Алфавит, Артон

Антон одну за одной вытаскивает рубашки и футболки из шкафа и, одаривая каждую недовольным взглядом, бросает их на кровать, где лежит Арсений, уже одетый и вполне готовый выходить. Когда в брюнета летит очередная вещь, он встаёт и подходит к своему парню сзади. — Надень уже что-нибудь, нас Дима с Серёжей заждались, — Попов оттягивает пальцами резинку чужих боксеров и отпускает. — Ну, или иди так. — Отстань, — отмахивается Антон и продолжает поиски. Арсений хмыкает и отходит к тумбочке, чтобы достать из ящика небольшую бледно-розовую коробочку. Пора отвлечь Шаста от этих заморочек по поводу одежды. Ему, в конце концов, сообщений от Серёжи пришло уже штук десять, а эта шпала до сих пор в трусах перед шкафом вертится, как девчонка. — Сейчас тебе будет всё равно, в чём идти, — Арс тащит Антона на кровать, усмехаясь на слабые сопротивления. Два высоких тела валятся на кровать, и Шастун сразу же порывается встать, но его толкают обратно. Арсений принимается стягивать с него фиолетовые боксеры (до ужаса бесючие, но какая разница?), и Антон пытается его оттолкнуть. — А-а-арс, ну перестань! Там… Там парни ждут уже, хватит! — пыхтя, смеясь и повизгивая от щекотки, произносит младший. — Это не надолго, если ты не будешь сопротивляться. Трусы летят в дальний угол, и Антон очень надеется, что сможет их потом быстро найти. Коробочку он замечает только сейчас. — Ты что задумал? — Шаст не позволяет перевернуть себя на живот, косясь на небольшую картонную шкатулку. Арсений с максимально заговорщицким взглядом скидывает крышку, и голубые глаза загораются ещё сильнее, когда видят, как Антон нервно сглатывает, но едва заметно улыбается. Итак, насколько хороша идея идти в бар с друзьями, когда в твоей заднице находятся анальные шарики? Сейчас они узнают, насколько. Попов подцепляет пальцем цепочку из трёх силиконовых шариков, таких же бледно-розовых, как и коробочка, и подносит их к лицу Шаста. Тот игриво прикусывает шарик, болтающийся у него над губами. Антон сам встаёт на четвереньки и выгибается, и Арсений борется с желанием трахнуть его прямо сейчас. Времени у них действительно нет. — Что ты… Подожди, Арс! — парень начинает вырываться, когда чувствует, как в него начинают проталкивать первый шарик, не слишком щедро смазанный лубрикантом. Вот так, без растяжки. Мышцы с ночи уже прилично стянулись, и это просто безумие. Он будет сидеть в баре с игрушкой в нерастянутой заднице. Арсений получит за это, обязательно получит. Но не сейчас. — Блять, Арс! — силиконовая сфера погружается в него уже наполовину, и Антон стонет, рычит и весь плавится от ощущений. Старший молчит и толкает шарик вперёд, и об упругие стенки что-то резко бьётся, посылая вибрации. Шаста подкидывает. — Они со смещённым центром, — смеётся Арс, чуть подёргивая плотную цепочку. — Всё, как ты любишь. Антон матерится в подушку, когда в него резко погружается ещё один шарик. Без нежностей, без прелюдий… Арсений даже не извиняется за это. Да, да. У них же нет времени. Именно поэтому заждавшийся Серёжа начинает звонить, а не слать смс. Телефон Шастуна вибрирует почти так же, как вибрируют шарики внутри него. — Ответь ему, — хитро тянет Попов. — Поубедительнее, пожалуйста. Антон матерится и старается забыть об игрушке, взмокшими пальцами хватая телефон. — Антох, вы заебали уже! Долго нам вас ждать? — брюнет хихикает, слушая, как Матвиенко ругается в трубку. — Серёг, мы… — в узкую дырочку не спеша толкается последний шарик, выбивая из лёгких весь воздух. — Уже выходим почти. Да, да, приеду – объясню. Начинайте без… Без нас начинайте, ага. Всё, давай. Дрожащий палец сбрасывает звонок, и Антон протяжно стонет, падая лицом в подушку. Вроде, отвертелся. От Серёжи, но не от Арса. Все три шарика внутри. Член начал твердеть, а это значит, что ему придётся ходить со стояком весь вечер. Три сантиметра в диаметре – не так уж и много, но не когда ты вынужден сидеть в баре, выпивать и общаться. Кажется, это будет весело. — Ненавижу тебя за все эти приколы, — шипит Антон, пытаясь встать с кровати так, чтобы шарики не шевелились. Ага, как же. — Тебе же нравится, — Арсений пожимает плечами и уходит к шкафу, доставая оттуда первые попавшиеся джинсы и футболку. Вещи летят в многострадального Шастуна. — Одевайся, я вызываю такси. — Трусы подай. Фиолетовые боксеры красиво прилетают прямо парню в лицо, а затем тряпкой опадают в его руки. Арсению точно достанется за его выходки. — Ты там долго ещё? Такси уже подъехало, — кричит Попов из прихожей, обуваясь. Антон с горем пополам натянул носки и теперь по стеночке передвигается в сторону Арса. Надеть кроссовки тоже оказывается проблемой. Как только Шаст наклоняется, шарики ударяются друг о друга и вибрируют. Он стонет и прислоняется к стене. — Помогай, чё встал? — недовольно морщится младший, кое-как выпрямляясь. — Сам виноват, придурок. Арсений садится на корточки и в два счёта обувает своего парня, но сразу не встаёт. Его ладонь игриво скользит вверх по внутренней стороне бедра, пальцы мимолётно задевают пах, и Антон невольно сжимает игрушку между упругих стенок. Попов поднимается и ловит возбуждённо-возмущённый стон ртом, коротко целуя Шастуна. Теперь можно идти. Дорога в такси кажется адом. Сидеть и так неудобно (но иногда до звёзд в глазах приятно), так ещё и дорога состоит практически из одних кочек и ямок. Ему больно, ему нравится. Сидящий рядом Арсений совсем незаметно гладит Антона по колену, а на очередной кочке его рука ″совершенно случайно″ соскальзывает выше, почти к самой промежности. Шаст шикает на него и бьёт по руке, и в этот же момент таксист резко тормозит на светофоре. Сдержать тихий стон не получилось, но хотя бы удалось замаскировать его под болезненный. Арс хихикнул, за что получил кулаком в колено. — Двести пятьдесят рублей, — озвучивает водитель, останавливаясь возле бара. — Без сдачи, — Попов быстро передаёт мужчине купюры и тащит Антона за собой. В баре темно, душно и пахнет алкоголем. Народу не так уж много, только за столиками по углам сидят небольшие компании. Дима и Серёжа находятся за одним из них. — В следующий раз мы не будем сидеть здесь целый час, как дебилы, — бросает Серёжа вместо приветствия. — Да ладно тебе, Серёг, — смеётся Арсений и, пожав руки парням, садится на диван напротив, не забыв утянуть Антона за собой. Парень не слишком мягко приземляется и рычит, зажмурившись. Шарики внутри творят что-то невообразимое. Никто вокруг (кроме Попова, конечно) ничего не замечает, и все начинают выпивать и разговаривать. Отмолчаться у Антона не получится, а потому приходится включиться в беседу. С каждым выпитым стаканом пива компания расслабляется всё больше, в постоянном напряжении находится только Шастун. Шарики натирают, ударяются друг о друга, перекатываются и посылают вибрации. Член упирается в ширинку, а Арсений, наблюдая за мучающимся Антоном, возбуждается и сам. Дима предлагает перейти на напитки покрепче, и после первой рюмки коньяка Шасту удаётся хоть немного расслабиться. Но хорошо ли это? Как только на его колено падает потяжелевшая от выпитого рука Арса, он роняет голову на плечо мужчины и тихо стонет ему в ухо. И делает он это намеренно. Срабатывает именно так, как надо. Попов сжимает острое колено и стреляет в младшего испепеляющим взглядом. — А-арс, я не могу больше, — жалобно стонет Антон так, чтобы услышал только Арсений. Возможно, он бы мог потерпеть ещё немного, но поиграть с Арсом хочется больше. Видимо, прямо здесь. При всех. Этот немного пьяный и жалобный, возбуждённый стон, напрочь срывает крышу. Арсений гладит его член прямо здесь, в баре, под столом. Серёжа и Дима напротив о чём-то спорят, следовательно, ничего не замечают. — Поедем домой? — предлагает брюнет, убирая руку. Антон мотает головой и хватает его за руку. Они поднимаются и стремительно уходят в сторону туалета под предлогом ″покурить″. Позов растерянно смотрит вслед некурящему Арсению. Серёжа, вспомнив о том, что его друг не курит, многозначительно хмыкает. Ага, конечно. Курить они пошли, как же. Тем временем, Антона уже заталкивают в кабинку, и он, впечатавшись спиной в стену, пытается игнорировать шарики, коснувшиеся простаты. Арс целует его, больно оттягивая нижнюю губу, расстёгивает ширинку и забирается руками сразу под боксеры, сжимая ягодицы и притягивая ближе. Шаст чувствует, как его члена касается член Попова, и пару раз двигает бёдрами, дразнясь. Арсений в отместку находит пальцами конец цепочки от шариков и тянет за него, двигая их внутри. Антон давится воздухом и собственным стоном, пытаясь вырваться, но его с силой вжимают в стену и продолжают подёргивать цепочку. Брюнет смотрит на своего парня, и от возбуждения ему кружит голову. Розовые губы, влажные от поцелуев, соблазнительно раскрыты, и Шастун периодически кусает их или облизывает. Пушистые ресницы дрожат от каждого движения игрушки в сжатой дырочке, а длинные пальцы крепко сжимают плечи Арсения. Разве он не чудо? — Арс, Арс, пожалуйста, я не могу больше, — Попов никогда бы не подумал, что парни могут так стонать. — Что ты не можешь, Тош? — мужчина усмехается, в открытую издеваясь. — Ты… знаешь. Прекрати издеваться, — Антон едва не падает, но вовремя сжимает чужие плечи ещё сильнее. Арсений в ответ только дёргает цепочку сильнее, хрипло смеясь в горячую шею младшего. — Ты вынуждаешь меня идти на крайние меры, — скулит парень и, заглядывая прямо в голубые глаза с расширенными зрачками, с придыханием выстанывает: — Папочка. Антон знает, куда нужно надавить, чтобы получить своё. Он даже улыбается, когда видит, как Арс замирает и опускает взгляд, пытаясь совладать с собой. Но Попов помнит о том, что он задумал, и это его сдерживает. Он опускается на колени, тянет вниз джинсы и боксеры Шаста и поднимает на него глаза. Антон прижимается затылком к стене и не смотрит на него. Арсений задирает на нём футболку, тот перехватывает её, поднимая выше, и в итоге держит ткань в зубах, чтобы не мешала. Стон Шастуна приглушается футболкой, когда его член плавно погружается в тёплый, влажный рот Арсения. Парень чуть подаётся вперёд, но его берут за бёдра и прижимают обратно к стене, а затем чужие пальцы и вовсе пережимают основание члена. Антон разочарованно скулит. Попов берёт всё глубже, мажет языком по стволу и протягивает руку к цепочке между ягодиц младшего. — Арс! — неразборчиво всхлипывает Шастун, когда из него начинают вытаскивать шарики, при этом отсасывая и не давая кончить. Он хватается за тёмные волосы, чтобы не упасть, но невольно насаживает голову Арсения глубже, – тот послушно заглатывает. Первая розовая сфера медленно выскальзывает, и Антон вздрагивает, судорожно простонав. Даже если их могут услышать, ему уже плевать. На втором шарике Попов решает поиздеваться и, слегка вытянув его, толкает пальцем обратно. Шастун тянет его за волосы и хнычет, сжимая бёдра и тем самым заставляя игрушку двинуться глубже. Арсений поднимает на него глаза и улыбается, насколько это возможно с членом во рту. Антон протягивает руку назад, намереваясь вытащить шарики самостоятельно, но мужчина, продолжая смотреть на него, качает головой, а затем касается нежной кожи зубами. — Папочка, — Шаст, освободив рот от футболки, хнычет и дёргается в попытках вырваться. Арс отрывается от возбуждённой плоти и резко поднимается, хватая Антона за шею. Свободная рука опускается вниз, пальцы цепляются за шарик снаружи и тянут его, вытаскивая наружу следующий. Младший начинает дрожать. — Папочка, пожалуйста, — Арсений снова не может поверить, что парни могут стонать так, как это делает Антон. — Господи, какой же нежный у тебя голос, — любовно шепчет Попов, и Шаст усмехается, вспоминая свой утренний хриплый бас. Из покрасневшего колечка мышц с характерным звуком выскальзывает второй шарик, и Арсений отпускает их, оставляя болтаться, словно хвостик. Антон вгрызается в шею брюнета и воет, ощущая, как оставшаяся внутри сфера, оттягиваемая двумя другими, перекатывается. Его бёдра разведены настолько, насколько это возможно со спущенными джинсами (становится не до комфорта, когда разумом овладевает страсть, верно?), но этого недостаточно, чтобы игрушка выходила из него свободно. Это не особо приятно, но в то же время сводит с ума. Попов разворачивает Антона лицом к стене и снова опускается на колени. Шарики между его ног смотрятся… Довольно мило. Арсений начинает тянуть наружу последний. Шаст упирается руками в стену и кусает губы, стараясь не стонать слишком громко. Выходит плохо. Наконец, многострадальная задница Шастуна остаётся пустой, и он облегчённо выдыхает. Арс держит в руках игрушку и разглядывает её. — Тох, а куда их девать-то теперь? — Себе оставь, — Антон смеётся, до того глупая ситуация. Арсений пожимает плечами и встаёт, засовывая два шарика в задний карман, а последний оставляя болтаться. Шаст по привычке прогибается в спине, когда слышит, как за спиной вжикает молния и расстёгивается пуговица ширинки. Старший этим доволен. У них с собой нет ни смазки, ни презервативов, но они уже слишком вымотаны морально, чтобы уделять этому внимание. Арсений спускает джинсы и бельё и притягивает парня ближе, взяв его за бёдра. Тот едва не кончает только от ощущения горячей головки, тычущейся прямо в пульсирующую дырочку. Антон заводит руку за спину и, взявшись за основание чужого члена, сам направляет его, надеясь, что смазки, которая сейчас осталась в нём, будет достаточно. — Блять, — шипит Арсений, чувствуя, как горячие стенки сжимают его, принимая всё глубже. Внутри Антона болезненно узко, и смазки, естественно, оказалось недостаточно. Попов прижимается лбом к его плечу и одним не очень плавным движением входит до конца, улыбаясь на судорожный стон спереди. Шаст выгибается ещё сильнее, и он невыносимо красив в этот момент. Арсению хочется быть с ним нежным, но одновременно просто вытрахать из него всю душу. — Пожалуйста, Арс, быстрее, — всхлипывает парень, вильнув бёдрами. — Нежничать дома будешь. Арсений его понимает. В баре по-прежнему сидят Серёжа с Димой, и они, конечно, догадываются, что нельзя курить полчаса (а может и больше). И всё равно, сейчас не время думать, что сказать парням. Антон кусает собственную руку, когда толчки становятся всё сильнее. Головка ударяется о простату, и ему этого не хватало настолько, что от кайфа немеют ноги, а следом и остальные части тела. Попов хочет услышать стоны, но понимает, что они не в подходящем месте для того, чтобы шуметь. В таком случае, он хочет услышать хоть что-нибудь. Движения становятся ещё быстрее. — Я люблю тебя, Тош, — говорить об этом в туалете, наверное, неуместно, но какая разница, раз уж чувства захлестнули с головой. — И я… Люблю тебя, — сладкие стоны сошли на шёпот. — Я хочу кончить… Пожалуйста… Папочка? Антон готов повторять это снова и снова, если каждый раз Арсений будет рычать, кусать его плечи и до синяков сжимать ягодицы цепкими пальцами. Толчок, и брюнет замирает на несколько секунд, а затем совершает несколько грубых и максимально глубоких движений. Шастун забывает дышать. Член так глубоко внутри него, горячий и твёрдый, и от одной мысли о том, как он пульсирует, выплёскивая сперму прямо на розовые упругие стенки, сводит живот. — Ты ведь хочешь кончить, детка? — Арсений почти выходит из растраханной дырочки и, дождавшись нервного вздоха Антона, резко входит снова. — Да, очень… Ох, А-арс! И ещё… Кончишь в меня? Арс не знает, поражают его такие слова или нет, но это и не важно. Сейчас, в принципе, ничего не важно, кроме нереально узкой задницы Шаста и его томных вздохов. — Дай мне руку, — старший обхватывает тонкое запястье в браслетах и кладёт руку Антона на его же член. — Я немного помогу. И он снова срывается на беспорядочный темп, двигая рукой по стволу вместе с рукой своего парня. Шатен изо всех сил сдерживается, чтобы не кончить первым, и начинает подмахивать бёдрами, приближая Арсения к разрядке. Попов вжимается в него бёдрами, рычит и рвано заполняет тугой анус спермой. Антон кончает сразу же, как только внутри разливается тёплое семя. Сейчас бы упасть в мягкую кровать и закурить… Но реальность оказывается несколько суровее. О том, что у них нет салфеток, они задумались только когда вязкая жидкость потекла по бёдрам Шастуна. В кабинке, как на зло, не оказалось ничего, чем это можно было бы вытереть, и Арсений, пытаясь не испачкаться в собственной сперме и молясь, чтобы никто не зашёл, вышел к раковинам в поисках бумажных полотенец. Удача сегодня определённо на его стороне. Ещё пятнадцать минут уходит на то, чтобы привести себя в порядок, и наша парочка выходит, наконец, на люди. Антон запоздало прячет шарики в карман на своих джинсах, потому что у него они оказываются вместительнее. Они проходят к столику, за которым не оказалось никого, кроме записки на салфетке, лежащей на месте Димы. Вы пропали почти на час, так что мы задолбались ждать и ушли. Счёт пополам. P.S. Ваши ноги было видно из-под двери ;) И об этом они, разумеется, тоже не подумали. Но теперь можно спокойно ехать домой и продолжать вечер.