Эмаль

      Намджун мгновенно перевёл взгляд с девичьих ладоней на источник внезапного шума и, слегка повернув голову вправо, увидел в деревянной арке застывшего, словно каменную статую, Сокджина, на лице которого недоумение рассеивалось натянутой тактичной улыбкой. Рядом с ним стояла прекрасная молодая девушка, в чьих строгих чертах даймё смутно узнавал сестру Кийоми. Её бледное лицо приняло выражение искренней озадаченности, и лишь благодаря тускловатому свету, тёплыми пятнами ложившемуся на её лоб и смягчавшему тонкие скулы, которые на протяжении многих лет трепетно оттачивались страданиями, можно было не перепутать его с театральной фарфоровой маской. Осознавая всю комичность ситуации, Намджун неловко улыбнулся, пытаясь, как и Сокджин, разрядить обстановку, однако на прекрасном в своей серьёзности лице только что вошедшей девушки не дрогнул ни один мускул, а глаза с ещё большей пытливостью впились в застывшую на полу мужскую фигуру.       Внезапно воцарившееся молчание насторожило Кийоми, и она, не поднимая головы, скользнула цепким взглядом по полу в направлении вошедших, замечая на гладкой деревянной поверхности подолы двух роскошных шёлковых кимоно. Из жемчужно-белой ткани, украшенной замысловатой вышивкой в виде морских волн с пенящимися серебристыми гребешками, было соткано одеяние, принадлежавшее Натсуми, но обладателя кимоно насыщенного полуночно-синего цвета Кийоми не встречала никогда, хотя этот благородный оттенок показался ей смутно знакомым. — Господин Ким, — коротко поклонившись даймё, проговорил хозяин тёмно-синего кимоно, — я приношу свои глубочайшие извинения за то, что мой визит отвлёк Вас от знакомства с Вашей будущей супругой, но, кажется, Вы совсем забыли о запланированном торжественном ужине в узком кругу, участников которого сами и назначили, — тактично улыбнувшись, заметил молодой человек.       Безмолвный взгляд мужчины, попавшего в неловкое положение, красноречиво умолял Сокджина о помощи, и тот еле заметно кивнул, позволяя даймё понять, что обязательно выручит своего господина, а по совместительству и лучшего друга. — Однако, вынужден признаться, что Вам очень повезло иметь такого замечательного советника, который всегда запоминает каждое Ваше слово и никогда не забывает о запланированных Вами торжествах, — от третьего лица нахваливал себя Сокджин, наблюдая, как успевший встать на ноги Намджун, аккуратно придерживал юную девушку за обе руки, помогая ей подняться с колен.       Будучи свидетельницей разворачивающихся событий Натсуми чувствовала себя героиней абсурдной театральной постановки, содержание которой, несмотря на главную роль, не было известно девушке. Один мужчина помогал её родной сестре подниматься с пола, попутно расправляя образовавшиеся складки на ярко-красном фурисоде, пока другой самым красочным образом растекался мыслию по древу, самовлюблённо перечисляя все свои достоинства и заслуги перед господином Кимом. Фрагменты происходящего отказывались формировать единую картину в голове Натсуми, ведь каждый из них не имел абсолютно никаких точек соприкосновения со остальными и был бессмыслен в своём содержании. Концентрация разрозненных событий в одной временной точке представлялась ничем иным, как злобной шуткой Вселенной, но никак не реальностью, частью которой девушка считала себя до недавнего момента.       Решив, что так продолжаться больше не может, Натсуми уже собиралась задать тот самый роковой вопрос, но он стремительной стрелой резко слетел с губ внезапно появившегося сзади мужчины: — Что здесь происходит?       Натсуми и все актёры нелепой театральной постановки мгновенно повернули головы в сторону неожиданно появившегося мужчины, который, в свою очередь, с неподдельным удивлением смотрел на них. Его высокий стан красиво облегало кимоно миртового цвета, украшенное строгими по своей геометрической форме мандалами, формировавшими интересный золотой орнамент. Пламя свечей окрашивало густые волосы разнообразными оттенками бронзового и светло-коричневого цветов. Вытянутое аристократическое лицо с выступающими скулами, высокой переносицей и глазами в форме полумесяцев выражало искренне недоумение, а плотно сжатые тонкие губы говорили о невозмутимой серьёзности молодого мужчины. — Хосок-донно, а вот и ты! — радостно воскликнул Намджун. — Раз мы все теперь в сборе, то значит я могу познакомить вас друг с другом, — добавил он, обводя взглядом всех тех, кто находился с ним в одной комнате. — Думаю, что будет лучше, если каждый представится самостоятельно, по желанию рассказав немного о себе, — предложил Хосок. — Мы можем поступить так, если никто не возражает, — согласился даймё. — вы ведь не против такого рода знакомств? — спросил он у Сокджина, Натсуми и Кийоми, на что те отрицательно покачали головами. — Вот и славно, тогда, мы можем начать с Сокджина, — задорно улыбнулся Намджун, смотря на молодого мужчину в полуночно-синем кимоно. — Хорошо, начнём с меня, — коротко кивнув, согласился тот. — Моё имя – Ким СокДжин, и я являюсь каро* даймё Ким Намджуна на протяжении десяти лет. Если у Вас возникнут вопросы неличного характера к господину, то вы всегда можете задать их мне, дабы не отвлекать его от важных дел. Как правило, Вы можете найти меня в этом дворце и задать интересующий Вас вопрос, за исключением тех дней, когда я сопровождаю господина Кима в военных походах или встречах политического характера, о предполагаемых прохождениях которых все осведомлены, как минимум за неделю, поэтому Вы всегда можете застать меня здесь.       Закончив рассказ, мужчина вежливо поклонился каждому присутствующему в комнате и, любезно улыбаясь, добавил: — Думаю этого будет более чем достаточно. — Я благодарю Вас за такое подробное представление, Сокджин-сан, — улыбнулся Намджун, — надеюсь, ваши слова найдут путь до сердец всех тех, кто находится здесь, и помогут им также открыто говорить о себе. Хосок-донно, теперь ваша очередь. — Хорошо, — сдержанно кивнул молодой мужчина в миртовом кимоно, — я не думаю, что смогу рассказать о себе также много, как господин Ким СокДжин, но, тем не менее, я постараюсь. Моё имя – Чон Хосок, и я знаю господина Ким Намджуна с самого раннего детства. Наши отцы были очень хорошими друзьями, поэтому, будучи детьми, мы проводили много времени вместе. Я приехал сюда в качестве одного из гостей свадебной церемонии господина Кима, и очень рад познакомиться с каждым из Вас. Надеюсь, что не доставлю очень много хлопот, — закончив, Хосок неглубоко поклонился и внимательно посмотрел на Намджуна. — Большое спасибо за Ваш рассказ, — поблагодарил мужчину даймё. — Госпожа Мотидзуки, — обратился он к Натсуми, — я приношу свои извинения за то, что не знаю Вашего имени, но обещаю, что после того, как Вы представитесь, запомню его навсегда. — Всё в порядке, господин Ким, — учтиво кивнула девушка, — Вам не стоит приносить свои извинения, ведь мы ранее никогда не встречались, а, значит, не можем знать даже имён друг друга. Меня зовут Натсуми Мотидзуки, и я являюсь старшей дочерью прославленного самурая Хироши Мотидзуки, который был одним из первых воинов, вставших на сторону императора Го-Дайго. Я приехала сюда не только в качестве гостьи церемонии бракосочетания господина Кима, но и в качестве старшей сестры его невесты, Кийоми Мотидзуки. Я надеюсь, что вы станете хорошим мужем для моей сестры, и она всегда будет чувствовать себя счастливой и защищённой рядом с Вами, господин Ким, — Натсуми грациозно поклонилась. — Я обещаю, что стану самым лучшим мужем, и Ваша сестра никогда ни в чём не будет нуждаться, начиная от разноцветных кимоно и заканчивая моей любовью. — Я очень рада слышать это, — губы Натсуми растянулись в лёгкой вежливой улыбкой. — А теперь, — Намджун повернулся в сторону Кийоми, — настала и Ваша очередь представить себя, — мужчина одобрительно улыбнулся и слегка кивнул Кийоми, будто бы говоря, что у неё всё обязательно получится. — Моё имя Кийоми Мотидзуки, — чуть дрожащим голосом начала девушка, замечая, как все внимают каждому её слову, а Намджун про себя отметил, что сейчас юница похожа на маленького очаровательного соловья, который в тёплое весеннее утро решил спеть свою первую в жизни песню спящему саду, — и я являюсь младшей дочерью прославленного самурая Хироши Мотидзуки, который был одним из первых воинов, вставших на сторону императора Го-Дайго. Я, — голос Кийоми дрогнул и внезапно для всех оборвался, как самая тонкая струна на сямисэне.       Она совершенно не знала, что нужно говорить дальше. Готовя совсем ещё юную Кийоми к официальной встрече с будущим супругом, Наоки Фукусима и предположить не могла, что тот решит устроить торжественный ужин в узком кругу, на котором девушке придётся самостоятельно представиться перед всеми гостями, и поэтому не отрабатывала с ученицей этот момент. Не подумала настоятельница монастыря и о возможности случайного знакомства Кийоми с людьми, находящимися с ней на одной ступени социальной лестницы, ведь ожидала, что все будут, как минимум, проинформированы о будущей невесте самого богатого и влиятельного даймё или, как максимум, не так бестактны, чтобы просить девушку рассказать о себе. Однако никто не в праве винить Наоки Фукусиму в теперешних беспомощном взгляде и путающихся мыслях Кийоми, ведь порой даже сама Вселенная совершает глупые ошибки.       “Будет ли слишком грубо, назвать себя его невестой? Стоит ли называть его моим будущим мужем? Ведь Наоки Фукусима говорила, что представители такого высокого класса общества, как господин Ким Намджун, могут прямо на свадебной церемонии отказаться от своей невесты”, — думала Кийоми, неосознанно прикусив нижнюю губу. К счастью, помощь пришла оттуда, откуда её было совершенно невозможно ожидать, и девушка мысленно вознесла хвалу всем богам, которых она знала. — Это девушка – моя будущая жена, — лучезарно улыбнувшись, продолжил Намджун, — она ещё очень юна, и в силу своего возраста не обладает богатым жизненным опытом, поэтому может испытывать некоторые трудности, оказываясь в ситуациях, с которыми раньше никогда не встречалась. Я попрошу Вас с пониманием относиться к этому и хорошо заботиться о моей невесте, оказывая чистосердечную помощь, если таковая будет необходима.       Когда речь господина Кима была окончена, Кийоми глубоко поклонилась каждому гостью, а тень робкой улыбки легко тронула её губы. — Госпожа Мотидзуки, — дружелюбно улыбнувшись, обратился Сокджин к Кийоми, — Вам вовсе не стоит бояться нас или переживать из-за того, что Вы можете сказать или сделать что-нибудь не так. Все мы – обычные люди, и господин Ким принял решение о разделении комнат для торжественного ужина в честь Вашего прибытия потому, что не хотел лишних нервозности и скованности из-за присутствия многочисленных советников, которые в разы старше Вас, да и меня, признаюсь, тоже. Чувствуйте себя как дома, никого и ничего не стесняясь потому, что мы все, в первую очередь, хотим, чтобы Вы видели в нас не наши титулы и ранги, а верных друзей, на которых всегда сможете положиться. — Полностью соглашусь с господином Кимом, — неожиданно для всех вежливо добавил Хосок. — Госпожа Мотидзуки, вы подобны нежнейшему цветку сакуры, и я обещаю, что каждый из нас подарит вам достаточное количество любви, тепла и света для того, чтобы вы смогли расцвести и показать себя во всей красе. — Большое спасибо за ваши тёплые слова, — застенчиво улыбнулась Кийоми, чувствуя, как в её сердце мягким теплом разливается благодарность к каждому из находившихся в комнате, — я обещаю, что не разочарую вас. — Господин Ким, должен заметить, что ваша невеста – настоящее сокровище, и вам действительно стоит превратиться в свирепого огнедышащего дракона для того, чтобы ревностно защищать её, — задорно улыбаясь, воскликнул Сокджин. — Должен признать, что вы абсолютно правы, — искренне улыбнувшись в ответ, подтвердил Намджун, — я обещаю делать всё, что в моих силах для того, чтобы моё сокровище всегда чувствовало себя здоровой, любимой и счастливой, — добавил он, переводя мягкий взгляд на свою невесту.       Лёгкий персиковый румянец полупрозрачным акварельным пятном плавно окрасил девичьи щёки, когда глаза Намджуна и Кийоми встретились. Однако в этот раз девушке почему-то совсем не хотелось отводить свой взгляд в сторону, и она преданно посмотрела на даймё, безмолвно благодаря того за оказанную помощь. В её светло-карих глазах разливался целый океан нежности, в тёплых волнах которого блестели маленькие золотые звёздочки, и на мгновение Намджуну показалось, что пол разверзается под его ногами, а сам он тонет в этом океане без единого шанса на спасение. Но разве он хотел, чтобы его кто-то спас? В глазах напротив, думалось Намджуну, таилась целая Вселенная, и желание изучить её, увидеть красоты, таившиеся в неизведанных глубинах, и стать на самую малую толику ближе с каждым мгновением становилось всё сильнее. — Господин Ким, — позвал Хосок, тактично напоминая другу о присутствии остальных виновников торжества в покоях, — я прекрасно понимаю, что вы можете утолить голод, лишь глядя на свою невесту, и нам с господином Сокджином, в таком случае, остаётся смотреть на госпожу Натсуми, но, боюсь, что такой прекрасной девушки на нас двоих точно не хватит, поэтому, может быть, приступим к трапезе.       Сокджин лишь коротко усмехнулся, тут же бросая взгляд на пол, а Натсуми растянула губы в вежливой улыбке, предпочитая пропустить неудачные шутку и комплимент мимо ушей. — Ах, да, конечно, конечно, — засуетился Намджун, отвлекаясь от Кийоми, — присаживайтесь там, где посчитаете нужным.       Намджун громко хлопнул в ладони три раза, и широкие сёдзи с прекрасным пейзажем горной долины бесшумно раздвинулись, впуская в покои нескольких служанок с золотыми подносами в руках. Даймё опустился на татами, жестом приглашая остальных гостей последовать его примеру – справа от мужчины сели Сокджин и Хосок, а слева Натсуми и Кийоми. Служанки поставили на стол пять белоснежных пиал с супом мисосиру*, несколько небольших сеюзару*, наполненных соевым соусом, и быстро удалились, а Намджун, Сокджин, Хосок, Натсуми и Кийоми низко склонили головы. — Итадакимасу!* — звонко произнёс Сокджин. — Итадакимасу! – почтенно повторили за ним Хосок, Натсуми и Кийоми, поднимая головы и принимаясь за еду.       Натсуми аккуратно подняла пиалу и, придерживая её сзади, сделала небольшой глоток бульона. Солоноватая жидкость приятно обожгла полость рта, оставляя приятное островатое послевкусие мисо, и губы Натсуми непроизвольно растянулись в блаженной улыбке. Девушка сделала ещё несколько глотков и, ощутив, как всё её тело наполняется успокаивающим теплом, проговорила: — Мисосиру очень вкусный. В родном доме повара очень часто готовили для нас такой же суп, и я раньше считала его самым вкусным блюдом, но, признаюсь, даже домашний мисосиру не сравнится с тем, что я пробую сейчас. — Вы, правы, госпожа Натсуми, — делая громкий глоток супа, заметил Сокджин, — в этот раз повар добавил какой-то особый ингредиент, но, к сожалению, я не могу понять какой. Думаю, что мне стоит обязательно спросить его об этом потому, что я достаточно много раз готовил мисосиру и прекрасно знаю, какой вкус имеет блюдо, сделанное по традиционному рецепту. Сейчас же вкус кажется мне более пикантным из-за специй, но я могу ошибаться. — Господин Сокджин, неужели вы готовите? — с искренним удивлением спросил Хосок, ставя полупустую пиалу на полированную поверхность стола. — Да, — улыбнулся Сокджин, — мне нравится готовить в свободное время, придумывая новые сочетания ингредиентов и добавляя их в хорошо знакомые нам всем блюда. Я становлюсь действительно счастливым, когда на лицах людей расцветает улыбка после того, как они попробовали еду, приготовленную мной. — Это очень необычное занятие для мужчины, — задумчиво протянул Хосок, — однако если оно действительно способно подарить вам счастье, то я очень рад. — Я уверенна, что все блюда, сделанные вами, получаются очень вкусными, — добавила Кийоми аккуратно ставя белоснежную пиалу на стол. — Большое спасибо вам, госпожа Мотидзуки, — поблагодарил Сокджин, счастливо улыбаясь и становясь похожим на довольного пушистого кота, — я обязательно приготовлю что-нибудь специально для вас. — Я буду ждать, — кротко улыбнулась Кийоми, слегка кивнув головой. — Да уж, в мастерстве кулинарии господину Сокджину точно нет равных, — одобрительно рассмеялся Намджун, — на протяжении нескольких военных походов я даже отказывался есть то, что делали профессиональные повара, после того, как попробовал запечённую рыбу, приготовленную Сокджином-доси*. Вы же помните это? — обратился он к Сокджину. — О, конечно, я помню, как вы, господин, — в голосе каро прозвучало нота театрального осуждения, — заставляли своего уставшего после длительного пути советника готовить для вас, пока сами лежали на татами и мечтательно разглядывали ночное небо или же читали какую-нибудь книгу, — добродушно рассмеялся Сокджин. — Я всегда читал вслух, поэтому даже не смей говорить, что я утруждал тебя. Я просто хотел сберечь твоё зрение, — Намджун подхватил задорный смех советника, вызывая широкую улыбку на лице Хосока.       Задорный мужской смех наполнил всё пространство залы, мягко отскакивая от деревянных стен и растворяясь под высоким потолком. “Что я должна делать? Стоит ли мне смеяться тоже? А что, если меня расценят, как грубую и недружелюбную девушку? Уместно ли девушкам вообще смеяться над такими вещами?” — вопросы со скоростью урагана сменяли друг друга в голове Кийоми, и девушка, совершенно не зная, каким образом ей стоит поступить вопрошающе посмотрела на старшую сестру. Заметив в глазах Кийоми блеснувший огонёк тревоги, раздуваемый детской беспомощностью, Натсуми мягко улыбнулась, еле заметно кивнула и звонко рассмеялась, моментально рассеивая сомнения младшей сестры. На губах Кийоми расцвела широкая улыбка, и девушка подхватила искренний смех всей компании. С каждым мгновением она чувствовала, как тревоги покидали её сердце, раз и навсегда исчезая под высоким потолком, а на душе становилось спокойнее, легче и светлее, будто бы где-то внутри взошло утреннее солнце, чистым сиянием наполняющее всё её существо. — Если господин Сокджин на самом деле является знатоком кулинарного искусства, то почему бы ему не приготовить какое-нибудь блюдо для вашей свадьбы? — обратился Хосок к Намджуну и Кийоми. — О, это будет прекрасно! — воодушевился даймё. — Что вы думайте об этом? — поинтересовался у невесты Намджун. — Я уверенна, что господин Сокджин сможет приготовить самое лучшее блюдо, и все по достоинству оценят его, — согласилась Кийоми. — Ну что вы, госпожа Мотидзуки, — заискивающе воскликнул каро, разморенный похвалой, а Натсуми заметила, что кончики ушей мужчины приобрели мягкий багровый оттенок. — Приготовить что-нибудь для вас – это великая честь для меня, а если моё блюдо будет одним из угощений на церемонии вашего бракосочетания с господином Намджуном, то я стану самым счастливым человеком на земле! — Вот и славно, — улыбнулся даймё. — Ваше блюдо действительно станет одним из самых драгоценных подарков, Сокджин-доси. — Теперь вы меня окончательно засмущали! — всплеснул руками Сокджин, а в его груди стало настолько щекотно, что захотелось почесать сердце. — Кстати говоря, о свадьбе, — напомнил Хосок, — вы уже выбрали какие-нибудь развлечения для гостей? — Я целиком и полностью возложил выбор развлечений на плечи своих советников, — честно признался Намджун, — но, если у вас есть какие-нибудь пожелания, то мы можем это обсудить. Что бы вы хотели увидеть на нашей свадьбе, госпожа Мотидзуки, — обратился он к Кийоми.       Девушка задумчиво подняла взгляд и, сосредоточившись, попыталась как можно детальнее и ярче представить свою будущую свадьбу, но, к сожалению, все картины, так кропотливо создававшиеся воображением и так бережно хранящиеся в памяти, исчезли так быстро, будто бы их никогда и не существовало. Увидев, как лёгкая тень нерешительности украсила лицо невесты, а её напряжённые губы сжались в тонкую полоску, Намджун мягко улыбнулся Кийоми и спросил: — Может быть, есть что-то, за чем вам нравится наблюдать больше всего или то, что вы сами любите делать? — На ум совершенно ничего не приходит, — виновато призналась Кийоми, исподлобья посмотрев на Намджуна. — Может быть, ваша сестра сможет помочь? — спросил Сокджин, глядя на Натсуми. — Да, я смогу, — спокойно ответила девушка, — когда Кийоми была ещё совсем юной, то ей очень нравилось наблюдать за тем, как наш художник рисовал тушью, и она достаточно часто просила нарисовать что-нибудь специально для неё. Кийоми, нравится ли тебе, как и раньше, любоваться искусной чернильной живописью? — Да, но больше всего мне нравится наблюдать за процессом создания картин. Это похоже на настоящее волшебство, — восхищённо произнесла Кийоми, вспоминая, как много лет назад, не отрывая глаз, следила за грациозным танцем кисти на тонком пергаменте. — Тогда я распоряжусь пригласить самых лучших художников в стране для того, чтобы все мы могли понаблюдать за их работой в настоящем времени, а также организую выставку их самых известных картин, — кивнул Намджун. — Большое спасибо за ваши доброту и щедрость, господин, — поблагодарила Кийоми. — Не стоит благодарности, в первую очередь, это наша свадьба, и я хочу, чтобы вы были счастливы, — лучезарно улыбнулся даймё. — Выставка картин звучит достаточно хорошо, — слабо улыбнулся Хосок, — но есть ли ещё какие-нибудь запланированные мероприятия? — спросил мужчина, заставив всех присутствующих в комнате в поисках немого ответа взглядом уткнуться в стол. — Насколько я помню, — задумчиво протянул Сокджин, — то, кроме показа самых интересных растений со всего мира, и теперь ещё выставки картин художников, ничего больше не планировалось. — Показ самых интересных растений со всего мира? — вопросительно выгнула бровь Натсуми. — Да, господин Ким увлекается не только военным искусством, но также в некоторой степени искусством выращивания растений, ведь это дарит покой, гармонию, помогает на духовном уровне воссоединиться с природой и познать самих себя, — пояснил каро. — Что ж, — хмыкнул Хосок, — а как вы относитесь к театру? — внезапно спросил мужчина, и какой-то недобрый огонёк вспыхнул в его глазах. — К театру кабуки*? — уточнил Намджун. — Не совсем, — лукаво улыбнулся Хосок. — Что вы имеете в виду? — заинтересованно повёл бровью Сокджин. — Скажем так, специализация этого театра гораздо шире по сравнению с полем деятельности аналогичных ему, а программа выступления включает в себя не только постановку пьес, но и сложнейшие акробатические элементы. — Предлагаете нам посмотреть на танцоров? — сосредоточенный взгляд Сокджина медленно скользнул по краю пиалы. — Конечно же нет, — обаятельно улыбнулся Хосок, — это было бы слишком скучно и неподобающе размаху торжества. — Но ведь это всего лишь свадьба даймё, — осадил Хосока Намджун. — Разумно ли будет устраивать торжество по размаху превосходящее даже императорские свадьбы? — Порой мне кажется, что ты совершенно не представляешь даже толики того могущества, которое дарует тебе твой статус. Сколько всего даймё в нашем государстве? — игриво спросил Хосок. — Четыре, — неуверенно отозвалась Кийоми. — Господин Ким Намджун на востоке, господин Мин Юнги на севере, господин Кэнси Ёнэдзу на западе и господин Чжан Исин на юге. — Вы прекрасно осведомлены в вопросах внутренней политики, госпожа Мотидзуки, — ласково улыбнулся Хосок. — Так вот, господин Ким, согласно сведениям, которыми я располагаю, вы являетесь самым богатейшим даймё из всех четырёх, и размер вашего состояния соизмерим с размером государственной казны. Почему же вы считаете, что не сможете устроить торжество ничем не уступающее императорскому? Я считаю, что статус и состояние вполне позволяют вам сделать это, но не понимаю, какие невидимые стены сдерживают вас. В любом случае, если вы согласны включить театр в празднование, то я лично оплачу все расходы, которые будут произведены, — безотказным тоном заявил мужчина. — Господин Чон, — тактично улыбнулся Сокджин, — в этом нет нужды, ибо мы способны полностью покрыть все расходы самостоятельно, без привлечения внешних средств. Здесь дело, скорее, немного в другом, — каро перевёл взгляд на своего господина. — Я не хочу превращать свою свадьбу в бессмысленное торжество чрезмерной роскоши и кичиться своим богатством перед приглашёнными, — пояснил Намджун. — Не хочу видеть зависть в глазах, устремлённых на меня, и слышать скрежет зубов, повернувшись спиной. Я лишь желаю насладиться этим праздником вместе с моей будущей женой и самыми драгоценными для нас людьми и сделаю всё, чтобы увидеть улыбку на их лицах и счастье в их глазах. — Это очень благородно, — похвалил Хосок, — но разве я упоминал, что этот театр будет выглядеть чересчур вычурно? Настоящие профессионалы своего дела просто покажут несколько интересных сцен, которые оставят неизгладимое впечатление в душе каждого зрителя, и всё закончится. — А вы видели хотя бы одно их выступление? — спросил Сокджин. — Конечно, мне даже посчастливилось видеть не одно, а несколько выступлений, и я ручаюсь за эту труппу. — Что же, — многозначительно протянул каро, — если представления этой труппы действительно настолько необычны и захватывают дух, то, почему бы не дать ей шанс? Что скажете, господин Намджун? — Сокджин-доси, я не единственный человек, с которым вам стоит советоваться, — губы Намджуна растянулись в слабой улыбке, а сам даймё рассеянно посмотрел на свою невесту, — госпожа Мотидзуки, что скажите вы? Вы любите театр?       Кийоми внимательно посмотрела на мужчину и прочитала в его глазах немую просьбу отказаться от затеи, предложенной господином Чоном. Девушка еле заметно кивнула и, по приподнятым краешкам губ Намджуна поняв, что даймё внял её неуловимому жесту, сделала вид, будто бы глубоко задумалась над вопросом своего будущего мужа. Выжидая нужное количество времени, Кийоми чувствовала, как по очертаниям её лица и шеи испытующе скользит липкий взгляд господина Чона и, коротко вздрогнув устремила свой взгляд на мужчину в миртовом кимоно. — Вы замёрзли? — поддельно вежливо поинтересовался Хосок, глядя прямо в глаза девушки. — Ничуть, — как можно спокойнее попыталась ответить девушка. — За долгие годы театральное искусство так и не смогло найти отклика в моём сердце, поэтому не думаю, что смогу по достоинству оценить талант этой театральной труппы. Мне очень жаль. — Вы уверены? — скептически осведомился Хосок. — Да. — Хосок-донно, я безмерно уважаю нашу дружбу длинною почти во всю мою жизнь, но слово драгоценной супруги – закон для любого любящего мужа, поэтому… — А я думаю, что театр будет отличной идей, — внезапная реплика Натсуми, лучом надежды осветившая лицо Хосока, нерушимой стеной возвысилась прямо перед опешившим Намджуном. — Для большинства знатных особ театр является вершиной искусства, поэтому они будут рады увидеть несколько постановок. К тому же, мы можем условиться, чтобы эти постановки не отнимали много времени, и тогда для тех, чьё сердце не смогло тронуть искусство кабуки, они не будут казаться бесконечной пыткой, — обаятельно улыбнулась Натсуми. — Прекрасная идея, госпожа Мотидзуки! — похвалил девушку Хосок, и Кийоми могла поклясться, что увидела, как из глаз мужчины поструилась искренняя радость. — Так что вы скажете, господин Ким? — вопросительно вскинул бровь мужчина. — Будь по-вашему, — напряжённо выпустив горячий воздух, согласился Намджун.       Старые бесцветные воспоминания, дремлющие в самых укромных уголках сердца даймё, будто бы вновь стали окрашиваться разнообразными оттенками, поочерёдно возвращаясь к жизни. Намджун с самого детства знал, что спорить с Хосоком бесполезно, и как бы твёрдо он не пытался стоять на своём, спор всё равно решиться в пользу Чона. Именно поэтому даймё не стал вступать в продолжительную полемику с другом, ведь предполагать, что победа в жаркой словесной битве достанется ему, равносильно ожиданию того, что глубокой ночью на небе вместо луны покажется солнце. — Сокджин-доси, добавьте театр в список развлечений для гостей, — приказал Намджун. — Слушаюсь, — кивнул Сокджин.