Зеркала времени

— Расскажешь мне правила игры? — нарушила я молчание когда мы были уже в его машине. Он смутился и уши его запылали. — Если честно я ещё не придумал… Может и не нужно… просто мне вспомнилась наша поездка в Феодосию и нестерпимо захотелось вернуться туда, в ту весну. — Так давай вернёмся! Хочешь сыграем в альтернативную реальность? — Это как? — Ну давай я буду поклонницей, которая выяснила, где живет ее кумир и завалилась к нему ночью. — А я? — Что ты? — Какая у меня предыстория встречи? — А ты… ты расстался с очередной любовницей и коротаешь вечер в компании с бутылкой виски. — Интересно… Оставшуюся часть пути мы молчали. Он, видимо, раскручивал предлагаемые обстоятельства, а я думала о том, как же мне повезло. Повезло оказаться в нужном месте в нужное время… Хотя, если чего-то очень сильно хочешь, весь мир помогает тебе реализовать твоё желание. Это было, кажется, у Зеланда, но мало кто знает, что Вадим узнал эту аксиому от ВиктОра, когда последний искал себе летописца. — Ну, я тебя жду! — сказал он и закрыл передо мной дверь квартиры. По легенде я должна была позвонить через пять минут. Я села на ступеньки и закурила. Скрипнула соседская дверь. — Выгнал что ли? — поинтересовался сосед, вышедший покурить на сон грядущий. — Нет. Не слышит звонок. Видимо в душе. Сейчас опять позвоню, — я не стала посвящать малознакомого человека в подробности наших ролевых игр. — Ну хорошо. А то я подумал… — мне было совершенно не интересно, что именно он подумал. Я потушила сигарету и направилась к двери. Вдох. Выдох. Закрываю глаза. Звоню. — Добрый вечер, — начал он, но, увидев соседа, стушевался и пропустил меня в квартиру. Когда за нами закрылась дверь, он начал игру, — Вы кто? Что Вы тут делаете? И не обольщайтесь, я впустил Вас только потому, что не хочу очередного скандала с соседями из-за поклонниц, которые ночуют в подъезде. — Я… — Ну же. Смелее… — Я… меня… меня зовут Вера и я Вас люблю… — Вот как? А зачем пришли? — Сказать. — Сказали? — Да… — Теперь можете идти? — Но… — Что-то ещё? — Нет, но на улице ночь… — И? — Мне страшно возвращаться одной… ночью… зимой. — А сюда приходить ночью было не страшно? — Я пришла вечером и ждала Вас… — Долго ждали? — Часа три… — На лестнице? — Да., а когда кто-то проходил пряталась в пролёте… — Что же мне с Вами делать? — спросил он и пристально посмотрел на меня. Я молчала, — Виски хотите? — Лучше чаю. — Чая нет. Есть виски. — Тогда я согласна на виски. — Раздевайтесь и проходите на кухню. — Совсем? — Что совсем? — Раздеваться совсем? — Пальто снимайте. Я Вас жду, — и он оставил меня одну в коридоре. Я медленно, очень медленно, сняла пальто, повесила на вешалку, разулась и, едва слышно, прошла на кухню. Он сидел спиной к двери. — Явились? Садитесь. Я покорно села на стул. Сложила руки на коленях и посмотрела на него. Он, не поднимая глаз, подвинули ко мне ближе бокал. — Пейте. Вы с мороза — Вам надо. Я выпила залпом и закашлялась. Он покачал головой. — Простите, — еле проговорила я в приступе кашля. — Ничего. А теперь выкладывайте — что Вам нужно? — Я не знаю. — Ну Вы же зачем-то пришли? — Я не думала, что Вы меня впустите и поэтому я не знаю, что говорить. — Но какая-то цель то у Вас была? Должна же была быть? — Конечно! Я хотела Вас увидеть! Я несколько раз была на Вашем спектакле, но я новенькая и у служебного мне нельзя стоять рядом с лестницей. Я видела Вас издалека. А потом я, случайно, подслушала разговор бывалых. Они обсуждали, что поедут сюда. Я услышала адрес и вот я тут. — Зачем? — Не знаю… честно… простите… — Не извиняйтесь. У нас так половина страны живет — по инерции. А задай вопрос — какой смысл в этом действии — ответа не будет. — Но… — Знаете, я даже рад, что Вы пришли. Мне именно сегодня крайне не хочется быть одному. Давайте ещё выпьем? — Нет, я пас. — А я, с Вашего позволения, повторю, — и он опрокинул в себя ещё одну порцию виски. Так мы и сидели на кухне. Он заговорил первый. — Что же с Вами делать? На улицу Вас не выставишь. Придётся нам с Вами спать вместе. — Как? — я старалась быть убедительной. — Не волнуйтесь, приставать не буду. Я не сплю с поклонницами. «Это ты так думаешь, — злорадно подумала я». Он выдал мне полотенце и махровый халат. Мой махровый халат. Я улыбнулась и отправилась в ванну. Становилось все интереснее. Я закончила водные процедуры и зашла в комнату. Он сидел на краю постели и читал. — Что читаете? — добродушно спросила я. Он молча показал обложку книги, — Булгаков. Люблю. — Один хороший писатель ещё не признак хорошего вкуса. Ложитесь спать. — А вы? — А я в ванную. А потом лягу в кресле. — Лучше я! — Вы — женщина, хоть и фанатка. — Тогда я вообще отказываюсь спать, — я развернулась и демонстративно направилась на кухню. Я слышала, как он прошёл в ванну. Слышала шум воды. Слышала, как он вышел. Почувствовала его шаги за спиной. — Пойдёмте. — Я посижу здесь пока не рассветет. А потом поеду. — Не дурите. Зачем? — Я и так доставила Вам слишком много неудобств. — Давайте так, — он вздохнул, — У меня широкая кровать и два одеяла. Как-нибудь переночуем. — Точно? Вы уверены? — Абсолютно! И вот мы лежим в постели. Он, благородно, предложил мне пижаму. Свою пижаму. Отвернулся пока я переодевалась. Я, признаться честно, уже начала верить в свою игру и, временами, забывала, что это игра. Он, думаю, тоже… И вот мы лежим в постели. На пионерском расстоянии. Каждый из нас понимает, чем закончится эта ночевка, но правила игры обязывают, скрепя зубами, тянуть время. Он часто дышит. Да, мне тоже нестерпимо хочется прокричать «стоп игра» и наброситься на него, но игра есть игра. Я зажмуриваюсь. Мой мозг работает в бешеном темпе. Я переворачиваюсь на другой бок и, как-будто случайно, задеваю его коленом. — Вам холодно? — встрепенулся он. — Мне всегда холодно, даже летом. Я мерзлячка. — Дать Вам ещё одно одеяло? — Боюсь что оно меня не спасёт. — А что спасёт? — Вы…- я чувствовала, как он улыбнулся. — Мне кажется, что попытка спасения заведёт нас слишком далеко… — Ну что ж. Придётся мне замерзать… — Я не могу позволить произойти этому, — он, молниеносно, сократил расстояние между нами и обнял меня. Я спиной чувствую его тепло. Даже через пижаму. Я ощущаю его дыхание. Меня начинает бить нервная дрожь. — Вам все ещё холодно? — он так нежно промурчал это мне на ухо, что меня заколотило ещё сильнее. — Это не от холода, — срывающимся голосом ответила я и повернулась к нему. — А от чего же? — От невозможного возбуждения. — Вот как? Что же будет с Вами, если я сделаю это? — и он поцеловал меня. Едва касаясь. Невесомо. Потом отстранился и пристально, не отрываясь, наблюдал за моей реакцией. — Я сойду с ума от счастья и задохнусь от страсти. — Разве пристало приличной девушке говорить о таких вещах вслух? — А кто сказал, что я приличная? — и я вернула ему поцелуй, добавив в него столько страсти, сколько могло уместиться в одном поцелуе. — Тогда, думаю, про сон можно забыть, — прошептал он, нервно расстегивая пуговицы на моей пижамной рубашке. — Как? Вы же не спите с поклонницами? — язвительно заметила я. — Про это я забыл ровно в тот момент, когда оказался с Вами в одной постели. Но полно разговоров! В мои планы на ближайшие несколько часов беседы не входят. — Молчите, молчите, прошу, не нужно слов… Мы лежали и курили. В постели. Наплевав на правила противопожарной безопасности. Поскольку «стоп игра» так и не прозвучало, мы продолжали зарисовку «таланты и поклонники». — Наверное я зря не спал с поклонницами. Я многое потерял если все такие же как и ты. — Нет. Я такая одна. — Откуда ты знаешь? — Просто знаю. — Может быть ты знаешь и что будет дальше? — Знаю. Что же? — Через пару часов я оденусь и уйду, чтобы больше никогда не появиться в твоей жизни и остаться навсегда самым сладким воспоминанием о безумной страсти. — Почему? — Что почему? — Почему ты уйдёшь навсегда? — Потому что я слишком сильно тебя люблю! — Стоп игра! — и он прижал меня к своей груди так крепко, что я начала задыхаться. — Что случилось? — Ничего. Мне почудилось, что все это правда и ты, действительно, сейчас уйдёшь. И я опять останусь один. Я больше не хочу переживать этот ад. Даже в мыслях. — Любимый мой, — я гладила его по голове, — Я больше не уйду. Я буду с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь. — Обещаешь? — Обещаю! — Тогда я больше не боюсь засыпать, — прошептал он, касаясь губами моего плеча, — Хорошая игра получилась. Надо будет повторить… Я слушала его размеренное дыхание, ощущала его руки на своём теле, чувствовала его тепло. И вновь, как и тогда, мне захотелось крикнуть «Остановись мгновенье, ты прекрасно!». Но я знала, что Гёте, как и Булгаков, был фантазером и сказочником. Не нужна была Мефистофелю моя душа. Он преследовал свои интересы во всей этой истории. Да и не стоит забывать, что он был частью той силы, что без конца творит добро желая зла… Я понимала, что бездуховная Москва образца 30-х годов не шла ни в какое сравнение с «одухотворенной» Москвой в 2016, где именем Бога прикрывали самые грязные делишки, где люди вешали на шею кресты и занюхивались кокаином, где «с божьей помощью» плодились секты и безбожники. Страшное время подмены понятий и бестолковых иллюзий. Поэтому мое счастье было не более чем выгодно. Мой мужчина теперь был готов на все, лишь бы сохранить наши отношения. И это Виктор тоже просчитал. Он знал. Он знал всё. Он видел всю картину целиком. А уж кем он был — меня совершенно не интересовало. Я была далека от ложных патетик. Я была лишена любопытства относительно целей и задач глобального масштаба. Я жила здесь и сейчас. И была счастлива от того, что мой мужчина жив, здоров и влюблён в меня.