Black Butler Drabbles

Когда я возвращаюсь в зал к гостям, то мгновенно понимаю — моему господину нужна помощь. Обычно такой спокойный и уверенный в себе на людях, он изо всех сил вжимается в спинку кресла, словно его загнали в угол, теребит повязанный мной галстук, нетерпеливо постукивает пальцами по подлокотнику. Впервые он волнуется так явно, что даже актерские способности подводят — его нос с отвращением дергается всякий раз, когда леди Элизабет делает попытки взять его за руку. Юная невеста еще не подозревает, что причина странного состояния моего господина в ней, и что он приехал в поместье Мидллфорд среди прочих гостей не потому, что соскучился, а потому что, наконец, решился объявить ее родителям о том, что хочет разорвать помолвку. Вот только, глядя на его бегающие в панике глаза и нервный смех, я все больше боюсь, что эту ответственную миссию он может провалить, или, что еще ужасней, отложить разговор или вовсе передумать. Мой юный граф только строит из себя ледяного принца, на самом же деле, в нем постоянно бурлит столько чувств и эмоций, что я удивляюсь, как они до сих пор не разорвали на части его прекрасную сияющую душу. Вскоре они танцуют, думается мне, свой последний совместный танец. И когда юную леди для следующей партии приглашает брат, мой господин вылетает в коридор, чтобы отдышаться, и сразу попадает в мои руки. Ближайшая дверь — пустующая комната, где собрались перестилать пол, я без промедления затаскиваю его туда. — Что случилось, Себастьян? — Вы слишком напряжены, милорд, — шепчу я. — Я беспокоюсь за вас. — Ты затащил меня сюда, чтобы сообщить о том, что я нервничаю? — возмутился Сиэль. — Спасибо! — Нет, — подхожу ближе, заставляя его шагнуть назад и упереться спиной в стену. — Я просто хочу помочь… — Как?! Я не могу отказать себе в удовольствии вместо ответа припасть к его шее жарким поцелуем, и мгновенно чувствую, как он невольно подается навстречу. О да, именно так. — Что…ты творишь? — тихо возмущается он, упираясь руками в мою грудь, но дрожь в его голосе говорит совсем о другом. Как все же люди упрямы и противоречивы! — Не здесь же! — Здесь и сейчас, — уверенно говорю я, проезжая губами по его щеке и возвращаясь обратно к шее. Его учащенное сердцебиение музыкой звучит в моих ушах. Юное тело уже пышет жаром, и я даже сквозь одежду чувствую, как едва уловимый запах пота смешивается с терпким ароматом феромонов. — Вам нужно расслабиться. — Себастьян, прекрати… — говорит он, но я уже опускаюсь вниз, преданно смотря в незакрытый повязкой глаз. Он моментально краснеет, понимая, что может случиться дальше. Все это ужасно смущает, но оказать сопротивление в такой волнительный момент — выше его сил. Когда его брюки бесшумно падают вниз, он удивленно охает, хватаясь руками за стену, будто боясь упасть, и я немедленно перехожу к действиям, заставив его задохнуться от хлынувшего в кровь эндорфина. На вкус он так сладок, что я закрываю глаза от удовольствия, с наслаждением лаская языком его бархатистую плоть. С каждым моим движением она становится все тверже, и вскоре я беру его дрожащую руку и кладу на свой затылок. Мой господин тихо стонет, мгновенно зарываясь своими тонкими пальцами в мои волосы, и нетерпеливо толкается навстречу. Я прекрасно знаю, как он любит мой рот на своем теле, но эта наивная отзывчивость каждый раз сводит меня с ума. Через какое-то время рискую открыть глаза, и на долю секунды замираю, залюбовавшись зрелищем. Повязки на его глазу уже нет, и наша с ним печать непрерывно пульсирует малиновым цветом в такт учащенному сердцебиению. Он смотрит на меня замутненным взглядом сквозь прилипшую к лицу челку и закрывает рот ладонью, сдерживая рвущиеся наружу стоны. Но я все равно их слышу — в вибрации его тела и движении легких. Мне этого достаточно, чтобы испытывать ответное удовольствие. Я упиваюсь своей властью и своей зависимостью. Он — единственное существо, перед которым я готов встать на колени по собственной воле. Готов исполнить любое его желание. Прямо за дверью раздается голосок леди Элизабет. Где Сиэль? — спрашивает она у кого-то. — Вы не видели Сиэля? О, если бы я не был так занят, я бы обязательно улыбнулся. Мой господин ее не слышит. Не любит. Не понимает. Лишь родственные узы и долг перед семьей все эти годы удерживали его рядом с ней, но я смог доказать ему — самое важное, что может быть у человека, вовсе не душа. Свобода. И только в моих объятиях он сможет познать ее порочный вкус. — Себастьян, я сейчас… — шепчет он из последних сил, и мои руки крепче сжимают его бедра. Он хочет отстранить меня, тянет испуганно за волосы, выдирая кольцом целую прядь, но я не позволяю лишить себя такого великолепного десерта. Когда он с негромким вскриком изливается в мое горло — терпко, вкусно, — я пью до последней капли и отпускаю его только тогда, когда чувствую дрожь в его коленках. Я жду, что, ослабленный оргазмом, мой господин упадет ко мне на руки, но его глаза неожиданно распахиваются, их взгляд становится осмысленным и диким. Все еще стоя на коленях, я покорно жду грубых слов или угроз, но он снова меня удивляет. Его поцелуй жадный, он впервые делит со мной вкус своего семени, и от того кажется, что наша связь становится еще сильнее. Он принадлежит мне, а я — ему. И все, что происходит за границами нашего небольшого погруженного во мрак мира, не имеет значения, а значит, незачем и переживать. Передо мной снова мой граф Фантомхайв, уверенный и гордый, идущий собственным путем, переставляющий шахматные фигуры по своим правилам. Он быстро приводит себя в порядок, и выходит из комнаты, так и не сказав ни слова. Моя помощь ему больше не нужна. — Сиэль! — через минуту восклицает леди Элизабет. — Вот ты где! А я тебя потеряла! Я, наконец, встаю с колен, и на моих губах сама собой появляется улыбка. Потому что я знаю, что прозвучит дальше. — Лиззи, где твои родители? — спрашивает мой господин. — Нам нужно поговорить.