scratch massive — last dance
Минхен открывает дверь ванной и подхватывает бессознательного Донхека на руки, выходя из помещения. Он приносит его в одну из спален, в которой обнаруживает расстроенного в собственный день рождения Юту, разговаривающего с кем-то по телефону. Тот поднимается с кровати и кивает Минхену, выходя из комнаты, чтобы закончить разговор в приватной обстановке. — Знаешь, немного странно, что ты позвонил спустя столько времени, — голос Юты звучит по-настоящему мрачно и печально, и Минхену даже становится немного не по себе от такого тона: ему прежде не доводилось видеть Юту настолько подавленным. Остальную часть разговора Минхен не слышит, но он смеет предположить, что это тот самый человек, которого Юта так упорно пытается забыть, (и, судя по всему, так и не может). Минхен осторожно укладывает Донхека на кровать, присаживаясь рядом на край, и прикладывает руку к голове, дабы проверить температуру, и к сожалению, лоб оказывается горячим. Донхек напоминает невинного ребенка, когда спит, и у Минхена сжимается сердце от его трогательного вида. Он невесомо проводит подушечками пальцев по мягким щекам, с нежностью во взгляде рассматривая юношу, а потом гладит его по волосам, терпеливо ожидая, когда он очнется. — Ты так заботишься о нем, — произносит Юта, внезапно появившийся на пороге комнаты. Минхен вздрагивает от неожиданности, потому что он даже не заметил, как Юта вернулся: слишком погружен был в свои мысли. Он удивленно вскидывает брови и глядит на друга. — Хек никогда не мог о себе нормально позаботиться. Вечно только и думает о других, а сам банально одеться теплее не может. Ему повезло, что у него есть ты. Минхен в ответ на это только как-то грустно усмехается, переводя взгляд на юношу, лежащего без сознания. Проходит какое-то время, и Донхек, чувствуя сильную боль в висках, наконец слегка приоткрывает глаза и оглядывается по сторонам, пытаясь понять, где он находится. — Я вызову такси, проводишь его домой, — Юта облегченно выдыхает и собирается уходить, но резко останавливается и поворачивается к Минхену, шепотом добавляя, чтобы Донхек не мог услышать: — Не упусти его. Минхен молча смотрит на Юту, который мягко улыбается и понимающе кивает, а Минхен в этот момент осознает, что это все: между ним и Ютой все кончено. — Сколько лет я спал? — тихо спрашивает Донхек, вызывая у Минхена улыбку. Он все еще не до конца очнулся, поэтому до него пока не совсем дошло, где он и почему он здесь. — Ты идиот, — слабо толкая юношу в плечо, произносит Минхен. — Можешь встать? Я провожу тебя до дома, Юта вызвал такси. Юноша кивает и предпринимает попытку подняться с кровати, но тут же чувствует, что голова все еще немного кружится, и сам он дойти не сможет. К счастью, старшего ни о чем просить не надо, он сам сразу же подхватывает Донхека за талию, закидывая его руку себе на плечо, и помогает ему передвигаться. Они спускаются и выходят на улицу, где их уже ожидает такси. Ночь довольно прохладная, редкие белые облака контрастируют с темно-синим небом, а луна светит в полную силу. Минхен сажает Донхека в машину и просит водителя подождать еще минутку, потому что ему нужно кое-что сделать. Он обещает, что это быстро, и, получив согласие от пожилого мужчины с хмурым лицом, закрывает дверцу. Юта стоит на крыльце возле парадной двери и снова курит эти ужасные крепкие сигареты, которые так сильно ненавидит Минхен. Но сейчас он думает, что, возможно, будет по ним совсем немного скучать. — Спасибо за все, — произносит Минхен, подходя ближе к Юте и хватая его за свободную руку. — Мы ведь с тобой друзья, да? Юта молчит, улыбается, думая о том, какой же все-таки Минхен ребенок. Ему еще многое предстоит узнать об этом мире и о людях в нем. Другим он всегда кажется таким взрослым и серьезным, но на деле он… такой же, как и Донхек. — Конечно, — отвечает он наконец, делая очередную затяжку. Минхен хмуро смотрит на него, отпуская его ладонь. — Тогда позволь тебе дать пару дружеских советов. Первое: бросай курить или хотя бы смени эти сигареты, ты на них проживешь не больше пары лет; второе: что бы там ни было у тебя с ним, вам нужно попытаться исправить это. Возможно, ты полагаешь, что я глуп и молод и ничего не смыслю в любви, а еще думаешь, что ничего так просто не бывает, что мы не получаем желаемое по щелчку пальцев, и я прекрасно это понимаю, однако есть то, что ты действительно не знаешь: настоящая любовь выдержит любые испытания. Если вы любите друг друга, будьте вместе. Не позволяйте ничему встать между вами, ни одна проблема не стоит любви, — Минхен делает глубокий вдох в конце своего монолога и усмехается из-за удивленного лица Юты, явно не ожидавшего услышать такие слова от него. Минхен не надеется на какой-либо ответ, поэтому улыбается и возвращается к машине, напоследок говоря: — Еще раз с днем рождения. Минхен садится в машину, сообщает водителю такси адрес дома Донхека, и они уезжают, а Юта так и остается на крыльце, докуривая свою сигарету. Он разглядывает звезды в небе, луну, редкие облака и думает о словах Минхена. Возможно, он действительно прав, и глупый, наивный ребенок тут только сам Юта. Он достает из кармана штанов почти целую пачку тех самых сигарет, долго смотрит на нее, а затем сминает в руке и выбрасывает в мусорный бак.—
Минхен отдает водителю деньги, открывает дверцу, вылезая из автомобиля, и затем помогает Донхеку осторожно выбраться из машины, но тот не удерживает равновесие и падает в объятия Минхена. Одной рукой придерживая Донхека, старший захлопывает дверь, перед этим предупредив водителя такси, что вернется через пару минут, как только проводит до квартиры своего непутевого друга. — Где твои ключи? — спрашивает Минхен уже возле подъезда, не обнаружив связку в куртке Донхека. — В штанах, наверное, — с трудом складывая слова в предложения, бормочет юноша и наваливается всем телом на Минхена, тем самым усложняя ему работу. Минхен с тяжелым вздохом проверяет задние карманы слишком узких донхековых кожаных штанов, заставляя Донхека глупо хихикать над его попытками отыскать ключи, которых, как выясняется секундой позже, нет и в штанах. — Упс, они в куртке, — с насмешкой произносит юноша пьяным голосом, вытаскивая связку из другого кармана и поднимая руку вверх, чтобы показать, что нашел ключи. Минхен смотрит на Донхека убийственным взглядом, отбирая ключи, и наконец открывает дверь. Донхек живет достаточно далеко от центра Сеула, поэтому дом его состоит всего из пяти этажей, а потому и лифт здесь отсутствует, что так же добавляет Минхену проблем: затаскивать на четвертый этаж пьяного подростка не самое легкое дело. Минхен пытается помочь Донхеку подняться, но тот даже не желает передвигать ноги, он только тихо хнычет: — Ну отпусти меня, я передумал, я хочу обратно на вечеринку, — Минхен ничего не говорит в ответ, только закатывает глаза, продолжая тянуть юношу вверх по лестнице, заставляя хотя бы немного двигаться. Хорошо, что он в машине не опомнился и не начал плакаться водителю, лишь бы его обратно увезли. Донхек резко останавливается и предпринимает попытку вывернуться из рук Минхена, не ожидавшего, что юноша еще может стоять, но старший, естественно, оказывается сильнее и не дает сбежать неугомонному Донхеку. Он хватает его за обе руки и близко прижимает к себе, заставляя смотреть прямо в глаза. — Ты принимал таблетки? — спрашивает он изумленно, заметив расширенные зрачки Донхека. Тот недовольно фыркает и опускает взгляд, но затем, почувствовав себя подобно загнанному в угол зверю, очень тихо отвечает: — Не твое дело… Минхен раздраженно вздыхает и отпускает юношу, но только для того, чтобы в следующую секунду подхватить его на руки и понести по лестнице на четвертый этаж, игнорируя просьбы Донхека — если эти крики можно так назвать — поставить его на землю. На третьем юноша просто сдается и принимает свою тяжкую судьбу, позволяя Минхену нести его. Праздничное настроение все равно уже убито вконец, да и Донхек не сможет никак вернуться, поэтому смысла возмущаться больше нет. Перед дверью в квартиру Минхен опускает Донхека вниз, вставляя ключ в замок и поворачивая. — Твоя мама дома? — спрашивает он, прежде чем открыть дверь. — Должна была вернуться с работы в девять, — вяло отвечает Донхек, не понимая, зачем Минхен спросил об этом. — Отлично, тогда до своей кровати доберешься сам, — произносит Минхен, дергая дверь на себя, и улыбается. Донхек, видя его улыбку, на секунду теряется, и голова словно внезапно пустеет: в мыслях не остается ничего, кроме Минхена. Донхек возвращается с небес на землю, когда объект его мечтаний вновь подает голос. — Ну, я пойду, иначе этот таксист завезет меня в лес и убьет вместо того, чтобы отвезти домой. — Минхен, стой, — выдает юноша прежде, чем успевает подумать, что делает. Минхен останавливается возле лестницы и поворачивается к Донхеку, старающемуся держать равновесие. Юноша чуть пошатываясь подходит к Минхену и, неожиданно для него, крепко обнимает. — Спасибо за заботу. От Донхека вновь веет ароматом цитрусовых фруктов, но вперемешку с алкоголем; у Минхена кружится голова — Донхек сводит его с ума. Каждая мелочь, связанная этим юношей, заставляет Минхена сходить с ума. Он слишком легко теряет самообладание, когда находится рядом с ним, и корит себя за эту слабость, но ничего не может с собой поделать. Водитель по дороге продолжает смотреть хмуро и недовольно в зеркало заднего вида, иногда пересекаясь взглядами с Минхеном, и на дорогу, но юноше все равно: его мысли сейчас занимают совершенно другие вещи. Позже он заплатит таксисту вдвое больше, пожелает ему хорошего вечера и воодушевленный направится домой, не обратив никакого внимания на мать, возмущенную столь поздним возвращением. У Минхена отчего-то хорошее предчувствие, теперь все действительно будет отлично; по крайней мере, он на это надеется, и сейчас ничто не может уничтожить эту надежду. Или все же может?— 橙子 —
Октябрь плавно перетекает в последний месяц осени, и с каждым днем становится все холоднее и холоднее: до начала зимы остается совсем немного. Это время года Донхек, наверное, любит меньше всего, ведь чем ниже температура воздуха, тем больше шансов у него заболеть и проваляться в кровати дома целую неделю, питаясь мамиными отварами и невкусными лекарствами. И еще кислыми апельсинами, которые иногда приносит Минхен, стоит Донхеку написать в общий чат о своем состоянии. Юноше, правда, на самом деле не совсем понятно, зачем старший это делает — ну какой смысл тащиться в такую даль, чтобы принести апельсины? Вообще-то раньше это была обязанность Джено, но после летних каникул Минхен незаметно перенял эту ответственность на себя. Понедельник. Донхек ненавидит понедельники, как и подавляющее большинство людей. После двух дней отдыха совсем никуда не хочется идти, особенно если ты не в настроении и снова болеешь. Но выбора нет — скоро уже начнутся зимние каникулы, и это единственная вещь, которая помогает Донхеку держаться. Все вернулось на круги своя, и теперь все настолько до непривычного привычно, что кажется, что тех летних каникул и не было вовсе. Джемин вновь улыбается как прежде, его отношения с Джено постепенно наладились, хотя он все еще старается держаться на расстоянии от него, если где-то рядом Чеен — будет очень плохо, если она поймет, что Джемин нарушил свое обещание. Джисон и Чэнлэ с его девушкой все так же подшучивают над всеми (Мэй с Чэнлэ и правда одного поля ягоды), когда они встречаются в обеденный перерыв в столовой, за что получают от Ренджуна, который, как и всегда, почти все остальные перерывы проводит на лестнице, однако теперь не один, а с Джемином. День пролетает, кажется, со скоростью света, и Донхек даже не успевает заметить, как уже медленно плетется к автобусной остановке, доставая из кармана черного рюкзака наушники. Юноша дожидается нужного автобуса, садится в самый конец салона на одиночное сидение и отворачивается к окну, наблюдая за тем, как перед глазами быстро проносятся знакомые, давно выученные наизусть кофейни и магазины. Оказавшись дома, Донхек находит маму в гостиной с включенным телевизором и едой на столике. Вместо того, чтобы заняться домашним заданием и докладом по биологии, который нужно подготовить к четвергу, Донхек решает присоединиться к просмотру сериала. Он переодевается в домашнюю одежду и возвращается в гостиную, садясь рядом с мамой на диван и хватая со стола открытую газировку. Мама обнимает Донхека, накрывая своим пледом и его тоже, и юноша укладывает голову на плечо женщины. Так они и проводят целый вечер. И затем подобным образом проходит и почти вся учебная неделя. В пятницу у Донхека уже нет сил ни на что, он только и думает о том, как придет домой, посмотрит какой-нибудь фильм в одиночестве, потому что мама снова на работе, поужинает, ляжет спать и проспит до полудня следующего дня. Не самое продуктивное и веселое времяпровождение, но после напряженной недели Донхек ни о чем, кроме отдыха, и не мечтает. На последней химии юноша не следит за ходом урока: он удобно устроился на дальней парте и сидит играет в какую-то странную игру, чтобы убить время. Когда ему надоедает, Донхек откладывает телефон и начинает наблюдать за окружающей обстановкой: за окном пасмурно, черные тучи сгустились над Сеулом, и кажется, скоро пойдет дождь. Одноклассники тоже не выглядят особо заинтересованными, но оно и понятно: у всех уже есть свои планы, все хотят поскорее уйти домой. Чеен достает Джено, пытаясь привлечь его внимание, за что они оба получают несколько замечаний. Джемин, кажется, вообще спит, потому что за высоким парнем, сидящим впереди, его совсем не видно, а Ренджун сидит со скучающим лицом, подперев ладонью щеку, и старательно делает вид, что слушает учительницу, но даже не утруждается записывать что-то в тетрадь. Донхек наблюдает за чересчур медленно движущейся стрелкой часов, которая, кажется, будто стоит на месте, а последний урок тянется намного дольше, чем обычные сорок пять минут. И так всегда проходит время в ожидании чего-либо; мир словно замедляет свой ход, намеренно идя против тебя. Юноше вдруг приходит смс-сообщение, но он даже не успевает посмотреть, от кого оно, потому что звук на телефоне, как оказывается, не отключен, и о том, что Донхеку пришло сообщение, узнает весь класс вместе с учителем. — Ли Донхек, — грозно произносит маленького роста женщина с черными волосами, собранными в пучок, и подходит к парте, на которой сидит юноша, — покинь, пожалуйста, кабинет. — Но миссис Ким… — Донхек пытается возразить, однако видя строгий взгляд учительницы, сдается и начинает собирать свои вещи в рюкзак. Все равно он хотел поскорее уйти из школы. — Извините. Донхек выходит в коридор и направляется к лестнице, попутно открывая сообщения, чтобы наконец посмотреть, кто ему написал, и очень удивляется, когда прочитывает имя, которое совсем не ожидал увидеть. После последней их встречи они переписывались какое-то время, но позже перестали: Юкхей стал реже отвечать, а Донхеку вытягивать из него ответы не очень хотелось. [юкхей] 14:23 «хей, давно не общались. извини, что не писал, у меня был завал с учебой. не хочешь встретиться сегодня и сходить куда-нибудь?».[вы] 14:26 «вау, меня выгнали с урока из-за твоего смс, хахаха».
[вы] 14:26 «во сколько хочешь встретиться? я свободен прямо сейчас».
[юкхей] 14:27 «хехе, извини, но ты сам виноват, что не отключил звук 😋 я как раз собрался пропустить последнюю пару, так что, может быть, я могу забрать тебя из школы?».—
Довольно скоро после того, как Донхек скидывает адрес школы, на черном мотоцикле известной марки подъезжает Юкхей. Он одет довольно просто, как и большинство студентов: на нем черные свободные штаны, а с плеч свисает желтая худи размера на два больше, но почему-то в этой мешковатой одежде Юкхей выглядит так трогательно-мило, что Донхек не сдерживает улыбки, когда видит его. Внезапно гремит гром, и крошечные капли дождя медленно и осторожно начинают падать, пока что давая людям возможность успеть укрыться. Юкхей удивляется словно ребенок, чувствуя капли на своей коже, чем заставляет Донхека тихо рассмеяться. — Привет? — застенчиво произносит юноша, будто бы спрашивает, подойдя к мотоциклу. — Привет, — довольно улыбаясь, отвечает Юкхей и вручает Донхеку шлем. — Не боишься? — Ни за что, — уверенно говорит младший, в подтверждение тут же надевая шлем. Он садится позади Юкхея на мотоцикл и обхватывает его руками, крепко прижимаясь всем туловищем к его спине. Они проводят вместе весь оставшийся день. Сначала сидят в милой кофейне в углу, где никто не видит их, и кушают пирожные с горячим кофе и чаем (Донхек не изменяет себе, пьет только чай), болтают о всякой ерунде вроде новых альбомов музыкальных групп, которые они оба слушают, а потом Юкхей долго катает юношу по вечернему Сеулу на сумасшедшей скорости. Где-то ближе к полуночи они наконец добираются до дома Донхека, но никто из них никуда не торопится. Они еще с час не расстаются, продолжая разговаривать обо всем на свете, сидя на скамье в аллее недалеко от дома юноши. Из-за фонарей небо кажется практически пустым, но редкие звезды, которые можно собрать в созвездия, если постараться, все же видны. — О чем бы ты подумал, если бы знал, что в следующую секунду умрешь? — внезапно спрашивает Донхек, переводя тему. Он спрашивает это как бы в шутку, просто интересуясь, но Юкхей тут же делается серьезным и даже немного недовольным. — Я никогда о таком не думал, — тихо отвечает Юкхей, поднимая взгляд на небо. — Мне кажется, мы должны наслаждаться жизнью, пока можем, и не задумываться о таких вещах. — Ну да, ты прав, — хмыкает Донхек, решая не спорить на этот счет с Юкхеем, потому что в каком-то смысле он даже согласен: думать о таких вещах не стоит серьезно, пока это возможно. Однако Донхек совсем не удовлетворен таким ответом. Они проводят вместе не только этот вечер, но и следующие две недели; гуляют по городу, катаются на мотоцикле, смотрят у Донхека дома фильмы, которые они оба любят, заказывая на дом кучу китайской еды, и еще целуются. Сначала робко и осторожно, а затем опьяняюще чувственно и уверенно настолько, что у Донхека голова идет кругом, и сердце бьется в бешеном темпе. И Донхек действительно пытается забыть о Минхене, хочет совсем перестать думать о нем, пытается стереть его улыбку и голос из памяти, забыть всю его заботу и нежность, забыть его грустные темно-карие глаза, забыть его мягкие губы. Но ни один из поцелуев Юкхея не похож на тот единственный, что однажды подарил юноше Минхен. Минхен совсем другой. Он не похож ни на Юкхея, ни на Донхека. Он тихий, задумчивый, спокойный и, кажется, у него действительно любящее сердце, которое он не всем может раскрыть. Минхен — абсолютная противоположность Донхека, и именно поэтому юношу тянет к нему с невероятной силой, именно поэтому Донхек совсем никак не может забыть ни его самого, ни свои чувства к нему. Донхеку, несомненно, до дрожащих коленок и покрасневших от смущения щек нравится Юкхей, но то, что он чувствует к Минхену — нечто иное, более сильное и сложно объяснимое. Если с Юкхеем приятно и хочется проводить время, то быть рядом с Минхеном — необходимость, без него Донхек словно не может свободно дышать. От каждой мысли о нем грудную клетку словно что-то сдавливает и заставляет ужасно болеть, и это по-настоящему пугает. Что, если Донхек так никогда и не сможет забыть?—
С Юкхеем время всегда пролетает тихо и совсем незаметно, поэтому Донхек даже не успевает и глазом моргнуть, как наступает декабрь, а вместе с ним и зимние каникулы. Первый снег еще не выпал, но, наверное, в ближайший месяц и не выпадет, судя по прогнозу погоды; осень — довольно холодная, но все же осень — продолжается. Юноша вдыхает полной грудью свежий прохладный воздух, когда выходит из школы в последний день учебы. «Это запах свободы», — удовлетворенно произносит Чэнлэ и пожимает Донхеку руку на прощание. Юноша искренне рад отдыху, возможности провести с мамой больше времени, да и не только с ней, но и с Юкхеем, однако спустя несколько дней Донхек начинает понимать, что скучает по друзьям и по нудным школьным будням, которые они проводили вместе. Из-за того, что он постоянно с Юкхеем, Донхек стал меньше времени уделять друзьям, но он не может никого в этом винить, ни его, ни себя — просто так вышло. За целую неделю каникул, что пролетела будто во мгновение, они все встречались почти каждый день, но Донхек смог прийти только пару раз, потому что был либо не в настроении, либо гулял с Юкхеем. Однако на самом деле он просто не хотел приходить, потому что не мог видеть Минхена — голова и так была на пятьдесят процентов забита мыслями о нем. Донхеку казалось, что если он будет игнорировать его, то легко избавится от чувств к нему, однако правда в том, что чем больше он пытается отдалиться, тем сильнее ему нравится Минхен и тем невыносимее разлука. Уютное кафе недалеко от центра города встречает посетителей приятным ароматом свежей выпечки и натурального кофе. Донхек сидит на мягком кожаном диване, постукивая ногой по древесному полу в такт музыке, играющей в зале, пока ждет свой заказ — чизкейк и зеленый чай. Напротив него расположился Юкхей, сосредоточенно пишущий в толстой тетради какую-то работу по физике. Донхек откровенно скучает, потому что последние несколько дней Юкхей только и делает, что учится. И кажется, что в остальное время им совсем не о чем поговорить; такое ощущение, будто бы они уже обсудили все на свете. Юноша все смахивает на усталость Юкхея от учебы и старается не думать о том, куда же все это их ведет. Да и на самом деле ведет ли вообще? Они даже до сих пор не вместе: балансируют где-то между дружескими и романтическими отношениями. Юкхей не так давно сказал, что не хочет торопиться, потому что все происходит слишком быстро и может обернуться чем-то плохим для них обоих, а Донхек даже и не стал возражать. Им действительно лучше немного сбавить темп.— 橙子—
Очередной субботний день проходит довольно скучно: Донхек просыпается слишком рано из-за того, что мама, проспавшая будильник, в спешке собирается на работу и гремит всем подряд. Когда она наконец уходит, Донхек понимает, что не сможет снова уснуть, поэтому он прикладывает максимум усилий, чтобы заставить себя подняться с кровати, и отправляется в ванную. Он принимает быстрый душ, затем на кухне наливает себе чай с бергамотом, так как завтракать в такую рань совсем не хочется, и, заметив на полках в своей комнате тонкий слой пыли, спонтанно принимается за уборку, потому что совсем не знает, чем себя еще занять. Он находит заваленную учебниками книгу Джона Грина с бумажной закладкой с железным человеком, которую он читал еще около года назад, но так и не дочитал, потому что Джемин — предатель, разрушил интригу — рассказал ему концовку, и Донхек, дабы избежать тоски по поводу книги, не решился продолжить чтение. Позже, закончив с уборкой, Донхек идет на кухню, чтобы перекусить, и хватает наконец в руки телефон, собираясь посмотреть обновления в социальных сетях. Юноша замечает, что на часах всего полдень, но у него такое ощущение, словно прошли целые сутки с тех пор, как он проснулся. Суббота тянется слишком медленно, и Донхек даже не представляет, что он будет делать целый день в одиночестве. Юноша включает первую часть железного человека, о котором ему напомнила его закладка в книге, и после того, как фильм заканчивается, юношу вновь одолевает скука с усталостью в придачу, и он убирает ноутбук на тумбочку, ложась на кровать в позе звездочки. В доме царит почти абсолютная тишина, которую нарушает только далекий шум холодильника. Донхек смотрит в потолок, осознавая, что у него совсем нет никаких дел, завтра ему тоже никуда не надо, и он внезапно приходит к мысли о том, что все же наслаждается этим спокойствием, которое застал сегодня. В голову закрадываются воспоминания о прошедшем лете, изменившем все, что окружает Донхека, и его самого. Вроде бы та же обстановка, те же люди, но все равно все другое, и Донхек сам не до конца понимает, что именно изменилось: может, это так ощущается взросление? Если да, то тогда взросление — вещь не из приятных. От размышлений и бесцельного лежания на кровати юношу отвлекает звук входящего сообщения. Донхек берет телефон в руки и видит, что это смс от Чэнлэ в общем чате, который они все в последнее время немного забросили, почти не переписываясь там. Донхек грустно улыбается, вспоминая времена, когда они все вместе допоздна общались о всякой ерунде, а потом сонные, не выспавшиеся приходили в школу. [лэлэ] 14:31 «ребят, родители уехали до послезавтра. вы знаете, что это значит» [джено] 14:32 «такое ощущение, будто мы все твои парни, а ты девушка, которая зовет нас к себе домой под предлогом, что уехали родители» [лэлэ] 14:32 «очень смешно! почему сразу девушка? может, я парень, а вы мои девушки» [джено] 14:33 «или мы все девушки» [лэлэ] 14:33 «или мы все парни?» [ренджун] 14:33 «господи да какая разница… все идут?» Донхек неосознанно начинает улыбаться, читая глупые сообщения друзей. Он скучает по всему этому: по дурацким спорам в общем чате, по тусовкам у Чэнлэ с дешевым пивом и соджу из супермаркета возле дома, по вылазкам в различные места, откуда видны невероятные закаты и рассветы, по ночным прогулкам и маленьким побегам от полицейских, когда те обнаруживали их несовершеннолетних после комендантского часа на улице, да и еще и со спиртным и сигаретами. Донхек скучает по своим друзьям и по временам, когда они всегда были вместе. [джисони] 14:34 «я сегодня свободен как ветер, так что иду» [джено] 14:34 «я тоже. чеен ночует у подруги, у них пижамная вечеринка или типа того» [ренджун] 14:35 «джемин еще спит, но мы придем» [джено] 14:35 «ты с ним что ли?» [ренджун] 14:35 «ну да, я у него сейчас» [джено] 14:35 «со вчерашнего дня?» [ренджун] 14:36 «какие-то проблемы???» [лэлэ] 14:36 «нам еще нужно согласие хека и минхена, но раз 5/7 свободны, то через пару часов приходите, наверное» Донхек, конечно, читает все сообщения с ностальгическим выражением лица (сам того не замечая), но при этом намеренно не отвечает, потому что хоть он и не хочет того признавать, но он ждет, пока Минхен скажет что-нибудь на приглашение, однако тот тоже по неизвестным причинам молчит. Проходит несколько минут, и Донхек наконец отправляет свой ответ, потому что бесконечно ждать, пока Минхен соизволит написать, он не намерен.[вы] 14:43 «ребят, вы не против, если я позову юкхея?»
Если все время держать Юкхея на расстоянии от друзей и проводить время только с ним вдвоем, то в конечном итоге Донхеку придется выбирать: либо он, либо друзья. А юноша к такому выбору не готов, поэтому позвать Юкхея не кажется ему такой уж плохой идеей, тем более что почти все друзья Донхека с ним знакомы. [лэлэ] 14:44 «чем больше, тем лучше! только пусть он выпить чего-нибудь купит» [джено] 14:45 «да, он кажется крутым, с ним будет веселее» [минхен] 14:45 «у меня есть кое-какие дела сегодня, так что я не знаю, смогу ли прийти 😟»[вы] 14:44 «мне кажется или просто кто-то не хочет приходить из-за юкхея 😳»
[джисони] 14:44 «кошмар, это снова началось» Донхек с довольным лицом ожидает, пока Минхен что-нибудь скажет на его реплику, но тот молчит где-то с пару минут, и юноше начинает казаться, что Минхен вообще обиделся и отвечать не собирается, пока тот опять не отправляет новое сообщение. [минхен] 14:46 «хорошо» [джено] 14:46 «??? что это значит» [лэлэ] 14:46 «мне не нравится его тон» [джисони] 14:47 «ты не можешь слышать его тон…» [минхен] 14:47 «я приду, но немного позже. у меня правда есть дела, хек»[вы] 14:48 «ох, какое благословение! как же я счастлив!»
[лэлэ] 14:48 «я сплю или донхек снова дразнит минхена? похоже, наша сладкая парочка воссоединилась»[вы] 14:48 «чэнлэ, еще одно слово и ты труп»
[минхен] 14:48 « :) » [лэлэ] 14:49 «вот опять он мне угрожает своими смайликами» [джисони] 14:49 «тебя пугает смайлик, но не «ты труп» прямым текстом?» [лэлэ] 14:50 «минхен страшнее» [ренджун] 14:50 «справедливо»[вы] 14:51 «да идите вы все»
—
У Чэнлэ дома спиртное, куча разных закусок и приставка с большим телевизором — все, что нужно юношам, чтобы отлично провести время, как это было раньше, когда они часто собирались вместе. Но Донхеку играть почему-то не хочется совсем, он только лишь со стороны наблюдает за ходом игры. Юкхей знаком почти со всеми друзьями Донхека, поэтому никаких проблем в общении с ним ни у кого не возникло, кроме Минхена, который, правда, пока что еще не пришел. Ренджун устроил голову на коленях у Джемина, не обращающего внимание ни на что, кроме Юкхея, с которым он сейчас соревнуется. Ренджун снова курит, как назло — винстон блю, которые курит Минхен — медленно затягиваясь и так же медленно выдыхая дым, заполняющий легкие. Он непринужденно рассматривает Джемина снизу — тот красив даже с этого ракурса, — мысленно оправдывая себя тем, что в поле его зрения больше не на что смотреть, (кроме пустого белого потолка, конечно). Джемин внезапно опускает взгляд вниз, понимая, что его все это время разглядывали, и расплывается в улыбке. Так неожиданно это происходит, что Ренджун аж закашливается, и Донхек, сидящий недалеко от них возле дивана, тихо смеется над другом, тут же ловя на себе его убийственный взгляд. Джено с Чэнлэ и Джисоном сидят за столом, болтают о чем-то своем — Донхек не вслушивается, ему не особо интересно, но замечает, как ревниво Джено поглядывает в сторону Ренджуна с Джемином. В этом нет ничего хорошего: Джено слишком потерян и не знает, что он чувствует, но самое неприятное в этом то, что никто не сможет помочь ему разобраться в себе, даже его лучший друг Донхек, потому что Джено должен сделать это сам. Правда вот он слишком упрям, чтобы признать, что что-то с ним не в порядке. С тех пор, как Донхек пришел сюда, прошло около двух с половиной часов, но Минхен так и не появился, однако он обещал, что придет, поэтому Донхек терпеливо ждет. Пусть ему и хочется себя ударить пару раз, чтобы перестать так много думать о Минхене. Он практически живет у юноши в голове, его слишком много, и это становится невыносимым. Донхек, наверное, что угодно отдал бы, лишь бы не чувствовать все это. Выиграв Джисона в очередном раунде, Джемин победно улыбается и откладывает джойстик в сторону. Чтобы размять затекшие мышцы, он потягивается, из-за чего его футболка немного задирается, приоткрывая живот. Ренджун вдруг теряет свой здравый смысл, делая самую глупую вещь, которая могла прийти в его пьяную голову — он резко дует Джемину в живот, и тот ойкает от неожиданности, одергивая край футболки вниз. Ренджун заливается громким смехом из-за реакции юноши и утыкается лицом в его живот. — Эй, прекрати, это неприятно, — тихо произносит Джемин. Судя по его напряженному тону, ему отчего-то совсем не смешно. Ренджун смотрит на него непонимающе, продолжая улыбаться, и отодвигает голову немного дальше. Джемин настойчиво смотрит Ренджуну прямо в глаза, но тот так и не понимает, почему младший так недоволен, поэтому он просто сдается и выдыхает: — Слезай. Мне нужно в ванную. — Все в порядке? — еле слышно доносится спустя несколько минут до Джемина голосом Джено, стоящего на пороге ванны. Джемин поднимает усталый взгляд на него, пожимая плечами, и вздыхает. Он стоит спиной к раковине, облокотившись на столешницу. — Что-то случилось? — Нет, все класс, — отмахивается Джемин и пытается улыбнуться для убедительности, но у него это получается до такой степени паршиво, что не нужно быть особо догадливым, чтобы понять, что он лжет. — Ты ведь не хочешь говорить об этом, верно? — заботливо спрашивает Джено, на самом деле заранее зная ответ. Джемин кивает головой и садится на край ванны, вновь как-то тяжко вздыхая; совершенно очевидно, что он из-за чего-то переживает, но рассказывать об этом не собирается. — Тогда я пойду? — спрашивает Джено, а Джемин молчит, никак не реагируя на вопрос. Джено смотрит на него с пару секунд как-то сочувствующе, а потом открывает дверь, чтобы уйти, так как понимает, что Джемин сейчас хочет побыть один, однако тот внезапно спрашивает: — Может… останешься? — или почти умоляет. Джено оборачивается, недолго смотрит другу в глаза, подходя ближе, и садится рядом с ним на ванну. Не самое удобное сидение, но больше в ванной сидеть негде. У Джено с собой почти полная бутылка уже теплого пива, он немного отпивает и затем предлагает Джемину. — Спасибо, — тот принимает бутылку, делая большой глоток, и морщится от неприятного вкуса. Со стороны он выглядит отчаянным, словно хочет поскорее напиться до беспамятства, но Джено (хоть и замечает это) ничего не говорит. Джемин укладывает голову по привычке ему на плечо, а тот и не возражает. Кажется, они не находились наедине уже больше двух месяцев, и осознавать это так странно, ведь когда-то они были не разлей вода. Они сидят так, наверное, еще минут десять, совсем не разговаривая друг с другом: каждый занят своими мыслями. Джено думает о Чеен и о тупике, в который зашли их сложные отношения, думает о том, как ему следует поступить теперь, есть ли способ вернуть все как было, но глубоко в душе понимает, что назад дороги-то и нет. Джемин же усердно пытается понять, что он чувствует. И чувствует ли? А главное — к кому? Сидя сейчас так близко рядом с тем, кого он любил последние несколько лет, он не ощущает никакой обиды и боли от того, что любовь его совершенно безответна; ему не хочется большего, чем просто сидеть рядом, как друзья. Отпустил ли он свои чувства? Им предстоит еще разобраться со всем этим. Они возвращаются через несколько минут вдвоем из ванной, продолжают пить, веселиться и шутить с остальными. Джемин изредка поглядывает на Ренджуна, старательно делающего вид, что он сосредоточен на игре, а не на том отвратительном чувстве ревности, поселившемся в его сердце. Он позорно продувает Джено в поединке и думает, что это даже немного символично; сколько бы сил он ни прикладывал, Джено все равно лучше. И Ренджун не выносит эти ужасные чувства вины и зависти по отношению к Джено, потому что он ведь тоже его друг, а из-за глупых сравнений и ревности он рисует между ними невидимую черту, предавая их дружбу. Так как играли они все на желание, чтобы усилить мотивацию и сопернический дух, Ренджун теперь еще и должен выполнить дурацкое задание Чэнлэ, которому он до этого тоже проиграл. Правда, выполнять это самое желание Ренджун будет за вознаграждение: Чэнлэ пообещал, что даст две тысячи вон, если Ренджун выиграет в пепперо игре с тем, кого он сам выберет в соперники. Это не так уж много, но все же лучше, чем бесплатно. Ренджун не любит эту игру, потому что в девяти случаях из десяти, когда палочка заканчивается, люди соприкасаются губами, а Ренджуну не очень нравится целовать кого попало, да и вообще находиться в непосредственной близости. Он выбирает Минхена, надеясь, что тот все-таки сегодня не явится, но его надежды не оправдываются, и через какое-то время в дверь звонят. Минхен приходит не с пустыми руками: не предупредив никого, он появляется в доме Чэнлэ с тремя коробками пиццы, но никто в общем-то не возражает. Донхек не уделяет ему особого внимания: бросив кроткое «привет», он даже не удосуживается взглянуть на только пришедшего гостя и начинает играть одиночный раунд. Ренджун, увидев это, в недоумении хмурится, хотя, впрочем, удивляться тут нечему — Донхек часто ведет себя глупо в присутствии Минхена, пора уже привыкнуть. Минхен здоровается со всеми подряд, даже Юкхею дружелюбно пожимает руку, крепко обнимает Джисона как самого младшего, пока тот просит отцепиться от него, а Донхек всего этого будто бы не замечает. Через пару минут он и Минхен остаются одни в гостиной, потому что все остальные уходят с пиццей на кухню, чтобы разогреть ее и разделить на всех поровну. — Эй, — Минхен подходит и садится рядом, несильно толкая юношу в бок локтем, — ты меня игнорировать вздумал? — Нет, я просто занят игрой, — уверенно оправдывается Донхек, все-таки переводя взгляд на Минхена, — к тому же я поздоровался. Минхен находит поведение Донхека забавным, из-за чего до невозможного нежно улыбается, (мгновенно заставляя юношу жалеть, что он не продолжил смотреть на телевизор), и треплет младшего по волосам. Донхек замирает от неожиданности, чувствуя, как его сердце бьется сильнее от того, что Минхен находится рядом и улыбается ему. Может, если бы Донхек чаще играл в видеоигры, у него бы испортилось зрение, и на Минхена было бы не так тяжело смотреть. — Советую поставить на паузу и идти на кухню, потому что через несколько минут от пиццы ничего не останется, — предупреждает Минхен, вставая с холодного пола, и подает Донхеку руку. Тот немного колеблется, а затем все же хватает ладонь Минхена и тоже поднимается.—
Сейчас, когда губы Ренджуна находятся на полпути к губам Минхена ради двух тысяч вон, краем глаза ему удается заметить, что Джено наблюдает не за ними двумя, отчаянно пытающимися избежать поцелуя, а за реакцией Джемина, которую сам Ренджун видеть не может, потому что Джемин вне его поля зрения. Лицо Джено почему-то вдруг приобретает недовольное выражение, с которым он отворачивается от Джемина в сторону, даже не дождавшись его реакции на самый интересный момент. Джисон тихо ест свою пиццу, запивая газировкой, и не понимает, что он вообще забыл в этом дурдоме, а Чэнлэ, ухмыляясь, мысленно подмечает, что Джемин сейчас вместо того, чтобы быть громким и кричать «целуйтесь», как он обычно это бы сделал, просто тихо сидит, наблюдая за происходящим, и нервно стучит пальцами по столу. Юкхей сидит рядом с Донхеком на диване, приобняв его за талию и положив голову ему на плечо, но юноша, кажется, вообще абстрагировался от всего. Каким-то пустым взглядом он глядит на разворачивающуюся перед ним картину и небольшими глотками пьет из бутылки вишневое пиво, старательно делая вид, что ему все равно на то, что Минхен и Ренджун в шаге от того, чтобы поцеловаться, пусть и не по-настоящему. Возможно, Донхек уже и не притворяется, так как слишком пьян, чтобы выражать какие-либо эмоции. Юношам кое-как удается избежать контакта губами, и Ренджун впервые не ненавидит эту игру так сильно, потому что он получит свои две тысячи вон буквально ни за что, однако теперь все, о чем он может думать, это почему Джено выглядел таким разочарованным, когда смотрел за реакцией Джемина. И все, о чем теперь может думать Джемин, это почему ему было так неприятно смотреть на то, как Ренджун почти что целуется с кем-то другим. Остаток вечера юноши проводят играя в игры на приставке Чэнлэ и на выпивание. Предложение Джисона поиграть в правду или действие все дружно отклоняют, не желая повторения ситуаций прошлого. Но Джисон вместо того, чтобы об этом забыть, смеясь, зачем-то всем напоминает, как Джемин и Ренджун в магазине притворялись страстной парочкой, при этом переодевшись в девушек. О другой истории друзья негласно предпочитают промолчать в силу незнания о ней Юкхея и странного напряжения между ним и Минхеном. Все остальные подхватывают настроение Джисона и подшучивают над этими двумя бюджетными актерами из супермаркета; Джемин неловко опускает голову, не желая даже думать о произошедшем, однако против собственной воли он вспоминает о том, что в тот момент его потянуло к Ренджуну так сильно, что он боялся, что не сможет оторваться от него. А Ренджун и не забывал о том, как неожиданно разозлился Джемин и ушел, хлопнув дверью, будто бы это вовсе не он минуту назад с хитрой улыбкой обнимал Ренджуна у стеллажа. Джемин прокручивает эту ситуацию у себя в голове снова и снова, пытаясь найти себе оправдание: или он был пьян, или он лишь выполнял задание, или Ренджун просто был очень красивым… Однако он понимает, что обманывать себя бесполезно, и его действительно тянуло к Ренджуну, по-настоящему, и сейчас это пугает Джемина так же сильно, как и напугало тогда.—
Стрелка на часах движется к одиннадцати вечера, и всех понемногу начинает клонить в сон. Из-за школьного расписания никто из юношей не привык ложиться спать позже полуночи, так как засыпать в это время — себе дороже. Наверное, готовы продолжать веселье только самые младшие и Минхен с Юкхеем как студенты, замученные жизнью, привыкшие ложиться очень поздно. Тем не менее все единогласно решают пойти прогуляться по парку, потому что погода достаточно хорошая, да и так рано ложиться спать в каникулы — самая настоящая глупость. Давно упавшие с деревьев желтые листья кружат в воздухе, мягко опускаясь на мокрый после недавнего дождя асфальт. На улице уже темно, луну совсем не видать за тучами, и единственный свет, который сейчас освещает небольшую детскую площадку, на которой отдыхает компания парней, — свет от высоких фонарных столбов. Минхен тихо сидит на качели, медленно покачиваясь, и пьет из стеклянной бутылки соджу, держа в руке тлеющую сигарету. Кажется, что Минхен даже не вслушивается в разговор друзей, расположившихся в разных местах площадки, предпочитая думать о своем; то же самое делает и Донхек. Он сидит напротив Минхена на карусели, иногда отталкиваясь ногой от земли и делая полный круг. Юноша не встревает в разговор друзей, потому что все, что его сейчас волнует — совершенно разбитый Минхен, даже не пытающийся скрыть этого. В какой-то момент они нечаянно смотрят друг на друга одновременно, и у Донхека перехватывает дыхание. Зрительный контакт длится всего пару секунд, но тяжелый взгляд Минхена будто бы оседает на юноше, заставляя его чувствовать себя ужасно неуютно. Донхек внезапно осознает две вещи: первая — боль и гнев — это все, что он находит в минхеновых глазах, вторая — он и есть их причина. Одного юноша не понимает: почему? Разве они не стали друзьями? Разве Минхен не был счастлив с Ютой? Почему он ревнует, почему он ведет себя так, словно все еще что-то чувствует к Донхеку, когда на самом деле это не так? Почему они просто не могут друг друга наконец отпустить? Зачем все так усложнять? Эти вопросы бесконечно крутятся в голове Донхека, но он так и не находит на них ответы. Юкхей уезжает домой раньше всех, перед этим несколько раз спросив Донхека, точно ли его не нужно подвезти, и после его ухода Минхен немного расслабляется, но все еще ведет себя странно и выглядит отстраненным. Донхек подозрительно поглядывает на него, но старается не обращать внимание, уделяя все время общению с остальными. К полуночи все расходятся кто куда: Джемин и Ренджун вместе сбегают в неизвестном направлении, Чэнлэ с Джисоном уходят к нему домой, Джено уезжает к себе, а Донхек с Минхеном идут на одну и ту же остановку. Нет, старшему ехать совсем в другую сторону, но он в очередной раз собирается проводить юношу, и это даже не обсуждается, так что они идут вдвоем, не говоря друг другу ни слова. Минхен сегодня не за рулем, так как он употреблял спиртное, а водительских прав ему лишаться не очень хочется, поэтому ехать придется на автобусе. Но Донхек и не возражает, ему даже это нравится. Они идут рядом, иногда случайно касаясь руками и нехотя одергивая их. Донхека, если честно, раздражает это молчание, но вряд ли Минхен сейчас хочет с ним разговаривать, поэтому какое-то время он сдерживается. Однако юноша не из тех, кто славится своей терпеливостью. — Тебе не кажется, что ты слишком часто меня провожаешь? — замечает Донхек, пытаясь разрядить обстановку. Минхен ничего не отвечает, но внезапно тихо смеется над этим, из-за чего Донхек чувствует, словно прямо сейчас безнадежно разобьется, как любимый мамин сервиз однажды, и не сможет сам себя собрать обратно. Минхен, облокотившись на стену остановки, закуривает. Донхек сидит на скамье позади него и бесстыдно разглядывает старшего, словно завороженный наблюдает за тем, как тот затягивается и медленно выдыхает едкий дым. Минхен, кажется, чувствует, что его прожигают взглядом, и внезапно оборачивается, заставая юношу врасплох. Но тот не отводит взгляд, а почему-то продолжает пристально смотреть Минхену в глаза. С губ Донхека готово вот-вот сорваться «ты такой красивый» или «я хочу поцеловать тебя»; ему вообще очень многое хочется сказать, но он не может. Не имеет права. — Автобус приехал, — говорит Минхен, первым сдаваясь и отводя взгляд. Они входят в почти что пустой салон и сразу же оплачивают проезд. Впереди у окна сидит грустная женщина, через ряд от нее очень уставший мужчина с мешками под глазами, вероятно, направляющийся домой после тяжелого дня в офисе, а в самом конце салона сидят две девушки лет семнадцати на вид, весело обсуждающие какой-то фильм. Они почему-то внезапно затихают на пару секунд, стоит Минхену повернуться к ним лицом, но затем снова продолжают болтать. Минхен и Донхек садятся ровно напротив этих двух юных девушек, и Донхек недовольно подмечает то, как заинтересованно одна из них разглядывает Минхена. Не в открытую, конечно, но юноша часто ловит ее взгляд и смотрит на нее непонимающе, а она неловко отворачивается в другую сторону. Она кажется очень красивой, и Донхек допускает мысль о том, что вот из-за кого должен злиться и ревновать Минхен, вот в кого он должен быть влюблен; в кого-то вроде этой милой девчушки, но быстро выбрасывает это из головы, потому что это совсем не его дело. — Хочешь послушать музыку? — спрашивает Донхек, доставая из кармана куртки запутавшиеся наушники. Минхен пожимает плечами, и Донхек принимает это за согласие, тщетно пытаясь распутать провода, из-за чего через полминуты его мучений старший аккуратно забирает наушники у него из рук и почти сразу распутывает, отдавая обратно. Донхек на небольшой громкости включает песню Scratch Massive — Last Dance, дает правый наушник Минхену и затем на некоторое время словно отключается, погружаясь в некий транс от прослушивания музыки. Из этого состояния его выводит только вопрос Минхена: — Ты всегда такое слушаешь? — интересуется он. Донхек пожимает плечами. — Ну да, — отвечает юноша, переводя взгляд на окно, наблюдая за проносящимися мимо них домами, а затем снова на Минхена. — А что ты слушаешь? — Я не слушаю музыку, — произносит Минхен и улыбается, видя, как сильно удивляется Донхек такому раскладу. Он спрашивает «серьезно?» настолько изумленно и громко, что Минхену становится неудобно от взглядов нескольких людей в автобусе, направленных на них. — Просто редко бывают такие моменты, когда я могу спокойно послушать что-то, как сейчас. Донхек понимающе кивает и отворачивается, хотя на самом деле он все еще немного удивлен, потому что сам он, кажется, не может жить без музыки. Юноша ощущает, как его клонит в сон, а до дома еще долго ехать, и с каждой минутой ему становится все сложнее оставаться бодрым. Через какое-то время он все-таки сдается и закрывает глаза, но обещает при этом себе, что не уснет. Чувствуя сильную усталость, он не сдерживается и кладет голову на плечо Минхену, и тот вздрагивает от неожиданности, но голову юноши не убирает. Минхен улавливает слабый запах апельсина, исходящий от Донхека, и его внутри всего заполняет нежность до самых краев. Через несколько минут он замечает, что Донхек окончательно заснул, все же пропав в объятиях сонного царства. Так они и едут почти всю дорогу домой, слушая на повторе одну и ту же песню. Точнее, слушает только Минхен, а Донхек мирно спит у него на плече. Но ничего против этого и против песни Минхен не имеет; он знает, что этот момент запомнит очень надолго. Правда, чуть позже он все же выключает музыку и убирает наушники к себе в карман, намереваясь отдать их, когда они приедут. В районе Донхека ночью практически ни души и до пугающего тихо, поэтому Минхен провожает его до самой квартиры, пусть и знает, что Донхек вполне себе взрослый, и вряд ли с ним что-то случится, тем более в таком спокойном районе. Просто дело совсем в другом, и это очевидно: он хочет побыть рядом подольше, а Донхек совсем не возражает. У самого порога они по-глупому несколько секунд смотрят друг на друга, и Донхек понимает, что, кажется, еще никогда не чувствовал такое сильное притяжение к кому-либо, такое тяжело преодолимое желание поцеловать. Но он этого не делает, того же и не делает Минхен. — Будь осторожен, — вместо поцелуя говорит Донхек. — Увидимся, — вместо поцелуя отвечает Минхен. И уходит тут же, быстро спускаясь по лестнице, будто боясь, что пробыв еще хоть секунду рядом с Донхеком, он не сможет сдержать себя. Юноша, с тоской глядя ему в след, закрывает дверь. Минхен уходит, и все резко теряет краски, пустеет; а рядом с ним так легко и хорошо дышится. Донхек стягивает с себя куртку, вешает ее на крючок и прислоняется спиной к двери, тяжело вздыхая. Он никогда бы не подумал, что у него появятся чувства к кому-то вроде Минхена: он такой холодный, но при этом очень заботливый, кажется далеким, но он будет рядом, если это понадобится, и в его грустных глазах Донхек всегда неизменно видит тепло. Хуже всего — сейчас юноша понимает, что к Минхену его тянуло с самого начала. С того самого дня, как тот переступил порог дома Чэнлэ, пока все остальные сидели в гостиной и играли в видеоигры; с той самой минуты, как Донхек нечаянно вылил все содержимое своей стеклянной бутылки на Минхена; с той самой секунды, как они впервые встретились взглядами. Донхек был настолько увлечен своей глупой неприязнью к Минхену, что не заметил, как влюбился. Он часто шутил над ним и всячески выражал недовольство тем, что вынужден проводить свое время в его компании, в то же время не осознавая свое желание находиться рядом. Он пытался отстраниться от него, потому что боялся признать, что тот поцелуй не был просто заданием, что он тоже много для него значил. Он не хотел видеть его, но ревновал к Юте так, словно между ним и Минхеном было нечто большее. И всякий раз, когда он откровенно засматривался на него, замечая глазами каждую каждую деталь на красивом лице, он убеждал себя, что «это всего лишь момент». Но сколько же таких моментов было? Не сосчитать. В Минхене слишком много непонятного для Донхека, и если поначалу это сильно отталкивало, то теперь юноше хочется узнать Минхена еще ближе, понять его, отворить все двери. Донхека тянет к нему магнитом, как бы он ни старался зарыть свои чувства глубоко в сердце. В дверь неожиданно стучат, из-за чего юноша непроизвольно вздрагивает, отодвигаясь в сторону. Он открывает дверь, за которой оказывается никто иной, как Минхен. Он тяжело дышит, будто бы бегом только что поднимался по лестнице, и что-то Донхеку подсказывает, что так и было. Оба смотрят друг на друга в абсолютной тишине с пару секунд, но затем Минхен будто по щелчку пальцев вспоминает, для чего он вернулся, и восклицает. — А! Я забыл вернуть, — говорит он, вытаскивая из кармана куртки аккуратно сложенные наушники Донхека. Донхек забирает свою вещь из рук Минхена, бормоча тихое «спасибо», на что старший только поджимает губы и кивает, разворачиваясь и собираясь уходить. Ну неужели только за этим он и вернулся? Юноша всем своим нутром чувствует, что не может просто так отпустить Минхена. Сейчас ему представляется идеальная возможность либо конкретно испортить, либо улучшить ситуацию. Если он выберет отпустить, то никогда не узнает, как все могло бы быть, но если решит удержать, то скорее всего причинит боль сразу нескольким людям. Донхек понятия не имеет, как ему поступить: выбор слишком тяжелый. — Минхен, подожди, — в итоге почти шепчет он, надеясь и в то же время боясь, что его услышат. К сожалению или к счастью, старший все же слышит, что его позвали, и оборачивается. Он подходит к Донхеку, у которого сердце сумасшедше колотится от непонятно откуда взявшегося страха. «Что-то случилось?» — спрашивает Минхен обеспокоено, но юноша в ответ мотает головой отрицательно. «Если только ты случился» — хочет сказать он, но молчит. Либо сейчас, либо никогда — решает Донхек, кладя ладони Минхену на шею, но не предпринимая ничего дальше. Старший совсем не выглядит удивленным, потому что понимает, к чему все идет, и от этого юноше только страшнее. Они всего несколько секунд смотрят друг другу в глаза, но за это короткое время Донхек успевает почувствовать столько всего, сколько не чувствовал за всю жизнь. Он опускает взгляд на губы Минхена и тянется к его лицу; оба на мгновение перестают дышать. До соприкосновения губ всего десять ударов сердца, между двумя юношами на лестничной клетке жалкие сантиметры, которые можно преодолеть в секунду, но Донхек мысленно считает удары, пытаясь успокоить сердце, и медленно приближается к чужим губам. Он закрывает глаза, а затем притягивает Минхена к себе за шею и нежно целует, стараясь вложить в этот поцелуй все чувства, которые так долго держал в себе. Минхен обнимает Донхека за талию, прижимая его к себе как можно ближе. Невинный поцелуй разгорается подобно пожару, перерастая в страстный, наполненный болью и неутолимой тоской друг по другу. Минхен осторожно заводит юношу обратно в квартиру, не глядя хватаясь за ручку и закрывая входную дверь. Он небрежным движением рук стягивает с себя куртку, бросая ее на пол, и прижимает Донхека к стене в темном коридоре, продолжая целовать жадно, не желая его ни с кем другим делить. Он отстраняется, двумя пальцами приподнимая голову юноши за подбородок и заставляя его посмотреть прямо на него. Затуманенные желанием глаза Донхека прикрыты, но видно, как они поблескивают при лунном свете, проникающим через занавески с гостиной в коридор. Минхен не спеша оставляет дорожку из коротких поцелуев по линии челюсти, а затем перемещается на шею, целуя карамельного цвета кожу и вдыхая цитрусовый аромат парфюма вперемешку с почти выветрившимся запахом алкоголя. Донхек запрокидывает голову назад, подставляясь под чужие прикосновения, и чувствует, как по всему телу проходит волна возбуждения, когда Минхен просовывает руки под его футболку, поглаживает торс, а потом медленно начинает тянуть предмет одежды вверх и снимает, откидывая куда-то в сторону. Минхен подхватывает полуобнаженного Донхека за бедра и вновь прижимает к холодной стене спиной. Юноша тут же обхватывает старшего ногами за талию и руками обнимает за шею, чтобы не упасть. — Ты такой красивый, — шепчет Минхен, прижимаясь лбом ко лбу Донхека, и оставляет легкие поцелуи на губах, на кончике носа и на обеих щеках. Он бы вечно целовал его так, выражая через эти маленькие прикосновения всю свою нерастраченную нежность. Донхек не может думать ни о чем, кроме сильных рук Минхена, что крепко обнимают его сейчас, кроме мягких губ Минхена, что беспорядочно целуют его губы и шею, кроме тяжелого дыхания Минхена, которое юноша ощущает на своей коже, кроме того сладкого, тягучего чувства, разливающегося внизу живота, заставляющего обоих юношей сходить с ума. Донхек дышит прерывисто, с его пухлых розовых губ невольно срываются тихие стоны, из-за чего он ужасно смущается, но ничего не может с собой поделать: целоваться с Минхеном так слишком приятно, слишком хорошо, и хочется, чтобы это никогда не заканчивалось. Однако у вселенной, кажется, на этот счет совсем другие планы. Донхек мысленно проклинает телефон, вибрирующий в кармане штанов, и смотрит на Минхена виноватым взглядом — тот вздыхает и опускает юношу на пол. Что-то, а увидеть «Юкхей» на экране Донхек никак не ожидает. [юкхей] 00:37 «ты уже дома? позвони мне, если не спишь, я немного волнуюсь» Донхек прочитывает сообщение и только в этот момент в полной мере осознает, что натворил. — Это Юкхей, да? — видя как помрачнел Донхек, спрашивает Минхен. У него в голосе отчетливо слышится отчаяние, когда он задает этот вопрос, потому что он уже предполагает, какой ответ получит, и он не хочет его слышать. — Мы можем просто... притвориться, словно этого не было? — юноша всеми силами пытается держать себя в руках, но у него предательски дрожит голос и слезятся глаза. Он понимает, что снова заставляет Минхена забыть обо всем, что между ними произошло, что снова ранит его, что буквально просит его заново пережить ту боль, через которую он уже однажды прошел. И Донхек с горечью осознает, что у них никогда ничего не выйдет: они вечно создают себе проблемы, вместо того, чтобы быть честными друг с другом. Между ними всегда остается недосказанность, и никто не собирается ее разрушать даже сейчас. Они с самого начала были обречены на страдания. Донхек искренне желает, чтобы Минхен сказал хоть что-нибудь, чтобы они наконец внесли ясность, но понимает, что этого не произойдет. И Минхен действительно не находит, что сказать в ответ, поэтому хватает свою куртку с пола, закидывает ее на плечо и просто уходит, тихо прикрывая входную дверь. Он не зол — Донхек в уверен в этом, но Минхену больно, и это в миллиарды раз хуже, чем если бы он разозлился и, уходя, громко хлопнул дверью. Юноша скатывается по стене на пол и дает волю слезам, чувствуя себя так, словно его сердце разрывается на части; с ним еще никогда подобного не случалось, ни разу в жизни он не чувствовал такой мучительной боли. Не в силах больше терпеть это, Донхек смахивает слезы с лица, все же поднимаясь с пола, и закрывает на ключ дверь. Он не привык бороться с такими вещами, он ничего не знает о том, как справляться с разбитым сердцем, поэтому просто идет в свою комнату и падает на кровать, почти мгновенно засыпая от ужасной усталости. Ему снится самый красивый восход солнца, который он только видел, утренний Сеул с высоты двенадцатиэтажного дома и чьи-то теплые руки, надевающие ему на плечи ветровку.