the neighbourhood — daddy issues
Вся гостиная на первом этаже огромного дома освещается красными и синими гирляндами, придающими вечеринке особую атмосферу. Громкая музыка бьет по ушам, алкоголь метко ударяет в голову. Донхек еще мыслит трезво, но вот выглядит уже немного не очень. Он находится здесь всего около часа, но с Минхеном пока не встретился, и думает, что это, наверное, даже к лучшему. Рядом сидит почти ничего не соображающий Джемин и медленно попивает шоколадный ликер со льдом, потому что, как он выразился, пиво ему уже надоело, а если доступна такая роскошь, то почему бы и не попробовать. Ренджун тоже рядом, но в отличие от друзей он абсолютно трезв, потому что почти не пил сегодня. Он нервно стучит пальцами по столу, раздражая этим Джемина, но ничего не может с этим поделать: ему очень хочется закурить сейчас, однако Енхо не любит, когда дым клубится словно туман в его доме, поэтому всегда просит выходить на улицу. Чэнлэ от них куда-то сбежал почти сразу, как только они пришли, и сказал не искать его, в ответ на что Джемин присвистнул, а Донхек наигранно возмутился, что Чэнлэ их так сразу бросает. Возможно, это как-то связано с той милой китаянкой, которую он упоминал несколько раз в разговоре; Донхек видел ее недалеко от входа в дом в кругу каких-то незнакомых ему людей. С Енхо они встретились сразу, как только оказались внутри его дома: он стоял недалеко от прихожей, болтая с кем-то, и попутно с улыбкой вежливо впускал гостей, но на самом деле он просто ждал, пока придут те, кого он больше всего хотел увидеть на этой вечеринке. Енхо, радостно сжимая парней по очереди в своих объятиях, спрашивал, как у них дела, что нового в жизни, и еще говорил про то, что очень давно хотел с ними встретиться, но не мог из-за завала на учебе. Ренджун так и продолжает стучать пальцами по столу, и Джемину настолько надоедает это странное беспокойство друга, что он кладет свою ладонь поверх его руки и мягко надавливает, чтобы Ренджун наконец перестал нервничать. Джемин заглядывает ему в глаза, тихо произносит: «хватит», но вместо того, чтобы успокоиться, Ренджун отдергивает руку и спрыгивает со стула, все-таки уходя на улицу. Джемин медленно обводит взглядом большую комнату, подыскивая свободное место, ибо на этом высоком стуле около барной стойки он чувствует себя слишком неуверенно, и ему кажется, что он вот-вот упадет — от количества выпитого алкоголя голова кружится с невероятной силой, а перед глазами все плывет. В углу на диване Джемин замечает знакомую фигуру, а когда прищуривается, то понимает, что это Чеен. Та самая примерная ученица, что смогла завоевать сердце неприступного красавца Джено — парня, в которого были влюблены многие, и Джемин — не исключение, только вот он находился одновременно в самом ужасном и самом лучшем положении: он был (всего лишь) лучшим другом Джено. У Чеен длинные светло-русые, хоть и покрашенные, но очень мягкие на вид волосы, тонкая талия и изящные руки, и вообще она определенно соответствует идеалу Джено, в отличие от Джемина. Он, как минимум, парень, и это уже большой минус. В детстве они часто рассуждали о любви и различных чувствах, и Джено всегда описывал свою идеальную девушку, как казалось Джемину, слишком стандартной: доброй, милой, умной, понимающей и далее по списку. До смешного банально, но у него все равно счастьем загорались глаза, когда он говорил об этом. Джемин же ни разу не смог дать четкого ответа на вопрос о том, какие девушки ему нравятся. Он с задумчивым видом всегда отвечал что-то вроде: «кто-то, кого я полюблю всем сердцем», за что он всегда получал от Джено подушкой по какой-нибудь части тела, потому что «так ведь не интересно!». Джено спустя несколько лет, когда им было по пятнадцать, вспомнил об этом и как в детстве, улыбаясь, с интересом спросил: «Есть ли у тебя идеальный тип девушки?». Джемин мог бы сказать то же самое, что всегда говорил, будучи ребенком, однако ответил лишь: «у меня нет никакого идеального типа», потому что была одна проблема: он уже кое-кого полюбил. Чеен сидит с незнакомыми Джемину симпатичными девушками, что-то весело обсуждая. Возможно, отношения с их парнями, возможно, Чеен рассказывает про своего парня. Про Джено. Джемину становится чертовски тошно от мысли об этом. Он никогда не претендовал на место кого-то более близкого, чем друг, но он не может контролировать свои чувства, а избавиться от них не так-то просто. Джемин собирался сегодня напиться до полуобморочного состояния, но сейчас он был бы не против умереть от передозировки этим шоколадным ликером. Не предупреждая Донхека о том, что уходит, Джемин встает со стула, случайно запинаясь об его ножку и чуть ли не падая. Сейчас он начинает жалеть, что выпил так много, потому что ровно стоять на ногах теперь не представляется для него возможным, но он упорно двигается куда-то вперед, пропихивается сквозь толпу в надежде добраться до кухни, где хотя бы будет меньше народу. В проходе он случайно сталкивается с каким-то парнем, держащим в руке стаканчик с напитком, который через мгновение по неосторожности весь оказывается на футболке Джемина. Он раздраженно вздыхает и сжимает кулаки, поднимая взгляд на этого незнакомца, но он видит нечто немного неожиданное, из-за чего тут же смягчается. — Джено? — шокировано спрашивает Джемин, пару раз быстро моргая, чтобы убедиться, что это не галлюцинации из-за большого количества выпитого алкоголя. — Ты в порядке? Прости, я могу отдать свою футболку или попросить что-нибудь у Енхо, если хочешь… — с виноватым видом произносит Джено, но Джемин абсолютно игнорирует эти слова до тех пор, пока Джено, приняв молчание за согласие, не начинает стягивать с себя одежду. — Стой! Не надо! — негромко вскрикивает Джемин, предотвращая попытку Джено остаться обнаженным, чем заставляет его нахмуриться. — Ты странно себя ведешь, — говорит Джено, непонимающе щурясь. Джемин думает: «Это я-то странно себя веду? Не я же футболку снимать собрался перед всеми!», но решает оставить эти мысли при себе.— Что-то случилось? Джемин не находит, что ответить на это — случилось много чего, не рассказывать же теперь все, — поэтому молча проходит на кухню, чувствуя, что его ноги, кажется, собираются отказать прямо сейчас, и облокачивается на стол, ощущая слабость во всем теле. Джено тут же бросается к нему и подхватывает его за талию, чтобы не дать упасть.—
Донхек не сразу заметил, что Джемин куда-то ушел и бросил его здесь одного на произвол судьбы, а сейчас, когда Донхек это обнаружил, уже слишком поздно что-либо предпринимать, чтобы найти друга. Однако сидеть здесь в одиночестве ему совсем не хочется, поэтому он, оставив свое пиво недопитым, слезает со стула и плетется куда-то в неизвестном направлении, надеясь наткнуться на кого-нибудь из друзей. Кто-то из толпы нечаянно толкает его, и он на несколько мгновений теряется в пространстве из-за небольшого головокружения, затем пытаясь осмотреть все, что находится вокруг. Он понимает, что находится недалеко от кухни и, приглядевшись, видит там Джено, который зачем-то придерживает Джемина. Донхек собирается подойти к ним, но, как только делает один шаг, тут же замирает, потому что взглядом невольно цепляется за знакомые черты лица, мелькнувшие перед ним. Минхен в удобной позе сидит на мягком диване, его глаза прикрыты, выражение лица спокойное и умиротворенное, пока голова лежит на плече у… Юты? У Донхека, кажется, весь мир внутри переворачивается и останавливается, когда он опускает взгляд ниже, смотрит внимательнее и с сожалением замечает, что пальцы Минхена и Юты сплетены. И вот он — стоит одиноко среди толпы людей, которые словно в ускоренной съемке снуют туда-сюда, пока Донхек не двигается совсем; он застыл, словно какая-то настоящая скульптура, неподвластная течению времени. Минхен раньше никогда не вызывал у Донхека никакого желания узнать его ближе и даже дать ему шанс. У них не сложились отношения с самого начала, и Донхек, по идее, должен радоваться тому, что Минхен практически перестал общаться с ними и почти все время уделяет Юте — человеку, которого Донхек искренне любит и считает своим другом даже после того, как тот заставил его опозориться перед продавцом в магазине и полицией. Донхек знает, что его не должно волновать то, как крепко Минхен держит Юту за руку. Но почему же тогда так больно, почему же так тяжело дышать? Минхен будто чувствует на себе чей-то взгляд, поэтому открывает глаза и медленно оглядывает помещение, в какой-то момент встречаясь глазами с Донхеком. Тот смотрит так печально, выглядит так разбито, что Минхену становится не по себе из-за того, каким предстает перед ним Донхек. Он даже уже собирается оставить Юту на несколько минут и подойти спросить, что у Донхека случилось, но не успевает ничего сделать, как тот сам отмирает и неуверенным шагом направляется к ним. Стоит Юте заметить Донхека, он тут же аккуратно скидывает с себя Минхена, отпуская его руку, и поднимается с дивана, радостно обнимая Донхека, которого тоже не видел уже очень давно. Юноша отвечает Юте как-то холодно, несмотря на то, что они хорошие друзья, а лицо его выражает только лишь абсолютное безразличие ко всему происходящему, и Минхен напрягается еще больше, потому что он раньше никогда не видел Донхека таким, тем более с людьми, которые ему важны. — Так ты с Ютой? — обыденным тоном спрашивает Донхек, когда Минхен все-таки отводит его в сторону поговорить и узнать, в чем причина такого поведения. Донхек глядит ему прямо в глаза с той самой неприязнью, с которой раньше всегда смотрел, и Минхен теряется, потому что слишком непривычно снова видеть этот взгляд. Он искренне не понимает, что творится в голове у Донхека. Минхен согласно кивает в ответ на вопрос, и Донхек отводит взгляд, поджимая губы. — Мне надо идти. Минхен успевает взять его за руку и попытаться притянуть к себе, но Донхек резко вырывает ладонь из чужой хватки, даже не оборачиваясь, и уходит, оставляя Минхена в полном непонимании с неприятным чувством в груди.—
Джено практически тащит на себе Джемина, который, кажется, еле-еле находится в сознании, до лестницы, ведущей на второй этаж дома, потому что все диваны и стулья, как назло, заняты другими людьми. Он устраивается на одной ступеньке возле стены, усаживая рядом с собой Джемина, рука которого до сих пор перекинута через его плечо, а сам Джено придерживает друга за талию. Ему тяжело находиться так близко к Джемину, потому что он чувствует, как его сердце от волнения бьется быстрее, чем обычно, но он не понимает, из-за чего вдруг у него такая реакция. До того, как Джемин уехал в Китай, они много лет были лучшими друзьями; проводили почти все время вместе, всегда спали в одной кровати, когда ночевали друг у друга, а еще обнимались в дождливые ночи, потому что Джемин до слез боялся грома и молнии в детстве. Но Джемин вырос, и гроза больше не была для него так страшна. По крайней мере, он больше не нуждался в чьих-то объятиях, чтобы успокоиться, поскольку понимал, что это всего лишь природное явление, которое никак не сможет причинить ему вред, но привычка хватать Джено за руку во время раскатов грома оставалась с ним до последнего. Джено раньше никогда не чувствовал себя неуютно в компании Джемина, ведь они всегда были очень близки, тогда почему же сейчас ему так хочется отсюда сбежать, от всей этой неловкости и недосказанности, но и в то же время остаться? Примерно… на вечность, лишь бы никогда не отпускать Джемина и сидеть рядом с ним вот так, пока мир вокруг только существует сам по себе и не более, не оказывая на них никакого влияния. Джемин аккуратно устраивает голову на плече Джено, и, в отличие от него, не чувствует никакого страха, не паникует из-за того странного положения, в котором они сейчас вдвоем оказались. Он чувствует неловкость Джено, но не придает этому большого значения. После возвращения Джемина, они так и не стали вновь лучшими друзьями, а потому Джемин очень скучал по Джено, по их близкому общению,—
Донхек долгое время сидит один в углу огромной гостиной на небольшом диване и медленно пьет тот самый шоколадный ликер, который до этого Джемин вливал в себя из большой любви к сладкому и алкоголю: ему трудно устоять и не выпить почти все запасы, когда сочетаются две его любимые вещи, да еще и так гармонично. Донхек, находясь в одиночестве последние полчаса, начинает думать, что прийти сюда было не самой лучшей идеей. Ему безумно скучно даже с выпивкой и однотипной поп-музыкой, играющей на весь дом, хотя музыка, наверное, должна придавать особенное настроение. Еще и парень какой-то странный не сводит с него взгляд: стоит неподалеку, оперевшись о стену, и пьет пиво из стеклянной бутылки. А еще совершенно обворожительно улыбается, когда Донхек наконец перестает делать вид, что не замечает такого пристального внимания к своей персоне. Незнакомец представляется Юкхеем, смеется над тем, что пьет Донхек, и предлагает принести пива, на что юноша безразлично пожимает плечами, а через минуту уже держит в руке бутылку с напитком. Все-таки пиво ему больше нравится, да и привычнее оно как-то, не то что этот дурацкий ликер для таких любителей сладкого, как Джемин, например. Юкхей оказывается довольно болтливым, и Донхек узнает об этом уже через пять минут после знакомства, и, наверное, это даже хорошо, ведь в этом случае Донхеку не приходится много говорить, только иногда отвечать на вопросы Юкхея и поддакивать ему. Донхек не в том настроении, чтобы вести увлеченные беседы об учебе, вечеринках, видеоиграх, ужасных условиях проживания в общежитии и вообще обо всем на свете, поэтому в какой-то момент он внезапно поднимается с дивана, заставляя тем самым Юкхея замолчать и с непониманием посмотреть на него. Донхек решает, что ему надоело здесь сидеть без дела — пора уже начать развлекаться. Юкхей яркий, как летнее солнце, и внезапный, как радуга после проливного дождя. Донхек провел с ним совсем немного времени, однако даже сейчас понимает, что с Юкхеем никогда не заскучаешь, ведь он в любой ситуации найдет, что сказать. Слишком уж тяжело не поддаться его чарам. Уже совсем не важно становится, что играет на фоне, поэтому Донхек просто двигается в такт музыке, обнимая Юкхея за плечи и удерживая с ним непрерывный зрительный контакт. Но улыбка вдруг пропадает с лица Юкхея, и в следующую секунду Донхек оказывается прижатым к белой стене — теперь его очередь улыбаться, только немного иначе: смущенно, от неожиданности и приятного чувства, разливающегося в его груди. Донхек пьян, и ему от мысли об этом так же хорошо, как и находиться рядом с Юкхеем, не менее пьяным, конечно, но все же, несмотря на это, действительно очаровательным. Он шепчет на ухо Донхеку какие-то нежности, и тот едва разбирает отдельные слова, но все равно не может перестать довольно улыбаться. У Юкхея голос глубокий, донельзя соблазнительный, и Донхека буквально ведет; ноги подкашиваются, и голова кружится. Больше похоже на действие алкоголя, но юноша почему-то уверен, что дело именно в Юкхее. Донхек забывает обо всем постороннем, отвлекаясь только лишь на то, что происходит сейчас: на большие ладони Юкхея, что мягко придерживают его за талию, на его обжигающий шепот на ухо, на его очаровывающую улыбку и темно-карие большие глаза, в которых невольно утопаешь, потому что не смотреть совершенно невозможно. Однако несмотря на все это, Донхек в то же время чувствует себя одиноко рядом с Юкхеем, будто бы ему чего-то не хватает, и это ощущение до боли терзает Донхека изнутри, не давая ему полностью отдаться неопределенности этой ночи и пустить все на самотек. — Могу я украсть Донхека на минутку? — Донхек распахивает глаза, стоит ему услышать знакомый голос. Он недоумевающе глядит на явно недовольного чем-то Минхена: он сложил руки на груди и приподнял одну бровь, и кажется, что настроен он враждебно, но Юкхей отстраняется от Донхека и с театральным почтением склоняет голову вниз перед Минхеном, из-за чего тот фыркает и закатывает глаза, а Юкхей смеется. До Донхека все еще не доходит, что Минхену от него нужно, и он недоверчиво смотрит на него, но все-таки отходит с ним в сторону, до этого извинившись перед Юкхеем, который только снова улыбнулся и, пожав плечами, произнес: «все в порядке, я подожду». — Я бы тебе не советовал с ним общаться, Юкхей может быть слегка… странным, — объясняет Минхен, но Донхек сразу же догадывается, что его не предупреждать пришли, и раздраженно вздыхает. — Это точно говоришь ты или ревность за тебя, а, Минхен? — спрашивает он, недовольно прищуривая глаза. И Минхен ничего не отвечает, только опускает взгляд вниз. Конечно, тут и не поспоришь, Донхек ведь прав абсолютно насчет ревности, но Минхен не настолько эгоистичен, чтобы из-за этого мешать ему общаться с людьми; просто неизвестно, что может выкинуть Юкхей. — Не думаешь, что это немного неправильно, учитывая, что у тебя есть Юта? Минхен чувствует себя так, будто у него внезапно выбили почву из-под ног, когда он слышит этот вопрос. У него нет никакого права на ревность, он прекрасно знает это, но: — Донхек, я серьезно, он способен вытворить любую глупость, — говорит Минхен и смотрит за спину Донхека, там в паре метров от них стоит Юкхей, который замечает растерянный взгляд Минхена, и, натянув чересчур наигранную улыбку, машет рукой в знак приветствия. — Впрочем, твое дело. Я предупреждал. И после этого Минхен просто разворачивается и уходит прочь, не давая Донхеку и слова сказать в ответ. А Донхек, смотря вслед Минхену, пропадающему из его поля зрения, чувствует, как неприятно отчего-то сжимается сердце. У Донхека сейчас такое ощущение, что на этом моменте закончилось абсолютно все, что между ними было и чего не было. И шанса возродить все из пепла нет, потому что возрождать-то и нечего. Минхен возвращается обратно к Юте в угол гостиной на диван, и садится рядом с ним, вновь укладывая ему голову на плечо и обнимая одной рукой за талию. А Донхек не верит ни единому слову Минхена, поэтому наслаждается обществом Юкхея и совсем не возражает непринужденным прикосновениям его рук к себе, пока Минхен незаметно наблюдает издалека с этого самого дивана, откуда ему отлично видно, чем занимаются Донхек с Юкхеем. Сейчас Минхену очень нужно чье-то присутствие рядом и хотя бы какая-то поддержка, и Юта пока что самый лучший кандидат на роль человека, который может заставить почувствовать себя лучше. Юта смотрит немного непонимающе: он не особо привык к такому проявлению внимания со стороны обычно холодного Минхена, поскольку чаще всего они больше похожи на хороших друзей, которые проводят время вместе. Дружба у них, правда, немного своеобразная, с привилегиями. Минхен честно признается, что дело в Донхеке, и утыкается носом Юте в шею, шумно вдыхая запах его дорогого терпкого одеколона. Даже он напоминает Минхену о том, как же разительно Юта отличается от Донхека. От Юты исходит очень сильная и мощная аура, он уверенный и властный, но в каждом его взгляде нет ничего, кроме притворного безразличия, за которым он отчаянно пытается спрятать все свои мысли и чувства. Ему эти духи ужасно подходят: довольно резкий древесный аромат напоминает почему-то о холодной канадской зиме, которую Минхен всегда на дух не переносил. А от Донхека пахнет очень сладко: лесными ягодами и цитрусовыми фруктами, и Минхен ненавидит себя за то, что любит в нем даже эту мелочь. Донхек вообще весь напоминает ему жаркое лето: красочные закаты и рассветы, чистое голубое небо и яркое полуденное солнце, теплый прибрежный ветер, беспорядочно взъерошивающий волосы, ощущение беззаботности, когда ты живешь сегодняшним днем, не переживая о том, что случится завтра, спонтанные поступки и чувство первой влюбленности… а Минхен любит лето больше всего на свете. Юта без лишних вопросов сгребает Минхена в охапку и прижимает к себе, легко целуя его в макушку. Минхен Юте бесконечно благодарен за понимание и за то, что он сейчас рядом. Минхен думает, что очень хотел бы любить такого человека, с которым тебе спокойно, с которым чувствуешь себя стабильно и хорошо, прямо как сейчас с Ютой, но никто, к сожалению, не может выбирать, кого любить. Сильные руки Юкхея повсюду: на донхековых плечах, на его талии, легко поглаживают спину, слабо сжимая пальцы, но не опускаются ниже дозволенного. Он настойчиво касается Донхека там, где хотел бы невесомо касаться Минхен, чтобы пальцами вырисовывать свою безграничную нежность на мягкой карамельной коже. Этой ночью Донхек полностью в распоряжении Юкхея, и Минхена даже одна мысль об этом выводит из себя. Его руки должны делать все это с изящным телом Донхека, его губы должны шептать все эти фразы, полные искреннего восхищения, и целовать шею, только для него Донхек должен быть таким податливым и невероятно красивым, для него Донхек должен тихо постанывать от удовольствия, а не для Юкхея, который наверняка даже не осознает, какое сокровище сейчас находится в его руках. Для него это лишь очередная игра на ночь, ведь наутро он, скорее всего, даже и не вспомнит имени Донхека. Минхен с трудом сдерживается, чтобы не закурить прямо в доме, потому что Енхо настоятельно просит всех делать это на улице, а Минхен не может даже на минуту отвести взгляд, уж не говоря о том, чтобы куда-то отойти; у него почему-то очень плохое предчувствие. Смотреть на то, как к Донхеку прикасаются чьи-то руки неожиданно слишком тяжело, но Минхен пытается оставаться спокойным, поэтому с виду даже не скажешь, что его что-то тревожит. Его беспристрастный взгляд направлен в одну сторону, пока он маленькими глотками медленно пьет бутылку сидра с каким-то странным вкусом, незнакомым для него, но он не особо об этом задумывается, потому что главное — занять себя чем-то. Единственное, что его беспокойство может выдать, — он чересчур крепко сжимает ладонь Юты, почти до боли. — Ты сейчас сломаешь мне руку, — пытается пошутить Юта, тихо посмеиваясь, и Минхен резко ослабляет хватку, отпуская его ладонь. — Прости, — Минхен смотрит виновато, но все еще с долей благодарности. Он пытается натянуть подобие улыбки, но выходит, честно говоря, паршиво. — Спрячь свой несчастный оскал и перестань смотреть на меня, как на единственное чудо света, — а вот Юта улыбается сейчас искренне, и Минхен такие моменты любит очень. Думает, что человек, разбивший сердце Юты, самый большой неудачник в мире. — Хватит прожигать их взглядом. Донхек взрослый мальчик, сам разберется, что ему делать. — Ты же знаешь Юкхея, — обреченно возражает Минхен, чуть прикрывая веки на несколько секунд. Все-таки он немного устал за вечер, слишком много нервов потратил. — Знаю, — соглашается Юта, вздыхая, и принимается нежно перебирать пальцами пряди волос Минхена. — Но он не стал бы кому-то причинять вред. Минхен соглашается с большим трудом, потому что кто знает, что может произойти… Все-таки Юкхей может натворить что угодно, когда он пьян, тем более если он в плохом расположении духа.—
Чего от этой ночи Донхек точно не ожидал, так это буквально оказаться в шатком положении. Юкхей с Тэеном крепко держат его за руки и ноги, раскачивая из стороны в сторону над глубоким бассейном с холодной водой, и громко считают до пяти. «Один!» — Донхек жалеет о том, что вообще решил прийти на эту вечеринку, ведь он с самого начала считал, что это плохая идея, и в итоге все обернулось против него. Он висит над чертовым бассейном, которые всей душой не любит еще с самого детства, когда чуть не утонул после того, как его специально столкнули в воду друзья. «Два!» — Донхек вспоминает о Минхене и Юте и не может понять, почему его так разозлило то, как они держались за руки, и тот факт, что они вместе. Он должен быть рад за своих друзей, верно? Но почему же его это так расстраивает, с каких пор его вообще волнует личная жизнь Минхена? «Три!» — Донхек просит опустить его на землю, но парни продолжают раскачивать его и в ответ только смеются. Он пытается вырваться из их рук, чтобы в лучшем случае упасть на пол и сильно удариться головой, потому что для него даже это лучше, чем захлебнуться водой. Донхек жалеет о том, что проговорился Юкхею о том, что не любит бассейны и жутко боится воды. — Прошу, не надо… — он еще раз пытается воззвать к разуму двух в край пьяных парней, но понимает, что это бесполезно, потому что они не прекращают своих действий, ведь сейчас для них все это — простая игра. Задремавший на плече у Юты, абсолютно проигнорировавший громкую музыку Минхен просыпается через какое-то время, с сожалением осознавая, что упустил Донхека и Юкхея из виду. Чувствуя себя все еще немного усталым, он отправляется на второй этаж в комнату Енхо, чтобы отдохнуть там. Зайдя в помещение, он вдруг слышит из открытого окна крики и подходит поближе, чтобы посмотреть, что происходит на улице. У него сердце падает в пятки, когда он видит там Донхека, громко кричащего «поставьте меня на землю!», пока Юкхей и Тэен качают его из стороны в сторону над водой. Минхен сжимает кулаки от злости; вот о каких глупых поступках он говорил. «Четыре!» — Донхек зажмуривает глаза, чувствуя, как подступает паника, он пытается не думать о глупой детской травме, но в голове крутится только одна навязчивая мысль: «я утону, я утону, я утону». — Отпустите его! У Донхека, кажется, сердце на секунду останавливается, когда он слышит минхенов голос. Он думает, что вот оно — спасение, но его маленькую надежду тут же разрушают: — Как скажешь, — Тэен смеется как-то не по-доброму, и у Донхека по всему телу пробегается дрожь от его неприятного смеха. И не успевает Минхен ничего сделать, как двое парней резко сбрасывают Донхека в холодный бассейн. На улице темная ночь, фонари слишком тускло освещают двор, чтобы в бассейне было что-либо видно. Все замирают. Проходит пара секунд, но макушка Донхека так и не показывается на поверхности, и Минхен даже собирается уже прыгать в воду, чтобы вытащить его, однако Донхек все же выплывает, хватаясь за бортик. Минхен и Юкхей тут же подбегают к краю бассейна и хватают Донхека за руки, помогая ему выбраться. Донхек сильно кашляет, чувствуя, что за эти несколько мгновений успел наглотаться противной хлорированной воды, и ложится спиной на землю, ощущая, как его сердце заходится в бешеном ритме, но он старается делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться и нормализовать дыхание. Минхен резко поворачивается к изумленному Юкхею, одаривая его недовольным взглядом: тот выглядит так, словно вообще не ожидал подобной реакции от Минхена на эту ситуацию — они же просто пошутить хотели. — Да ладно тебе, живой ведь! — выдает Тэен и громко смеется, чем еще больше злит Минхена. Он переводит гневный взгляд на смеющегося парня и медленно подходит к нему, сжимая кулаки. Они с пару секунд пристально смотрят друг на друга, а затем Минхен замахивается и со всей силы бьет Тэена в челюсть кулаком. Тот, чуть ли не падая, отшатывается в сторону, держась рукой за больное место, со злостью глядит на Минхена, следом нанося ответный неожиданный удар, и случайно рассекает своим серебряным кольцом бровь Минхена. — Ты в хлам пьян! Уверен, что в состоянии драться со мной сейчас, а? — ухмыляясь, вдруг спрашивает Минхен, пихая Тэена в сторону от себя. Взгляд у Минхена становится жестче, и затем все веселье с лица совсем пропадает. Более низким и глубоким голосом он продолжает: — Проваливай отсюда, если не хочешь оказаться в больнице. — Пошел ты к черту, — с отвращением выплевывает Тэен, вытирая тыльной стороной ладони кровь с уголка рта. Он подходит к Минхену вплотную, устанавливая с ним недолгий зрительный контакт, и толкает в грудь. — Мы еще вернемся к этому. И быстро уходит в дом вместе с растерянным Юкхеем, специально громко хлопая дверью, чем заставляет Минхена раздраженно выдохнуть. Он скидывает с плеч джинсовку и стягивает с себя худи, оставаясь в одной белой футболке, и присаживается возле Донхека на корточки, протягивая ему кофту. — Возьми мою, она сухая. Штаны, конечно, отдать не могу, но хотя бы это… — тихо произносит Минхен заботливым тоном, от которого у Донхека сердце словно совершает кульбит. Он усмехается и молча кивает, забирая худи из рук Минхена. — Ну как ты? — Любишь же ты драться, — игнорируя вопрос Минхена, хрипло произносит Донхек, слабо улыбаясь. Его лицо вдруг приобретает обеспокоенное выражение, когда он поднимает глаза на Минхена. — Твоя бровь… Минхен ничего на это не отвечает; только лишь усмехается, удивляясь тому, что Донхека действительно волнует его бровь сейчас, а не то, что произошло с ним самим. — Такие, как Тэен, не понимают по-хорошему, — объясняет он, из-за чего Донхек только недовольно вздыхает. Минхен подает юноше руку и помогает подняться с пола, а сам садится на небольшой шезлонг. Раздумывая об этом, он неосознанно засматривается на то, как Донхек медленно снимает свою мокрую футболку и затем натягивает на себя худи. — Что-то не так? — насмешливо интересуется Донхек, когда замечает, что Минхен так пристально за ним наблюдает. Донхек переводит на него вопросительный взгляд в ожидании объяснений, отжимая футболку над бассейном, но Минхен даже не понимает сначала, что от него хотят. — Прости, я не… — Минхен быстро моргает и неловко прокашливается, не зная, что дальше сказать. Как в такой ситуации вообще можно оправдаться? «Прости, я не смотрел на тебя, мои глаза сами сделали это» или «прости, я не хотел, просто ты такой красивый, что я не могу оторвать взгляд»? Ни один из вариантов не кажется Минхену подходящим, поэтому он оставляет свое извинение без продолжения. Чувствуя себя неловко, Минхен поднимается с шезлонга, зачем-то отряхивая джинсы от невидимых пылинок и оглядывая все вокруг, как будто впервые находится на заднем дворе этого дома, а затем все же сдается и смотрит на юношу. Донхек выглядит таким разбитым и уставшим, что у Минхена сердце невольно сжимается от его вида. Недолго думая, он подходит к Донхеку и заключает его в крепкие объятия, даже не ожидая, что его обнимут в ответ, но тонкие руки оборачиваются вокруг талии Минхена, прижимая его ближе. — Спасибо, — невесомо прикасаясь губами к нежной коже, шепчет Донхек в шею Минхену, и у старшего по всему телу пробегает мелкая дрожь от этого, казалось бы, незначительного действия. Он носом зарывается в донхековы волосы и чувствует знакомый цитрусовый запах. Они стоят так некоторое время, отчего-то совсем не желая отпускать друг друга, и пока Донхек находит свое спокойствие в этих объятиях, Минхен вдыхает любимый аромат лета.