Переворот

В зале суда снова появился знакомый всем экран Омута Памяти. Гарри напряженно ожидал начала воспоминания. Он не знал, что он там увидит и довольно сильно волновался. Он догадывался, что в том воспоминании не будет ничего хорошего, особенно учитывая то, что он уже успел узнать о Мародерах из рассказа матери. Гермиона сидела на своем месте рядом с Нарциссой и с тревогой поглядывала на своего лучшего друга. Она видела, что Гарри напряжен до предела и от нервного срыва его отделяло буквально всего ничего. Она была готова в любой момент сорваться с места на помощь другу. Гермиона знала, что ему сейчас как никогда нужна поддержка. Переведя взгляд на донельзя мрачного профессора зельеварения, она поняла, что Снейпу довольно тяжело далось решение показать свое воспоминание. Подсознательно девушка чувствовала, что это одно из самых ужасных воспоминаний зельевара. Дамблдор пребывал в крайней степени недовольства. Он чувствовал, что этот суд не приведет ни к чему хорошему. Для него. Он просто не представлял, что бы такого сделать, чтобы взять происходящее под контроль. С каждым вопросом и ответом его грандиозные планы на будущее таяли буквально на глазах. Ну ничего, он что-нибудь еще придумает. В конце-концов, у него все еще остается самый главный козырь в рукаве, который послужит достойным оправданием всем его поступкам. Самое главное не дать им копать слишком глубоко. Дамблдор с опаской глянул на старика, сидящего недалеко от него. Да, это, конечно, весьма неприятно, но если он так и дальше продолжит молча сидеть, то все должно пройти без особых проблем. Он, Альбус, еще поборется. Ведь не зря он носит титул Величайшего Светлого Волшебника. Сириус нервно поглядывал на своего крестника, переводя взгляд на портрет своего погибшего друга и его жены. Ох, чувствовал он, что после просмотра этого воспоминания мало ему не покажется. Он был почти на сто процентов уверен какое именно воспоминание покажет Нюниус. Да и Лили весьма недвусмысленно намекнула. Мордредов Снейп! Вдруг сделался таким покладистым. Видите ли, решил удовлетворить желание Гарри, а вместе с ним и всего суда. Блэк прекрасно понимал, что когда маги узнают о том, что они тогда натворили, то от него и предателя Питера не оставят и мокрого места, как от единственных оставшихся в живых Мародеров. Питера, конечно, не жалко. Он уже давно должен получить по заслугам. Но Сириус совершенно не хотел, чтобы крестник его возненавидел. А он прекрасно отдавал себе отчет в том, что это весьма даже вероятно. Даже несмотря на то, как Гарри относился к Снейпу, у Бродяги не было никаких сомнений, чью сторону в результате примет крестник. И никто его не спасет от праведного гнева общественности. Даже члены семьи. Он уже заметил, как недовольно и подозрительно поглядывала на него Нарцисса. А когда увидел одинаково прожигающие его взгляды Андромеды Тонкс и Беллатрисы Лестрейндж, то едва удержался от желания позорно спрятаться под кресло, на котором сидел. Сириус Блэк нутром чувствовал надвигающиеся неприятности. Рита Скитер горящими глазами наблюдала за происходящим, а ее прыткопишущее перо не переставая что-то записывало на нескончаемом пергаменте. То, что раскрывается на этом суде в разы превосходило все ее предыдущие сенсации. Журналистка уже предвкушала, как она преподнесет всю правду общественности. И даже ничего приукрашивать не придется. Женщина уже смаковала предстоящее повышение в карьере. Но с другой стороны, кто бы что ни думал о ней, Рите не было все равно. Она также, как и все нормальные люди переживала, когда слышала такие откровения. Какой бы она не была «акулой пера», как ее многие называют, ей далеко не наплевать на раскрывающиеся на суде тревожные, а порой и просто ужасные факты. Именно поэтому она дала команду перу записывать все, что происходит в зале суда. Сама женщина была полностью поглощена происходящим. Чего стоило одно только появление портретов родственников Гарри Поттера, не говоря уже об остальном?! Ремус Люпин лишь тяжело вздыхал, поглядывая на остальных Мародеров. Он просто не мог описать словами, насколько ему было тяжело находиться сейчас в этом месте, зная, какое воспоминание Северус решился показать сыну Джеймса и Лили. Еще тяжелее ему было принять правду Лили, которую она ему высказала. А самое главное, что он и сам прекрасно знал, что она права, но всячески избегал этой неудобной, неприятной правды, хватаясь за какие-то несуществующие, буквально вытянутые из пальца оправдания «дружбы». Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться как можно дальше отсюда и оборотень злился на подобное проявление своей трусливой личности, прекрасно понимая, что сам во всем виноват. Ему всегда было проще сбежать от всех, включая себя самого, только чтобы не бороться, только чтобы не встать лицом к лицу с правдой. Горькой, разрушающей, но правдой. Но вот, на огромном экране омута наконец появилось воспоминание и все зрители моментально забыли обо всех своих размышлениях, погрузившись в пучину воспоминаний, которые Северус пожелал бы навек забыть, похоронив в самом дальнем уголке памяти. Молодой студент в мантии слизерина не отрываясь смотрел на мадам Помфри в компании одного из учеников гриффиндора, идущих по направлению к Гремучей Иве. И все бы ничего, но это был далеко не первый раз, когда Северус это наблюдал. Его буквально сжигало любопытство и жажда мести своим врагам. О да, он страстно желал отомстить четверке мародеров за все их отвратительные выходки и издевательства. И тут представилась такая шикарная возможность! В который раз он замечает у Ивы Люпина в компании колдомедика, а чаще и со своими друзьями. И выглядит это довольно-таки подозрительно. Снейп никак не мог понять, что же они замышляют и намеревался выяснить это во что бы то ни стало. Однако, в этот раз его наблюдения не остались незамеченными. — Что, Нюнчик, следишь за нами? — послышался за спиной ненавистный голос. Услышав голос своего крестного, Гарри неодобрительно покосился на Сириуса, но тут же снова сосредоточил все свое внимание на воспоминаниях. — Отвали, Блэк! — огрызнулся Снейп, моментально выходя из себя. И если Люпин и Петтигрю не вызывали в слизеринце настолько сильной ненависти, то Поттер и Блэк с легкостью могли вывести Северуса из равновесия. — Думаешь, мы не заметили, как ты шныряешь? Вечно следишь за нами и пытаешься что-то вынюхать. Небось, надеешься поймать нас, как это говорится, «на горячем», да?! Но у тебя ничего не выходит. А стоит только знать, на какой сучок нажать… — злорадно рассмеявшись, синеглазый брюнет оставил Снейпа одного до того, как тот успел что-либо ответить. Гарри в ужасе посмотрел на Люпина. Оборотень обреченно кивнул, давая понять, что парень сделал верные выводы. Это был день полнолуния и именно поэтому мадам Помфри вела Ремуса в Визжащую Хижину. Гарри не мог поверить, что Сириус мог намеренно подвергнуть Снейпа смертельной опасности. Ведь тогда этот самый зельевар еще не изобрел антиликантропное зелье, а значит, оборотень совершенно не соображал, что творит после трансформации. Воспоминание сменилось. Наступила ночь и на небе засияла полная луна. Поттер не отрываясь смотрел на молодого Снейпа, крадущегося к Гремучей Иве. Слизеринец довольно быстро заметил выступ в дереве, на который нужно нажать и весьма оперативно это проделал. Спустившись в подземный проход, он стал подниматься по ступенькам, напряженно держа перед собой палочку, освещая себе путь. Сверху доносились грозные, холодящие душу завывания. Но это не остановило Снейпа. Звуки становились все ближе, рычание все отчетливей. Вот, показалась приоткрытая дверь в комнату, в которой находился оборотень. Снейп уже был готов открыть дверь полностью, как рот ему зажала чья-то рука. — Молчи и иди за мной, если хочешь жить! — зло прошипел на ухо ненавистный голос Джеймса Поттера. Снейп дернулся и замычал. И это было огромной ошибкой. Тихое рычание и скулеж за дверью прервались. Через секунду раздался протяжный вой, от которого кровь стыла в жилах. — Беги, придурок! — Поттер-старший толкнул Снейпа вниз со ступенек так сильно, что слизеринец едва удержался на ногах. Тем временем, Джеймс прошептал запечатывающее дверь заклинание и бросился вслед за своим школьным врагом. Но на долю мгновения Северусу все же удалось разглядеть чудовище, рванувшееся прямо к двери, захлопнувшейся прямо у него перед носом. Побледневший сильнее обычного Снейп припустил по подземному ходу в сторону выхода. Соединив все факты воедино он понял, что Люпин и есть оборотень. Гарри и Гермиона в ужасе переглянулись. Они не понаслышке знали, каково это — повстречаться с оборотнем в полнолуние. Оказавшись снаружи, Джеймс снова грубо толкнул Снейпа и тот таки упал, споткнувшись об один из корней Ивы. — Какого лысого Мерлина ты здесь забыл, Снейп?! Не сомневайся, я доложу обо всем директору и ты пожалеешь, что на свет родился, понял? Я спас твою паршивую шкуру от смерти. Если бы не я, твоя слизеринская тушка уже бы пошла на корм Ремусу! — пока Поттер вербально издевался над студентом, Ива снова ожила. Гриффиндорец увернулся от удара веткой, а вот Снейпу не повезло. Он уже поднимался на ноги, как огромная ветвь откинула его на добрые пять метров в сторону. — Катись отсюда, пока живой! Джеймс развернулся и ушел обратно в Визжащую хижину, а Северус, хромая, направился в сторону школы, у которой его уже ждали. — Мальчик мой, — проворковал директор Дамблдор, — с тобой все в порядке? — Директор, Люпин — оборотень! Вы обязаны сообщить об этом в Министерство, он… — Тише, мой мальчик, — сказал Дамблдор, прерывая обличительную речь юного слизеринца. — В этом нет нужды, ведь я прекрасно осведомлен о пушистой проблеме мистера Люпина. Уверяю тебя, он находится в надежном месте и не сможет никому навредить. Ведь так и было, до сегодняшнего дня, не так ли? — старик пожурил Северуса, неодобрительно качая головой. — Ах, как порой бывает опасно любопытство! Однако, я тебя прекрасно понимаю и совсем не виню. — Но сэр! Блэк специально заманил меня туда! Вы должны наказать их! — горячо возразил Снейп. Он все еще был под впечатлением от пережитого. — Они должны быть исключены из школы! — Северус, боюсь, что мне придётся попросить тебя ни в коем случае никому не рассказывать о том, что ты узнал, — весь милый и понимающий вид дедушки как ветром сдуло. — Ты же понимаешь, что у мистера Люпина и его друзей будут большие проблемы, если об этом узнают. Не стоит портить мальчикам жизнь, а ведь двое из них из довольно-таки влиятельных семей. И, я думаю, ты понимаешь, чью сторону примет Министерство. А за тебя, к сожалению, некому заступиться. Ты ведь не хочешь, чтобы болезнь совсем подкосила твою матушку, узнай она новости, верно? Услышав эти слова, Гарри застыл. И не только он один. Очень многие смотрели на директора из воспоминаний профессора Снейпа с неверием. Люциус Малфой выглядел разозленным. Северус был его лучшим другом, если такие вообще могут быть у слизеринцев, и крестным отцом его сына. Зельевар никогда не рассказывал ему в подробностях о том, что произошло в ту ночь. Драко с Гермионой сидели с почти что идентичными выражениями лиц. Да что там, почти все, находящиеся в зале не могли поверить в то, что Великий Светлый Волшебник вот так, почти неприкрыто угрожает ученику здоровьем матери. Это никак не вязалось с образом доброго дедушки, который Дамблдор для себя создал. — К тому же, — продолжал директор в воспоминании, — я уверен, что мальчики уже полностью осознали отвратительность своего поступка и муки совести, преследующие их, будут уже достаточным наказанием. Так что, не вижу ни одной причины, по которой стоило бы портить мальчикам жизнь. Мы ведь поняли друг друга, Северус? Ты должен пообещать мне, что никому не расскажешь о том, что узнал. — Я обещаю никому не рассказывать о том, что узнал сегодня ночью, профессор, — сквозь зубы повторил слизеринец, сдерживая ярость. Золотистое свечение на миг окутало запястье Северуса. Магия приняла клятву. — Вот и славно, мой мальчик, — улыбнулся директор, снова становясь тем самым добрым дедушкой, вечно предлагающим лимонные дольки. — А сейчас, время уже позднее и тебе не помешало бы отдохнуть перед завтрашним днем. — Да, профессор, — Снейп покорно развернулся и пошел в сторону родных подземелий. Воспоминание мигнуло и сменилось. Все наблюдали, как Северус шел по коридору Хогвартса, по всей видимости, направляясь на урок. Настроение у Снейпа, судя по его выражению лица, было прескверное. Но и это не удивительно, учитывая то, что произошло. — Какого Мордреда, Сириус?! — послышалось сердитое шипение Джеймса Поттера из-за угла, и Северус тут же остановился, прижавшись к стене и набросив на себе отвлекающие внимание чары. — Он ведь мог убить этого заморыша Снейпа! — И пусть! Мир без этого ублюдка стал бы только лучше! — выплюнул Блэк. — А чего это ты его защищать бросился? — Не его, дурья твоя башка, а нас, — прорычал Джеймс. — Мне плевать, что с ним будет. Но у нас могли бы быть огромные проблемы. А моему отцу совершенно не нужно знать о том, чем мы тут занимаемся. — Ладно-ладно, это ведь всего лишь шутка, как и всегда, — примирительно подняв руки, согласился Блэк. — Но ты должен согласиться, что мир без этого заморыша стал бы намного лучше. — Что правда, то правда, — Поттер отбросил серьезный вид и на его холеном лице расцвела мечтательная улыбочка. — Я был бы не против посмотреть на то, как Ремус разорвет слизня на части. Экран омута погас, а в зале суда висела тяжелая тишина. Все были просто в шоковом состоянии от открывшейся правды. Снейп был еще бледнее обычного, он сидел на своем месте, сильно вцепившись руками в подлокотники своего стула. На Гарри было страшно взглянуть. Его трясло от переполняющего его гнева и разочарования. Заметив состояние лучшего друга, Гермиона подорвалась со своего места и резво перескочив через деревянную ногу Грюма, кинулась вниз. Она опасалась, что в этот раз парень может не выдержать и тогда точно произойдет магический выброс. Она как-то совсем забыла, что в зале находится сам Магия, и, в случае чего, сможет успокоить расшалившиеся нервы. Мужчина уже неоднократно это делал за время суда. Оказавшись рядом с Поттером, девушка крепко обняла его, всей душой желая успокоить и поддержать друга. Она как никогда ощущала и понимала степень разочарования парня. Ведь он большую часть жизни был уверен, что все те слова Снейпа о его отце и крестном не были правдой. Было чертовски больно расставаться с иллюзиями, в которых твои родители были идеальными людьми, сражающимися на светлой стороне. Нелегко расставаться с уверенностью, что мать и отец были идеальной парой с самого начала знакомства и всегда любили друг друга. Гермиона чувствовала эмоции Гарри как никогда остро и искренне сопереживала, сочувствовала его утрате. Да, именно так. Утрате. Только что парень потерял, распрощался с идеальной картинкой своей семьи и близких. Во всяком случае, некоторых ее членов. Грейнджер оторвалась от парня только тогда, когда его перестало потряхивать, а его тяжелое дыхание не выровнялось. Она и не заметила, что стала неосознанно поглаживать друга по спине и волосам. — Спасибо, Миа, — едва слышно выдохнул Гарри, глядя подруге в глаза, с благодарностью сжимая ее руку в своей. Волшебница лишь тепло улыбнулась ему в ответ. Повернувшись в сторону того места, где сидел крестный, но и не отпуская руки гриффиндорки, парень тяжело выдохнул. — Почему, Сириус? — в голосе была бесконечная усталость и разочарование. — За что ты так возненавидел профессора? За что вы так издевались над ним? Гермиона уже хотела было вернуться на свое место рядом с Малфоями и Грюмом, но Поттер не отпустил ее руку, наоборот, притянув ближе к себе. И никто не посмел сказать, что это недопустимо на судебном заседании. Во-первых, опасались реакции Магии, который позволил девушке спуститься. А то, что мужчина именно позволил Гермионе спуститься вниз никто не сомневался, так как все чувствовали, что не смогут сделать ничего против воли Магии, даже встать. А во-вторых, очень многие понимали, что Грейнджер успокоила Поттера. Магии даже не пришлось успокаивать мальчишку, чтобы предотвратить магический выброс. Девушка сделала это сама. Гермиона посмотрела на Магию, ища хотя бы тень недовольства, вызванную нарушением судебного процесса, а увидев на лице мужчины лишь молчаливое одобрение, волшебница крепче сжала ладонь друга в своей руке. Она рядом и никуда не уйдет. Сириус молчал, ему нечего было сказать в свое оправдание. Он видел разочарование крестника и это оказалось довольно больно принять, зная, что ты сам в этом и виноват. Чувствовал ли он вину перед Снейпом? Не то, чтобы прямо очень. Да, с пожеланием смерти слизеринцу он переборщил, да и то, что так неосмотрительно послал его в лапы обращенного Ремуса, тоже был неправ. Но отношение к Нюниусу ни на йоту не изменилось. Однако лишиться любви и веры в себя крестника он просто не мог. Нужно было срочно что-то делать, чтобы не пасть совсем в глазах Сохатика, но вот что именно, Сириус не представлял. Некоторое время Бродяга молча сидел на своем месте, судорожно пытаясь придумать решение. И тут, ему наконец кое-что пришло в голову, но решиться на это, переступив через собственную гордыню было крайне тяжело. «Ради крестника» — напомнил себе маг, поднимаясь со своего места. — Северус Тобиас Снейп, я, Сириус Орион Блэк, признаю свою вину в издевательствах над вами, как вербальных, так и физических. Я приношу свои глубочайшие извинения и обязуюсь выполнить любое ваше требование, дабы компенсировать испытанные вами неприятности по моей вине. Да будет так. Неяркое свечение охватило Сириуса на несколько секунд. Магия принял клятву, благосклонно кивнув Блэку. Северус Снейп был крайне удивлен поступком своего школьного недруга. Но он не обманывался на его счет. Мужчина прекрасно понимал, что Блэк не испытывает настоящего раскаяния за все, что творил в школьные годы. Но тем не менее, Северус оценил порыв анимага. Значит, псине не наплевать на своего крестника и именно ради его уважения он это и сделал только что. Но и это уже что-то. Мельком взглянув на зельевара, Сириус перевел взгляд на крестника, стоящего сейчас почти что в объятиях лучшей подруги. Увидев в глазах Гарри надежду, Блэк слегка приободрился. Возможно, еще не все потеряно?