С самого утра у Герсимовой было невыносимо отвратительное настроение; она не находила себе места и не могла собраться и взять себя, наконец, в руки. Виной всему, конечно, было вчерашнее происшествие с Никифоровым. И все ее мысли занимало лишь одно: этот наглец обязательно должен поплатиться за содеянное. Теперь, выходя на улицу, шатенка была в разы бдительней; она постоянно смотрела по сторонам и вглядывалась в толпы людей; оружие постоянно было наготове. При мысли, что чертов тамплиер заставил ее потерять покой и начать вести себя, словно сумасшедшая, помешанная на мании преследования, Валерия начинала нестерпимо злиться и тем паче загоралась желанием поставить Виктора на место.
Девушка направлялась к подруге, чтобы доложить о случившимся. Честно говоря, она долго думала, стоит ли рассказывать об этом Бетти, или же нет. Лера боялась, что подруга может начать критиковать ее за невнимательность и за то, что она сбежала, хотя был шанс добить тамплиера и избавиться от него раз и навсегда, однако в конце концов было решено, что она все поймет, и что она в любом случае должна обо всем знать.
— Уже и до таких отношений добрались? — хмыкнула Бетт, приподняв брови.
— Бетти! Вообще не смешно, — вздохнула Валерия, откинувшись на спинку дивана.
— Ладно, ладно, — усмехнулась девушка. — Но, вообще-то, это действительно не так-то смешно. Он — тамплиер. Да, молчи, я знаю, что ты и сама все понимаешь, но… Просто будь осторожна, хорошо?
На повестке дня у девушек было теоретическое расширение штаба Братства. Завербовать некоторых членов революционных группировок было бы просто отлично. Со многими они знакомы лично и уже удостоверились в том, что те могли бы стать настоящими ассасинами. Так же были и те, о ком они только слышали, но отзывы были весьма лестными. Основными претендентами, подающими надежды, были Перовская, уже, в общем-то, состоящая в тесных отношениях с Братством, и некий «Котик».
— Новые люди никогда не будут лишними, особенно в нынешние времена. Думаю, сейчас самое время, — усмехнулась Герасимова, поднимаясь со своего места.
Оно и верно. После одного из столкновений с тамплиерами под командованием Поповича ряды ассасинов потерпели немалые потери. Конечно, и враги потеряли часть своих сторонников, но пострадали они не так сильно. О той бойне город потом очень долго шептался, придумывая всё новые и новые подробности, порой доходившие до грани фантастики. Дайте людям повод и будет множество фантастических и бредовых россказней.
Именно после этого случая Братство решило, что союзники нужны крайне срочно, и именно так завязалось тесное общение с революционными организациями. А это не могло не вылиться в нечто глобальное. От Бетти поступали предложения по поводу вербовки — чаще всего именно она писала письма с приглашениями на личную встречу в целях дальнейшего сотрудничества. Согласие она, конечно, получала. Но без Герасимовой, очень часто общавшейся с революционерами и уже имеющей достаточное количество полезных знакомств, дело было бы немного сложнее.
— Куда пишешь? — Валерия со спины подошла к подруге и заглянула ей через плечо в пергамент.
— В «Черный передел», — отозвалась девушка, не отрываясь от дела.
— Что? — нахмурилась Герасимова и, обойдя подругу, присела на краешек стола. — Они ведь старонародники, против насилия и бла-бла-бла! Они не подойдут для наших идей!
Бетти вздохнула и подняла, наконец, взгляд на подругу.
— Ты предлагаешь вербовать исключительно террористов? Да, народовольцы намного ближе нам по убеждениям, но в «Черном переделе» тоже достаточно достойных кандидатов, Лера. Надеюсь, ты помнишь, что еще недавно и те, и те, были вовсе одной организацией — «Земля и воля». Да, они разделились по взглядам, но они все еще настроены на перемены. Более того, нам нужны свои люди повсюду.
— Хорошо, хорошо, — Лера приподняла руки в сдающемся жесте. — Я верю. Могу я как-то помочь?
— Да… — Бетт задумчиво окинула стол взглядом, после чего потянулась к сосуду с чернилами, который оказался неприлично пуст. — Если тебя не затруднит, будь так добра, дойди до моего кабинета и возьми в ящике столика чернила.
Валерия коротко кивнула и направилась в соседнюю комнату. Достигнув нужного столика, она по-хозяйски выдвинула ящик и сразу без труда нашла глазами баночку чернил, как вдруг в ту же секунду из стола вылетели и мягко приземлились на пол сложенные пополам листы бумаги. Девушка машинально наклонилась и подняла их; по просвечивающим сквозь бумагу ровным строчкам было понятно, что это определенно чьи-то письма. Но для чего Бетт могла хранить их в ящике стола, подальше от чужих глаз?
И тогда-то Лера вспомнила тот день, когда она ворвалась в кабинет без стука и обнаружила подругу, читающую что-то со слезами на глазах. Неужели это те самые письма? На секунду голову Герасимовой посетила дурная мысль прочитать их; она попыталась отогнать наваждение, однако, в конце концов, она должна была знать, что делает ее подругу несчастной, верно? Да, это было не совсем честно, но Валерия была убеждена (или же убеждала себя), что это лишь во благо. Неуверенно и немного воровато глянув на дверь, она бережно развернула бумаги. Их было две, и лишь через несколько секунд девушка поняла, что обе были написаны на чистом английском. На одной строчки были идеально ровными, почерк аккуратным, но немного размашистым, будто бы писалось это бережно, но вместе с тем как-то беспокойно. Вторая же часть письма была намного меньше: она едва ли занимала половину листа. Буквы здесь намного отличались: они были скачущими по строчкам, неумелыми и неровными. Валерия не мгновение оторвалась от разглядывания писем и подняла взгляд, когда поняла, что в дверях, облокотившись плечом о проем, стояла Бетт и внимательно рассматривала подругу.
— Бетт, я… — тут же выдохнула Герасимова, испуганно и растерянно озираясь. — Извини, я… Я просто…
Вдруг совершенно внезапно для девушки Бетти слегка улыбнулась.
— Ничего, — качнула головой она. — Ты бы все равно однажды узнала.
Девушка неспешно прошла вглубь комнаты и мягко взяла бумаги из рук подруги, окинув их теплым, каким-то потаенно нежным взглядом; Валерия никогда еще не видела такого в ее глазах.
— Что это? — тихо спросила она.
— Это? — Бетт неспешно подошла к окну и, выдержав небольшую паузу, развернулась к Валерии. — Письма. Из Лондона.
Она вновь опустила взгляд на бумаги, и ее губы тронула легкая улыбка; она молчала. Герасимова не могла, не смела торопить ее. Она осознавала, что, должно быть, следует дать ей собраться с мыслями.
— Одно из них от… От моего мужа. А вот это, — девушка показала второе, менее объемное письмо. — Это… Это сын. Он только учится писать, и… — , запнувшись, она неопределенно взмахнула рукой и неловко улыбнулась. — Его первое письмо.
Все, на что хватило Валерию, так это на то, чтобы изумленно хлопать глазами и открывать-закрывать рот, словно рыба. Муж? Сын? О прошлом подруги она знала катастрофически мало. Слышала лишь, что в семнадцать лет во время визита в Лондон та нашла себе пассию менее благородного происхождения, нежели она сама, и, поссорившись с отцом, осталась в Англии, однако спустя несколько лет вернулась в Петербург. Герасимова было думала, что, раз она вернулась, значит, скорее всего, муж отошел в мир иной, однако спросить напрямую она бы никогда не осмелилась, и потому довольствовалась лишь домыслами и слухами.
— О, не смотри на меня так, — коротко рассмеялась Бетт, наблюдая реакцию подруги, однако тут же нахмурилась и отвела взгляд. — Должно быть, будешь презирать меня.
— За что?.. — только и смогла выдавить девушка.
— Я оставила их. Свою семью, — письма быстрым движением были вновь спрятаны в ящик стола. — Он просит меня вернуться, но…
— Но?..
— Пока я нужна здесь, — мягко улыбнулась Бетт и, достав, наконец, злополучные чернила, кивнула в сторону двери: — Идем. У нас еще много работы.
***
А вот Никифоров же со вчерашнего вечера пребывал в просто чудесном расположении духа: он нашел себе игрушку, и, боже, как же он был горд собой! Интересная, недоступная… Баловаться с ней так, как он сделал это накануне вечером, было, несомненно, опасно, но так захватывающе. В прекрасном состоянии Виктор решил перво-наперво просто прогуляться по городу. Возможно, затем посетить местные бары, или же наведаться к куртизанкам… Распорядок его дня обычно был довольно примитивным.
Но не прошло и часа с момента выхода из дома, когда тамплиер вдруг заметил, как вдоль канала, воровато оглядываясь, крадется молодой паренек — таких обычно запрягали посыльными. И именно в этот момент интуиция Виктора буквально вопила о том, что в этот раз это была явно не простая любовная записка или список покупок, и за курьером определенно стоит проследить. Никифоров, умело шныряя сквозь толпу, следовал за мальчишкой, и когда тот остановился у одной из лавок, последовал его примеру, притворившись очередным покупателем. Спустя пару минут к посыльному подошел мужчина; оглядываясь, он приблизился к нему максимально близко, видимо, опасаясь, что разговор их может стать достоянием общественности. Виктор весь обратился в слух.
— Они при тебе? — спросил подошедший мужчина, опасливо оглядывая прохожих.
— Да, — кивнул юноша и вытащил из-за пазухи несколько бумаг. — Как и обычно, от госпожи Элизабет и госпожи Вале…
— Тише! — громко шикнул его собеседник и тут же виновато огляделся. — Хочешь, чтобы весь Петербург об этом знал? Все, ступай отсюда.
Мальчишка тут же растворился в толпе. Целью же Никифорова стал мужчина, которому передали предполагаемые письма, теперь ставшие еще более ценными от осознания, что отправителем была давняя знакомая тамплиера. Подкараулив посыльного в одном из переулков, парень оглушил его и спешно развернул одно из писем.
— Вербовка, значит? — блондин ухмыльнулся и поднял взгляд от аккуратных строчек. — Ну, что ж, пускай. Так еще веселее, — посмеявшись, Никифоров вернул бумаги обратно за пазуху вот-вот собиравшемуся очнуться мужчине и мгновенно скрылся.
***
Почти что все откликнулись на ассасинские письма и пришли в назначенное время в назначенное место, и потому уже через пару дней квартира Желябова буквально кишила «избранными» из различных группировок. Самыми лучшими, самыми смелыми, самыми хитрыми, самыми подготовленными. Теми, кто готов сражаться. Каждый со своими идеями, своими планами, но одной целью.
Все расселись вокруг длинного стола; во главе, повернув стул боком, обосновался хозяин квартиры; лишь девушки остались стоять недалеко от Желябова, негромко переговариваясь и ожидая, когда все замолкнут.
— Итак, все вы знаете, зачем здесь собрались, — уверенно начала, наконец, Бетт, прокашлявшись в кулак, и обвела взглядом собравшихся; в комнате тут же повисла тишина.
— Мы искренне верим в то, что каждый из вас внесет свою лепту в устранение царя и… — Валерия не успела договорить, как в тишине залы раздался чей-то громкий смешок; девушка нахмурилась. — Кто-то считает это столь смешным?
— Прошу меня извинить, — послышался мужской голос. — Женское ли это дело, сударыни? Почему столь прекрасные дамы участвуют в подобных по-настоящему серьезных вещах, да и, к тому же, не при мужьях?
Несколько женщин, бывших в «Народной воле» полноправными членами, недовольно фыркнули; сама Перовская, глянув на сохранявшего заинтересованное молчание Желябова, сверлила говорившего раздраженным взглядом. Герасимова быстро переглянулась с подругой и на мгновение растерялась, ибо до этого момента никто о таком не смел и намекать, не то что спрашивать напрямую при множестве свидетелей.
— Как ваше имя, господин? — холодно поинтересовалась Бетти, смотря куда-то вглубь комнаты.
Из-за стола поднялся, наконец, молодой человек — едва ли старше самих девушек — и вежливо поклонился, глядя надменно и как-то насмешливо; теперь взгляды всех присутствующих были прикованы к нему.
— Григорий Прокофьевич, — улыбнулся он вежливо, и, выпрямившись, добавил: — Исаев.
— Я убила своего мужа, господин Исаев. Он работал на врага, — сложив руки на груди, произнесла Герасимова, отсекая всякие вопросы. — Достаточно ли это женское дело?
Исаев, порастеряв спесь, тут же приподнял ладони в сдающемся жесте и опустился обратно на сидение.
— Позвольте продолжить. Итак, как мы поняли, сейчас тут собраны лучшие из лучших. Каждый из вас в нашем нелегком деле должен выложиться на полную и отбросить страх перед смертью.
— Ибо каждая смерть будет во имя правого и воистину великого дела. Вам должно быть ясно, что в этот раз всё должно пройти по плану: кто знает, сколько еще попыток у нас будет, да и будут ли? Не приведи Господь что-то вновь пойдет не так и покушение будет опять сорвано! Мы должны, нет, мы просто обязаны действовать решительно, — твердо отчеканила Бетти, воинственно приподняв подбородок.
— И именно потому, — подхватила Валерия — именно поэтому все вы здесь. Чтобы присоединиться к нашему делу еще сильнее, еще глубже, всей душой. Позвольте посвятить вас в историю давней борьбы между…
Братство становилось все сильней и сплоченней, настолько влиятельным оно было впервые за долгое время до этого. Никаких разногласий, споров — лишь работа, упорная и кропотливая; все погрузились в нее с головой, и не было времени на что-либо другое, но все же… Валерия стала замечать, как часто ее посещали мысли о Никифорове. Она, несомненно, списывала это на свои опасения, будто он может вновь помешает их делу. Возможно, оно так и было…
