***
Скоростная поездка на тележке до моего хранилища превзошла все мои ожидания. В начале я даже не хотела садиться в это странное приспособление. Мне казалось, что как только мы тронемся с места, она развалится, и мы исчезнем где-то в глубинах банка. Меня кое-как уговорили сесть в тележку, и итог был таков: я была в полнейшем восторге от поездки, даже несмотря на то что наш путь пролегал через водопад, благодаря которому я вся вымокла. Хотя это было всего лишь несколько секундное неудобство — профессор МакГонагалл, после того как мы проехали сырой участок, в момент меня высушила взмахом палочки. В моём сейфе было полным-полно разного добра. И какие-то золотые кубки с чашами, и драгоценные камни, и разная бижутерия, и даже чьи-то портреты были в золочёной раме. А посреди всего этого блеска была высоченная гора золотых монет, рядом с которой так же небольшая горочка серебряных и бронзовых монеток. Я смотрела на это, раскрыв рот. — Неужели это теперь всё моё? — произнесла я, не веря в реальность происходящего. — Ваше, — кивнула мне МакГонагалл и протянула мешочек. Я взяла его и стала осторожно кидать монеты внутрь. — А как они называются? Они же должны как-то называться? — я показала Минерве золотую монету. — Это галлеон, а вон те, серебряные монетки — сикли, а бронзовые — кнаты. Один галлеон равен семнадцати сиклям, а один сикль равен двадцати девяти кнатам. — Галлеон… словно название корабля! — воскликнула я, разглядывая поблёскивающую в слабом свете монету. В мешочек, который мне дала профессор, я сунула 50 (или больше) галлеонов и горсть сиклей. Нам вновь предстояло катание на скоростной тележке, но на этот раз я его предвкушала. Нужно будет где-нибудь поставить галочку, что самый классный аттракцион на Диагон аллее находится в банке Гринготтс. Когда мы вышли из банка, на улице накрапывал мелкий дождик, а небо затянуло тяжёлыми серыми облаками. Удивительно, как быстро меняется погода в Лондоне! Когда мы только прибыли сюда на небе не было и намёка на облачко, оно было ясное и голубое, а солнце палило нещадно. — Профессор МакГонагалл, вы же не против если мы начнём со школьной формы? — спросила я, при этом внимательно изучая лист пергамента, в котором говорилось, что нужно мне приобрести к школе. — На самом деле, я сама хотела предложить тоже самое. Мы вошли в лавку с вывеской «Мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни». Нас встретила улыбающаяся женщина невысокого роста и в светло-лиловой мантии. — Нужны новые мантии к новому учебному году? — с улыбкой поинтересовалась она. Я даже кивнуть не успела, как меня подвели к высокой скамеечке и помогли забраться на неё. Ко мне подошла ещё одна девушка, наверное, помощница той самой мадам Малкин. С помощью сантиметровой ленты она стала делать необходимые замеры. — Третий курс, верно? — всё с той же улыбкой поинтересовалась хозяйка магазинчика. Я робко кивнула, вспомнив содержание письма, в котором говорилось, что по некоторым обстоятельствам я буду зачислена на третий курс. — А теперь — замри, чтобы я тебя не уколола. С помощью магии и обыкновенных булавок ткань подогнали под меня. Девушка и мадам Малкин исчезли в соседней комнате, вход в которую скрывала малинового цвета штора. Я осторожно спрыгнула со скамеечки и в ожидании своего обновлённого гардероба присела на диванчик рядом с Минервой. Через несколько минут хозяйка ателье показалась с комплектом аккуратно сложенных мантий, поверх которых ещё была остроконечная шляпа. Я отметила про себя, что её, пожалуй, никогда не надену. Не то чтобы она мне не понравилась… Просто с меня, как девочки выросшей среди неволшебников, хватит странной одежды, которая ещё и казалась такой неудобной. Расплатившись, мы с Минервой МакГонагалл покинули ателье. Следующим, что мы посетили оказалась аптека. Пахло там отнюдь не орхидеями с гортензиями, а несколько менее приятными вещами, например такими, как тухлые яйца. Около стены стояли бочки с какой-то слизью, а на полках выстроились ряды стеклянных банок с разноцветными порошками, засушенными растениями, ящерицами и даже змеями! От вида последних я поёжилась. Сказывалась та давняя встреча с ними. С потолка свисали связки чьих-то клыков, перьев и когтей. На полочке слева от меня что-то блеснуло. Я подошла ближе. — Рог единорога, — тихо прочитала я надпись на бирке, которая лежала рядом. — Нравится? — словно из ниоткуда рядом со мной возник ухмыляющийся паренёк, тоже в белом халате как и сам аптекарь. — Двадцать один галлеон за штуку! — А кто сказал, что я собираюсь это покупать? И вообще, мне не нравится что-то подобное, — я прищурилась и сложила руки на груди. — А мне кажется совсем наоборот, — он так же прищурился и сложил руки на груди. — Мисс Д’арк, — МакГонагалл ждала у выхода из аптеки и не очень одобрительно смотрела в мою сторону. — Мы ещё не закончили, — пригрозила я парню и покинула аптеку с профессором. Следующая остановка книжный магазин под названием «Флориш и Блоттс». Не успели мы войти внутрь, как я уже исчезла где-то среди книжных полок, которые снизу доверху были набиты учебниками к школе, древними фолиантами и волшебной художественной литературой. Я с огромнейшим интересом разглядывала всё это добро, руки так и чесались схватить всё, что можно было унести. В итоге мы, конечно, купили только необходимые учебники, больше профессор МакГонагалл не позволила мне тратить деньги ни на что. На этот счёт не обошлось без моего недовольного бурчания, который профессор с невозмутимым видом проигнорировала. И вот мы зашли в очередной магазин на вывеске которого значилось: «Лавка Олливандера». Где-то в глубине помещения звякнул колокольчик. Минерва присела на один единственный стул во всём помещении в ожидании хозяина. Я осмотрелась. От пола до потолка, вдоль стен выстроились сотни и тысячи узеньких коробочек, а так, не считая этого, помещение было абсолютно пустым. — Добрый день, — послышался тихий голос. Я вздрогнула от неожиданности, но всё-таки смогла сказать своё «Здравствуйте». Передо мной стоял пожилой человек, выцветшие глаза которого в полумраке помещения словно светились лунным светом. — Наверняка вы та самая юная мисс Д’арк? Странно, я ждал вас два года назад. — Возникли некоторые трудности, — ответила за меня профессор. — Минерва МакГонагалл, — старик повернулся в её сторону, — пихта и сердечная жила дракона, девять с половиной дюймов, жесткая. Всё верно? — Всё верно, — подтвердила МакГонагалл. Олливандер отвернулся к стеллажам с коробочками, в которых, очевидно, лежали и ждали своих волшебников палочки. — Какой рукой вы держите палочку? — Правой. Ко мне подлетела линейка с серебряными делениями, и я было отпрянула, но мистер Олливандер сказал, что эти измерения необходимы. Пока старик доставал разной длины коробочки со стеллажей, линейка с серебряными делениями начала меня измерять — расстояние от запястья до локтя, от плеча до пола и ещё зачем-то измерила окружность головы, а затем подлетела к хозяину. — Помню вашего отца, мисс Д’арк, когда он пришёл сюда за своей первой палочкой — ясень и волос единорога, тринадцать дюймов. Такие палочки подходят упрямым, но смелым людям, — старик глянул на меня и улыбнулся. — А вот ваша мать покупала свою первую палочку у Грегоровича. Посмотрим, что подойдёт Вам, юная мисс Д’арк. Олливандер достал пыльную длинную коробочку и открыл. В ней лежала красивая тёмная палочка. — Акация и коготь грифона. Попробуйте, взмахните палочкой! Я аккуратно достала палочку из коробки и взмахнула. Посыпались разноцветные тусклые искры. — Странно, вроде бы и подходит, но в тоже время и нет, может быть эту? — мужчина забрал у меня палочку из акации и сунул другую, не менее красивую и изящную, чем прежде. — Вишня и перо пегаса, одиннадцать с половиной дюймов. На самом деле, странное сочетание… Нет, не подходит! — я даже не успела взмахнуть палочкой, а старик уже вырвал её у меня из рук. После, наверное, пятидесятой испробованной палочки, я вновь начинала подумывать, что никая я не Екатерина Д’арк. Профессор могла ошибиться, а письмо вообще выпало из газеты, почему, собственно, оно не может быть адресовано кому-то другому? Интересно, что я скажу родителям, когда меня вернут домой с извинениями? Хотя, они и признали, что я приёмная и у меня фамилия Д’арк. Да и на письме написан был адрес нашего дома… Тем временем мистер Олливандер перебирал коробочки с палочками на стеллажах, отчаянно что-то ищя и бормоча про себя: — Грецкий орех и чешуя змеи… Нет-нет-нет… Груша и сердечная жила дракона? Нет! — мужчина вытащил откуда-то лестницу, подставил её к одному из стеллажей и полез к самому потолку. Я переживала как бы он оттуда не свалился, но всё обошлось. Олливандер спустился с лестницы с какой-то серебристой тряпочкой, в которой что-то было завёрнуто. — Мисс Д’арк, напомните-ка мне своё имя. — Катя, — хмурясь, ответила я. Мужчина развернул серебристую ткань; в ней лежала необыкновенной красоты палочка с серебряным отблеском, её кончик был заострённый, а основание было похоже на причёску знатной дамы на балу — тоненькие серебрёные прутики были переплетены между собой и украшены одним крупным изумрудом сверху и несколькими маленькими пониже. Чуть выше середины проглядывал ещё один изумруд, но только прямоугольной формы, он соединял верхнюю и нижнюю части палочки, играя роль проводника для магии. Я словно зачарованная смотрела на это произведение искусства. И с каким-то особенным трепетом в душе осторожно взяла палочку в руки, словно боялась, что такая хрупкая на вид вещь может рассыпаться в моих неосторожных руках. Неожиданно меня наполнило какое-то странное будоражащее сознание чувство. Появилось непреодолимое желание взмахнуть палочкой, что я и сделала. Из неё вырвались яркие, не такие как из первой палочки, золотые и красные искры, они осветили тёмное помещение словно фейерверк ночное небо! Это было удивительно. — Прекрасно! Прекрасно, — Олливандер хлопнул в ладоши. — Палочка из древесины железного дерева — парротии персидской. Эта древесина была обработана так, что приобрела серебристый оттенок, восемнадцать и семь дюймов! Увы не скажу только одного, что находится в сердцевине этой палочки. — Почему же? — удивилась Минерва, пока я была совершенно очарована палочкой и даже почти не слушала Олливандера. — Секрет, — старик улыбнулся. — Восемь галлеонов, пожалуйста. МакГонагалл была возмущена такой стоимостью палочки и пыталась поторговаться с мистером Олливандером, однако мужчина был непреклонен. Хорошо, что я несколько жадная и взяла на «несколько» галлеонов больше, чем говорила профессор. Когда мы покинули лавку Олливандера и вышли на улицу, Минерва МакГонагалл попросила меня передать ей список необходимого к школе. Я протянула профессору список и мысленно понадеялась, что мы всё купили, потому что я проголодалась и устала, но жаловаться не хотела и поэтому мирно принимала свою мученическую участь. Минерва, наверное, тоже устала со мной нянчиться. Пока профессор разглядывала список необходимого, я заметила, что тоненькие золотистые лучики солнца вновь пытаются вернуть небу лазурный цвет, но свинцовые тучи, плывущие с востока, никак не хотели уступать. — Мы не купили тебе животное к школе. Кого ты хочешь? — спросила профессор, когда я мечтательно перевела взгляд с хмурого неба на витрину с мороженым. — В Хогвартсе разрешено иметь кошку, сову или жабу. Я призадумалась. Я всегда хотела иметь кошку в качестве домашнего любимца, но с другой стороны сова в этом плане выглядит гораздо интересней и необычней. А что насчёт жабы, то не думаю, что это хорошая идея заводить её в любимцы. За ней определённо сложнее ухаживать, да и кто-нибудь ненароком на неё может наступить. — Я думаю, сова бы мне отлично подошла. Мы остановились напротив двухэтажного здания с вывеской Торговый центр «Совы». Внутри царил полумрак, в котором мерцали, словно блуждающие огоньки, глаза хищниц. Здесь были совы разных пород, размеров и окраски. Мне приглянулась ушастая белая сова с чёрными крапинками на головке и ярко-янтарными глазами, почти что красными. Как сказал владелец магазина: «очень редкий экземпляр». И стоил он тоже редких денег, а именно 25 галлеонов! И поэтому профессор МакГонагалл пыталась предложить мне вариант подешевле. Но я на отрез отказалась. В подарок за такую дорогую покупку Илопс (а именно так звали владельца торгового центра) дал нам лучшие совиные орешки, вафли и просторную клетку.***
Мы сидели за круглым столиком в кафе-мороженого Флориана Фортескью и терпеливо ждали свой заказ. Я предпочла фруктовое мороженное, а вот профессор заказала мороженное с разными вкусами внутри. Сверху оно выглядело однотонным, нежно-зелёного цвета, а вот внутри была «радуга». — Так кто же такие магглорождённые, профессор? — кое-как припомнив диковинное слово, спросила я, после того как наш заказ был принесён и распробован нами как следует. — Магглорождённые, это дети родившиеся с магическими способностями в семье магглов — неволшебников, но у которых, по всей видимости, в роду были колдуны, — Минерва отправила очередную ложечку с вкуснейшим мороженым в рот. — Понятно, — меня интересовал ещё один вопрос, но мне казалось странным задавать его сейчас, здесь, когда мы сидим и наслаждаемся лучшим мороженым, которое я пробовала когда-либо. — Профессор, вы написали в письме, что по некоторым обстоятельствам я буду зачислена на третий курс. Тогда со скольки же лет начинается обучение в Хогвартсе? — С одиннадцати, — ответила МакГонагалл. — Тогда почему же письмо пришло только через два года? — На этот вопрос, к сожалению, я не знаю ответа. — Интересно, — я задумчиво уставилась в своё наполовину съеденное мороженое. — Тогда, что же случилось с моими настоящими родителями? Я всё-таки решилась задать этот вопрос, потому что никакой другой мне в голову не лез. Минерва поджала губы и отставила свою чашечку с мороженым. — Их убили, — тихо начала она, — третьего октября, тысячи девятьсот восемьдесят первого года. — На моё день рождения?! — ужаснулась я. — Но почему я… Почему меня не… — Не убили? — озвучила МакГонагалл то, что не смогла я. — Тебя в доме тогда уже не было. Неизвестно, кто тебя вынес оттуда, но он подарил тебе жизнь. — Кто же так ненавидел мою семью, что пошёл на убийство? — кажется, я должна испытывать что-то похожее на скорбь или злобу, но вместо этого я ощущала какую-то эмоциональную пустоту и скуку. — Тёмный волшебник, имя которого мы предпочитаем не произносить. Да уж, это был очень познавательный разговор, из которого я вынесла больше вопросов нежели ответов, а особенно по своей младенческой жизни. Кто меня выкрал из дома ещё до самого нападения? Зачем было убивать моих родителей? Тёмный волшебник, чьё имя непринято произносить в магическом обществе, кто он? Почему письмо пришло мне не в одиннадцать лет, а на два года позже? — Нам нужно снять тебе комнату на оставшуюся неделю, — произнесла профессор, чем вывела меня из раздумий. Дело в том, что ещё утром, когда я была дома, в России, было обговорено, что последнюю неделю августа я проведу в Лондоне. Профессору МакГонагалл нужно было в Хогвартс, ведь она не только преподаватель, но и заместитель директора, так что очевидно — у неё работы по горло. А если бы меня опять вернули в Россию… ну понятно. Это не удобно. Комнату мне сняли в пабе «Дырявый котёл», в том самом, на заднем дворе которого находится вход на Диагон Аллею. А после обеда профессор Минерва МакГонагалл оставила меня на самообеспечении.