Врачи напишут мне в карточке «неврастеник»
Лечение: медикаменты и физический труд,
А я, тонущий в иле, молча смотрел вокруг
И просто хотел, чтоб меня любили.
Плечи саднили от фантомной боли укусов. Глаза смотрели широко, слезясь от ветра. В голове взрывались мысли под давлением горячего, тяжелого страха. Боль сдавливала горло. А напротив стоял все такой же спокойный Док, заглядывая глазами-льдинками в самую душу. — Привет, — как-то нервно, но с.. триумфом? Что происходит.. Мозг отказывался работать. Слова не слетали с дрожащих губ. И только запястье пульсировало огнем, будто к нему приложили раскаленную железку. — П.. ривет, — едва слышно, на грани выдоха, только потому, что молчание слишком затянулось, перешагнув грань приличной паузы. — Прости, — широкие ладони отпустили плечи, слегка облегчив состояние. — Не ожидал встретить тебя здесь. И Док улыбнулся, светя солнышком, согревая теплом. Контраст ощущений сводил с ума. — Просто решил прогуляться, — собственный хриплый голос слышится с задержкой, слова осмысливаются не сразу. «Просто хотел отдохнуть от мыслей о тебе» — останется на языке, но никогда не будет сказано. — А.. ты? — Случайности не случайны, — мужчина поправил очки, вызвав у парня невольную дрожь на кончиках пальцев. — Я тоже. Ты не в парк? Можем прогуляться вместе. Зачем?.. Но Псих слабо кивнул, резко застегнув ветровку, согласился под давлением отчаянного страха и путеводной нити больного любопытства. Шагая рядом и на полшага позади за своим психиатром, невротик низко повесил голову, внутренне успев снова умереть. Укромное место между деревьев, в стороне от дорожки, даже не смогло насторожить его своей уединенностью. Док присел на корягу, молча предлагая сесть рядом. Незаметно поёжившись, Псих облокотился на березку, прямо напротив мужчины. Молчаливое ожидание. Уже наступили сумерки, маленькие фонарики на деревьях зажглись земными звездочками, и парень невольно расслабил плечи в этой атмосфере тихой сказки. — Гоша, — первым начал мужчина. Псих удивленно приподнял бровь. По имени Док называл его крайне редко. Или считает это своей прерогативой после того, что было? — Я хочу, чтобы ты рассказал мне, — мужчина чуть подался вперед. — О том, что произошло за тот час, что я не помню. Парень болезненно взглянул прямо в непроницаемые глаза Дока. — Кому ты врешь, — слова невольно сорвались с губ шипящим шепотом. — Что? — Док недоуменно нахмурился. Внутри медленно леденело, оставляя пустоту пофигизма и апатичности. — Кому ты врешь, — равнодушно повторил Псих громче. — Мы оба знаем, что ты все помнишь. Растерянный вид Дока на секунду заставил парня усомниться, а еще через секунду — злобно восхититься актерской игрой психиатра. Но несмотря на все его поведение, Псих с глухой болью понимал (это кричала душа, но парень не верил в души), что все равно его любит. Несмотря на все кошмары, почти зажившие ссадины и отрекание от.. него. Несмотря на все то, что он сделал с Психом. И это издевательской мелодией вкручивалось в мозг, мешая и без того разрозненные мысли. — Я действительно ничего не помню, — ожидаемо покачал головой мужчина. — почему ты считаешь иначе? Лед морозил самое сердце, острыми иглами впиваясь в мягкую плоть. Дышать почему-то стало тяжело. Редкие, невесомые хлопки разорвали тишину ожидания. — Хорошо держишься, — холодно прокомментировал парень. — Так отчаянно держишься за эту ложь. — Но ведь это действительно так, Го.. — Не называй меня по имени! — крик вырвался из горла, разрушая собственную апатичность, разбил стену молчания, и боль вырвалась наружу, смешавшись с отчаянием. — То, что ты сделал, не дает тебе на это права! Наша связь не дает тебе на это права, раз ты решил оставить все так, как было! Псих, оторвавшись от березки, стоял со сгорбленной спиной, сжатыми кулаками, раздувающимся носом и.. тоскливыми глазами, молящими о помощи. — Успокойся. — Док встал, намереваясь подойти, но Псих отступил на пару шагов назад. — Еще два шага — и я закричу, — мрачно пообещал он, часто дыша, слыша стук сердца в ушах. Мужчина ненадолго замер с обескураженным видом. — Что я сделал? — его тихий, полный сочувствия и какого-то беспокойства голос заставил парня вздрогнуть и натянуть рукава на руки сильнее. — И про какую связь ты говоришь? — Хватит притворяться, будто ничего не помнишь, — слова били наотмашь, Псих пытался их сдержать, Псих не хотел отталкивать единственного человека, который.. который был так ему дорог. — Будто не знаешь про эти хуевы метки, ебаную судьбу и гребаную связь между соулами! — Соулами? Соулмейтами? — ухватился за последнее слово мужчина, делая вид, что вспоминает что-то. — Связанные судьбой, смерть в один день, ты об этом? — Да, блять! — рявкнул парень, но Док даже не дрогнул, только продолжал смотреть фальшиво обеспокоенно и задумчиво. — О них самых! Я понимаю, я хорошо сука понимаю — со мной связываться явно херово, но можно хотя бы не лицемерить мне же в лицо? Твоему гребанному соулу, Док! — в глазах защипало, горло слегка свело и голос дрогнул на последних словах. — Успокойся. — твердо повторил мужчина, осторожно подошел и невесомо положил руки на подрагивающие плечи. Это странным образом усмирило клокочущую внутри боль, утихомирило душевный смерч. — И пойми. Никакой связи не существует, это слишком утопически, и все то, на чем ты зациклился, не имеет никакого смысла. Более менее уложившиеся в груди чувства взметнулись.. и осели мертвыми листьями. — Не имеет.. никакого смысла. — пересохшими губами повторил Псих. Мужчина замер, услышав его пустой голос. — Да, ты прав. — парень скинул руки мужчины с плеч, равнодушно скользнул взглядом по фонарикам-огонькам и возвратил его к ключицам Дока. На сеансах там была фиолетовая бабочка. — Не имеет никакого смысла. Та самая бабочка, что темнела на его запястье. — Псих, я не э.. Остаток фразы парень уже не услышал, с до боли выпрямленной спиной развернувшись и быстрым шагом уйдя с поляны. Догонять его никто не стал.***
Когда Псих с подозрительно погасшими глазами на бледном лице сбежал, Док не стал его догонять. Хотя бы потому, что сам банально запутался. Связи, метки, потеря памяти, странное поведение и чувства.. все это разом навалилось ему на голову беспорядочным комком. Мыслить нормально мужчина мог только тогда, когда голова была в ясности и порядке. Наверно, именно из-за этого он и совершил ошибку, сказав не совсем то, что хотел. В парке полностью стемнело. Зловеще нависали ветками пока еще голые деревья, теплые желтые огоньки стали холодными звездами, бьющими по глазам своей чистотой и отрешенностью. Ощущение сказочной поляны полностью пропало, оставив на языке какой-то металлический привкус не крови, но реальности. Хотя, если считать кровь якорем жизни и физического мира, то все казалось вполне логичным. Кроме действий Психа, самого Дока и их странного конфликта, в котором мужчина едва-едва начал понимать причины и разбираться в прошлом. Выдохнув в холодный воздух облачком пара, Док поправил шарф и направился в том же направлении, что и его пациент недавно. А недавно ли? Доку казалось, будто прошло несколько лет, а телефона, чтоб проверить, сейчас в кармане не было. Под ногами хрустели прошлогодние листья. Никакого ветра, никаких голосов, только темные улицы засыпающего города да редкие огоньки сигарет с балконов. Док нервно усмехнулся в тишину — он, хоть и не курил никогда, сейчас бы точно не отказался от возможности вдохнуть немного дурманящего дыма. Медленно расставляемые по полочкам мысли продолжали нервировать и рушили привычный покой в душе. Псих верит в соулмейтов. Более того, он считает, что они с Доком связаны, и что психиатр отказался от этой связи. Почему? Если свою персону в качестве соулмейта он еще мог объяснить — мало ли, что парень к нему чувствует.. и это, кстати, тоже требовало осмысления. Потому что Док и сам не понимал, что чувствует по отношению к своему пациенту. Ответственность, беспокойство? Привязанность и тепло? Или же его мозг лишь пытается навязать ему эти образы и мысли, ощущая вину за то, что не может ответить любовью на любовь? Хотя свои чувства Док мог и спокойно отодвинуть, считая их глупой помехой и в жизни, и в работе. Он просто должен помочь своему пациенту. Как только лечение Гоши закончится, он выкинет его из своей памяти, как все остальные вылеченные случаи. Ведь выкинет? Забудет растрепанного блондина с горящими жизнью летними глазами? Или сломанного бледного парня с кругами под веками, мятой одеждой и мертвым взглядом? Док боялся правдивого ответа на этот вопрос. За дверью квартиры было слышно задорно играющее пианино и негромкий поющий голос. Повернув в слегка ржавом замке ключ, Док вошел и убедился в своей догадке — жена уже была дома и включила одну из своих любимых исполнительниц. Нежный и легкий голос разносился по комнатам, донося до мужчины какой-то грустный и светлый смысл. «Любовь моя всегда выходила мне боком, ножом, подставленным к горлу, — под пение девушки из телефона Док снял пальто с шарфом, поставил в угол ботинки. — Еще не больно, но страшно выдохнуть. Это беспомощность новорожденного, это табличка «нет выхода»..» Музыка раздалась немного громче, когда Док подошел к спальне, и мужчина понял, что жена была там. Приоткрыв дверь, психиатр действительно увидел ее там, собирающую обувь в пакеты. Рядом стояла коробка и пара сумок, от чего Док вопросительно вскинул бровь. — Собираешься переезжать? — с интересом спросил он, опершись об косяк и сложив руки на груди. — И разводиться, — радостно ответила жена, буквально цветя и благоухая. Док удивленно хмыкнул. — Извини, что не сказала ранее, но ты был занят и мне не хотелось тебя тревожить. Как хорошо, что ты пришел пораньше! — она оторвалась от пакета и, улыбнувшись, поправила очки. — Поможешь перетащить сумки? — Без проблем, — отозвался психиатр, оглядывая опустевшие полки. — Могу спросить, к кому и с кем решила изменить? — со смешком спросил Док. — Не поверишь — к твоему пациенту, — ехидно ответила та, а вот у Дока на миг ёкнуло сердце. — К обаятельному, молодому, нервному и просто прекрасному человеку, — на каждом слове Док все больше начинал волноваться, хмурясь и теребя рукава кофты. — К Хованскому, — выдержав паузу и понаблюдав за метаниями бывшего мужа, наконец закончила она. Выдох вырвался непроизвольно, заставляя жену загадочно хмыкнуть. — На такси или он заедет? — поинтересовался Док, закатив глаза под насмешливым взглядом серых глаз. Вот ведь.. ехидна! Будто насквозь видит. — Заедет, он еще поговорить с тобой хотел, — махнула рукой, сгребая пакет к коробке. — А почему он? — просто чтобы заполнить наступившую тишину спросил мужчина, когда жена остановилась над сумками и задумалась над чем-то. — Потому что судьба, — рассеянно ответила жена, открыв одну из сумок и роясь среди вещей. Вытащив теплый платок, она, мельком заметив недоуменное лицо Дока, решила объяснить. — Связь у нас, соулмейтская. Слышал? — Слышал, — хмыкнул Док. — Все-таки ты не умеешь шутить. — Я тоже так думала, — она закрыла сумку. — Что это красивая легенда, милая шутка. Только внезапно появившееся на руке чужое имя как-то заставляет поверить в чудеса. — Тату по пьяни? Хотя не помню, чтобы ты хоть раз пила, — недоверчиво посмотрел на беззаботную женщину. — Оно появлялось медленно, с жуткой чесоткой и странно реагировало на Юру, — она пожала плечами. — Но это же невозможно. Слишком.. сказочно. — В этой жизни все возможно, — теплая улыбка, странно понимающие пасмурные глаза. Только с тучами они никогда не ассоциировались у Дока, скорее, со спокойными омутами — на вид спокойно, а внутри кто еще знает, какие черти водятся. — А ты мне покажи эту тат.. хорошо-хорошо, метку, — быстро поправился, увидев взгляд бывшей жены. — И я поверю. — Не могу, — легко улыбнулась. — Они видны только самим соулам. Мужчина закатил глаза. В такую магию его уж точно никто бы не заставил поверить. — Хватит свой мозг разглядывать, давай, помогай, — оборвала его мини представление женщина. Док, хмыкнув, мысленно пожалел Хована — он то к ехидству этой дамы уже давно привык, а ему еще предстоит научиться. Поставив на коробку пакет, он с некоторым трудом приподнял их и вышел в проем. На улице уже ждала знакомая фигура. — Дорогая, — Хован, не стесняясь, страстно поцеловал женщину, как-то незаметно забрав у нее сумки еще на подхвате. — Док. Психиатр неловко кивнул, не зная, как себя вести. Когда вещи были погружены в машину, а бывшая жена Дока выжидательно замерла рядом с дверцей, Юра повернулся к психиатру. — Я хотел поговорить, — Хован облокотился об машину. — Во-первых, когда ты уже перестанешь бегать от собственных чувств и мучать бедного парня? — Что? — нахмурился мужчина. — «Что, что» — передразнил Юра. — Заколебали уже, как дети! Все вам объяснять нужно. Не то что мы, мы сами во всем разобрались, — гордо вскинул он подбородок. Женщина важно кивнула, сдерживая смех. — Я так и не понял, о чем ты, — смущенно сказал психиатр, чувствуя себя так, будто они с Хованским поменялись ролями. Теперь он был пациентом, а блоггер — психиатром. — Я о том, асексуал ты закрытый, что ты в Психа по уши влюблен, как он в тебя, но до сих пор отказываешься это признавать. Серьезно, Док, это весело и притягательно в школьные годы, а в твоем возрасте пора бы уже вести себя по-взрослому — как ты, кстати, любишь говорить! — Ничего не понимаю, — пробормотал мужчина, чувствуя себя каким-то потерянным. — Да ладно, даже я уже заметил, а ты до сих пор не понял? — Хован рассмеялся. — Ты давай, принимай уже это, как и тот факт, что гребаные соулмейты существуют, и ты один из таких счастливчиков. Да бля, Док, у тебя уже столько доказательств перед глазами! Мой случай, чесотка твоя, странная хероборина на запястье, непонятные ощущения — более чем уверен, ты их уже замечал. Засунь свою недоверчивость и рационализм себе куда-нибудь подальше и просто, блять, поверь уже! От такой тирады мужчина даже как-то притих, в голову невольно закрались подозрения. Уставший от переживаний и внезапных поворотов жизни мозг просто не смог их прогнать. — Да Господи, — закатил глаза Юра и резко ухватил мужчину за руку. — У вас, геев, может быть и на другом запястье, но плевать. Док не успел возмутиться, когда ему задирали рукав и включали фонарик на телефоне. — Любуйся, пхахах, — свет от фонарика гулял по всему запястью, будто Хован не знал, где освещать. Женщина рядом с любопытством смотрела, тоже блуждая взглядом. А Док увидел. Аккуратные линии, плавные изгибы, красное и белое. Строгий узел, ровные полоски. Едва заметные складки на тонкой ткани. Четкий контур. На его запястье четко был вырисован белый галстук с красными полосками, который Док так часто видел на волнующем сознание и душу пациенте. — Как? — тихо выдохнул мужчина, проведя пальцем по рисунку. — Да хрен его знает, разве важно? — философски ответил Юра, отпустив руку Дока. — Я.. я.. — слова путались. — А он?.. — Он знает все, — быстро ответила за Юру женщина, сверкнув теплой улыбкой. — Тебе стоит поговорить с ним, судя по всему, ты каким-то образом умудрился забыть инициацию связи. — Инициацию связи? — отмер Док, подняв тревожный взгляд. Так она знала, что было? — Я не знаю подробностей, как именно это было у вас, — виновато призналась она. — Есть несколько вариантов пробуждения. У вас — вариант с сексом и внутренним.. кхм.. концом. — А еще, скорее всего, ты его изнасиловал, — мерзко улыбаясь, добил психиатра Хован. — Юра! — А что не так? Сомневаюсь, что это был обычный секс ни с того ни с сего, раз Док все забыл, — пожал плечами тот. — Да и Псих выглядел каким-то слишком пришибленным. — Как это все сложно! — выдохнул Док, запустив руку в причесанные волосы. — Какого черта все это со мной?! В ответ ему было лишь пожимание плечами. На время повисло молчание, пока Док пытался разобраться в потоке информации, а его пациент прикурил сигарету. — Ладно, не пиздюк со взором горящим, сам теперь разбирайся, — Хован выдохнул дым, приобнял женщину, немного противно улыбнулся. Она рассмеялась и дала ему подзатыльник. — Не литературно! Эта пара выглядела такой.. гармоничной, такой довольной жизнью и счастливой, что растерянный Док невольно почувствовал себя лишним в их молчаливом празднике. На скорую руку обсудив, когда они поедут в ЗАГС оформлять развод и проводив взглядом уезжающую машину, он вернулся в пустую квартиру, где его давным-давно никто не ждал, даже учитывая жену. Вот только на запястье четко очерченным знаком судьбы вырисовывался белый галстук в алую полоску, а в голове, тяжелой от мыслей, бились слова песни, всего с полчаса назад игравшей на телефоне уже бывшей жены. «А я, тонущий в иле, смотрел вокруг, И просто хотел, чтобы меня любили..»