Алфавит, Артон

Антон с Арсением, как это обычно бывает, пришли после школы к Попову и теперь бесцельно валяются на кровати, слишком большой для одного подростка (а для двух – самое то). На ноутбуке включены «Бесстыжие», на тумбочке стоит ведёрко из-под мороженого, – одного на двоих, конечно же. Десятиклассники молча пялятся в экран, иногда друг на друга, и этот вечер точно такой же, как и все остальные. — Тох, — зовёт Арсений, ткнув друга пальцем в бок. Антон поворачивается к нему, наблюдая, как мальчишка садится на колени рядом с ним и берёт в руки подушку, обнимая её. Арс чуть наклоняет голову и пристально смотрит на Шастуна. Ему стало скучно. Парень успевает увидеть только озорные голубые глаза и хитрую ухмылку, прежде чем подушка полетела в него. Зеленоглазый взвизгивает и начинает хохотать, подскакивая и хватая вторую подушку. Арсений получает ею по голове. — Эй! Сейчас получишь, — брюнет грозит ему пальцем для пущей убедительности и тут же толкает, поваливая на спину. — Это нечестно! — смеётся Антон, складывая подушки на место и кидаясь на друга, чтобы потрепать тёмные волосы и пощекотать. — Я ненавижу щекотку! Ну всё, тебе конец! Арсений снова валит его на лопатки и прыгает сверху, принимаясь щекотать рёбра. Шастун визжит от смеха, пытаясь скинуть тушку подростка со своих бёдер, но тот, очевидно, сильнее него. Юркие пальцы уже подобрались к подмышкам, а затем Попов и вовсе одной рукой поймал Антона за запястья и прижал их к кровати у него над головой. Мальчишка сдувает со лба мешающую чёлку и на мгновение замирает, поднимая ошарашенные глаза, но затем снова начинает сопротивляться. Тёплые пальцы ползут под футболку, и это было бы даже приятно, если бы Арсений не щекотал его бока, забираясь всё дальше. Но Шаст понимает, что всё равно чувствует что-то не то. Арс сжимает его бёдра своими, крепко держит за запястья и щекочет торчащие рёбра, слегка царапаясь. Антон смеётся и дёргает ногами, извиваясь, словно змея, но когда чужие пальцы резко соскальзывают к низу живота, он едва успевает подавить стон: голубоглазый чертёнок добрался до эрогенной зоны. О том, что этот участок на его теле особо чувствительный, он узнал только что. — Арс, прекрати! — хриплым от смеха голосом умоляет Тоша. Арсений его игнорирует. Пальцы снова подбираются по бокам к рёбрам, пересчитывают их и скользят к подмышкам, а затем снова вниз. Пытка длится уже довольно долго, Шастун вытирает об подушку слёзы и пыхтит, но узел где-то внизу живота затягивается всё сильнее. Это не к добру. Пальцы ползут вверх, снова по рёбрам. Антон опускает взгляд и тут же жмурится, увидев бугорок на своих джинсах. Арсений ведь не замечает? Подросток, как ни в чём не бывало, продолжает издеваться, смеясь вместе с Шастом. Как только парню снизу удаётся отвлечься от возбуждения, Попов задевает его сосок. Оу… Зеленоглазый резко вдыхает, прикусив губу, и в этот же момент Арс сползает вперёд, прямо на ширинку. Ему в ягодицы упирается что-то твёрдое, и это заставляет его, наконец, остановиться. Он отпускает точёные запястья Антона, но слезать не собирается. Серия «Бесстыжих» закончилась, ноутбук замолк. — Тох? Это твой телефон? Шаст поднимает на него глаза, снова сдувает чёлку и пытается отдышаться, так ничего и не отвечая. А что он скажет? Понятно же, что это не телефон. И Арсений продолжает сидеть сверху, вжимаясь в возбуждённый член. Он это специально? — Объяснишь? — брюнет наклоняется к изумлённому лицу и дует на растрепавшуюся чёлку, случайно надавливая на ширинку. — Арс, блять, слезь, — скулит Антон, роняя руки на бёдра друга. Это вышло случайно, правда! Но руки Шаст, тем не менее, не убрал. А Арсений до сих пор не слез. Проворные пальцы снова ползут под футболку, и Шастун весь напрягается, готовясь к новой порции издевательств в виде щекотки. Однако в этот раз Попов прикасается к нему немного иначе. Да, он щекочет его, но медленно, постепенно поднимаясь к рёбрам. Он мягко оцарапывает тонкую кожу, наблюдая за реакцией. — Что ты делаешь?! — Антон вскрикивает, когда чужие пальцы намеренно задевают нежный сосок. Они дружат десять лет, знают друг о друге, кажется, всё, а теперь их лица недвусмысленно близко, и каждый ждёт от другого первого шага. Зелёные глаза нервно бегают по лицу Арсения, чья рука до сих пор под футболкой Антона, а задница на члене. Шаст весь покрывается мурашками, когда Арс кончиками пальцев проводит по рёбрам. — Это ты так… от щекотки? — спрашивает парень, неосознанно начав поглядывать на пухлые губы. Шатен пожимает плечами, хотя ответ на этот вопрос знает прекрасно. Он возбудился именно из-за того, что его щекотали. Ещё немного, возможно, из-за того, что его держали за руки, не давая вырваться. Арсений, правда, немного переусердствовал, но если бы он был немного нежнее, Антон бы даже не отказался повторить. Боже, да кого он обманывает? Он очень, очень хочет это повторить. Тем более, если Арсений будет нежнее. Они смотрят друг на друга, тяжело дыша, и оба не понимают, что происходит. Лицо Попова с каждым мгновением становится всё ближе и ближе. Его пальцы спускаются на живот и осторожно водят по нему, оставляя за собой покалывание и тепло. Ещё немного, и случится то, чего, по идее, никогда не должно было случиться. Арс целует первым. Антон продолжает держать его за бёдра и позволяет сминать свои губы, такие розовые и пухлые. Арсений делает это так осторожно, будто боится, что его сейчас оттолкнут и дадут по морде. Будто бы к Шасту придёт запоздалое осознание происходящего, но… Но оно не приходит. Парень делает вид, что всё в порядке, отвечает на поцелуй и даже делает его ещё более страстным. На самом деле, он в шоке от того, как его тело реагирует на всё это. Попов однозначно всё чувствует. Они боятся сказать хоть слово. Боятся, что как только они начнут говорить, всё это закончится. А Антон догадывается, что Арсений возбуждён ничуть не меньше, чем он сам. Его ладонь поднимается чуть выше, и он большим пальцем нащупывает бугорок. Прекрасно. И что делать дальше? Теперь ведёт Шастун. Он садится, кладя ладонь между острых лопаток друга, и прижимает его к себе, снова целуя. Вторая рука оглаживает затылок, скулы, шею, находит пуговицы рубашки и расстёгивает, а пальцы касаются открывающихся участков бледной кожи. Он забирается руками под одежду, гладит плоский подкачанный живот и поднимается выше. Соски Арсения оказываются в плену длинных пальцев, но не надолго. Парень совсем тихо стонет. Его рубашка летит в сторону. Арс стягивает с Антона футболку и укладывает его обратно, начав тереться задницей о его член. Младший тихо рычит и срывается на стон, когда его снова начинают щекотать, но уже плавно, без напора. — Тебе правда нравится? — даже как-то заботливо интересуется Арсений, нажимая пальцами на рёбра чуть сильнее, чем нужно. — Да, только… Не так сильно, ладно? Попов наклоняется к его шее и целует, а затем поднимается к уху и прикусывает мочку. Глаза Антона округляются, когда в его ухо запускают язык, тут же убирая его из чувствительного места. Шаст опускает руки вниз, чтобы найти ширинку на чужих брюках, и Арс понимает, что всё заходит слишком далеко. Теперь всё серьёзно. Возможно, они даже переспят. В первый раз в жизни. Они ведь всё друг о друге знают, и об интимной жизни (вернее, об её отсутствии) в том числе. Арсений находит губы Антона и целует его, тут же роняя в горячий рот стон: Шастун забрался в его штаны рукой и сжал возбуждённую плоть, прикасаясь большим пальцем к мокрому пятнышку на боксерах. Попов снова бросается целовать Шаста, прижимаясь к нему близко-близко. — Арс, — юноша отрывается от чувственных губ и шепчет его имя, проводя пальцами по гладкой щеке. — Антон, — голубоглазый так же шёпотом отзывается и гладит острый подбородок Антона большим пальцем. Им так уютно в этой большой кровати, так тепло рядом друг с другом, и они жмутся ещё ближе, целуются ещё жарче, лишь бы это ни на миг не прекращалось. Арсений, всё ещё сидя сверху, целует шею, которую ему любезно для этого подставляют, ведёт языком вдоль пульсирующей венки и оставляет робкий укус на плече, после чего не спеша прокладывает дорожку поцелуев к соску, лижет совсем рядом с ним и вновь возвращается к шее. Антон понимает, что с ним решили поиграть, и не сопротивляется. По крайней мере, пока. Попов снова целует всё ниже и ниже, оставляет мокрый след возле другого соска и уже собирается снова подняться вверх, но внезапно его волосы сжимают в кулак и тянут обратно. Арс ловит себя на мысли, что это приятно, и обхватывает сосок губами, причмокивая. Шаст выгибается и протяжно стонет, отпуская тёмные волосы, но старший ловит его за руку и возвращает обратно. — Вот так? — Антон сжимает его волосы ещё сильнее, чем до этого, и ответом служит тихий возбуждённый всхлип. Арсений кусает его соски, смачивает слюной и дует на каждый по очереди, заставляя Шаста застонать громче. Свободная рука мальчишки до сих пор у Арса в штанах, и он чувствует, как боксеры становятся ещё мокрее. Боже, да он и сам весь течёт. Попов плавно убирает чужую руку из своих штанов и опускается всё ниже, иногда оставляя влажные поцелуи на впалом животе. Антон представляет дальнейшее развитие событий, но не может поверить, что его друг способен взять в рот член. Однако тот почти спокойно расстёгивает ширинку и немного спускает джинсы, проводя рукой по твёрдой плоти. Шаст приподнимается на локтях и заглядывает Арсению в глаза. В эти наглые, похотливые и потемневшие сапфиры. — Ну, что ты так смотришь? Думаешь, я не смогу? — усмехается брюнет, наклоняясь ниже и задевая член подбородком. — Не сможешь что? — так же усмехается Антон. Попов резко поднимается вверх и горячо шепчет куда-то в шею: — Взять его. Обхватить губами и брать всё глубже, облизывать, откровенно сосать. Твой. Член. Шастун прячет лицо в подушку и стонет, мотая головой. После таких слов он почти не сомневается, что Арсений сделает это, но… С ума сойти, как у него вообще язык повернулся сказать такое?! Хотя подействовало это, конечно, наилучшим для самого Арса образом. Он буквально смог увидеть, как пятно на боксерах стало ещё больше. — Спорим, ты и пяти минут не продержишься? — голубоглазый как будто предлагает ему пари всей жизни. — На что спорим? — стоит спросить хотя бы чисто из любопытства. — Если выигрываю я, то ты потом делаешь это же для меня, а если ты, то… Можешь посмотреть, как я довожу себя до оргазма сам. Уверен, тебе понравится. Антону становится интересно, что такого умеет этот чертёнок, если разбрасывается подобными предложениями. Продержаться пять минут – легче лёгкого! — Идёт, — он протягивает руку, Арсений жмёт её, и сам же разбивает ″закрепление сделки″. Темноволосая макушка снова оказывается на уровне паха, и длинные, почти музыкальные пальцы ловко отправляют бельё вниз, к джинсам. Попов устраивается поудобнее и бросает взгляд на небольшие часы, стоящие на тумбочке. Время пошло. Горячий язычок щекочет уздечку, губы причмокивают на головке и размыкаются, впуская внутрь. Антон берёт его за волосы, но не давит на голову. Пока что всё идёт хорошо. Арсений пускает слюну и растирает её языком, берёт глубже, изредка поглядывает на товарища. Шаст откидывает голову и стонет, чувствуя, как Арс втягивает щёки и опускается всё ниже. Он что, правда может взять так глубоко? И ещё глубже?! Ох, боже… Тоша свободной рукой сжимает покрывало и стонет уже в голос. Хитрый парнишка мысленно усмехается и протягивает руку к рёбрам Антона, принимаясь щекотать их, чёрт возьми, именно так, как нужно. Шатен уже давно потерял счёт времени, а это и вовсе заставило его забыть обо всём на свете. — А-арс! — Арсений жмурится от удовольствия, услышав своё имя, звучащее так возбуждённо-восторженно. Он ускоряется и снова втягивает щёки, помогая себе рукой, и горячая сперма выплёскивается прямо ему в горло. Антон дрожит и по-прежнему сжимает в кулак чужие волосы, а его стоны и всхлипы заставляют Арса возбуждаться ещё больше. Да он и сам дольше пяти минут не продержится! — Итак, — Попов отстраняется и облизывается, словно кот, а затем смотрит на часы. — Три минуты, Антошенька. — Ты начал меня щекотать, это запрещённый приём! — Об этом речи не шло. И к тому же, я не мог не воспользоваться тем, что ты так реагируешь на щекотку. Это даже как-то возбуждает, — Арсений слезает с Антона, садясь возле него на колени. — Иди сюда. Шастун натягивает боксеры, а джинсы скидывает, и садится напротив старшего. Тот смотрит на него с вызовом и берёт за шею, притягивая для поцелуя и, обвив его руками, медленно ложится, вынуждая нависнуть сверху. Зеленоглазый оставляет на бархатной коже шеи крохотный засос и скользит языком к соскам, нежно посасывая каждый, а после ныряет вниз, коротко лизнув пупок. Он подцепляет резинку белья зубами и тянет, а затем отпускает. Это ведь весело. — Я себя неловко чувствую, когда голый, — иронично подмечает Арсений, когда Антон решает полностью раздеть его. — А когда творишь своим ртом всякие грязные вещи, не чувствуешь? — Шастун хихикает и берёт его за бедро, отводя ногу в сторону. — Расскажешь потом, где так научился. Юноша, в конце концов, раздвигает его ноги и оставляет укусы вперемешку с влажными поцелуями на внутренней стороне бёдер, подкрадываясь всё ближе к паху. У худого Арсения выпирают косточки таза, и Антон не упускает возможности прикусить каждую. Всё идёт совершенно нормально, пока Попов не чувствует прикосновение уже смоченного слюной пальца между ягодиц. Ну уж нет. — Завязывай с этим, иначе я тебя сам оттрахаю, — Арс почти рычит на друга, но его руку, тем не менее, не убирает. Шастун дразнится, давит на тугую дырочку, но внутрь проникать, на самом деле, даже и не думает. Теперь. — Ты? Правда? — он поднимает голову, которая смотрится между тощих подростковых ляжек невероятно правильно, и нагло улыбается. Арсений думает, что было бы лучше: получить от Антона минет и кончить ему в рот (на лицо, если повезёт), или выебать его так, как только захочется? Он хочет всё и сразу, но в этом случае действительно придётся выбрать что-то одно. Выражение лица Шаста с бесстыжего сменяется на наигранно-невинное. — А ты не веришь? — Арс берёт Антона за волосы и тянет его на себя. Мальчишка многозначительно пожимает плечами и усаживается задницей прямо на подрагивающий член; на его боксерах остаётся влажный след чужой смазки. Арсений понимает, что минет, всё-таки, откладывается. От одной мысли о том, как Антон будет скулить и хныкать под ним, живот свело приятной истомой. Он обязан увидеть это прямо сейчас. — Почему ты не веришь своему лучшему другу, Тох? — парень обнимает Шаста и переворачивается, нависая над ним. — Ты меня из дружеских побуждений оприходовать решил? Арсений закатывает глаза и молча тянет с Шастуна бельё, кидая его недалеко от светловолосой головы. Теперь, если младший решит поязвить, ему всегда будет можно заткнуть рот собственными трусами. Вид получится очень даже неплохой, в этом нет сомнений. — Ты вообще уверен? — спрашивает Попов, небрежно раздвигая длиннющие ноги одной рукой. — А ты что, передумал? Ну, другого никто и не ожидал, — происходит то, чего брюнет точно не потерпит. Над ним насмехаются! Он наклоняется к уху парня, прикусывает мочку, проводит языком по ушной раковине и шепчет, ядовито улыбаясь: — Тебе пиздец. Антон усмехается, сомневаясь в правдивости этих слов. Арсений бы уничтожил его в этой постели, если бы был уверен в своих силах. А вдруг и правда получится? Попов царапает нежные бёдра, берёт мальчишку за щиколотку и поднимает его ногу, пошло облизывая красные полосы. Шасту нравится. Арс обхватывает пальцами вторую ногу и проделывает то же самое. Антон начинает дрожать. — Ты такой нежный, — брюнет обаятельно улыбается и оставляет засос внизу живота. Вместо смазки – крем с запахом ванили, и презервативов у них, естественно, нет. Ладно, для первого раза сойдёт и так. Шаст не уверен, стоит ли Арсению знать, что он пробовал вставлять в себя пальцы (и что у него прекрасно это получилось). Пожалуй, пока не стоит. Зато он хотя бы приблизительно знает, какими будут ощущения. Антон понимает, что нужно расслабиться, когда его заставляют раздвинуть ноги ещё шире и приставляют указательный палец к сжавшемуся ещё сильнее отверстию. Понимает, но не может. Арсений чувствует даже снаружи, какими тугими стали мышцы, и не предпринимает попыток ворваться в напряжённое тело. — Расслабься, — томный шёпот опаляет чувствительное ушко. Шастун выдыхает и почти не расслабляется, но всё равно протягивает руку к руке Арса и двигает ею, намекая, что тот может приступать. Юноша только пожимает плечами и случайно вставляет палец слишком быстро. Внутри всё слишком нежное, почти бархатное на ощупь. Антон стонет болезненно, но в то же время слишком уж по-блядски, и это звучит просто великолепно. — Аккуратнее, — скулит парень, когда его слишком жёстко трахают одним только пальцем. — Я ведь пообещал, что тебе пиздец? Получай, — в Шаста входит второй палец, и Арс быстро двигает рукой, выбивая из лёгких весь воздух вместе со стонами и очаровательным хныканьем. — А-ах! Арс! Твои пальцы… Они… Боже мой! Антон проводит языком по своим пальцам, чем заводит Арсения ещё больше, а затем принимается ласкать собственные соски, чем просто срывает ему крышу. Голубоглазый сначала шлёпает его по внутренней стороне бедра, затем царапает, а после сильно щипает, немного потрепав. Шастун почти визжит. Третий палец в только начавшем поддаваться растяжке анусе, и Тоша не понимает, что чувствует. Ему больно, хотя ощущения и знакомы, но Арсений творит такое, что он просто вот-вот забудет собственное имя. Попов, тем временем, сам того не ожидая, давит на простату. Пошлые стоны Антона не заставляют себя ждать. — Да! Да, Арс, вот так! Пожалуйста, ещё! Но хитрый Арсений, вместо того, чтобы дать мальчишке желаемое, начинает понемногу вытягивать пальцы наружу, приближаясь к его лицу и заглядывая в закатывающиеся глаза. Попов изображает разочарованный стон вместо Антона, ехидно скалясь при этом, и это очень сексуально. — Ты хочешь ещё, да? — скромный школьник не может разговаривать таким тоном, нет. Нет, нет, нет. — Да, Арс, — стонет Шастун и пытается двигать бёдрами, чтобы чужие пальцы оказались глубже. — М-м-м, вот так? — улыбка не сходит с этих губ, а тон такой томный и властный, что не верится, что это действительно Арсений. Пальцы оказываются вновь прижаты к простате. — Да! Пожалуйста, Арс… Двигай рукой… Арсений! Полное имя приятно режет слух, когда его выстанывает такой очаровательный мальчик, как Антон Шастун. Такой отзывчивый, тянущийся за каждой лаской и отчаянно желающий, чтобы Арсений без остановки терзал его простату. Боже, да он бы сделал всё, что угодно, лишь бы слышать эти стоны. Отсасывал бы ему, пока челюсть не онемеет окончательно, играл бы с его вечно сжимающейся дырочкой пальцами, развернул бы спиной к себе и усадил на лицо, трахая одним лишь языком так, что собственная слюна потечёт по подбородку и шее. Кажется, кое-кто пересмотрел порно, яростно надрачивая под одеялом по ночам. Но оно ведь того стоило: теперь он хоть что-то умеет. Слишком много, по мнению Антона. Арсений вынимает пальцы и парой движений стирает с них крем прямо о покрывало, а затем берёт Шастуна за ногу, отрывая её от кровати, и осторожно проводит большим пальцем по стопе. Перевозбуждённый парень вскрикивает и даже немного выгибается. Но это не то, чего он хочет сейчас. В этот самый момент ему нужен член внутри себя. Попов плюёт на собственную ладонь и растирает по крепкому стволу, а затем пару раз ударяет головкой по раскрытому входу и плавно толкается вперёд. Это было последнее плавное движение на сегодня. — Не надо! — успевает выкрикнуть Антон, пока немалых размеров член молниеносно врывается в него по самые яйца. Шастуна не просто трахают, его жёстко имеют. Арс закидывает одну его ногу себе на плечо и кусает её везде, где дотягивается. Шлепки кожи о кожу раздаются с минимальным интервалом, и младший протяжно и измученно воет от осознания того, что ему нравится всё это. Нравится, как Арсений рычит, загоняя член так глубоко, что темнеет в глазах; нравится, как смотрит на него и улыбается, когда видит в глазах боль; нравится, как на его ноге постепенно проявляются укусы. Смазка Арса смешалась внутри него с кремом, и теперь горячий ствол входит в него с тихим хлюпаньем. Это ему тоже нравится. Антон с надрывом стонет и отворачивается, кусая подушку, но его хватают за челюсть и рывком поворачивают голову обратно. — Смотри на меня, — требует Попов и замедляется, однако толчки остаются такими же грубыми. Шасту становится всё больнее, и он не уверен, что способен выдержать это до конца. Арсений втягивает в рот его нижнюю губу и кусает её, находя пальцами рёбра, чтобы приступить к той сладкой пытке, которая снова заставит Антона кончить в два счёта. Но он не выдерживает. — Арс, мне больно! Я… не могу больше, — хнычет парень, начав отталкивать друга, но тот с таким положением вещей явно не согласен. Брюнет берёт его за руки и с силой вжимает их в кровать, искренне кайфуя от болезненных всхлипов снизу. Он потом будет долго извиняться за это, но сейчас доведёт начатое до конца. Арс отпускает тонкие запястья и начинает водить пальцами по рёбрам, иногда поднимаясь к подмышкам. Антон начинает издавать что-то похожее на стоны наслаждения. — Потрогай себя, — просит голубоглазый, чувствуя, что приближается к разрядке. Длинные пальцы обвивают член с потемневшей от возбуждения головкой, и Арсений, бросив взгляд вниз, понимает, что Антон даже дрочит красиво. Старший снова ускоряется до предела и, толкнувшись так глубоко, как только может, тут же резко выходит с болезненным стоном, изливаясь на живот Шастуна и царапая его чуть ниже подмышки. Тот взвизгивает и кончает следом, намеренно вцепляясь пальцами свободной руки в чужое плечо и царапая его. Задница болит неимоверно. — Я не представляю, что сделаю с тобой за это, — пытаясь отдышаться и максимально расслабиться, чтобы не чувствовать боль, шепчет Антон. — Всё, что захочешь, — усмехается Арсений, падая рядом. Засыхающая сперма на животе и груди юноши пока что игнорируется. Шаст молча вытаскивает из-под своей головы подушку и бьёт мальчишку напротив по голове. За десять лет дружбы он никогда бы не подумал, что этот робкий парень трахнет его, да ещё и так жёстко. Что ж, теперь он знает о нём чуточку больше. Осталось только узнать ещё одну вещь. — А теперь рассказывай, где ты так научился делать все эти штуки своим ртом…