сидела и разгадывала что-нибудь вместе с ней. — Да не хотелось бы попасть впросак так же, как и на этих двух островах, — она положила конец ручки в рот, прикусывая её. — Всё-таки каждый остров будет сложнее и сложнее другого, а прыгать в неизвестность с головой слишком опасно, — рука Цунаде легла на плечо куноичи, и та от удивления даже открыла рот, откуда вылетела ручка. — Мы справимся все вместе, не зависимо от того, насколько будут сложными испытания, — Сенджу притянула к себе Намикадзе, заставляя девушку упереться в её грудь. — Да, я не смогу сразу свыкнуться с тем, что ты всемирная преступница, но… — повисла короткая пауза, в которой женщина пыталась подобрать слова и поглаживала девушку по голове, — Но я думаю, что родители гордились бы твоими успехами в техниках и в чакре даже с учётом того, что ты нукенин, — она поцеловала Сэкеру в щёку, а девушка шокировано молчала. — Поэтому не обижайся, если между нами не всё будет гладко и так же, как раньше, — теперь женщина ждала, что же скажет Намикадзе. — Я не могу на вас обижаться, вы слишком многое для меня сделали, — она тоже обняла учителя. — Не хочешь подзаработать? Шизуне сказала, что тут могут неплохо заработать музыканты. Что скажешь? — Цунаде решила быстро сменить тему. Ей хватило скорби и раздумий сегодня ночью. Она не хотела вспомнить прошлое и пойти за бутылкой. — Где мы возьмём инструменты? — посмотрев на учителя, спросила Шизука, не желая выходить из объятий, который так давно ждала. — Хоть ты и сказала не воровать, Гай услышал тебя на поло… — она вздохнула и закатила глаза. — Он не услышал тебя, — сказала Цунаде. — Так что он стырил несколько инструментов и одежды, — Шизука улыбнулась. — Ну так что? Если что, то украл он дудку и бубен, — глупо улыбнувшись, сказала женщина. — Я с удовольствием, — засмеялась куноичи, — Если не заработаем, то повеселимся. — Тогда пойду вытащу Какаши, пока они с Гаем не разнесли всё тут к чертям, — как только она закончила фразу, по всем законам жанра, раздался крик, грохот и ещё один грохот под отчётливый крик Шизуне. Куноичи переглянулись и быстро встали, побежав на кухню, откуда раздался тот звук. Они обе быстро вбежали и обвели глазами кухню, а потом посмотрели на Какаши и Гая, распластавшихся на полу. Злоба быстро охватила Намикадзе, как и её мать, когда та наступала с размаху на деталь конструктора маленькой Шизуки. Девушка со вставшими волосами, как обрезанные хвосты хвостатого, (все, наверно, помнят, как злилась Кушина в фильмах/филлерах/встрече с Наруто. Её волосы были похожи на девять хвостов Курамы. У Шизуки то же самое при злобе, только поскольку у куноичи каре, то получается, как будто половина хвостов) направилась к оправляющимся от удара парням. — И из-за чего вы разнесли кухню? — она гневно обвела лежащие тела, а потом заметила, как Какаши крепко держит какую-то книгу и отводит её от Гая, которой, кряхтя, пытается её достать. — Вы меня слышите? — выхватывая книгу из рук Хатаке, прокричала девушка, обратив на себя взгляды парней. — Сэкера, — пролепетал Какаши, когда увидел яростную девушку. — Цунаде-сама, — Гая больше пугала не копия Кровавой Хабанеро, а стоявшая позади Цунаде с холодным гневом в глазах. — Так, на уборку вас оставлять вдвоём бесполезно, поэтому, Какаши, — Сенджу быстро подняла парня с пола, — Идёшь с нами, а Гай будет убираться, — ни один из парней не решил возражать Цунаде, поэтому молча кивнули. — Шизуне, присмотришь за процессом, — девушка кивнула, давая понять, что не подведёт. — А Какаши, — она толкнула его к выходящей Намикадзе, — Будешь зарабатывать с Тензо и Сэкерой деньги, а я похожу, присмотрюсь к этому острову.***
— Сэкера, дай книжку, — в сотый раз взмолился Какаши, — Пожалуйста, — девушка лишь вздохнула. — Какаши, если я тебе сейчас отдам эту книгу, то ты надолго уйдёшь в мир разврата, поэтому нет, — отрезала девушка и приметила одно место, где можно было бы попробовать заработать. — Как вам то место? — она показала на пустую скамейку, будто ждавшую именно их. — По-моему отлично, и люди есть, и просторно в то же время, — согласился Тензо. — Отлично, тогда как репетировали на корабле, — она дала Киное дудку. Ещё на корабле Какаши вспомнил, как Тензо делал из дерева дудку и играл на миссиях, когда команде было скучно. Хоть в АНБУ и серьёзная работа, но хотелось хоть кого-то разнообразия, и музыка Тензо спасала его команду. — Книжку отдам только после того, как мы хоть чуть-чуть заработаем, — сказала Шизука и впихнула Какаши бубен. — Давайте, этот наш позор увидит лишь половина острова, — засмеявшись, сказала девушка. — Всего лишь, — закатив глаза и вздохнув, сказал Какаши. — Надо было с Гаем остаться, — пробубнил парень, начиная вспомнить, чему его учили Цунаде и Шизуне, пока развесёлый Гай в буквальном смысле слова танцевал танго со шваброй. — Ну если прям так сильно хочешь, то по возвращении можешь станцевать танго хоть с шваброй, хоть с Гаем, хоть с метлой, — сказала Шизука, сев на скамейку, когда заметила грустный взгляд Какаши. — А с тобой? — спросил он, подойдя к ней. Намикадзе удивлённо на него посмотрела. В чёрных глазах был лучик надежды. — Конечно, — улыбнулась девушка, после чего улыбнулся и Какаши, а Тензо захотел вспомнить, когда в последний раз после ухода Сэкеры он видел сэмпая весёлым.***
— Не густо, — сказал Какаши, смотря в шляпу, в которую люди кидали деньги. — На продукты хватит, — хриплым голосом сказала Шизука. — Не говори, ты и так много пела, а недавно ещё и ветер поднялся, — заботливо сказал Какаши и отдал девушке жилетку шиноби. Она быстро надела её на свой свитер, застегнув. Горло тут же прикрыл ворот жилета, а руки куноичи убрала в карманы штанов. — Спасибо, — ласково проговорила Намикадзе. — Но я тогда, пожалуй, пойду на корабль, а вы тут купите продукты. Нам до следующего острова две недели чапать, — парни кивнули, беря в руки шляпу. — Интересно, как там дуэт Гай и швабра? — хихикнула куноичи, когда скрылась за углом от Какаши и Тензо. Но, как и на острове Азарта, как и днём на острове Страха, так и вечером заблудшие души желают получить душу прибывших ещё живых людей. Шизука шла спокойно по улице, раздумывая над тем, как она проведёт эти две недели на корабле, не замечая, как за ней устремились новые заблудшие души. Парень и девушка с красными волосами внимательно следили за Сэкерой, аккуратно идя по пятам. Но когда они поняли, что Намикадзе без чакры, то их лица исказила усмешка, и они перестали соблюдать осторожность. А вот Шизука как не чувствовала врагов, так и не чувствует. Без чакры ей не узнать, что за ней хвост, который состоит из двух элитных джоунинов своего времени. Сэкера обернулась лишь тогда, когда преследователи не скрываясь, спрыгнули с крыши. Куноичи тут же осмотрелась по сторонам, но безлюдная улица дала понять, что помощи не будет. Девушка сделала шаг, надеясь убежать, но как только она хотела сделать второй, то упёрлась спиной в грудь мужчины. Она снова посмотрела вперёд, где теперь была лишь одна девушка, хитро улыбающаяся, а кунай в её правой руке так вообще не внушал доверия. — Что вам надо? — не теряя стали в голосе, спросила Намикадзе. — Просто убить, — пожала плечами девушка. — Но… Я прошла испытание, — непонимающе ответила куноичи. — Мы знаем, — ехидно ответил парень, — Но это не делает тебя бессмертной, дура, — он толкнул её вперёд. Шизука упала на колени, желая использовать техники, но как бы она не старалась, всё было напрасно. Девушка с долькой страха взглянула на врагов, понимая, что без чакры их не сломить. Боль и обида начинали незаметно подкрадываться. Столько лет она зарабатывала себе имя, чтобы сейчас не смочь за себя постоять? Злость брала верх, вытесняя рассудок. И кто знает, чем бы это всё кончилось, если бы Какаши вовремя не встал между Шизукой и парнем, а Цунаде между ней и девушкой. — Я думаю, что и вы не бессмертные, — зло прошептала Сенджу. — Какаши, уведи её, — женщина показала на Сэкеру, которая, поникнув, уже лежала на руках Хатаке. Столько лет усилий, чтобы сейчас опозориться? Столько усилий, чтобы забыть все навыки? Всё в реальном мире она делала через кровь, пот и слёзы, а сейчас это всё по мановению одной руки исчезло. Куноичи посмотрела на Какаши, понимая, что не хочет, чтобы её всё время спасали. Она не барышня в беде. Узумаки Сэкера — нукенин, которую бояться, а не наоборот. — О, вы рано, как прошло? — спросила Шизуне, убирая книгу, которую читала. Какаши опустил Шизуку на палубу. Девушка неуверенно встала на пол и посмотрела на Като грустным взглядом. Шизуне тут же поняла, что с расспросами явно не к поникшей, расстроенной Узумаки. — Какаши, что произошло? — подойдя к парню, спросила она. — На неё напали, а она не смогла отбиться, скорее всего поэтому расстроена, — тихо сказал Какаши, смотря, как девушка смотрит через борт на воду. Весь вид куноичи показывал, как она разбита и задумчива. — Лучше её не трогать. — Хей, Шизуне-сан, смотри, я выучил новое движение! — все взгляды тут же обернулись на Гайя, выскочившего неожиданного со шваброй в руках. Парень начал танцевать, представляя будто швабра — партнёрша. Надо признать, что танго Гая было хоть и смешным, но очень красивым. — Прости, Какаши, но танго я точно не станцую, — смеясь, сказала Шизука, когда Какаши подошёл к ней. — Может что-то другое? — принимая его приглашение на танец, спросила девушка. — К примеру, мы с мамой и папой часто вальс танцевали, — парень улыбнулся. — Почему бы и нет? — он притянул Шизуку к себе, и девушка положила голову ему на грудь. — Только давай без лишних глаз, — Намикадзе показала взглядом на Шизуне и Гая, которого Като разъярённо отчитывала за то, что тот практически не убрался. -… А Цунаде-сама скоро вернётся!.. — кричала девушка, показывая на швабру, с которой Майто только танцевал. -…Ты понимаешь или нет, что такое уборка?!.. — Да, пожалуй, я согласен, — кивнул Какаши, вспоминал все уместные и не очень шутки Гая, о том, что на свадьбе Хатаке с Сэкерой, он будет свидетелем. Вспомнив все реакции девушки на это, он быстро пошёл за ней в каюту, пока Майо отчитывался за своё танго. -…Лоботряс, ленивец!.. — отчитывала Шизуне, не заметив, как парень с девушкой тихо ушли с поля брани.***
— Сразу так тихо стало, — положив руки на уши, сказала Шизука. — Ты же знаешь, что там где Гай, тишины не будет, — протягивая ей руку, вновь приглашая на танец, сказал Какаши. Шизука медленно и немного смущённо убрала руки с ушей и положила свою ладонь в руку Какаши. Парень отвёл правую руку в сторону, утягивая и руку девушки. Рука Намикадзе легла на левое плечо Какаши, а рука шиноби опустилась на талию куноичи. Шизука смутилась ещё больше, ведь она никогда не танцевала с Какаши, только с папой или с мамой. Да и Какаши тоже смущался, ведь так сильно хотелось просто обнять девушку, закрыть собой, укрыть от всех её бед словно одеялом. И Шизука, шагая вместе с ним в вальсе, чувствовала это его желание всё отчётливее и отчётливее. Любить и быть рядом, когда всё плохо, разделять беды своей половинки — вот та любовь, которую хотели они оба. Жизни без бед, они знали, уже не будет, но они хотели справиться со всем вместе. Теперь Шизуке ещё большим эгоизмом казалось её прошлое желание отдалиться от Какаши, дабы не ввязывать его в преступность, ведь она сама бы пошла на всё, бросила бы всё, если бы Какаши был нукенином и нуждался бы в помощи где-то там, за пределами Конохи. — Ай, — пискнула девушка, когда Какаши, залюбовавшийся волосами девушки, наступил ей слегка на ногу. — Прости, — тихо сказал Какаши, выходя из «гипноза» волос. — Ничего страшного, — она тоже слегка наступила ему на ногу, а потом они засмеялись, вспоминая, как раньше делали так же: наступали в ответ на ногу, чтобы не поссориться. — У меня уже голова кружиться, если честно, — убирая руки от парня, призналась Намикадзе. — Согласен, — кивнул Какаши, которого тоже немного кружило. — Что это? — вскрикнула куноичи, когда раздался грохот. — По чакре это Цунаде-сама, — сказал Какаши, надеясь выбежать и посмотреть, что это, но рука Шизуку его остановила. Он удивлённо на неё посмотрел, а куноичи указала на дверь. За дверью раздался второй грохот, крик и снова грохот. Где-то что-то треснуло, опять грохот, снова крик, теперь уже Шизуне. Ешё один грохот и тишина. — Теперь можно, — отпуская рукав его свитера, сказала девушка, — Я знаю Цунаде-сама, если она начала отчитывать, то лучше переждать, пока полминуты не будет тишины, — Какаши на всякий случай отсчитал все шестьдесят секунд, и только потом вышел. Парень сразу же на что-то наступил. Он поднял швабру, затем посмотрел налево в конец коридора. Там в только что сломанном шкафу сидел Гай и что-то бубнил, отходя от удара. Глазами шиноби считал звёздочки, либо швабры от удара. — А Шизуне-сан тебе говорила убираться, — сказала Намикадзе, когда Какаши подал Гаю руку, чтобы тот выбрался. — А ты её не слушал, — продолжала девушка. — Я думаю, что не лучшая идея меня сейчас отчитывать, я всё равно ничего не понимаю, — пробубнил Гай. — Да ты вспомни, когда ты вообще что-то понимал! — вскрикнула девушка и ударила и так покалеченную голову Гая. Но удар Шизуки был без чакры, поэтому ощутимо это было, как лёгкая затрещина. — Как шутил по-дурацки, так и шутишь, — она сложила руки на груди. — Я уж думала, что ты помер от такого удара, так нет же, дуракам везёт, — на этих словах Какаши засмеялся в голос. Только что прибежавший Тензо и приходящий полностью в себя Гай не знали отчего парень смеётся. А Хатаке не переставал заливаться смехом, лукаво глядя на Шизуку. Намикадзе тоже чуть засмеялась, но потом, кашлянув, успокоилась. — Что за повод для смеха, я хочу знать, — встав, сказал Гай. — Обойдёшься, ты и так, если учесть, что смех продлевает жизнь, бессмертен, — а сама девушка вспомнила, как точно такими же фразами её отчитывали Джирайя и Цунаде. — Давайте поможем Гаю с уборкой, а то ему уж точно никакое бессмертие не поможет, — все молча согласились и почапали на кухню. — Но учтите, что если хоть ещё раз вы устроите подобный разгром, я его вместе с вами убирать не буду, — сказала Узумаки и взяла в руки веник.***
После вальса Шизуки и Какаши, танго Гая и швабры прошла неделя, за время которой Цунаде распределила всем обязанности. Шизука готовила завтрак и помогала Шизуне со стиркой, также Шизуне готовила обед. Гай и Какаши отвечали за ужин, Цунаде была медиком и на страже сакэ, Тензо должен был поддерживать порядок на палубе. Каюты каждый убирал сам, а за кухней каждый следил. — Какаши, завтрак, — Шизука тихо вошла в каюту, в сотый раз напоминая шиноби, что если он сейчас не придёт, то его порцию съедят. — О-о-о, — за спиной девушки умилился Гай, который услышал разговор, — Сэкера-тян, ты прям как жена, — девушка закатила глаза, жалея, что она не может его ударить, поэтому она лишь наградила «свидетеля на свадьбе» злобным взглядом и шикнула на него. — Какаши, блин! — Узумаки быстро ворвалась в каюту и выхватила книгу у парня из рук. — Ты с этой похабщиной Джирайи-сэнсэй скоро тоже будешь шляться по источникам в поисках мифического вдохновения! — она закатила глаза и положила книгу на тумбу парня. — Знаешь, это смертельный номер, — вздыхая сказал Какаши. Девушка же лишь хмыкнула, зная, что парень всё равно ей ничего не сделает, — К тому же мне не интересно подглядывать за девушками, — брови Шизуки взлетели до небес, она усмехнулась, а лицо прямо и говорила «Да неужели?» — Мне напомнить случай с источниками? — спросила девушка, наклонившись к Какаши, который продолжал лежать. — Лишь раз было, — быстро встав, оправдался Хатаке. — Лишь раз, но больше ни за мной, ни за Рин ты не подглядывал, — зло улыбнулась девушка, а потом её лицо снова приняло добрый милый вид, по котрому нельзя было сказать, что перед ним серийная убийца. — Пошли есть, потом дочитаешь, — на этот раз шиноби принял приглашение, так как есть хотелось очень сильно. — Привет опоздавшим, — весело поприветствовала Цунаде, держа в руках бутылку. — Думаю, что за завтраком можно и дальнейшие действия обсудить, — усаживаясь за стол, Шизука посмотрела на Шизуне с немым вопросом «Давно ли пьёт?» Девушка тут же поняла вопрос и кивнула. — А что вы хотите делать, Цунаде-сама? — спросил Какаши, тоже сев за стол. Парень взял кусочек хлеба и посмотрел на женщину. — Сэкера сказала, что следующий остров искушения, что это за остров и что нам на нём предстоит я не знаю, но кое-что уже сообразила, — её взгляд устремился на Намикадзе, которая перестала есть, — Ты как магнит для неприятностей, поэтому давай-ка сиди на корабле, — девушка потупила взгляд. Ей было обидно, ведь она и вправду притягивает неприятности, но больше всего огорчало и злило, что постоять за себя она не может. Узумаки понимала, что совершенно беспомощна. В голову ударили воспоминания о шахтах, Субару, Орочимару, унижения, боли. Она давно забыла эти чувства, а сейчас вновь вспомнила. Снова она Шизука не может ничего сделать, чтобы спасти свою жизнь. Девушка снова должна от кого-то зависеть, нуждаться в ком-то, а ведь она угробила столько времени, чтобы стать сильной и независимой. А сейчас что? Намикадзе снова вернулась в состояние беспомощного ребёнка, который только и может, что прятаться за чьей-нибудь спиной. — Когда Сэкера-сан осталась со мной на корабле, то на нас напали, — сказала Шизуне. — Надо сделать так, чтобы кто-то всегда с ней был, — предложила девушка. — Легче за борт, — наливая сакэ, отстранённо женщина. — Какаши, — свободной рукой она показала на парня, который тут же поднял голову, — Ни на шаг от Сэкеры на острове, — сказала Сенджу и встала. — А теперь всем приятного аппетита, а я пойду спасть, — женщина вышла с кухни. — Она ночь не спала? — спросила Сэкера у Шизуне. — С каких пор Цунаде-сама называет Сэкеру-сан по имени, а не Узумаки? — спросил Тензо у Какаши. — Сперва следи, потом женись, — тут же подхватил Гай. Пока Цунаде спала, остальные ели и обсуждали кто что хотел. Шизуне беседовала с Сэкерой, а Какаши с Гаем и Тензо.***
— Ты чего? — Какаши подошёл к Шизуке, которая смотрела через борт на воду. Девушка была подавлена и находилась в странном состоянии. — А? — Намикадзе не сразу признала Какаши, а его вопрос вообще поняла только спустя какое-то время. — Всё хорошо, — соврала куноичи, и Какаши это понял. — Ну вот что мне сделать, чтобы ты доверяла мне? Чтобы не тащила сама этот тяжёлый груз, Шизука? — спросил Какаши и тоже положил руки на борт. — Не надо одной справляться со всем, одиночество тебя подведёт, — он старательно пытался посмотреть на девушку, но та отводила взгляд. — Давай просто поговорим, — он взял в свою руку её руку и сжал пальцы куноичи. Шизука посмотрела на него, вздохнула, а потом обняла. Всё-таки он прав: одиночество ужасно. Девушка уткнулась носом ему в плечо, а он тихонько её поглаживал, тихо что-то шепча. — Пошли в каюту, поговорим, — предложил Какаши, но девушка помотала головой. — Помоги мне вспомнить бои без чакры, — сказала Узумаки, а Какаши опешил. Хатаке смутно что-то помнил о боях без чакры. Это раньше преподавали в Академии, но после смерти Четвёртого Третий убрал это из программы, считая, что это лишнее. Парень в своё время так же, как и в метании кунаев, преуспел в этом, но руки и ноги уже забыли эти навыки, ведь он всегда дрался с чакрой, с техниками, даже то же тайзюцу Гая требует от него определённой чакры. — Ты уверена? Это опасно, — спросил Какаши. — Я понимаю, что ты хочешь стать сильнее, но я могу тебя нечайно ранить, Шизука. — Я знаю, но мне это нужно, — твёрдо ответила девушка. — Я хочу снова вспомнить эти навыки, — настойчиво продолжала она, — Отец, как и вас Академия, обучал меня, поэтому мне надо лишь вспомнить. Она разорвали объятия, а Какаши неуверенно посмотрел на Шизуку, которая была уже в боевой позиции. Он не понимал, как ему стоит драться. Если он будет бить во всю силу, то девушка обязательно получит травму, если будет беречь её, то она будет этому не рада, ведь хочет стать сильнее. — Какаши, Цунаде-сама или Шизуне-сан залечат мои раны, — поняв из-за парень до сих пор стоит, сказала Намикадзе. — Не поддавайся. — Вот блин, — вздохнул парень. — Хорошо, тогда давай начнём в простого — уклонение. Всё как и с чакрой: надо предвидеть движения врага. С чакрой это сделать легче, можно её почувствовать, — Какаши медленно подошёл к девушке и попытался ударить его с ноги, но девушка присела и хотела ударить его с ноги по ноге, на которой стоял Хатаке, но вскрикнула. — Чёрт! — она приложила руки к ушибу. — Я и забыла насколько кости крепки. — Ты била не во всю свою силу, это раз, а вторым будет то что, чтобы без чакры подкосить меня, надо брать удар чуть выше, — он показал куда. Узумаки кивнула. — Давай ещё раз, — не обращая внимания на боль, сказала Шизука. Какаши так же подошёл к ней, завёл ногу, Намикадзе снова быстро села, захотела ударить Какаши по ноге, но парень перепрыгнул куноичи и попытался ударить Узумаки ногой, но девушка создала крест из рук, потом, быстро вставая, резко перенесла этот крест из рук вперёд вместе с ногой Какаши. Хатаке, ожидая другого приёма, потеряв на мгновение равновесие, сделал несколько шагов назад. Для Сэкеры это было зелёным светом: девушка с разворота ударила Какаши ногой, заставляя его отлететь на метра два. — Хм, — Цунаде, наблюдавшая за этими тренировками из далеко, только поражалась напорству Шизуки. — А быстра даже без чакры, — вспоминая Минато, сказала Цунаде. — Быстрые, чёткие движения без единого лишнего — стиль Минато. Немногие шиноби способны вести так бои, даже я порой могу сделать осечку, — она посмотрела на Какаши, который показывал Шизуке как с минимальным уроном блокировать удар с использованием чакры (если, конечно, ударила не Цунаде со свою силою), — Думаю, что такие тренировки тоже пойдут ей в плюс, когда мы вернёмся обратно в реальность, но… Насколько это сделает тебя сильнее как преступницу? Куда ещё сильней? С одной стороны я должна присечь эти тренировки, но с другой ты погибнешь без них. Сенджу ещё долго смотрела, как Намикадзе набивает себе синяки, пытаясь ударить Какаши. Как Хатаке, вздыхая, пытается не воспользоваться техниками, хотя привычку побороть было сложно. Они сражались так около четырех часов без продыху; Цунаде к тому времени уже давно ушла. Шизука и Какаши договорились, что оборону против техник они будут использовать только, когда приплывут на остров.