Попала в Хогвартс

      Утро в моей новой школе наступило совершенно обычно: так же прозвенел будильник, так же девчонки и мальчишки нехотя вылезли из своих нагретых постелей и так же пошли приводить себя в порядок. Откуда я это знаю? Ну хотя бы потому, что так сделала я.       В комнате, куда меня поселили, помимо самой меня, было ещё четыре девочки-третьекурсницы, чьи имена я даже не потрудилась узнать.       Вообще, Хогвартс ничем не отличался от обычной школы-пансиона, про которые я читала когда-то давно в одном журнале, название которого уже не помню… Разве только здесь был потрясающий завтрак и обучали основам магии.       — Привет, — я подсела к Полумне и положила к себе в тарелку ломтик бекона с яичницей.       — Как тебе школа? — поинтересовалась Лавгуд, цепляя свой бекон вилкой.       — Не знаю, — пожала я плечами. — Конечно архитектура замка очень впечатляющая, но больше сказать ничего не могу.       В Большом зале было шумно; студенты переговаривались между собой и стучали вилками о наполовину опустевшие тарелки.       — Луна, — начала я. — Я же могу называть тебя так?       Девочка пожала плечами:       — У меня встречный вопрос. Я могу называть тебя просто Кэйт? Екатерина звучит уж слишком серьёзно.       — Конечно, — улыбнулась я, а затем сунула в рот ещё один кусочек яичницы.       Кто-то грубо постучал мне по плечу. Я обернулась. Рядом стоял высокий рыжий парень, явно не третьекурсник.       — Почему я должен искать тебя по всем факультетам? — раздражённо проговорил он и сунул мне в руки какой-то помятый листок, который на ощупь был плотнее обычной бумаги. — Твоё расписание.       Парень развернулся на пятках и широкими шагами двинулся в сторону стола Гриффиндора.       — Старосты, — беспечно ответила Луна, когда я вопросительно на неё взглянула и только собиралась раскрыть рот.       — А, — только и смогла произнести я, а затем, тряхнув головой, тем самым прогоняя странные мысли, взглянула на своё расписание. Первым уроком значилось прорицание.       «Вот уж точно по какому предмету у меня будут плохие оценки», — подумала я, при этом пытаясь вспомнить хоть одно происшествие, где я смогла предвидеть будущее.       Большой зал потихоньку начал пустеть.       Я попрощалась с Полумной и хвостиком увязалась за группкой третьекурсников, спешащих на вершину Северной башни, где и должен был проходить урок. Почему рядом с предметом пишут, где он будет проходить, но не рисуют мини-карту, как туда попасть? Впрочем, мне повезло, что я вовремя заметила своих сокурсников.       Добравшись с остальными до тесной лестничной площадки, которая находилась почти на самой вершине, я подумала, что за это северобашенное покорение надо награждать золотым значком ГТО с отличием, потому что преодолеть такое количество ступенек под силу, наверное, только волшебникам.       Раздался несколько приглушённый звон колокола, а над головой что-то скрипнуло. С интересом я подняла взгляд на потолок. Там находилась круглая дверца люка, которая сейчас была открыта и оттуда спускалась серебристая верёвочная лестница. Я, печально вздохнув, подождала своей очереди и неловко забравшись по лестнице, оказалась в душной и сумрачной аудитории, заполненной красноватым светом, от того что окна были занавешены тёмными шторами. Выглядев ближайший к люку столик, я быстро заняла его, потому что думала, что от люка будет веять хоть немного прохладой и я здесь не задохнусь.       — Добро пожаловать! Рада видеть вас наконец в вашем физическом облике.       На более-менее светлый участок в этой комнате выступила худощавая женщина в очках с толстыми стёклами, которые делали её глаза просто огромными. Сама она была вся в ожерельях, цепочках, перстнях и браслетах, а на тощих плечах покоилась блестючая шаль.       — Садитесь, деточки, садитесь, — приглашала профессор учеников, которые только забрались в класс. — Приветствую вас на уроке прорицания! Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор ещё меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают моё внутреннее око.       — Печальный факт, — шепнула я в своей скептической манере, которая с каждым новым словом профессора всё больше мной завладевала.       — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займёмся хиромантией. Между прочим, моя дорогая, — поправляя свои очки, обратилась профессор Трелони к девочке, сидевшей за три столика от меня, — вам следует опасаться рыжеволосых.       Та испуганно глянула на паренька с рыжими волосами, который сидел прямо за ней, и двинула свой пуфик подальше от него.       — В летнем семестре перейдём к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня у самой пропадёт голос. А на пасху один из нас навеки нас покинет…       «В каком смысле? — пронеслось у меня в голове. — Плохие оценки и выгонят из школы?»       — Деточка, вы не могли бы подать мне самый большой серебряный чайник? — из-за ближайшего к профессору стола тут же поднялась приятной наружности девочка с завивающимися светло-золотистыми волосами. Она взяла с полки самый большой чайник и поставила перед Трелони. — Спасибо, милая. Да, между прочим, то, чего вы больше всего опасаетесь, случится в пятницу шестнадцатого октября. А теперь попрошу вас разбиться на пары, взять с полки чашку и подойти ко мне.       «Интересно, а с помощью какого заклинания можно разбить себя на двое? Или тут без хирургического вмешательства никак? — я задумчиво смотрела на пустующее место за моим столиком. — Но в любом случае, мне больше нравится быть целой».       Я встала со своего места, взяла чашку с полки и подошла к профессору. Она ловко плеснула мне туда кипятка. Сразу видно многолетние тренировки и большой опыт в этом деле. Вернувшись на своё место, я отставила от себя чашку с чаем и принялась лениво перелистывать страницы учебника в поисках нужного раздела — тянула время, надеясь, что до того момента, когда я буду на нужной странице, чай остынет, потому что горячий я не люблю. Да и вообще, к чаю я была равнодушна, а вот что до кофе, то это уже другой разговор.       Трелони стала прохаживаться меж столиков, изредка останавливаясь около кого-то и помогая с расшифровкой силуэтов из чаинок.       Я сделала последний глоток невкусного чая, а затем круговым движением левой руки, как говорила профессор, взболтнула оставшуюся на дне гущу и перевернула чашку на блюдце. Когда лишняя жидкость стекла, я вновь взяла чашку в руки и стала искать на её стенках хоть какую-то картинку из чаинок. Но как бы я не крутила несчастную чашку, как бы не косила глаза в надежде, что так точно увижу что-нибудь, чаинки не желали складываться в пророчащий рисунок.       — Деточка, — на пустующий пуф за моим столиком опустилась профессор, — вам стоит быть более участливой и открытой по отношению к людям или вы так и будете всю жизнь одна. — Профессор сочувственно похлопала меня по запястью. — Дай-ка взглянуть на твою чашку.       Я послушно протянула ей фарфоровое изделие и, слегка хмурясь, стала наблюдать за действиями профессора Трелони.       — Ох, деточка… — Трелони быстро завертела чашку в руках. — У тебя всё очень печально, очень… Твоё будущее… Оно увы не читаемо, оно размыто, словно покрыто густым туманом. Скорее всего тебя ждёт ранняя смерть. Мне очень жаль, дорогая.       Профессор оставила меня в тихом смятении и отправилась к следующему столику. Я заметила, как на меня сочувственно поглядывают, словно мне смертный приговор вынес не какой-то чаёк, а высококвалифицированный врач со множеством заслуг, слова которого просто не подвергались сомнению. Я, не обращая внимания ни на что, только раздосадовано вглядывалась в свою чашку, пытаясь найти, где же там профессор увидела мою раннюю смерть. Но от этого созерцания меня отвлёк громкий вскрик:        — Мой мальчик, мой бедный мальчик! У тебя здесь Грим!       Я обернулась. Почти все сгрудились у одного столика. Неужели «Грим» это что-то пострашнее моего размытого и туманного будущего, сулящего раннюю смерть?       Быстро листнув на страницу, где расшифровывались значения на букву «G», я пробежалась по строчкам глазами, почти сразу же натыкаясь на интересующее меня слово. Предзнаменование смерти, значилось через чёрточку от него. Ну и чем это кошмарнее моего? Или туманность моего будущего ещё давало мне надежду на долгую жизнь, а Грим — это абсолютно точно неизбежный конец?       — На этом наш урок сегодня закончен, — замогильным голосом произнесла профессор и обескураженно плюхнулась в своё кресло. — Соберите, пожалуйста, все ваши вещи. До встречи, дорогие мои.       Из класса я исчезла самой первой, ибо мне был жизненно необходим свежий и прохладный воздух, которого так катастрофически не хватало в аудитории у Трелони.       Следующим уроком была трансфигурация у профессора МакГонагалл, чей кабинет было найти сложнее, чем лестницу в Северную башню. Но мне всё-таки удалось сделать это до звона колокола, оповещающего о начале следующего урока.       Место я себе выбрала поближе к профессорскому столу. Ходила в моей старой школе «легенда», что учителя чаще смотрят на задние ряды, а на первые парты почти не обращают внимания. Правда у каждого правила есть исключения. Не так ли?       На уроке профессор рассказывала нам про анимагов — волшебников, которые по желанию могут обратиться в зверя. Но уже минут через тридцать она оборвала свою лекцию с представлениями на практике и, эпично превратившись из кошки обратно в человека, спросила:        — Что сегодня такое со всеми вами? Это, разумеется, неважно, но еще никогда не было, чтобы превращение в кота и обратно не вызвало аплодисментов.       Я, набравшись храбрости, захлопала. Мои одинокие хлопки эхом отдавались в гробовой тишине аудитории и были совершенно не уместны.       — Спасибо, мисс Д’арк, — кивнула мне Минерва. — Но не стоит подхалимничать.       — Простите, — покаялась я.       — Что ж, вернёмся к первоначальному вопросу… Да, мисс Грейнджер?       — Дело в том, профессор, что у нас первым уроком было прорицание, мы гадали по чаинкам. Ну и…       — Ах, вот оно что! Тогда всё ясно, — профессор нахмурилась. — Можете, мисс Грейнджер, ничего больше не говорить. Так кто же в этом году должен умереть?       — Я, — в один голос сказали я и ещё какой-то паренёк.       Обернувшись, я встретилась с ним взглядом. У него был вид замученного котёнка. Худой с взъерошенными волосами, торчавшими во все стороны.       «Наверное, это тот самый бедолага у кого был Грим», — подумала я.       — Надо же, сразу двое! — хлопнув в ладоши, улыбнулась профессор МакГонагалл. — Такое у нас, надо признаться, впервые. Но это не значит, что предсказания Сивиллы Трелони стоит воспринимать всерьёз, — тут же приняв строгий вид, произнесла профессор. — Она с самого первого дня появления в школе каждый год кому-нибудь из студентов да предсказывает скорую смерть.       В классе снова настала тишина. Минерва МакГонагалл нахмурилась, задумавшись о чём-то, но затем её лицо вновь приняло насмешливые черты.       — Но если вас, Поттер, вместе с Д’арк, всё же настигнет печальная участь, то домашнее задание необязательно выполнять.       Класс расхохотался, но быстро смолк и засобирался, потому что прозвенел колокол, оповещавший не только об окончании урока, но и о начале обеда.

***

      После сытного питания было приятно покинуть мрачные стены замка и вдохнуть полной грудью свежий осенний воздух. День выдался солнечным и тёплым. Лето ещё не торопилось отдавать свои бразды правления осени, давая нам насладиться последними тёплыми деньками.       Послеобеденным уроком в моём расписании значился «Уход за магическими существами», который ведёт некий профессор Хагрид.       Я медленно брела за своими сокурсниками и то и дело останавливалась, чтобы рассмотреть какой-то особенный природный пейзаж. Мы шли через луг, спускающийся, очевидно, к Запретному лесу, который так и манил своей мрачностью и таинственностью. На его опушке расположилась хижина, у двери которой нас поджидал прямо-таки настоящий великан! Мой не особо точный глазомер прикинул, что в этом профессоре не меньше трёх метров роста.       — Скорее идёмте! — закричал он, подгоняя отставших. — Какой урок я для вас приготовил! Сейчас увидите. Все за мной!       Профессор был так взбудоражен, будто это был его первый урок. Хотя, скорее всего, это была просто такая манера ведения предмета с целью заинтересовать учеников. Я оглядела всех присутствующих, почему-то мне казалось, что сейчас людей было гораздо больше, чем на предыдущих двух уроках.       Студентов и правда увеличилось, но это за счёт третьекурсников со Слизерина, с коим факультетом Гриффиндор был не в самых дружественных отношениях.       Мы послушно шли за профессором вдоль опушки леса, пока не упёрлись в ограду просторного загона.       — Все встаньте возле изгороди и откройте свои учебники, — распорядился профессор «великан».       — Чего? — изумлённо протянул мальчишка нахального вида, стоявший рядом со мной. — Это вообще открывается? — он достал из сумки перевязанную толстой верёвкой книгу о чудовищах и опасливо на неё посмотрел.       — Просто погладьте книгу по корешку, — так легко ответил профессор Хагрид, словно это было что-то обыденное. Но я хорошо помнила, как такая книжонка чуть не отгрызла пальцы продавцу во «Флориш и Блоттс». — Ну вы тут пока… э-э… с книгами, я пойду схожу за животными.       Профессор довольно быстро скрылся за деревьями, а я взглянула на урчащую у меня в руке книгу. В принципе, она милая, когда стянута кожаным ремнём.       Переборов свой страх и освободив книгу от пут, я тут же провела по её корешку, чтобы та даже не успела клацнуть страницами, а уж тем более укусить. Книга вздрогнула и послушно раскрылась у меня в руках.       — Отличная идея рекомендовать учебник, который готов тебе оттяпать руку. Школа летит ко всем чертям! А этот олух собирается нас ещё учить! Когда отец об этом узнает, его точно хватит удар!       — Да заткнись же ты, — раздражённо проговорила я. — Только и умеешь что ныть.       — А ты ещё кто такая?       Отвечать мне не пришлось, потому что с дальнего конца загона послышался лязг цепей и покрикивание профессора. Прямо на нас галопом неслись не менее десяти то ли лошадей, то ли птиц. Дело в том, что передняя часть туловища этих странных созданий была орлиная, а задняя лошадиная.       — Знакомьтесь! Это гиппогрифы! — торжественно представил животных профессор Хагрид, когда привязал их к частоколу. — Красавцы, а?!       Я завороженно уставилась на этих заморских животных. Такие грациозные и гордые, и такие опасные! Но всё равно так и хотелось дотронуться до их сияющих на солнце перьев, заглянуть в ярко-апельсиновые глаза.       — Гиппогриф всё делает по своему желанию и очень любит блюсти церемонию. Подойдёшь к нему — поклонись. Если он поклонится тебе в ответ, можешь подойти и погладить. А если нет, то лучше поскорее отойди, — профессор обвёл всех присутствующих взглядом. — Ну и кто хочет первым познакомиться?       Я подняла руку вверх.       — Я тоже хочу, — прозвучало у меня за спиной.       — Не делай этого, Гарри, — взволнованно зашептали две девчонки, рядом с ним. — Вспомни про чаинки!       «А-а… Значит, это тот самый, у которого что-то на "G"»       Усмехнувшись, я обернулась:       — Да, Гарри, не делай этого! Мало ли… — я скрестила руки на груди. — Смотри какие красавицы за тебя беспокоятся.       Девчонки смутились и отступили от него на несколько шагов.       — Не ссорьтесь, гиппогрифов на всех хватит, — примирительным тоном произнёс профессор, глядя на нас.       — Любишь быть в центре внимания? — перелезая через изгородь, деловито поинтересовался Гарри.       — Люблю подкалывать, — пожала я плечами и тоже перебралась в загон.       — Так, отлично! Гарри, думаю, ты поладишь с Клювокрылом, — профессор Хагрид отвязал сизого гиппогрифа и снял с него ошейник. — Так, а для тебя…       — Катя, — просто представилась я.       — Катя… Ага. Думаю, что…       Хагрид отвязал гиппогрифа с рыже-золотистым оперением, которое сияло в лучах солнца, словно руно.       — Так, хорошо… Смотрите им только в глаза и не моргайте слишком часто. Молодцы, ребятки. А теперь поклонитесь.       Не разрывая зрительного контакта со своим гиппогрифом, я поклонилась. Несколько тягучих секунд гиппогриф высокомерно смотрел на меня, а затем, согнув чешуйчатые колени, поклонился в ответ.       — Превосходно! — воскликнул профессор. — Можете подойти к ним и погладить клюв.       Не делая никаких особо резких движений, я двинулась к гиппогрифу, а затем, осторожно положив ладонь тому на клюв, погладила. По ту сторону изгороди раздались сначала одинокие, но затем слаженные аплодисменты. Аплодировали нам с Гарри.       — Думаю, они вас покатают, — неожиданно выдал Хагрид.       — О нет-нет-нет, — замотала я головой. — На земле я чувствую себя гораздо увереннее, спасибо. Но вот он очень хочет прокатиться, — улыбнулась я, кивая в сторону своего нового знакомого, — я по глазам вижу.       — Мне тоже так кажется, — кивнул профессор и тут же обернулся к Гарри. — Лезь сюда, между крыльев, но смотри не дёргай за перья, он этого не любит.       Гарри побледнел, но протестовать не стал. Хагрид помог ему взобраться на спину к Клювокрылу и тут же дал команду гиппогрифу: вперёд! Полуптица-полулошадь легко взмыла над деревьями в два сильных взмаха крыла, облетела загон и вновь приземлилась.       — Никогда не планировал стать наездником? — спросила я, когда мы с ним стояли чуть в стороне и наблюдали, как остальные повторяют наш «подвиг». — Мне кажется, у тебя есть талант.       — Предпочитаю больше мётла, — отозвался Гарри.       — Думаю, что на метле ты летаешь хуже, чем на гиппогрифе.       — Почему?       — Не знаю, — пожала я плечами. — Кажется и всё.       Раздался душераздирающий крик. Тот самый мальчишка со Слизерина, который больше всех разглагольствовал, сейчас корчился на земле — на его мантии проступили пятна крови. Профессор Хагрид пытался успокоить разъярённого гиппогрифа, который полоснул мальчишку когтями, и надеть на него ошейник.       — Я умираю! — стонал слизеринец. — Видите, он меня убил!       — Если бы ты умер, то не орал бы так! — сказала я в ответ «умирающему», сложив руки на груди.       Побледневший профессор подхватил мальчишку, словно пушинку, и быстрыми шагами направился в сторону школы.       Несколько ошарашенные ученики тоже через секунду последовали за ним.       — Его надо немедленно выгнать! — вопила какая-то слизеринская девчонка «сладкой» наружности, чуть ли не захлёбываясь слезами, когда большинство студентов уже поднялись по мраморным ступеням в холл замка.       — Малфой сам виноват! — крикнул ей кто-то в ответ.       И на этой малоприятной ноте студенты-третьекурсники разошлись по своим факультетским гостиным.       Уроков на сегодня больше не было. И это хорошо, потому что мне на сегодняшний день впечатлений достаточно. Да и к тому же предстояло ещё сделать объёмную домашнюю работу по трансфигурации, а мне в придачу ещё и написать родителям письмо, которое тянуло на сочинение по литературе.