Признание

Это было слишком. После такого зверского преступления Гэвина мутило, руки снова дрожали, а перед глазами не пропадали образы растерзанных тел. Детектив мелко трясущимися руками достал пачку таблеток из внутреннего кармана куртки и заглотил сразу две капсулы, наплевав на то, чем их запивать. —Детектив Рид.—прозвучал рядом холодный голос, заставив крупно вздрогнуть— Я не первый раз вижу, как вы глотаете таблетки, содержимое которых я не могу просканировать, но могу предположить, судя по ситуации, что это какой-то вид успокоительных. Вы в курсе, что такое неприемлемо в вашей работе без особых на то рекомендаций? Я знаю ваше досье, и там нет ничего про... —Пошёл нахер, ясно?!—резко гаркнул на него Гэвин, собираясь уйти, но запястье перехватили быстрее. Лицо мужчины исказилось, выражая еле сдерживаемую боль, а когда он попытался одёрнуть руку, то лишь усугубил положение, не в силах сдержать болезненный стон. Диод андроида мигнул жёлтым, анализируя ситуацию и принимая для себя неутешительную теорию, которую тут же принялся проверять. Он задрал рукав кожаной куртки и ещё два слоя одежды под ней так резко, что Рид не успел среагировать. В шоке он не смог сделать ничего, поэтому широко распахнутыми глазами принялся наблюдать. Ричард с отчаянно мигающим жёлтым виском разглядывал руку своего напарника. На ней были беспорядочные шрамы, вся рука была испещрена порезами. Большая часть уже зажила, но было видно, что недавно Гэвин снова прибегал к этому. Выйдя из оцепенения, Рид одёрнул руку, которую держали уже не так крепко. Ричард молчал, всё ещё мучая свои системы осмыслением. Казалось, всё было просто, но почему-то привязанность к этому человеку не давала так легко признать этот факт. С другой стороны всё вставало на свои места, складывалось в целостную картину. Становились понятны ненависть Гэвина к себе, отчуждённость его от других, дёрганные движения и резкие ответы, замкнутость в себе. Рид отвернулся и ушёл к своему мотоциклу, непослушными руками пытаясь застегнуть шлем. А Ричард был не в силах пошевелиться, лишь остался смотреть вслед быстро уезжающему двухколёсному другу своего напарника. В этот вечер они больше не пересекались.