Музыкантишка

      — А потом фонтаном облювалась, — говорю я Арчибальту на уроке литературы, — прямо на меня.       — Ну, это можно считать косвенным поцелуем, — отвечает мой новый друг.       — Петрова и Рахметов, — сквозь хихиканье прорезался голос Алёны Николаевной — учительницы по лит-ре. — Первое предупреждение.       — Какая грозная, — добавляет Арчи и разворачивается к доске.       Мы сидели на последней парте второго ряда и смеялись над всем, чем можно. Сосредоточиться на Чехове у нас никак не получалось.       — Так, она отвезла тебя домой, ты переоделась, и вы приехали в школу? — спрашивает казах, делая вид, что что-то пишет.       — Ко второму уроку… да.       — Значит, она знает, где ты живешь… — он повернулся ко мне. — Не страшно?       — Думаешь, она будет звонить мне ночью и такая, — я приложила ладонь к уху и противным шепотом начала выговаривать слова, — «КакОй твОй люБИмыЙ фИльМ УжасОв?»       — Ага, а потом придет к тебе с метровым фалосом и затрахает до смерти. — Мы засмеялись, и нам влепили второе предупреждение.       Урок тянулся медленно. Алёна Николаевна что-то трепещала, но все её слова пролетали мимо ушей.       — Ничего такая, да? — я толкнула Арчи в плечо.       — Ну, да. — ответил друг и поднял глаза на учителя.       Она была в жёлтом обтягивающем платье, которое подчеркивало все её формы (а они не плохие между прочим), пучок из густых светлых волос и черные туфли-лодки. Если стравнить её и Василису, то Василиса — доска.       — К доске, Элина. — сказала учительница литературы, на что я вопросительно вскинула брови, — Тест по Чехову.       — Дерзай, подруга, — Арчи шлёпнул меня по заднице, и я вспомнила, что для Василисы у меня есть парень. — Я подскажу, если что. — шепнул красавец-азиат мне в след.       Всё не так уж и плохо: с подсказками Арчибальта и моим везением у меня вышла «четверка». Но остаться меня всё-таки попросили.       — Элина, что с тобой происходит? — начинает разговор учитель.       — Э-э, что?       Она уперлась своей красивой попой на свой стол передо мной и начала загибать пальцы:       — Уроки прогуливаешь, учителя не слушаешь, к мальчикам пристаешь…       «Знали бы вы, что всё это время я смотрю на вашу грудь и представляю, как мну её и глажу…»       — Элина, — она щелкнула пальцами перед моими глазами.       — Ой, да Алёна Николаевна, — я отвела глаза, — к каким мальчикам я пристаю?       — К Рахметову, например… Не закатывай глаза, Элина. Я, конечно, понимаю, — она дотронулась до мочки уха и немного покраснела, — гормоны, взросление… — она скрестила руки под грудью, и от этого они стали немного больше. Я опять смотрю прямо в ложбинку. -… но, оно должно проходить с умом… Элина, ты слушаешь?       — На что вы намекаете? — я посмотрела в её глаза — карий омут.       — На то, что… — она наклонилась и коснулась своими пальцами моей ладони, лежавшей на парте.       — Алёна Никол… — дверь отворилась и в кабинет вошла Василиса. Алёна повернулась на звук и вернула своим рукам прежнее положение. — Вы заняты?       — Нет, Василиса Андреевна, — она опять коснулась мочки уха и покраснела.       — Что-то случилось?       «Да, моя дорогуша! Плохо следишь за мной. Вот уже к парням лезу, а могла бы к тебе…»       — Объясняю Петровой её ужасное поведение. — Я закатила глаза.       — Ага? — заявляет Василиса и становится рядом с Алёной. Их счастливо-укоризненные взгляды прожигали меня на сквозь.       Теперь я вижу сравнение «в-лицо»: высокая цаца с эротичной худобой и милый гном-переросток с аппетитной фигурой скрипки. Они очень комично дополняли друг друга. «Из них двоих вышла бы идеальная девушка».       — Ну, Алёна Николаевна, что делать с ней будем? — спросила Василиса с хищной улыбкой на лице.       — Наказывать, Василиса Андреевна.       — Чт… — только хотела я возразить, как Алёна подняла меня со стула.       Сразу, строго и бесцеремонно она меня поцеловала, проникая своим языком в мой рот. Я ощутила этот вкус мятной жвачки, которую она жевала перед каждым своим уроком. Моё тело, будто в оцепенении, не могло начать двигаться. Только своей диафрагмой я чувствовала большую грудь учительницы. Пока «гном» меня отвлекал своим страстным поцелуем, моя рыжеволосая цаца начала меня раздевать. Я даже не поняла, как с меня слетела футболка, а затем и лифчик. Алёна занялась моим в меру накаченным торсом, сжимая мои соски. Василиса же стянула мои джинсы вместе с трусами и начала массировать мою промежность, оставляя на шее укусы. «Ох, Элина, — по очереди говорили учительницы. — Элина… Элина…»       — Элина! — защелкала пальцами передо мной учительница немецкого. — Ты здесь?       — Ну вот, — указывает на меня Алёна, — а я о чём говорю.       «ТВОЮ МА-АТЬ, — думала я, — чё, блядь, это было?» Я всё так же сидела на этом гребанном стуле и…       — Элина, кровь… — в спешке наклонилась ко мне Василиса и провела длинным пальцем под носом. — Алёна, вату!       Так как у Алёны Николаевной следующий урок у шестиклашек, то к медсестре меня отвела Василиса Андреевна. С какими-то тампонами в носу мы шли по коридору, точнее шла она, схватившись за мой бицепс своими пальцами-ветками, а я плелась рядом. Однако мы пришли. Белоснежный кабинет с кушетками и всякой «нужной» хернёй. Нас встретила бабка-медичка. Посмотрев на мой нос, она сделала заключение — заучилась. «И это в начале года-то» — проворчала она. Мне дали аспирин и замерили давление. Честно скажу, я нихуя не поняла, но меня отправили домой.       — Одну я тебя не пущу, — заявила Василиса.       — Я парня попрошу, — хотела я возразить, переодеваясь в раздевалке.       — Да кого же? — она вскинула руки, — Не выдумывай. — Она села на корточки, что бы ЗАВЯЗАТЬ мне кеды. — Нет у тебя никакого парня.       Она встала и поправила мне куртку.       — А вот и есть… — обиженно произношу я.       — А вот и нет, — она взяла мою руку и вывела из школы.