Холодят мне душу эти выси, Нет тепла от звездного огня. Те, кого любил я, отреклися, Кем я жил — забыли про меня.
Тучи сковывали небо в железные тиски, кабинет был залит каким-то даже черным светом, капли с неритмичным стуком разбивались об окно. Хованский кинул раздраженный взгляд на улицу и вновь уткнулся в бумагу. Карандаш медленно елозил по краю листа, вырисовывая что-то косматое и похожее на ураган. Сценарий для видео застыл на первой приветственной строчке. Бывают такие дни, когда вдохновение не то что не приходит — его отсутствие блокирует даже обычные мысли, любые рандомные идеи, пусть даже хилые и слабые. Казалось бы — весна, буйство чувств, масса энергии, солнце и счастье мелких пиздюков, получивших разрешение своих девок потискать сиську! Юра кинул еще один взгляд в сторону окна и издал ироничный смешок. Счастье, как же. Мрачность этого дня, казалось, можно было руками потрогать. Еще и у Гоши ворох нервов.. ни выпить, ни работу по бумагам скинуть. Кошмар! На самом деле, Юра немного переживал за друга. Подкинув ему мыслей для размышлений, он только потом понял, что загнал Психа в бесконечный поиск мутных обрывков легенд и сказок малолетних школьниц. Настоящая информация всегда передавалась из рук в руки. И Хованский, конечно, мог ему все рассказать.. но пусть лучше с Доком сами разбираются. Ему некогда. Вот. Поняв, что отвлекся, Хованский раздраженно сломал карандаш напополам. Обломки остро впились в запястье, в самую середину буквы. Юра глянул на кожу, огладил пальцами, и улыбнулся. Все будет хорошо. Все проблемы преодолимы. В голове медленно начала формироваться идея для сценария.***
Молчание затягивалось. Псих, нервно и напряженно, грел руки о чашку с кофе, пока женщина безмятежно глядела в окно, попивая свой напиток. Вопросы роились и наслаивались друг на друга. Знает ли она о том, что произошло на сеансе? Следила ли за ним? Хочет, чтобы отстал от Дока.. навсегда? От этой мысли похолодело внутри, и Псих торопливо глотнул горячего. Приятный вкус.. — Приятный вкус, верно? — одновременно с его мыслью вдруг сказала жена Дока. Псих немного растерянно глянул на нее и тут же отвел глаза к другому столику. — Верно, — максимально равнодушно сказал он, скрывая некоторый страх и нервозность. — Разве ты не хочешь задать мне несколько вопросов? — тепло посмотрела женщина, как-то по-матерински положив руку на дрожащие пальцы. Псих дрогнул от прикосновения, по коже прошлись мурашки. Ее кожа казалась слишком горячей, слишком.. другой. Светлой, приятной. Живой. Сглотнув, Псих осторожно высвободил пальцы и скрестил руки в замок. Серые глаза неотрывно следили за ним. — Откуда вы знаете про запястье? — наконец разжал сухие губы парень. — Слышала от знакомого, — улыбка стала еще более теплой. — Какого? — Псих напряженно всматривался в ее лицо, ища хоть какие-то причины этого разговора. — Не так важно. Знаешь, так это будет долго.. предлагаю тебе просто выслушать то, что я скажу. Согласен? — ее лицо посерьезнело, она уставилась прямо в усталые и обреченные зеленые глаза напротив. Псих каким-то шестым, десятым чувством ощущал — то, что он сейчас услышит, будет чем-то.. неординарным. Чем-то, что может запросто сломать и перемолоть все его представления о жизни и мире в целом. Что-то, что заставит сделать тяжелый, но необходимый выбор. Он странно полувдохнул, полусглотнул воздух, ощутил, насколько ему холодно погрязать во всех этих поисках ответа, он внутренне сжался, ища ответ в чем-то, что всегда говорило, как поступить. В чем-то, что он так упорно глушил с того рокового сеанса Дождь чуть стих, будто давая ему возможность хорошо подумать в тишине. — Да. — отрывисто, но твердо. Улыбчивая женщина молча отодвинула стаканчик, заранее обещая глазами, поднятыми вверх уголками губ, что все будет хорошо.***
— Так значит, вся вот эта хрень.. простите, непонятные ощущения и зуд в коже — от пробуждения.. связи, я правильно понял? — Я же говорила, говори со мной на ты. И да, если вкратце, то именно так, — женщина, чье имя Псих так и не смог запомнить, уже который раз за этот час тепло улыбнулась. И неосознанно потерла свое запястье, но ошеломленный информацией парень даже не заметил. — А вы сами..ты, как это воспринимаешь? Ну, то есть, это ведь твой муж, — попытался тактично уточнить Псих, но сразу понял, что безбожно все испортил. Однако собеседница не нахмурилась, ее лицо вообще никак не изменилось, только глаза за стеклами очков стали более загадочными. — Со дня на день я пойду оформлять с ним развод. Когда мы заключали этот союз, то руководствовались не чувствами, а разумом, чтобы брак был полезным контрактом на жизнь. Около месяца назад я столкнулась с той же проблемой, что и ты. Псих ненадолго завис, обрабатывая ответ. Чувства мешали, наслаивались на мысли восторженными волнами облегчения. — То есть, вы тоже нашли соулмейта? — Именно так. А учитывая, что и он тоже.. — женщина лукаво усмехнулась. В голове подозрительно зашумело. — А может.. может быть такое, — во рту у Психа пересохло, пульс резко подскочил. Взгляд буквально впился в серые глаза. — Может быть такое, что при активировании связи один из участников все забывает? Жена Дока недоуменно посмотрела в ответ, подперла щеку, задумчиво постукивая пальцами. Когда она открыла рот, чтобы ответить, ощутивший себя вновь низвергнутым на скалы Псих уже знал ответ. — У меня так не было, и не думаю, что так было у других. В зеленых усталых глазах она увидела тысячу осколков его души.***
Псих не помнил, что делал, когда вернулся домой. Вроде бы курил. Или готовил еду. Или сдирал костяшки в кровь, который раз за неделю. А может, просто сидел на кровати, уставившись в стену пустым взглядом. Парень не помнил и не хотел вспоминать. Он вообще больше ничего не хотел, кроме как содрать с запястья кожу с уже проступившей чертами чертовой фиолетовой бабочки. Док ничего не забыл. Док все знал. Док все помнил. Док-Док-Док.. Какова вероятность, что его личная навязчивая мысль не знала о соулмейтах? Нулевая, учитывая то, что он до сих пор не связался с Психом. Учитывая его игру в амнезию. Псих понимал — неприятно быть связанным с таким типом, как он. С невротиком, который мог на любого накинуться в самый неожиданный момент, с вечно недовольной рожей и пропавшей в черном отчаянии душой. Псих понимал — но легче от этого не становилось. И хотелось бы, как обычно, разозлиться, гневно разразиться на тему «какой его соул мудак», но дело то не в этой связи было. Дело было в том, что человек, которого он любил, отказался от него. Решил не связываться ничем ближе отношений «док-пациент». Эта мысль била по мозгам куда сильнее, чем все розовые сопли и тупые страдания. Псих не привык рыдать и притворяться несчастным. Псих уже им был. И с этим он давно научился жить. «Интересно, — мелькнула в темной пустоте разума мысль. — Интересно, а он знает про свою жену?» Да впрочем, какая разница. Не его это дело. Выходной тихо подходил к концу, закатом расцвечивая старые обои в квартире. Из наушников доносилось громкое «Сентя-я-я-ябрь гори-и-ит», пыль медленно летала в оранжевых лучах света, метка на запястье темнела знаком вечной боли и пустоты. Парень резко встал, смахивая пальцами грязную челку с глаз (никакие встречи с таинственными незнакомцами не могли его заставить сделать больше, чем умыться и надеть новую рубашку), и натянул серую ветровку на плечи. Легкая прогулка перед сном не повредит, ведь так? Псих надеялся, что это хоть ненадолго выведет его из состояния ходячего мертвяка.***
Бросив тоскливый взгляд на часы, показывающие половину восьмого, Док отложил телефон в сторону и потер уставшие глаза. Поиск в интернете причин избирательной амнезии не привел ни к чему, кроме пары часов потраченного времени и жуткой боли в шее от долгой неудобной позиции. Запястье все реже беспокоило зудом, все чаще волнуя увеличившимся количеством алых и белых точек. Мужчина пробовал стереть или содрать — бесполезно, они были будто клетками самой кожи, врастая в нее, являясь абсолютно плоскими. Это все казалось слишком странным, навроде тех сказок, что ему рассказывал третий доктор и тот пьянчуга из бара. Вечная любовь и стопроцентное счастье? Увольте, он взрослый, состоявшийся мужчина, и такие милые легенды и сам мог легко сочинить, если бы хотел. Ему срочно требовалась информация, хоть какая-то конкретика, но перед глазами уже немного расплывалось, а мозг, казалось, под тяжестью задачи давно превратился в кашу. Потерев виски, он встал и прошел на маленькую кухню, захватив по дороге кружку недопитого кофе. Уходящее на законный отдых солнце осветило сероватое от недосыпа лицо мужчины, ярко подчеркивавшее темные круги под глазами. Может, отпроситься у начальства на денек-другой? Не поспит, так хоть расслабится в компании теплого пледа и каких-нибудь комедий.. Напряжение внутри росло, и он качнул сам себе головой. Так он с ума сойдет. Пациенты хотя бы на время отвлекают, рассказывая свои какие-то совсем смешные проблемы, по сравнению с тем, что сейчас творилось с ним. Или с Психом. За каждой агрессией скрывалось что-то большое и несчастное, это Док по опыту знал. Порой мужчина завидовал другим людям. Они чувствовали какие-то иррациональные желания и позволяли им вырваться наружу. Отчаянно верили другим и отдавали себя без остатка, чтобы вновь получить нож в спину и уйти с разбитым сердцем к нему на сеансы. Ходили на бессмысленные встречи выпускников, покупали бесполезные вещи, только чтобы показать свой статус, гуляли под дождем, наплевав на возможность заболевания, ради красивых мыслей и фотографий.. Док давным-давно запретил себе это, закрыл все глубоко внутри, оставляя лишь рациональность и неизменное спокойствие. Так было легче — так он не испытывал всей той боли, что постоянно испытывали эти «живые настоящие люди». «Всего лишь невыросшие дети с мазохистскими наклонностями, которым нечем заняться» — думал про себя Док, проходя мимо играющего в переходе подростка, даже не поставившего чехол от гитары, чтобы бросали деньги. Подросток просто играл для души, в качестве платы за свою игру принимая лишь восхищенные кивки и редкие аплодисменты. Док считал это глупым и нерациональным. Но у того парня еще вся жизнь была впереди, перебесится и однажды все поймет, как это сделал когда-то он сам. С тех самых пор, как психиатр осознал свою философию и свое видение мира, он ощущал ответственность за всех тех, кто истины еще не постиг. Тогда еще юному, незрелому, но уже обретшего мудрость юноше хотелось понять, почему другие ведут себя иначе. Почему люди желают так, а не эдак, почему ведут себя по-детски и отказываются от правильной концепции жизни. Так начался его путь как психиатра и «лекаря душ», как однажды красиво сказала какая-то девочка на приеме, наивно хлопая глазками и стараясь выглядеть взросло и чинно, стреляя в его сторону зелеными глазами. Люди с зелеными глазами в его жизни всегда были слишком странными и сложными, начиная от бывшей девушки и заканчивая его «любимым» (так сказала жена, чем сильно удивила Дока) пациентом. Что вообще значило это «любимый»? Что за издевки в стиле Хованского? Док невольно нахмурился, вспоминая ответ жены. «Да ты ведь говоришь о нем чаще, чем о других пациентах, — хмыкнула она, непроницаемо смотря серыми глазами. — Ты никогда этого не замечал?» Недосып ещё этот.. Весь мир в темно-зеленых оттенках. Нет, не вспоминать, не вспоминать! -Отпусти! Что ты творишь?!.. Странное чувство в груди. Животная страсть. Слезы жертвы и его сорванный голос.. Нет.. Хватит, хватит! — Если.. ты.. хоть что-то.. ко мне.. Док с силой ударил себя по лицу. Пугающие ясностью кошмары пропали, дыхание медленно приходило в норму. Мужчина оперся руками о столешницу и провел рукой по глазам. В чем причина? Откуда они пришли? Или это то, что Док когда-то просто.. забыл? Нет, нет, глупости какие-то. Такое он бы точно забыть не смог. Даже если не понимает, какую роль играет в этих странных снах. Залить кипятком, добавить сахар, отставить чайник на конфорку. Пар медленно закручивался, вводя Дока в транс. Точно так же пар закручивался в бледных руках Психа, согревая вечно ледяную кожу. Он, успокаивая сорванное горло, почти ничего не говорил, пока Док тихо рассказывал байки из школьной жизни и случаях других пациентов. Это всегда было так мило, так.. по-домашнему, что Док невольно старался чаще устраивать «час чаепития», как однажды, хохотнув, сказал его пациент. Всяческую привязанность мужчина, конечно же, отрицал, убеждая себя, что ему просто нравится успокаиваться чаем в тишине после шумных сеансов с Психом. Тихо звенькнула об кружку ложка, возвращая мужчину из вереницы ленивых мыслей в реальность. По кухне растекся горьковатый запах кофе, вылетая через приоткрытое окно и смешиваясь с ароматами весеннего вечера. Док хмыкнул и посмотрел на часы. Стрелка указывала ровно на восемь часов. Задумчиво постучав по столу пальцами, Док отпил обжигающего кофе и подошел к окну. Быстро тонущие в темноте дома уже открывали свои светящиеся глаза-окна, тихо стекалась к подъездам молодежь в черной одежде и с сияющими разными цветами колонками, устало перекликивались вороны, кружащие над высокими крышами. Ветер стих, деревья неподвижно замерли, спокойная гладь луж нарушалась лишь наглыми воробьями да гордыми голубями, решивших «помыться» перед сном. С глухим стуком поставив уже пустую кружку, Док двинулся к выходу из квартиры, прихватив темно-синее пальто. Уличный холодный воздух обжег щеки и нос, и мужчина поплотнее закутался в шарф. Мысли приятно улеглись, перестав тревожить постоянным жужжанием на периферии сознания. Повернув в сторону парка, Док медленно зашагал, вслушиваясь в ритм собственных шагов. Это каким-то образом успокаивало неравномерно стучащее последние несколько дней сердце. Его до сих пор слишком беспокоил Псих, но Док отчаянно не желал это признавать. По дорогам быстро проносились цветными пятнами машины, иногда издавая то музыку на всю округу, то нетерпеливое и злое бибиканье на слишком медленных пешеходов. К вечеру тучи разошлись, и теперь в лужах-зеркалах отражалось быстро темнеющее ясное небо, переливающееся от теплого к холодному. В воздухе уже повеяло распустившимися цветами, контрастируя на фоне запахов выхлопных газов и чего-то неуловимо городского, чего-то, присущего только городу. Может, запах мокрого асфальта? Или сигарет и перегара? Кто знает.. Руки немного закоченели и Док быстро сунул их в неглубокие карманы, мысленно укорив себя за то, что не взял перчатки. Мимо проходили люди в неярких куртках, пряча взгляд и хмуря лица. Серые. Незапоминающиеся. Большинство с самыми обычными волосами и прическами, хотя встречались иногда подростки в разноцветных ветровках и ненатуральными цветами волос. От ленивой скуки Док даже стал считать их количество. Один голубой, два розовых, пятнадцать коричневых, восемнадцать черных, три белых.. И тут в бесконечной веренице людей мелькнули знакомые золотые волосы, скрывшись лохматыми прядями за углом. В висках немного заломило, запястье отозвалось короткой болью. Это правда был?.. И Док ускорился, стараясь не сорваться на бег, быстро повернул в сторону, куда исчез Псих. Пять шагов, четыре, три, два.. угол дома. Светлая макушка уже где-то в ста метрах от мужчины, затянутая в серую ткань спина кажется самым желанным видом на свете. Дыхание невольно сбилось, когда Док, все-таки побежав, оказался совсем рядом с парнем. — При!.. — Док, улыбаясь, дотронулся до плеча блондин..ки, обернувшейся на шаги. -..вет. — Простите? — карие глаза смотрели недоуменно. Док отступил на пару шагов, слыша в ушах отчаянно и больно бьющееся сердце. — Простите, — прошептал он, потом опомнился и сказал громче. — Простите, я вас спутал. И быстро ушел, не давая девушке ничего сказать. В груди скручивалось неприятным грузом досада и волнение, вспыхнувшее после собственного обмана. Док был уверен, Док, черт побери, знал, что это был Псих, и он был так близко, что можно было руку протянуть! В очередной раз доверившись глупой интуиции, только попал в неловкую ситуацию. Нервный и стремительный шаг куда-то, в неизвестном самому мужчине направлении, полностью отражал внутренние метания психиатра. Запястье вновь стало раздражающе зудеть, даже жечь немного, отчего Док только сильнее натянул рукав на руку и поднял голову. Чтобы успеть заметить, как врезается в серую ветровку, не имея возможности затормозить. Ухватившись руками за талию неожиданного препятствия, дабы сохранить равновесие и себе и невинному бедолаге, мужчина четко уловил приятный аромат одеколона и несколько дней немытых волос. Неуловимо знакомо, настолько как-то важно, что сердце ускорило ритм. А потом он открыл глаза и встретился взглядом с растерянными и пустыми глазами напротив. — Привет, — нервно сказал Док, продолжая удерживать Психа за плечи и натягивая на лицо слабую улыбку. Комок в груди куда-то исчез, наконец, дав спокойно дышать. Нашел.