Алфавит, Артон

Антон и Арсений просто без ума друг от друга, и любовь между ними породила страсть. Дикую, необузданную, просто сумасшедшую. С сексом в любых местах и на любых поверхностях, безмерно громкими криками и визгами, шлепками, матами и расцарапанными спинами. Немудрено, что каждый житель подъезда знает, как зовут соседей, как долго они могут трахаться и как сильно Антон любит, когда его шлёпают. Когда эти двое сплетаются в горячем поцелуе, их уже не остановить: они зажимают друг друга по углам, бьются острыми лопатками о стены и разрушают всё на своём пути. Но эта тяга к разрушению просыпается в них почти одновременно и засыпает после нескольких оргазмов за ночь. Антон уже привык, что каждый раз, когда он наклоняется, из ниоткуда появляется Арсений, шлёпая его по ягодице, а затем одно цепляется за другое, и через несколько минут они уже комкают под собой простыни. Так произошло и в этот раз. Шастун ходит по квартире, собирая разбросанную вечером одежду, и его парень бесшумно выскальзывает из ванной, тут же появляясь сзади. Шустрая рука бодро шлёпает по упругой ягодице, обтянутой мягкой тканью боксеров, а затем пальцы пробегаются между ног. Антон тут же поднимается и, повернувшись к Арсению лицом, бросает свою футболку обратно на пол. Они буквально секунду смотрят друг другу в глаза, и этого достаточно, чтобы в головах у обоих загорелся пожар. Попов подхватывает Шаста за бёдра и поднимает, и тот сразу обхватывает его длинными ногами, начав целовать, сжимая тёмные волосы. Момент, – и парень с силой припёрт к стене, не имея возможности выбраться из крепкой хватки. — В спальню… О-ох, блять… Сейчас же! — рычит в перемешку со стонами Антон, когда твёрдый член тычется прямо между ягодиц. По дороге до спальни они собирают собой ещё несколько стен, скидывают с кофейного столика пустую кружку из-под кофе и пару журналов и едва не разбивают стеклянную дверь шкафа. Антона с размаху кидают на кровать и кидаются целовать, сильно кусая губы и сжимая шею и плечи. — Хочу… Хочу тебя… — стонет Шастун, отрываясь от чужих губ. Арс оставляет на бледной шее несколько красных укусов, которые наверняка превратятся в синяки через пару часов, а затем опускается ниже, резко прикусывая розовый набухший сосок, следом зализывая. Парень под ним воет и грубо мнёт пальцами собственный член, чтобы не кончить раньше времени. Арсений стягивает с тощих ног голубые боксеры и кидает их в угол, наклоняясь к нежным бёдрам и кусая их с внутренней стороны, заставляя Шаста болезненно стонать. — Раздвинь ноги. Антон разводит ноги шире, позволяя взять себя за бёдра и припасть губами к выпирающей косточке таза. Язык скользит ниже, очерчивает изгибы и совершенно неожиданно ввинчивается в тугое колечко мышц. — А-арс! — стонет парень, хватая Арсения за волосы, не давая отстраниться. Умелый язык ловко обводит дырочку по кругу, щекочет каждую складочку и погружается внутрь, вылизывая бархатные стенки. — Господи… Блять! — крики становятся всё громче: ещё чуть-чуть, и будет слышно у соседей. — Вот так… Боже мой, да! Арсений улыбается. Антон чувствует это, и его губ касается такая же пошлая улыбка. Он слегка подмахивает бёдрами, наслаждаясь тем, как сладко и одновременно грубо его трахают языком. — Трахни меня, Арс! Умоляю… Я… не могу больше. Как только Попов собирается смазать пальцы, его останавливают. — Нахуй… Просто возьми меня уже. Парню подумалось, что с ночи мышцы стянулись ещё не до конца, и тратить время на растяжку не имеет смысла. Арсений раздевается и закидывает ноги Антона на свои плечи, держа его за щиколотки, и смазывает член, немного переборщив со смазкой. Крупная головка с трудом погружается в узкую дырочку, и брюнет рычит, когда стенки сжимаются вокруг члена. — Глубже! — стонет Шастун, выгибаясь. На глазах выступили слёзы. Арс одним грубым движением входит на половину длины, громко вскрикнув: внутри слишком узко. Оба испытывают боль, и оба от этого ужасно кайфуют. — Ещё! Арс! Как же… охуенно... — Антон едва не плачет, а его крики уже точно слышно в соседних квартирах. Арсений входит до конца и начинает двигаться, сходя с ума от жара и узости. Он царапает и шлёпает бёдра младшего, разгоняясь до той скорости, когда изголовье кровати начинает стучать о стену. Но им, как и всегда, плевать. Пускай соседи слушают и завидуют. — Нравится? — улыбается старший, втрахивая Шастуна в кровать. — Да! О-ох, боже… Обожаю тебя! — Антон опускает ноги с плеч Арсения на его спину, прижимая ближе к себе. Член бьёт по простате с такой скоростью, что парня подбрасывает, а из горла то и дело вырываются звонкие стоны. Шаст начинает скулить и всхлипывать, срываясь на визги, давая понять, что долго он не выдержит. — Даже не думай, блять, — рычит Арсений и, не сбавляя темпа, пережимает член парня у основания. — А-а-арс! — Антон плачет, пытаясь двигать бёдрами. — Мне больно… — Мне остановиться? — усмехается мужчина, начав замедляться. — Сука… Нет, нет, не останавливайся! Арс снова ускоряется, иногда сбиваясь с такого бешеного темпа, понимая, что в глазах начинают плясать звёзды, а руки слабеют. Он убирает руку от члена, шлёпнув по нему, и прижимается к дрожащему телу под собой, срываясь на рваные грубые толчки. — Кончишь без рук? — Если… Если ты постараешься, — нагло усмехается Антон, загнанно дыша. — Сука, — рычит Попов, звонко шлёпая младшего, а затем вгрызается в его шею, кажется, прокусывая тонкую кожу. Шаст расцарапывает Арсению всю спину, громко матерясь и кусаясь, словно дикий зверь, с каждым толчком в его тело приближаясь к оргазму. — Блять… Твою мать, Арс! Я скоро… — крики настолько пошлые и громкие, что голубоглазый тут же начинает кончать, впиваясь поцелуем-укусом в такие любимые, пухлые и розовые губки своего парня. Почувствовав, как внутрь рвано брызгает горячая сперма, Антон на несколько секунд замирает, будто прислушиваясь к своим ощущениям, а затем его гнёт дугой. Из груди вырываются громкие протяжные стоны, глаза закатываются, а губы подрагивают. — Арс, господи! Сука… — Шастун всхлипывает на конце фразы и кончает, кладя руку на свой живот и пачкая пальцы. — А-а-арс… Арсений постепенно замедляется, пока тело под ним не обмякает без сил, после чего медленно выходит из растраханной дырочки, ещё некоторое время придерживая Антона за бёдра и наблюдая, как из него вытекает сперма. Отдышавшись, парень тянется к пачке сигарет, лежащей на тумбочке возле кровати, но матерится себе под нос, обнаружив, что она пуста. Арсений, которого смертельно уставший Шаст отправил в магазин, ожидал, что рано или поздно соседи начнут жаловаться или вроде того, но о подобном даже не думал: на их дверь со стороны подъезда кто-то приклеил листок, на котором печатными буквами было выведено ЕБИТЕСЬ ПОТИШЕ. Громкий смех эхом отразился от стен, и Попов, засунув руки в карманы джинсов, бодро спустился по лестнице, обдумывая написанное каким-то неравнодушным соседом. Теперь, назло всем, хочется заставить Антона кричать ещё громче. И он обязательно займётся этим, когда вернётся домой. Теперь это дело принципа.