Зеркала времени

Ощущала ли я себя женой звезды? Нет. Он и не был для меня звездой. Точнее перестал быть в ту самую минуту, как начал жадно целовать в останкинской гримерке. Я видела его в реалиях повседневной жизни. Я переживала вместе с ним его плохое настроение. Благо эпизод на кухне больше не повторялся. Он знал, что может рассказать мне сразу обо всех страхах и сомнениях. Что мы проговорим их. И что после этого они уйдут. Да, у него тоже выдавались сложные дни, но его всегда подкупало мое спокойствие и независимость. Если он просил его не трогать, я спокойно, без истерик, уходила к себе в номер. Он не выдерживал первый. Сначала он пытался провоцировать скандалы, но, поняв, что это бесполезно и даже губительно, он учился говорить прямо. Без обиняков и экивоков. Мы учились быть друзьями, соратниками. И, как оказалось, это было в разы сложнее, чем быть просто любовниками. Девочки не обманули — на служебном входе нас никто не ждал. Они увели большую часть безумных поклонниц в неизвестном направлении. Мы сели в такси и поехали в нашу же (ага, нашу!) Асторию. Мой мужчина решил не мудрствовать и ещё днём договорился с метрдотелем ресторана при гостинице. И совершенно неудивительно, что согласие было получено молниеносно. Торжество запланировали на 23.00. Решили, что будет символично устроить Новый год в конце апреля. Для нас это имело сакральный смысл — мы отмечали новую жизнь и новое счастье. А ещё мой мужчина, казалось, отыгрывался на коллегах. Он сообщил всем, что в ресторан будут пускать только при предъявлении атрибутов нового года — елочных игрушек, масок, серпантина. Мне даже страшно подумать, сколько антикварных и комиссионок обошли наши заслуженные и народные, чтобы иметь возможность поднять тост «за счастье молодых». Но и тут было совершенно понятно, что искренне поздравить шли единицы. Остальные же, потирая ручонки, ждали неминуемого скандала с родителями. Поэтому наша новогодняя тематика не выглядела совсем уж жестокой. Кесарю кесарево. В номере нас ждала коробка от Паши, в которой мы нашли пару масок, несколько комплектов дождика и килограмм лимонов. — Думаю, лимоны — это намёк. Слишком уж у меня рожа довольная. Дежурная по этажу передала нам записку от метрдотеля, в которой он сообщал, что ёлка — будет. — Вот и прекрасно! Устроим страждущим и жаждущим сюр! Заставим их, в двадцатиградусную жару наряжать ёлку и петь песенку про снежинку. Бьюсь об заклад, что это торжество надолго им запомнится! — Как думаешь, мы не слишком явно издеваемся? — спросила я, вплетая в волосы мишуру. — Нет! Я не люблю открыто идти на конфронтацию. Обычно я вообще избегаю всего, что не касается работы. Но тут мне не оставили выбора! Они хотели зрелищ — я готов! Однако посмешищем буду не я и не моя семья. — Да ты стратег! — Ещё какой! Ты же не поверишь, но еще в первую встречу рассчитал все так, чтобы тебе пришлось выйти за меня замуж. — Как-то не верится… — И правильно! Я не дружу ни со стратегией, ни с тактикой. Я живу импульсами. Я живу чувствами. Я сначала делаю, а потом думаю. — И не ошибаешься? — Бывает, но я не жалею об этих ошибках, так как они совершены по воле сердца. Вот такой вот парадокс. — А я тоже твоя ошибка? — Нет, ты мое веление сердца. Знаешь, мне иногда кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Все жизни, если они, конечно, были. Наша встреча — за гранью понимания. События нашей первой встречи — сродни научной фантастике. Ведь, если задуматься, после того, как ты меня поцеловала… да, да, именно ты первая! Вот с этого поцелуя я тебя не отпускал. Первая ночь не в счёт — ты меня вынудила. Вот так, молниеносно, моя жизнь развернулась на 180 градусов. — Не жалеешь? — Нет! Нисколько! Наоборот. Мне кажется я, наконец, обрёл ту целостность, которую искал у сотен женщин. — А она все это время была у тебя… — Да, но нашёл я ее благодаря тебе. До тебя все было «вопреки». Вопреки словам мамы, вопреки ожиданиям любовниц, вопреки клятвам верности. А с твоим появлением стрелка компаса сделала три круга вокруг своей оси и полюса поменялись. Появилось «благодаря». Ты мне даришь благо. — Нет, я просто возвращаю тебе то, что ты даёшь мне. Правда умноженное на пять. В половину одиннадцатого мы были уже в ресторане, чтобы проверить готовность. Метрдотель не обманул — в центре банкетного зала стояла туя в кадке. Ну, почти ель. Ресторан закрыли для нас под «спецобслуживание». Да, в советское время не деньги решали все, не только и не столько деньги. — Ну что, лёд тронулся, господа присяжные-заседатели? Заседание начинается… — и двери в банкетный зал распахнулись. Я, еле сдерживала смех от того, как тщательно весь свет отечественного театра подготовился к торжеству. Несли все. Елочные игрушки, мишуру. Кто-то даже принёс звезду-шпиль. По всему было видно, что идея моего мужчины отозвалась в умах коллег. Мысль нового года весной показалась всем крайне интересной. В 23.15 пришли родители. Все гости затаили дыхание в ожидании шоу. Но, к огорчению всех, скандала не случилось. Мама с отцом сердечно поздравили нас и заняли свои места за столом. Я прямо почувствовала, как по ресторану пронёсся вздох разочарования. Но меня меньше всего волновали чувства недоброжелателей. Новогодняя апрельская ночь чудес началась. Шампанское лилось рекой. Тосты сыпались один за другим. Мой мужчина летал по залу и каждому гостю рассказывал о том, как он счастлив. Мне даже показалось, что к часу ночи большинство гостей поверили в искренность наших чувств. А что до тех, кто не поверил — бог им судья. Родители стоически вынесли три часа ночного веселья и ретировались, взяв с нас обещание завтра всем вместе поехать в Михайловское. Здесь уже я уступила своему мужчине. Я не питала сильной любви к Александру нашему Сергеевичу, но, зная, насколько мой муж восхищался Пушкиным, я ни жестом, ни взглядом не выдала своего скептицизма. После ухода родителей к выходу потянулись и те, кто пришёл сюда ради скандала. Мне было крайне жаль, что мы не оправдали их надежд. Даже появилось неконтролируемое желание извиниться перед ними. Появилось и сразу исчезло. Ближе к трём утра в банкетном зале ресторана остались самые близкие. Человек 20, не больше. Ближе к пяти утра все начали расходиться. Мой муж был свеж и бодр. Я, напротив, спала на ходу. Мы расплатились с администрацией ресторана и направились в номер. — Ты жива? — спросил он, придерживая меня за талию. — Нет. — Странно. — Странно другое. То, что ты то кажется совершенно не устал. — Это только кажется. На самом деле я только и мечтаю о том, чтобы залезть в тёплый душ, а потом, прижав тебя к себе, заснуть без снов часов на шесть. — Я полностью разделяю твои планы на ближайшие часы. Равно как и на всю оставшуюся жизнь.