Black Butler Drabbles

Блестящее лезвие раз за разом скользит вниз, издавая сухие шкрябающие звуки — сначала от виска к щеке, затем опускается дальше, до самой шеи. Сиэль делал это сотни раз, но какая-то его часть все равно переживает — как бы заточенное до предела лезвие не дрогнуло в его пальцах. Но беспокойство напрасно. Он мог бы сделать это даже с закрытыми глазами. Его рука движется с профессиональной твердостью. Идеальный угол, необходимый нажим, приличная для такого небезопасного процесса скорость. Часы. Тик-так. Когда на лезвии скапливается пена, Сиэль сбрасывает ее в воду, и тут же приступает ко второй щеке. Инкрустированная мелкими рубинами длинная ручка сверкает в его руках. Собственные действия завораживают. Он не слышит даже своего дыхания, поэтому неожиданно раздавшийся голос заставляет вздрогнуть. — Я готов смотреть на вас вечно, — с блаженной улыбкой говорит Себастьян, глядя на него снизу вверх. — Прекрати улыбаться, а то порежу, — с тихой угрозой в голосе отвечает молодой граф. — Даже если прямо сейчас вы захотите перерезать мне горло, я не буду сопротивляться, вы же знаете. Сиэль знал. И если честно, хотел сделать это довольно часто. Вот только кровь он совсем не любил. А еще не любил, когда его отвлекали. — Замолчи! — велит он. Но тонкая струйка крови уже стекает по намыленной скуле. У нее странная траектория — она огибает пенные выступы, прокладывая необычный маршрут через щеку Себастьяна. Сиэль следит за ней с приоткрытым ртом. — Знаешь, ты прекрасно можешь делать это сам, — раздраженно говорит он, недовольный тем, что совершенство его работы было нарушено. — Не могу. Хозяева сами должны ухаживать за своими собаками, разве нет? Вам же это нравится, милорд. — Не настолько, насколько ты думаешь, — отвечает Сиэль, легким нажимом заставляя своего дворецкого снова повернуть голову. Но Себастьян все равно успевает заметить скользнувшую по его губам улыбку. — Будешь болтать, оставлю тебе эспаньолку. — Молчу, молчу. Никто не предполагал, что после десятилетия, проведенного в человеческом обличии, у Себастьяна начнет расти настоящая щетина. Сиэль взял ее регулярное уничтожение под свой личный контроль, а полгода спустя уже сам держал в руках чудесную отцовскую бритву, которая ему самому так и не пригодилась. И Себастьян был прав — он получал невероятное удовольствие. Для графа Фантомхайва это было то самое острое лезвие, по краю которого он ходил почти всю свою жизнь. И только держа его в руках, он чувствовал себя в безопасности. Он заканчивает работу и вытирает лицо дворецкого полотенцем, успев испытать мимолетное облегчение — нанесенной случайно раны нет и в помине. Себастьян снова одаривает его улыбкой — на этот раз предвкушающей. — Вы так любезны, милорд, — говорит он. — Оцените свою работу? Сиэль усмехается. Поцелуй мягкий, неспешный, изучающий. Его длинные пальцы снова и снова скользят по высоким скулам, наслаждаясь их новообретенной гладкостью. Как и сотни раз до этого Сиэль улыбается в губы Себастьяна, прежде чем выдохнуть: «Идеально».