Раздражающая тишина

      Плевать. Вот честно, настолько было плевать, что Тобирама даже забыл о существовании Изуны, а потому был немного шокирован его присутствием в своём доме. Что он тут делает? А, живёт.       Вздохнув, Сенджу снял обувь и прошел на кухню. Только сейчас он вдруг ощутил какую-то усталость, сильное давление на спину и плечи. Странно, вроде не грузчиком работает.       Его дом наполняли различные запахи этим вечером, необычно, ведь как правило в доме альфы пахло только самим альфой. А сегодня, например, феромоном Изуны, едой, недавно приготовленной по всей видимости, сигаретами. Открыв крышку посудины, стоящей на плите, Сенджу обнаружил там приготовленный ужин. Рис готов, суп, рыба. Накладывай и кушай.       Есть это Тобирама, разумеется, не собирался. Сам о себе позаботится. Одно воспоминание о том, что это готовил Изуна, раздражало его. На вкус должно быть отвратительно. Как и сам омега, блюда его не могли быть хорошими. «Ещё и мышьяка поди не пожалел, » — был уверен Тобирама. И приличный вид приготовленного не влиял на мнение альфы никак. Совсем никак.       Готовка входила в обязанности Изуны, которые расписал Хаширама, поэтому в любом случае готовить он должен был. Так же старший братик потребовал фото-отчет. Сколько же продуктов будет переведено зря… Жаль, что у Тобирамы нет собаки. Хоть животному бы скормить это всё. Не знал альфа смысла в этих фотографиях, будто доказательство, что всё мирно, что никто никого не убивает, но разве несёт в себе эту мысль фотография риса? Оставим данный вопрос на размышления философам.       Достав из кармана телефон, Сенджу молча сфотографировал приготовленное и отослал брату. Почему он вообще должен отчитываться перед ним? А вот, должен. Компания их семьи была в руках Хаширамы, так как он являлся старшим сыном. Его пол никого не смущал, старший Сенджу был не меньше приспособлен к управлению бизнесом, чем младший. А чтобы тот передал документы Тобираме, альфа старался угождать брату. Зачем, ведь Хаширама и без того отдаст компанию Торе? Ну, чтобы наверняка.       — Ты мог просто сказать.       Тобирама не ожидал прихода Изуны, но тот пришёл. Альфа взглянул на того холодно, даже с неким отвращением. Он всегда так смотрит. А вот Изуна был нетипичен для себя. Он выглядел действительно недовольным, хмурил аккуратные бровки, держа руки скрещенными на груди. Привычной показушностью здесь не пахло. Тобирама начинал злиться.       — О чём?       — О том, что эта еда нужна тебе для фото-отчетов. Я бы друзьям дома готовил и скидывал тебе фотки. Нет, понимаешь, Тора-сан, мне плевать, это твои деньги и твои продукты, но элементарно нужно уважать человеческий труд, мой, блять, труд. Или тебе мозги последние вместе с правилами морали по дороге неровной выбило из головы, м? Да вроде ровные в городе дороги, тогда в чем проблема?!       — Проблемы нет. Проваливай. Воняешь. — мгновенно рыкнул Сенджу, возвращая взгляд к телефону.       — Спасибо за внимание, цирк окончен! Отнеси жратву на помойку бомжам, порадуй хоть их! — развернувшись и быстро уйдя в свою комнату, крикнул на последок омега.       — Вот ему не наплевать, — поражался Тобирама Изуне, попутно продолжая вести активную беседу по переписке с Хаширамой.       Всё просто чудесно. Не знал Изуна, есть ли ему дело до этого на самом деле, али он на автомате так отреагировал, по привычке слишком ярко выражать несуществующие эмоции, но в любом случае поведение Тобирамы не заслуживало его уважения. Он изначально предполагал, что эта еда отправится в помойку, что её есть не будут, но наивная душа мальчишки всё равно рассчитывала на нечто иное. На то, что всё-таки не бомжам отправится сие чудесное блюдо. Хотя, какая разница?..       Изуна хорошо готовил, он знал как сделать блюдо ещё вкуснее, как убрать недочеты, исправить ошибку, знал много рецептов, умел делать выпечку. Его этому не учили, он сам учился. Родители всегда были заняты работой или ещё какими-то проблемами, так что свободное время омега периодически уделял кулинарным книгам, статьям в интернете на данную тематику и практике на домашней кухне. И он знал, что сегодняшний ужин получился вкусным. Но, отбрось свои чувства, малыш, Тобираме плевать от слова совсем.       Не то что бы омегу сильно задевало подобное отношение альфы… Но оно его очень сильно задевало! Как бы яро Изуна это не отрицал, его всегда задевало, что Тобирама плохо к нему относится, что так ведет себя, что… Ну, просто неприятно. И каким образом тест оказался положительным? Медики ошиблись. Точно ошиблись. ***       С того самого момента оба парня не пересекались.       Изуне ничего нужно не было. Запасы всякой еды для перекуса, большая бутылка с водой, что нашел парень в темной страшной кладовке и решил использовать по назначению, немного посуды и электрический чайник, который он привез сегодня от Акиры, лишали подростка нужды лишний раз спускаться на первый этаж. Что касалось курения, то это ерунда. Без сигарет Учиха обходился абсолютно спокойно, а если вдруг приспичит, в окно покурит. В правилах запрета на это не было.       Тобирама же, заказанной едой отужинав, принялся за работу. Он сидел за бумагами, не прерываясь ни на что. Столько работы там было или соседа так сильно видеть не хотел — одному богу ведомо. И Тобираме. Казалось, он находился в другом мире, так сосредоточенно смотрел он в бумаги, так активно думал о чем-то, бегая глазами по строчкам черного текста на белых листах, периодически отвлекаясь на какие-то звонки.       Таким образом прошел вечер, наступила ночь. С высоты город выглядел просто чудесно. Так красиво переливались огни, проносились маленькие машинки, людей было почти не видно. Столько всего яркого, оживленного было ночью на улицах города, ночная жизнь. Люди развлекались в клубах, гуляли, некоторые до сих пор работали, некоторые только шли с работы или, наоборот, на неё. Сколько этажей у этого здания? Оно было очень высоким. Если обрушится, будет не весело.       Город не спал, даже сейчас многие люди спешили куда-то, куда-то ехали. А многие мирно спали в своих мягких кроватках, наблюдая уж десятый сон. Одному Тобираме в три часа ночи вспомнилось только начать готовится ко сну. Он действительно засиделся за работой, совсем не заметив перемещения часовой стрелки.       Вставать ему рано, а поспать нужно хоть немножечко, чтобы выглядеть подобающе вышестоящему должностному лицу. Тобирама поднялся наконец из-за стола и покинул комнату, забитую бумагами и духом работы. Первым делом он выпил стакан воды. Остановившись у плиты, Сенджу посмотрел на оставленную посуду, в которой так и стояла приготовленная Изуной еда, потом осмотрел гостиную. Освещение было выключено, сейчас лишь большое окно во всю стену являлось источником света. Невольно Сенджу посмотрел в сторону лестницы. Что делает сейчас Изуна? Альфа одернул себя. «Кто такой этот Изуна, пф?»       Вскоре Сенджу стоял у двери в комнату истинного. Он не был уверен в причине, по которой пришел сюда. Причины в общем-то и не было. Тобирама ссылался на инстинкты. Истинный совсем рядом, любого потянет к нему. Из комнаты Сенджу ничего не слышал, а потому предполагал, что его омега уже давно спит. Либо просто молча залипает в телефоне. Ох уж это новое поколение! Тихонько приоткрыв дверь, альфа выдохнул и, стараясь не шуметь, заглянул в комнату.       Он не спал. Изголовьем кровать была придвинута к меньшему окну, а сам Учиха расположился на месте подушки, облокотившись о край раскрытого окна и глядя в него, и, кажется, совсем не заметил Тобираму, который уже спокойно вошел в комнату, прикрыв за собой дверь. На самом же деле омега чувствовал усилившийся запах, конечно, но до последнего считал, что это бредни, созданные истинностью. Нет, не бредни. Изуна подскочил на месте, когда почувствовал движение на кровати позади себя. Он обернулся и удивленно посмотрел на Тобираму, что вальяжно расселся на его постели и смотрел прямо на стол, уже заваленный фантиками, какими-то листами большого формата, чайником.       Изуна нахмурился, а Тобирама в этот момент посмотрел на него, да так спокойно, заставляя тут же и его самого успокоиться. Это сбивало с толку. Что вдруг случилось? Сначала еду в помойку, потом сидит тут, спокойно, без капли недовольства в лице от происходящего.       — Что-то случилось? — мягко спросил Учиха, дабы ничем не спугнуть внезапно дружелюбное расположение духа своего альфы, отрываясь от подоконника и направляя всё своё внимание на названного гостя.       — Нет, — тон Сенджу был не менее мягким, таким нежным. Изуна почти растаял.       — Тогда дверь там, Тора-сан, — указал рукой омега на дверь. Тобирама посмотрел на дверь, потом снова на Изуну. И смотрел, и смотрел, и смотрел, не отрывая взгляда ни на мгновение. Подросток недовольно фыркнул. — Ты напился что-ли? Или заболел?       — Прекрати. Я не настолько ужасен, как ты думаешь, — выждав паузу, проявил эмоцию недовольства Тобирама, отмерев. В его голове хорошо отложился ночной Изуна. Растрепанный, в безразмерной футболке, шортах из явно мягкой и приятной ткани на вид, его глаза в ночи странно поблескивали, таинственностью какой-то. Черные, они были черными. Не карими. Черными и блестящими, по прежнему очень сияющими, как и много лет назад. Тобираме нравились глаза Изуны. Как бы плохо он не отзывался о омеге, глазки его любил.       — Да ну, не врёшь? А я не виноват в смерти твоего отца, но лучше от этого в твоих глазах не стал, — немного вспылил Изуна, отвернувшись обратно к окну.       — Я знаю, что ты не виноват.       Изуну передернуло. Он не ждал этих слов. Что вообще происходит, что здесь забыл Тобирама, почему он такой спокойный? Обернувшись, Учиха внимательно посмотрел на альфу. Эта реакция, эта внезапная смена настроения, это сбивало омегу с жизненного пути конкретно.       — Чего смотришь? — нахмурившись, фыркнул Сенджу, от чего омега уркнул в ответ, снова отрываясь от окна и не сводя взгляда с истинного. Бред, это всё дурной сон. Просто так люди не добреют. Ему что-то нужно. Недотрах?       — Слушай, Тора-сан… — смягчился парень.       — Опять болтаешь. Помолчи, Учиха, сколько можно? Посиди тихо хоть пять минут, — перебил его альфа. Изуна послушно замолчал, не зная, как вести себя сейчас. Так прошло пару минут, пока Сенджу не заговорил вновь, кивнув на окно: — Нравится?       — Да. Красиво.       — Я думал, ты в телефоне сидишь.       — Разрядился, — опустив глаза, сказал Изу. Тобирама усмехнулся, глянув на стол, где лежал на зарядке телефон омеги. С краешку. Его было удобно брать, пирамида из бумажек не рухнет.       — Ты сегодня ходил куда-то, да? Я же просил писать мне.       — Боже, всё, я так не могу! — вдруг подскочил на ноги Учиха, подходя к Тобираме. Ухватив альфу за руки, тот потянул мужчину на себя. Благо, тот покорно встал сам, а после подросток начал подталкивать того к дверям. — Иди кайф лови у себя в комнате, не мучай меня!       — Ещё чего скажешь? — оказавшись прямо у двери, Тобирама вдруг остановился, а голос его заметно похолодел. Опять эти шуточки и колкости, раздражающие альфу больше всего. Изуне было не столкнуть его с места изначально, это получалось лишь по воле самого альфы. А теперь он остановился, развернулся и схватил Изуну руками за запястья, недовольно смотря на того. Кажется, научиться держать язык за зубами Изуне всё-таки не повредит.       — Ничего… — омега вдруг заметно притих, широко раскрыв глаза. Они оба смотрели сейчас друг другу в глаза, и Изуна вдруг так впечатлился этим. Ему расхотелось дальше грубить, упрямиться, захотелось попросить прощения, он, можно сказать, испугался. Испугался, что действительно обидел Тобираму, но в то же время проклинал в мыслях свою омежью сущность. Взгляда не оторвать, яркие глаза Тобирамы завораживали. Это точно карий? Не красный?       — Когда тебя не спрашивают, знаешь, что ты должен делать?       — Прости меня, Тора-сан. Не ругайся, пожалуйста, — чуть слышно попросил парень, еле шевеля губами, а под конец вдруг улыбнувшись. Тобирама вздохнул, отпуская руки омеги. Вдруг он снова замер, его глаза чуть шире раскрылись, он явно испытывал некий шок или удивление, взяв Изуну за руки. Сначала омега не понял прикола, сложившегося прямо сейчас и прямо здесь, на его глазах, но когда альфа начал крутить его руки и внимательно смотреть на них, до него дошло, а потому он панически выдернул руки и отскочил к кровати, прижав их к себе. Он смотрел на альфу испуганно, будто ждал теперь чего-то ужасного, чего-то страшного от него.       На его тонких ручках живого места не было. Запястья и предплечья полностью были покрыты ранами, плечи немного меньше. Порезов было так много. Самым страшным в этом всём было то, что были и глубокие повреждения тканей. Эти настоящие огромные раны, огромные шрамы на всю жизнь, они были настоящими попытками умереть. Это не сон, это правда так. Будто… Тобирама не знал, что думать. Он вдруг ощутил себя виноватым за что-то, хотя гордость альфы упорно говорила забить, как он всегда это делает. Хаширама говорил об этом, говорил, что всё куда запущеннее, что Изуна не совсем здоров в этом плане, но Тобирама даже не подозревал, что настолько всё плохо.       — Изуна, зачем?..       — Спокойной ночи, Тора-сан. Иди к себе. — Изуна поспешно закрыл окно, его голос подрагивал. Шмыгнув с головой под одеяло, омега стих.       И как теперь жить с этим знанием? Тобирама был не в курсе. Он постоял немного на месте, перед глазами стоял образ рук Изуны, настолько изуродованных, что самому рыдать хотелось. Он не сможет забыть этого. Он не хочет забывать о том, что у него дома находится человек с реальными проблемами. Нельзя забывать об этом, может произойти что угодно. И этот человек — его истинный. Нет, случившееся не изменило отношение Сенджу к его омеге. Там уже нечего менять, считал он.       Развернувшись, Тобирама молча покинул комнату подростка, направляясь к себе.       — Идиот… — шипел альфа, спускаясь по лестнице. — Маленький идиот.