Волк

Солнце лениво выползло из-за линии горизонта. Конечно, если язык повернется назвать на Зоне «солнцем» это далекое светило. Так, бледно-желтый диск, под завесой угрюмых свинцовых туч. Несколько его лучей все же пробились сквозь плотный слой облаков и брызнули ярким светом на умирающую землю. Я постарался собрать разбегающиеся мысли – это не игра, в голове все должно быть ясно. Теперь следует обдумать, к каким аномалиям поближе подобраться, где могут быть ценные артефакты, просчитать, сколько времени до Выброса. Для того, чтоб не протянуть ноги, необходимо, как-никак, иметь план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный, срок. И вот ноги сами уже несут к первой намеченной точке. Я четко видел окружающее: и что-то конкретное в фокусе, и пейзаж поодаль, да по сторонам боковым зрением. Виднелись пепельные остатки от некогда яркого кострища. Совсем недавно там сидели сталкеры, громко хихикали, травя байки, пьяно хрюкали, давя спиртик, ели теплую похлебку. Над этим местом еще висел звон и треск ушедшей группы. Надо бы обойти это место стороной, мало ли что заставило уйти сталкеров и оставить свой теплый разведенный очажок. Я сделал шаг в сторону. В голове начало происходить что-то странное, пробиралось чувство опасности. Прислушался, типичная мелодия Зоны, своеобразный марш Мендельсона: вдалеке завывал зверь, трубил, словно в рог, но в целом получалось похоже на рев медведя; стрекотали сверчки, но как-то слишком звонко, перетекая в писк сирены. Карканье ворона, а вот эта птица не к добру. Сверчки чуть стихли, и стал различим сдавленный агрессивный рык псевдособаки и хриплый человеческий стон, что-то вроде: «Помогите». Я начал озираться по сторонам в поисках источника звука, медленно продвигаться в желаемом направлении. Спустя пару секунд, в поле зрения попал сталкер, из последних сил сдерживающий псевдособаку. Вообще, меня мало волновало происходящее, но что-то внутри требовало помочь бедолаге. Как, однако, вовремя проснулись гуманные чувства! Пора признать, что человек вообще нелогичен, поэтому наука никогда не оцифрует наш разум в машину. Мы можем ненавидеть человека, но любить в нем какие-то качества и даже пытаться подражать. Мы можем быть заклятыми врагами, но безмерно уважать друг друга. Мы можем быть отпетыми эгоистами, но иногда желать протянуть руку помощи. Я сделал несколько шагов навстречу. Надо же, девушка! Неудивительно, что попала в передрягу. Зона баб вообще не любит, она, матушка, предпочитает быть единственной женщиной, пусть и не в человеческом теле. А эта девка в самую глубь забралась – во дает. Красивая, зараза: потоки рыжих волос отливали в всплесках блеклых лучей позолотой (хоть бы прибрала космы), яркие зеленые глаза с вкраплениями изумруда. Телосложение стройное, видно даже через костюм. двадцать от силы. Сочная какая, так бы ее и… - Ты на спектакль явился посмотреть? Попкорном не подавись, - прямо вывела из ступора. Силы-то откуда так дерзить? Говорит сдавленно, но внушительно, и это на смертном одре. Пару мгновений, и напор она не удержит, собака загрызет. - Так, ладно, - бросил я, пятясь назад и прицеливаясь из охотничьего пневмата. Жалко тратить на нее пули такого оружия: легкое, емкое, мощность не шибко большая, но тварь с пары-тройки патронов вырубит. Я все-таки не любитель сражаться с огромными мутантами, мне нужно практичное оружие. – Собери последние силы, детка и отодвинь пса подальше от себя. Надо же, слушается. Видно, жизнь дорога. Псевдотварь начала сечь, в чем соль, но было уже поздно. Выстрел, еще один, девчонка взвизгнула и зажмурилась. Ужасная реакция, инстинкты самосохранения надо деформировать – где смысл терять картинку из поля зрения, закрывая глаза, когда можно предпринять хоть какое-то действие. Собака повалилась на землю, поскулила еще немного и окочурилась. Как только опасность миновала, организм Рыжей перестал сдерживать что-то, гниющее у нее внутри. Она ослабла, тело знобило, по бледному лицу скатывались капельки пота. Начался приступ кашля, долгий, изнуряющий. Не знаю почему, но я оцепенел, все смотрел на нее, ноги не хотели нести тело дальше. Наконец, что-то отхаркнулось, Рыжая сплюнула. И не сопли какие-то даже – желтовато-зеленая жижа с примесью розоватого оттенка, еще и пенится. - Что это с тобой? – любопытство подмывало изнутри. - Легкие… рак, - после паузы добавила она. И с чего вдруг такая честность? Куда подевалась пылкая дерзость? - Ты совсем ненормальная, да? Баба, которая шатается по Зоне одна, скрученная раком, - я присел на корточки, подняв пистолет. – Может, тебя сразу пристрелить, чтоб не мучилась? - Я ищу лекарство, - сказано с нотками мольбы в голосе. Не-не, тут я не помощник. Я не наседка, с чахоточными возиться. - Ага, удачи, - бросил я, давясь смешком. Облака проплывали совсем низко, завывал ветер, проносясь меж сухими безлиственными ветвями деревьев. Медлить больше нельзя, надо уходить. Только что тут выла умирающая псевдособака, еще накликала себе подобных – греха не оберешься. Я кинул Рыжей флягу с водой – на первое время хватит, дальше пусть сама разбирается. Думать надо было, прежде чем в центр валить. – Уматывай отсюда, пока другие мутанты не нагрянули. Думаю, дружного чаепития у вас не получится. Я развернулся и пошел прочь. Слава Зоне, бабенка не стала меня останавливать. Черт, отклонился от плана, теперь наверстывать. Ну, Великая Фортуна, давай, подбрось мне козыря в руках, да чтоб артефактов покруче найти. *** Смеркалось. Кровавый солнечный диск решил больше не отвлекать темную Зону от великих дел своим присутствием. Последний раз его лучи багрянцем поцеловали землю, и солнце скрылось за мнимой визуальной чертой. Только теперь я почувствовал, как свистит ледяной ветер. Подняв воротник и спрятав в нем как можно глубже голову, я прошагал еще немного по мерзлой желтой траве и решил сделать привал. «Тише едешь – дальше будешь» - вполне актуальная пословица для чернобыльской местности. Пришлось разводить костер – дело, разумеется, рисковое, но не коченеть же и умирать от холода. Греясь и отдыхая, я просидел примерно час. Временами казалось, что ломая ночную темноту, впереди, за спиной, по сторонам мелькала танцующая фигурка. Она звала за собой, вдаль. Туда, где нет боли и смерти, нет наемников и проводников, мутантов и аномалий. Но все это грезы, лишь призрачный огонек. Назовите его, как хотите, паранойя, галлюцинация. Крохотный силуэт то появлялся, то исчезал с малейшим дуновением ветра. Вот и сейчас исчез из-за шороха, доносившегося со стороны кустов. - Понеслась душа по кочкам, принесло какую-то тварь. Я насторожился и достал пневмат. Оружия мощнее с собой просто не было, не любил таскать с собой такую ношу. От него только шаг тяжелее становится. Тем более близ центра нетрудно найти хороший боеприпас возле мертвого тела. Так что пистолет да перочинный ножик – все, что у меня имелось на данный момент. Источник недавнего шороха приближался ко мне. Я крепче вцепился в рукоять пистолета. Тело превратилось в напряженную груду мышц, готовую реагировать по первому сигналу любой нервной клетки. Зря… Из-за кустов вышла, а точнее сказать, вывалилась Рыжая, просипела что-то невнятное. Из потока ругательств, тянущих на неплохой экзорцизм и неустанное обращение к преисподней, комка смущенной сумятицы, я все же смог вытянуть идею текста: «Наконец-то я тебя догнала». Я вопросительно зыркнул на нее. - Я шла за тобой… Кажется, нам по пути, - забормотала она, расплываясь в улыбке. Нет, красотой своей меня не купишь. Не того кота за одно место сцапать пытаешься. - По пути, говоришь. Ну, если твой путь – смертельные аномалии, что тут неподалеку образуют хорошую едва проходимую дугу, тропка через лес, кишащий мутантами, грязные топкие болота с вонючей грязью, то да, ты права. Нам по пути! - Да ты не пойдешь через такие места. Выучила я твою осторожность за день, за тобой все-таки шла, - метко возражает. Ишь ты, какая наблюдательная. – Может, прежде чем пугать, выслушаешь меня? - Здесь нигде камер нет? А то тянет на третьесортную сцену из сопливого фильма… Ну, ведьмочка, чего свои зеленые зенки выпятила? - Тьфу ты черт! – в сердцах воскликнула, видно, достал я ее. В глазах прыгает негодование, руки дрожат. - Прекрати черта вспоминать, а то скоро явится. Валяй, что там у тебя. - Хотела спасибо сказать, что ту собаку убил. Она бы меня загрызла, - как-то она даже успокоилась. Видно, действительно благодарна. - Ага, с потрохами. И кости бы изгрызла. Хотя, может, оно и к лучшему было бы. Со своим раком долго не протянешь, от мучений бы избавилась. - Нет уж, благодарствую. И… прости, что иногда грубо с тобой разговариваю, - ну что за сантименты на Зоне! Никуда не годится. - Не грубо, а правильно. Это, знаешь ли, полезно защищать свою психику срывами на других. Нужно же думать о себе. Порой это приносит нехилое самоудовлетворение. - И ни капли счастья. - Как знать. Меня жутко подмывало уйти. Совершенно бессмысленно околачиваться рядом с этой бабенкой. Все это кончается трагически. Женщины на Зоне приносят одни проблемы, впрочем, как и в обычной жизни за периметром. Было жалко тушить костер, когда только начал отогреваться, но деваться некуда. - Так, спасибо сказала, молодец. Теперь я пошел. - Куда? – тихо отозвалась она и нахмурилась. – Сейчас же ночь. Вот так кошмар – ночь! Надо быстрее сваливать. Я пошел прочь, оставляя следы на выжженной листве. В ушах завывал холодный ветер. Зябко. Вдали виднелся тушкан, только ему было не до нас. Гнался за каким-то снорком. С наступлением темноты жизнь на Зоне только начинается. Помимо воли я оглянулся, девчонка семенила за мной. - Пойдем вместе, нам по пути. Или с тобой нельзя? - голос то и дело срывался, дыхание сбилось. У нее началась страшная одышка. Прошли-то всего метров десять. - Нельзя! – прикрикнул я. И, о чудо, отвязалась. По крайней мере шаги за спиной утихли. Я обернулся… Рыжая сидела на земле, тело ее ужасно знобило. Пришлось возвращаться. Сегодня мое величество просто било рекорды по общению и святотатству, только нимбом округу не царапаю. Вот что творят эти женщины. - Одни проблемы с тобой, - обреченно вздохнул я и начал рыться в рюкзаке в попытке найти обезболивающие. - Иди, куда шел, - до чего сиплый голос. - И что это мы такие гордые на пороге смерти? Заткнись лучше и пей, - я протянул ей фляжку. Брать она ее не собиралась. То ли не могла, то ли не хотела. Пришлось вливать силой – чуть не захлебнулась, бедная. Да, в няньках я не силен. Следующие минут пятнадцать мы сидели, ждали, пока подействуют таблетки, прозябая от холода. Хотя это кому как, потому что у нее был жар. Но все же ей стало легче. - Эй, Рыжая, тебя как звать-то? - Надя. - Надежда-Надежда. Я – Волк, - недоумевая, почему представился, я протянул пятерню для рукопожатия. А у девчонки округлились глаза. - Евгений Гольский? - Настоящее имя значит знаешь… - Да кто тебя не знает. Бывалый сталкер, мастер по добыче редких артефактов, - она улыбнулась. Как-то на душе теплее стало. Не подыхает значит еще, раз болтает и смеется. - Шла бы ты за периметр, детка. Итак болеешь, а тут и вовсе откинешься. - Можно подумать, тебя это сильно волнует. А уйти не могу, я ищу лекарство. В «Оазис» мне надо. Ну конечно! «Сердце Оазиса». А у Рыжей губа не дура. Этот артефакт-то подороже многих будет. - И ты идешь туда одна? Совсем ума лишилась? – сказочница. Секретаря-писаря на нее нет, чтоб все идейки подбирать да деткам на ночь читать. Неплохо вышло бы. «Ой, сынуля, ты так хорошо себя сегодня вел. А не прочитать бы тебе сказку о том, как одна девушка решила сама Зону покорить, да лекарство по свою душу отыскать…» - А что толку сидеть и ждать смерти, когда можно попробовать спастись. - Логично, ага… Я с тобой иду. - С чего вдруг баня-то сгорела? – в зеленых глазах заплясали искорки-ухмылочки. Вот чего, спрашивается, выеживается? Ясен мутант, что рада компании. - Расскажи все тебе! Перетопчешься. Да, ради такого сладкого плода можно и с девчонкой повозиться. «Оазис» вообще штука опасная, так что, может, Рыжая и пригодится. Мы присели на холме. С него открывался вид на речушку. Ее воды пленительно журчали, хотя часть реки теперь сплошная аномалия. Ночное небо над Зоной напоминало матово-черный телевизионный экран, включенный на монотонный давно не работающий канал. Зона – словно другая планета. Ее мир погиб однажды, но теперь возрождается в новом облике. Для кого-то адским, для кого-то райским. Когда-то исчезнет вся радиация, земля умоется и вернет свои зеленые травы, свежий воздух, яркое солнце. И как мало мы думали о том, когда же наступит этот момент. Надя давно бросила размышлять на подобные темы. Она медленно улеглась поудобнее и укуталась в захваченном с собою спальнике. Я решил посторожить ее сон.