Враг моего врага — мой любовник

Одна тысяча восемьсот восьмидесятый год. Вот уже девятнадцать лет как отгремела крестьянская реформа, ставшая главным толчком, бочкой пороха для искры народного недовольства. Буржуазия получила лишь еще больше власти, в то время как «освобожденное» крестьянство оказалось словно рыбой, выброшенной на берег. Оно тут же было поражено городом, бедностью, стремительно повышающимся уровнем преступности; и тогда-то и начались недовольства: сначала тихие, произносимые шепотом, перегнувшись через стол и оглядываясь — как бы не подслушали, однако со временем обретающие все более громкий и твердый голос. За эти девятнадцать лет довольно много воды утекло, включая и аж четыре покушения на императора. Но никто из них: ни Каракозов, ни Березовский, ни Соловьев, ни Желябов, ни Перовская, — никто так и не добился успеха. Благодаря ему и таким как он. «Народная воля», а до этого и «Земля и воля» — разница всего лишь в названиях, на его вкус, — пусть в большинстве своем и не были членами Братства, да и подозревали о его существовании едва ли, однако и при том активно сочувствовали делу ассасинов и наравне с ними сражались за свободу, и все же каждая их жалкая попытка переворота вновь и вновь проваливалась. Благодаря ему и таким как он. Ежась от холодного февральского ветра, он остановился на набережной, вглядываясь в по-ночному темные волны вод Невы, раз за разом наталкивающиеся на гранитные берега. За его спиной возвышался прекрасный, властный, величественный Зимний дворец, где пару часов назад прогремел взрыв, перепугав обитателей здания и унеся с десяток жизней простых солдат — героев минувшей войны, которых удостоили чести служить во дворце; и где же они теперь? Однако, в любом случае, члены императорской семьи, как, впрочем, и все остальные высокопоставленные особы, остались в целости и сохранности, и отделались лишь испугом. Царь пережил пятое покушение. Благодаря ему и таким, как он. Быстро и крайне спонтанно набросанный буквально на коленке план на удивление и к счастью сработал: благодаря опозданию гостя император и впрямь задержался вдали от столовой, которую планировали подорвать, и не стал жертвой взрыва. Да, было все же довольно непросто вызвать задержку поезда столь важного гостя, как принц Гессенский: просьба тут, взятка там, угроза здесь — вертись, как волчок, непременно и срочно успевай везде и повсюду, иначе все пропало и ничего не имеет смысла. Но, в конце концов, это ведь его работа, верно? — Боже, царя храни, — негромко хмыкнул мужчина, и через минуту на холодной набережной не было ни души.

***

В тесноватой квартире Перовской царило крайне мрачное настроение: буквально несколько часов назад провалился, казалось бы, идеальный план по убийству царя. Недавно здесь проходило собрание народовольцев, дабы подвести итоги их очередного поражения, однако, разочарованные и раздосадованные, все члены организации уже давно разошлись по домам. Теперь же помещением завладела оглушающая, даже напряженно давящая на уши тишина, прерываемая только беспрерывным ритмичным стуком каблуков по старому паркету: сцепив руки в замок за спиной, Софья нервно ходила из стороны в сторону. — Да как так вообще получилось?! — раздраженно воскликнула бывшая вне себя от злости Софья, все еще не сумевшая обуздать эмоции и смириться с провалом, и, наконец, перестала мерить комнату шагами, — Мы ведь все продумали! Засекли и рассчитали точное время! Собрали сведения! Натаскали динамиту! Мы полгода на это потратили, полгода! Халтурину приходилось горбатиться на царя в этом чертовом подвале столько месяцев! И все впустую?! Из-за какой-то случайности все провалилось?! Немыслимо, просто немыслимо! Девушка гневно сжала кулаки, нахмурившись. Дело народовольцев уже давно стало для нее делом всей жизни, стало самой жизнью. Она вечно была настроена на разного рода акции, диверсии, покушения и прочие активные антиправительственные действия. Всегда была так или иначе связана с различными организациями и активно помогала ассасинам, в то время как они сотрудничали с ней. Пару лет назад она даже умудрилась ускользнуть от одной из грозивших ей ссылок, но все, как и всегда обошлось; казалось, у нее был талант избегать переделок, причиной которых становились ее собственные действия. Многие называли ее просто легендарной женщиной; в организация подобного рода в принципе-то женщин было не так уж много, однако эта была буквально душой антиправительственного терроризма, чем вызывала уважение соратников и страх противников. — Я могу разузнать, что и почему могло пойти не так, — степенно сохранявшая молчание до этого женская фигурка в плаще встала с кресла. С первого взгляда было прекрасно видно, что она из тех, кто делает свою работу тихо, не привлекая лишнего внимания. — Ох, Валерия, спасибо огромное, — хмурая Перовская облегченно вздохнула, однако все еще нервно прикусывая губу, — А если же Вас заметят?.. Собеседница молча накинула капюшон и надела маску. Теперь она напоминала тень, призрака, какими их рисовали в книгах, и о каких рассказывали истории шкодливые дети, собравшиеся вокруг одинокого огонька поздно вечером. Главное отличие — так это то, что этой тени страшились не только дети. — Всё пройдет гладко, — пообещала ассасин и покинула квартиру.

***

Герасимова упрямо бродила неподалеку от Зимнего, дабы услышать хоть какую-то зацепку, хоть какие-то сведения, сорвавшиеся с болтливого языка, коих неподалеку от всех громких событий всегда неизменно собиралось несметное множество. На это время приходился самый пик, когда по городу рыскали и тамплиеры, и люди императора. Но, с другой стороны, кто сказал, что это непременно минус? — Так это был план Никифорова? — двое солдат, слегка склонившись друг к другу, негромко обсуждали последнее происшествие. Уловив краем уха отрывок нужной информации, Валерия, словно тень, просочилась сквозь толпу как можно ближе к разговаривающим и встала неподалеку, делая вид, что внимательно рассматривает аккуратные шляпки на витрине магазина. Первое и, пожалуй, все же самое главное правило слежки, а уж тем более подслушивания — никогда не смотреть на свою цель напрямую. — В каком-то роде да. Откуда он узнал про то, что грядет еще одно покушение — бог знает. Хорошо хоть, что он смог быстро сориентироваться, — вздохнул второй. — Да, хорошо… Вечно он оказывается в нужное время в нужном месте. А после этого будто испаряется, и никто не знает, где он и куда запропастился. — Испаряется, — мужчина насмешливо фыркнул, — Говорят, его часто можно найти гуляющим по городу, особенно здесь, по Невскому. Должно быть, собирает сведения, или что-то в этом роде. Может, он и сейчас где-то тут. Кстати… Ничего не подозревающие солдаты переключились на другую тему, однако Валерия уже услышала достаточно. Тихо усмехнувшись, девушка вновь растворилась в толпе и отправилась на поиски тамплиера. То, что он был тамплиером, не поддавалось сомнению: конечно, Лера знала его. Несмотря на уже не первое предотвращенное им покушение, поговаривали, что даже собратья по ордену сомневались в нем. Однако все это было не столь важно: теперь же главное выловить его в одиночку, и тогда проблем не будет. Не должно быть, правда же? Девушка стремительно шла по проспекту, аккуратно заглядывая практически в каждое лицо, проплывающее мимо, и при этом внимательно вслушиваясь в каждый сторонний разговор, свидетелем которого она невольно становилась. — Цены на жилье опять подскочили, скоро мы все окажемся на улице… — Ты уже слышал? Во дворце взрыв!.. — Говорят, у княгини новый ухажер! — Правда? Кто? — Я была там, шелк там невероятно дорогой… — Я сейчас видел Никифорова, представь? — Что, того самого? — Да, он шел вдоль Екатерининского в сторону Михайловского сада и… Ликуя, Валерия шустро миновала Казанский собор и свернула к Екатерининскому каналу. На набережной было не так много народу, и потому ошибки возникнуть не могло. Девушка умело обходила то одного прохожего, то другого, упрямо всматриваясь в бесконечные незнакомые спины, когда, наконец, все же заметила свою цель. Парень неспешно шел вдоль улицы, с интересом рассматривая строения Петербурга, будто впервые был в этом городе. С легкой усмешкой Валерия немного сбавила скорость и последовала за мужчиной, пока тот не завернул в безлюдный переулок. Через пару мгновений девушка уже находилась на крыше здания, прямо над ним; тамплиер остановился. Вот он — лучший шанс для нападения. Щелкнув механизмом скрытого клинка, шатенка решительно спрыгнула вниз на блондина, но тот, внезапно громко расхохотавшись, отпрыгнул в сторону.  — Думала, не замечу? — лукаво улыбнулся он, смотря на нее сверху вниз; тем временем, его ладонь почти незаметно скользнула под пальто, и ладонь легла на эфес кортика. Тихо выругавшись, девушка отскочила в сторону и принялась осторожно кружить вокруг своего соперника, словно дикий зверь вокруг жертвы, в поисках слабого места. Как он смог её заметить? Неужели он настолько хорош? Отбросив эти мысли, она стала мысленно планировать, куда будет лучше и выгодней нанести удар: рука, шея или же в бок? Нанести удар в руку — и он выронит кортик, и тогда можно будет ударить в любое место. — Ну же, нападай. Дамы вперед, — всё так же улыбался Никифоров, слегка склонив голову вбок. Да что с ним не так? Он мог уже столько раз напасть, но выжидает. Сосредоточившись, Валерия яростно кинулась на оппонента, готовясь нанести удар в кисть тамплиера. Тот с легкостью отразил удар девушки и следом изящным движением, будто играючи, нанес пару неглубоких порезов в области ее плеча. Шатенка зашипела, слегка поморщившись от полоснувшей руку острой боли, но не стала отступать и наоборот усилила напор на врага, будто вид собственной пролившейся крови лишь отрезвил ее. Лязг металла — впрочем, довольно привычный звук для всякого, кто умеет сражаться — то и дело бил по ушам, но все же не так сильно, как лезвие, изредка вонзающееся в плоть. — Ух ты, не ожидал такого сопротивления, — как-то по-детски произнес Виктор, отражая очередной удар в своей манере — изящно, словно в танце. В следующий миг девушка мощным ударом, выбившим из нее дыхание, оказалась повалена на землю. В тонкую бледную кожу девичьей шеи уперлось лезвие кортика, а предплечье со скрытым клинком прижал к гранитной мостовой тяжелый каблук сапога. Все еще тяжело дыша, Валерия досадливо нахмурилась, с ненавистью уставившись в голубые глаза напротив. — Спасибо за разминку, жаль, что так рано расходимся, — блондин решительно замахнулся. Но удар он нанести не успел: краем глаза заметив подозрительное движение сверху, мужчина снова умело увернулся, невольно отпустив и Валерию. Преградой к убийству его цели стал еще один ассасин. Точнее, стала. — Кажется, припозднилась, — виновато повела плечом так внезапно появившаяся девушка, быстро помогая союзнице встать. — Нет, еще успела, — вздохнула Герасимова, резко поднявшись на ноги. — О, вас уже двое. Так будет еще интересней, — Никифоров почти что радостно хлопнул в ладони и быстро выудил из ножен палаш, лихо прокрутив его в руке. Это было уже куда опаснее, чем маленький кортик… Завязалась еще более оживленная схватка. Девушки отражали каждый удар, быстро наносимый тамплиером в сторону обеих, при любом удобном случае атакуя и его самого, идеально скооперировшись и, не проронив ни слова, действуя сообща. Несколько раз их клинки все же доставали его и проливали кровь, однако все же недостаточно сильно, чтобы это стало угрозой для его жизни; он определенно не уступал в силе и ловкости им обеим. В конце концов, нагло ухмыльнувшись, парень рывком достал из-за пояса пару револьверов и наставил их на девушек. — Приношу извинения, но, думаю, мне пора идти. Продолжим как-нибудь в следующий раз, — парень сделал несколько шагов назад и, оказавшись на открытом проспекте, убрал оружие и мгновенно растворился в толпе.