Знаешь, зарплата не очень, зато работа сложная! Black Books
Гэвин Рид открыл глаза ровно в семь часов утра. Посмотрел на ядовито-зелёный электронный циферблат и зажмурился. Ещё хотя бы пятнадцать минут сна! Но сон не пришёл ни на пятнадцать, ни на пять минут. Кажется, у него выработался режим. И это было ужасно. Он встал. Закурил. Постоял у окна: кажется, в Детройте будет солнечный денёк. А Гэвин ненавидел солнечные дни. Сходил в душ. Сварил себе паршивый кофе. Невкусно позавтракал. Оделся. Он был уже готов выходить, когда позвонила мать. Она никогда не звонила так рано. Гэвин напрягся: — Мам? Сердце тревожно ускорилось. Иногда ему приходили в голову дурацкие мысли, например, что позвонят из больницы и скажут, что мама там… Но ему ответила сама Дебора, а не вежливый чужой голос: — Доброе утро, малыш! — Гэвин, переросший мать ещё в средней школе, всегда морщился, когда она так его называла. Он не успел открыть рот, чтобы ответить, как заверещал домофон и, несмотря на то что Гэвин не нажал кнопку приёма, оттуда раздалось: — Детектив. Уже восемь часов пятьдесят пять минут. Если ты не выйдешь через пять минут, я вытащу тебя за шкирку, в каком бы виде и состоянии ты ни находился. Голос RK900, доносившийся из динамика, не предвещал ничего хорошего. Ему и так пришлось заезжать за Ридом домой. RK900 не терпел недисциплинированности. — Кто это у тебя, сынок? — спросила Дебора. Гэвин показал домофону средний палец и ответил: — Да это за мной напарник заскочил. — У тебя появился постоянный напарник? — Ага, забыл рассказать… просто отличный парень, мам. Очень компанейский. И юморист, прямо ухохочешься с его шуток. — Вы дружите? — Гэвину послышалась нотка сомнения. Послышалась ли? — Ну, типа того… В смысле, конечно дружим! «Дружим с ебучим андроидом, который имеет меня во все дыхательные и пихательные, не даёт даже поссать спокойно». — Не разлей вода! — заверил мать Гэвин. — А как его зовут? У Гэвина аж скулы свело от необходимости называть этого уёбка по имени, но он беззаботно ответил: — Рик, мам. То есть Ричард. — Красивое имя. — Гэвин невольно хмыкнул. А Дебора как-то странно сказала: — Всегда хотела, чтобы у тебя появился друг… — Да ты чего, мам? У меня всегда были друзья! — Кто это, например? — Вопрос сразил Гэвина наповал. Он не знал, что ей ответить, но хуже всего было то, что она была права на все сто процентов. Хотя раньше она никогда не поднимала эту тему. Молчание затягивалось. Гэвин понял, что даже если вспомнит имя какого-нибудь из тех придурков, которые таскались за ним, когда он слыл первым хулиганом школы, то мать ему не поверит. — Мам, что-то случилось? Ты какая-то странная сегодня. — А я не знаю, Гэвин. Знаешь… просто мне вдруг стало страшно за тебя. Так страшно, что я не смогла удержаться, позвонила… — И, не давая ему вставить слова, она быстро, немного задыхаясь от волнения, продолжила: — Страшно, что у тебя никого нет, кроме меня. Это ненормально, Гэвин. Я ждала, что появится хорошая девушка… но иногда я звоню и попадаю то на Нэнси, то на Люси, то на Норму… Я понимаю, сложно найти свою любовь… Но ты же не можешь ни с кем ужиться. И так было всегда, с самого детства. Ты никому не открываешься, всех отталкиваешь, так нельзя, малыш! — Мам, ты чего там? Плачешь, что ли? — ужаснувшись догадке, прошептал он в трубку. Она никогда раньше не плакала. Никогда. — Нет… Я не плачу. Я отучилась от этого, — ответила Дебора; Гэвин редко слышал в её обычно таком весёлом и звенящем голосе безграничную усталость. Это была тяжёлая многолетняя усталость женщины, которая жила только своей работой и сыном. — Гэвин, тебе и так приходилось нелегко, а если бы кто-то увидел, что я плачу, то что бы люди подумали? Что я не люблю тебя? Что ты не самое лучшее, что есть в моей жизни? Не хотела доставлять им удовольствие… — Мам, — тупо ошеломлённо промямлил в трубку Гэвин и услышал сдавленное рыдание, — мама! Пожалуйста, только не плачь, я приеду! Хочешь, прямо сейчас?! — Всё нормально, Гэвин… Я просто немного вымоталась. Пожалуйста, не волнуйся, всё будет хорошо. Всё будет отлично. Я просто сегодня сама не своя — старость, наверное. Мантры Деборы. Она всегда их повторяла как заведённая. «Всё будет хорошо», и вот в итоге ничего не хорошо. Всё хуже некуда. Когда мать положила трубку, у Гэвина внутри будто кислотой жгло от ненависти к себе и к тейлорцам, которые всю жизнь бросали на мать косые взгляды; от пронзительной жалости к матери, от ощущения собственного бессилия. И тут, как назло, RK900, которому надоело ждать в машине, снова ввалился без стука в дверь. Когда же ты, сука, научишься стучать?! Гэвин бессильно зарычал: — Убирайся, сука! Убирайся из моего дома, выметайся! И, упёршись руками в грудь неподвижного андроида, безуспешно пытался его выпихнуть, сдерживая рыдания, подступившие к горлу болезненным тягучим комком. Он знал, отлично знал, он чувствовал, что где-то, всего за двадцать миль отсюда, сидит на кухне его одинокая мама. И наверное, плачет, потому что никто на свете её не видит, кроме её любимого боженьки… А он торчит здесь, в часе езды от неё, и пытается не зарыдать при этой дурацкой сволочной машине. Слабак. — У-хо-ди, сучара… — застонал он и не выдержал… заплакал навзрыд, уронив лицо в ладони. Слёзы жгли глаза; он задыхался. Ему уже было всё равно, что он стоит и распускает сопли перед своим сраным напарничком, а эта дубина стоит, не двигается. Не уходит, не проявляет запрограммированной деликатности, которая полагалась для кого угодно, но только не для Гэвина. Не отворачивается, чтобы пощадить гордость, — нависает над ним и многозначительно молчит. Сквозь пелену едких слёз на глазах Гэвин увидел, как размытая фигура сделала шаг навстречу, заслонила собой свет, потом почувствовал, как его берут за плечи и прижимают к себе. Крепко, но бережно, совсем не больно. Не так, как обычно это делал RK900, то выворачивая плечо своему строптивому напарнику, то заламывая руку, когда тот ерепенился. Объятие, не оставляющее болезненных синяков. Гэвин даже думать не стал, что за херня сейчас творится; он с каким-то сладострастным облегчением уткнулся носом в широкую грудь напарника, который вдруг стал таким… уютным, успокаивающим. Он почти повис на его руках, и рыдал так самозабвенно, как может рыдать ребёнок или женщина. Но не мужчина. Мужчины себе такого не должны позволять. Гэвин не соображал, сколько времени прошло, он запомнил только прикосновение к своей голове: кажется, RK900 успокаивающим движением гладил его волосы. «Спасибо хоть „ну-ну“ не сказал и не предложил ромашкового чаю», — подумал Гэвин. Когда Гэвин восстановил сбившееся от этой внезапной истерики дыхание, отлепил лицо от куртки андроида, руки, обнимавшие его, послушно разжались. Ему не хотелось смотреть в глаза RK900, но он всё равно посмотрел с вызовом, готовый к насмешливому выражению лица, которое этот мудила мастерски скопировал у самого Рида. Гэвин хотел знать, что он прочтёт в этих глазах после того, как опозорился на всю оставшуюся жизнь. Но его опасения не подтвердились. В холодном сером непроницаемом взгляде не было ни насмешки, ни злорадства. Обычный спокойный вид, как будто ничего не случилось и Гэвин не рыдал только что, как изнасилованная на выпускном школьница. — Через десять минут жду внизу, — сказал напарник, — приведи себя в порядок. И вышел, аккуратно закрыв за собой дверь, словно забыв, что по доброй традиции нужно хлопнуть так, чтобы обвалилась штукатурка. Гэвину потребовалось всего девять минут, чтобы умыться ледяной водой, немного снявшей позорную красноту вокруг глаз. Он молча сел в служебный автомобиль, не препираясь с RK900 по поводу того, кто будет за рулём. Напарник молчал, как будто язык проглотил. Ни вопросов, ни подъёбок, ни говорящих взглядов. Словно его подменили. Так, в гробовом молчании, доехали до заброшенной подземной парковки, где, судя по сводке, обнаружили свежий труп. У входа маячили патрульные. Гэвин чувствовал, что нужно было что-то сказать RK900. Типа «Забудь то, что видел» или «Если ты кому-то скажешь — я тебя пристрелю», или «Спасибо за поддержку, братан». Но это всё была какая-то одинаково неуместная мура. Поэтому он не сказал ничего. Они вышли и принялись за осмотр места, пообщались с патрульными, потом со шпаной, которая прогуливала школу и обнаружила тело, заявившись на парковку, чтобы покурить шмали вдали от любопытных глаз. Окровавленная находка настолько впечатлила подростков, что двое из них всё-таки решились вызвать полицию, и теперь с несчастным видом отирались рядом, пока менее законопослушные товарищи свалили тусить в другое место. RK900 осмотрел труп и резюмировал: восемь колото-резаных ран в области шеи. Истёк кровью. Выяснил имя убитого: Карл Хоффман, фармацевт, пятьдесят пять лет, разведён, двое несовершеннолетних детей, уголовного прошлого не имеет, неоплаченных штрафов нет, проживает в собственном доме на Гейдельберг-стрит. — Значит, в одноэтажной халупе, — перевёл Гэвин, — видно, жёнушка при разводе хорошо его выпотрошила. Но это не объясняет, какого хрена этот толстый красивый дядя делает в наркоманской песочнице на другом конце города. Не заблудился же он, в самом деле. — Фармацевт, — коротко ответил напарник, разглядывая что-то на шее убитого. — Думаешь, пузан пошёл на улицу банчить препаратами? Не слишком ли смело для законопослушного бюргера? Ой, блядь, только не… RK900 мазнул пальцами рану и поднёс их ко рту, Гэвин взмолился: — Я сейчас сблюю… RK900 поднял на него глаза и показал в дальний угол: — Если соберёшься, то отойди туда, там я уже проверял — ничего важного нет. — Ну спасибо, блядь, за совет… Фух-х-х… Ну хотя бы вкусно было? — съязвил Гэвин, который уже вполне успокоился после утренней эмоциональной встряски. — Испанцы вкуснее, — в тон ему ответил RK900. «Граф Заебакула, мля», — подумал Гэвин, и его передёрнуло от воспоминания: RK900 тестирует кровь какого-то безымянного латиноса, найденного в переулке за мусорными баками. Тогда Гэвина реально скрутило прямо у стены, а когда он успешно избавился от завтрака, долго и со вкусом материл напарника за это тошнотворное шоу. — Ну что там? — спросил он, когда андроид закончил свои манипуляции. — Его убили здесь, но тело передвигали. От той стены, — RK900 показал место, — сюда. Не могу понять… — Да чо, бля, неясного, Шерлок? В тенёчек перетащили, чтобы с дороги не видно было. Когда клиент отъехал? — Около семи часов утра. — Ну и вот. Порезали его почти у самого входа. Такого борова отлично будет видно с шоссе, даже если в глаза ебёшься. Видел, какая тут дорога? — Гэвин махнул в сторону двухполоски, которая действительно была в прискорбном состоянии. — Миль тридцать в час — это максимум, иначе будешь свою колымагу по запчастям собирать. Вот наши голубчики… — С чего ты взял, что их было двое? — Гэвин задумался. Действительно, почему он так подумал? — А сколько примерно весит этот кабан? — Фунтов двести… пятьдесят. — Ну сам подумай башкой, кто такого будет тягать? Разве что андроид, но андроиды не таскаются по таким помойкам за волшебными таблетками. — RK900 с большим сомнением посмотрел на тело. Потом на Гэвина. И внезапно предложил: — Попробуй ты. — Чего-о-о? — Возьмись за воротник вот так, — он показал, где взяться, — и попробуй передвинуть. — Ну ты, ебать, шутник-затейник. Не буду я трогать этого жмура, и не смотри так. — Гэвин слишком хорошо знал это выражение лица. Сопротивление было бесполезно. Брезгливый Гэвин натянул латексные перчатки, ухватился покрепче за ворот пиджака и потянул тушу на себя. Поймал себя на мысли, что тащить волоком такого здоровяка тяжеловато, но вполне реально для одного взрослого мужика. — Хватит, — скомандовал RK900. — Как ты видишь, даже у тебя нет проблем с перемещением тела. — Ну спасибо, обрадовал. Он нам ещё нужен? — RK900 отрицательно покачал головой, Гэвин приглашающе махнул подъехавшим медикам. Один из них — знакомый Рида — с усмешкой спросил: — Ты чего это нашего клиента за шкирку тягал? — Пропустил утренний фитнес, ёпт, решил сжечь пару сотен калорий, таская этого битюга. Гэвин потянулся к заднему карману брюк, но вспомнил, что забыл сигареты дома; пришлось стрельнуть у медика. Однако потрепаться не удалось — RK900 прошёл к выходу, и хотя он сделал это молча и не глядя на Гэвина, тот прекрасно знал, что лучше бы ему поторопиться следом. Иначе рискуешь выслушивать оскорбительный пиздёж о своей никчёмности до самого конца смены. — Труба зовёт. — Он кивнул медику и вышел из бетонного склепа парковки. Огляделся, с наслаждением затягиваясь второй утренней сигаретой: вокруг раскинулся паршивенький райончик с жалкими частными домишками, давно не знавшими косметического ремонта. До ближайших из них было рукой подать. Значит, кто-то мог слышать крики — вряд ли этот свин позволил себя заколоть тихо и бесшумно. Шея у него была в клочья искромсана. — Пойдём по соседям, — предложил он. Прикинул количество домов и, чтобы сократить время пребывания в этих трущобах, он добавил: — Разделимся? — И они поделили дома по обеим сторонам дороги. Те, что слева, пошёл обходить андроид, справа — Рид. Как и предполагалось, жители были либо в глухой несознанке «не видел, не слышал», либо тупо не открывали двери. Только в шестом доме Риду улыбнулась удача. Открыла дверь пожилая темнокожая женщина с фигурой, которую Рид бы охарактеризовал «поперёк себя шире». Не успел он открыть рот, как она с характерными тягучими интонациями выпалила: — Ой, смотрите, люди добрые, кого это к нам занесло! Что, сладкий, неужели полиция ещё помнит сюда дорогу? — Мэм, — очень вежливо начал Рид, но ему не дали продолжить. — Когда я пыталась вызвать копов, ни одна падла не приехала, а теперь вы тут расхаживаете, ждёте, что я буду с вами разговаривать?! «Да ты и так уже разговариваешь со мной, дура». — Но на лице Рид изобразил сожаление, что он лично разочаровал эту достойную леди. Стоило подождать, пока она спустит пар. Женщина ещё некоторое время разорялась, костеря на все лады полицию Детройта, мэра, президента… но смягчилась быстро, увидев покорное внимание, с которым её слушал молодой детектив. А Рид думал, что месяц назад он обложил бы её хуями и уехал восвояси. Но его нервную систему постоянно трепал RK900, после которого женское квохтание казалось нежным лепетом ветерка в кронах деревьев. Задеть его самолюбие было теперь довольно сложно. — Ну и чего ты припёрся? — спросила она, но в её голосе уже сквозила симпатия к долготерпеливому детективу. — Мэм, на подземной парковке сегодня утром обнаружили труп белого мужчины… — А! Я говорила, что рано или поздно этим кончится! Вся белая шваль с района таскается туда, какой-то ёбаный наркоманский Вудсток! Твои в жопу траханные коллеги, детектив… — И она выжидающе посмотрела на него. — Рид, — представился Гэвин. Она кивнула и продолжила: — Твои коллеги, детектив Рид, пальцем не шевельнули, когда я и все соседи писали им жалобы на эту сраную парковку. А как только порезали белого — у вас сразу ушки на макушке! Гэвин сразу спросил: — Порезали, мэм? Я не говорил, что жертву резали. Женщина сложила полные руки на груди и одарила Гэвина таким взглядом, полным достоинства и скепсиса, которым могут смотреть только пожилые, повидавшие жизнь негритянки: — Ну арестуй меня теперь, красавчик. А поскольку Рид снова промолчал, она пояснила: — Стрельбы я не слышала. А вот орал он благим матом — так что либо резали, либо в жопу трахали. Если помер, то, наверное, первое. — Так, значит, крики были слышны утром, а можно поточнее? — Можно, милый: в половине седьмого я проснулась от этого ора. Окно на ночь приоткрыто, вот и не дали мне поспать. — Из окна было что-то видно? Женщина усмехнулась и показала пальцем на лужайку: там рос раскидистый старый клён, крона которого перекрывала обзор из окна спальни. — Выглянула, да что толку? Кто-то делал ноги оттуда, это точно, но я не разобрала, кто это был. Гэвин бросил взгляд в сторону дороги. Среди неаккуратных, отродясь не стриженных кустарников замелькал серо-белый пиджак: RK900 завершал обход. — В крайнем от въезда доме живёт старый Мэттью, он мог кого-то видеть: у старого козла бессонница… это что там такое. — Женщина вытянула шею и прищурилась. — Да никак андроид? — Да, это со мной, — пояснил Рид. — Ну тогда беги быстрее, пока Мэттью не открыл и не вышиб твоему андроиду мозги. Он их не жалует, — посоветовала женщина. — Благодарю за сотрудничество, мэм, это мне очень помогло. Гэвин изобразил приятную улыбку и пошёл, — впрочем, не слишком быстро — в сторону дома старого Мэттью. Пока шёл, увидел, как дверь обветшавшего дома открылась на несколько секунд, а потом захлопнулась перед носом у RK900. «А обещала, что вышибут мозги», — разочарованно усмехнулся Гэвин. — Только не говори, что кто-то посмел не влюбиться в тебя с первого взгляда. — Гэвин нажал на кнопку звонка, оттесняя плечом RK900. — Сэр! Откройте, полиция Детройта! За дверью послышался скрип деревянных половиц и бормотание, но дверь не открылась. — Сэр, мы расследуем убийство на подземной парковке, опрашиваем возможных свидетелей. — Скрипение и бормотание. Гэвин обернулся на андроида: — Не мог бы ты съебать с крыльца? И добавил: — Пожалуйста. RK900 с каменным лицом развернулся и исчез из поля зрения где-то за придорожными кустарниками. Гэвин наклонился к замочной скважине и прокричал в неё: — Сэр, здесь нет андроидов, я детектив Гэвин Рид и я здесь один. Мне необходимо задать несколько вопросов! Он не успел разогнуться, как дверь распахнулась: дед явно стоял прямо за дверью всё это время. Гэвин мысленно похвалил себя за то, что не сказал ничего про этого старого гриба в своём привычном стиле, пока тот подслушивал за дверью. Старый Мэттью действительно был старым. Очень старым. Дед, наверное, при Джоне Кеннеди уже по бабам ходил. Но глазища на морщинистом и рябом лице старика были просто волчьи. Внимательные, слегка прищуренные; он повёл ими по сторонам и, не обнаружив ненавистную машину, вперился взглядом в Гэвина. — Так я могу задать несколько вопросов, сэр? — Я видел его. — Его? — не понял Гэвин. — Видел убийцу: он прошёл мимо моего дома утром. — Старик самодовольно улыбнулся. — А описать убийцу для протокола? Нам важны любые детали. Гэвин почувствовал лёгкую дрожь предвкушения. Мысль о погоне по горячим следам будоражила. — Ростом пониже тебя будет. Пониже и пожиже, хе-хе… — Дед закашлялся. Гэвин нетерпеливо переступил с ноги на ногу, хотелось сказать: «Давай уже, выкладывай быстрее, что знаешь, мудозвон!», но он опасался, что старый сыч снова запрётся в своей берлоге. Дед продолжил: — Одет был как охотник или рыбак. Ну, как эти мудозвоны, которые шатаются в камуфляже с важным видом. В длинной такой куртке, ниже колен. Гэвин всё-таки не выдержал и спросил: — А лицо было видно? Молодой? Старый? Может, цвет волос или… — Он натянул капюшон — вот так. — Дед ребром ладони провёл на уровне носа. — Видно только, что белый и бороды нету. «Охуительная ориентировка, ага», — подумал Гэвин. Но кивнул так, как будто получил информацию о том, где спрятаны сокровища Монтесумы. — Ботинки ещё… армейские. Дед внезапно задумался и добавил: — Шёл и ногами загребал, даже запнулся разок. Может, обдолбанный был… Тут их полно, наркоманов-то… И старый Мэттью замолчал, погрузившись в какие-то свои думы. Гэвин наклонился к нему и спросил: — Это всё, сэр? Дед только руками развёл, мол, чем смог. Рид попрощался и сбежал с крыльца, ища глазами RK900. Тот какого-то лешего делал в метрах двадцати от крыльца. Подошедший Гэвин увидел, что он высматривает что-то на плешивом газоне старого Мэттью. Хотя газоном назвать это было крайне тяжело. Голая земля с редкими сухими былинками то там, то сям. — Что такое, Соколиный Глаз? Но, проследив за направлением взгляда RK900, обнаружил то, что даже человеческий глаз мог бы распознать: частичный отпечаток ботинка с глубоким характерным рисунком протектора. — Уеби меня лопатой… И не говори мне, что ты видишь другие следы… — Так с чего начать? С лопаты? RK900 двинулся вперёд по газону, не дожидаясь ответа Гэвина. Детектив пошёл за ним, стараясь попадать след в след, чтобы не затоптать то, чего он сам не видел. Они прошли с глухой стороны дома Мэттью между стеной и высоким соседским забором. С улицы это место почти не просматривалось, из домов крадущегося человека тоже невозможно было бы заметить. Вскоре упёрлись в высокую изгородь. RK900 ещё раз внимательно осмотрел землю слева и справа от себя. Потом схватился за край изгороди и, подтянувшись, легко перекинул своё тело на другую сторону. Гэвин прицыкнул и со словами: «Попизди мне теперь, Джеффри, что я не горю на работе» — перелез вслед за андроидом. Дальше они преодолели ещё пять заборов разной высоты, причём на одном из них Гэвин засадил в ладонь занозу и зашипел, как змей, а с одного он едва не свалился на RK900, который замешкался внизу. — Что за блядская полоса препятствий?! Этому мудаку служба вспомнилась и он решил освежить в памяти впечатления? — Однако вскоре его мучениям пришёл конец. Они упёрлись в асфальтированную дорогу. Андроид покрутился по обочинам с обеих сторон, но след оборвался. Значит, преступник пошёл по дороге. Оставалось понять, в какую сторону. — Какая-то местная мразота, уходил грамотно, огородами. Это уже сужает круг поиска, — отметил Гэвин. В глазах андроида промелькнуло что-то похожее на удовлетворение правильными выводами напарника, но Гэвин не заметил этого взгляда, пытаясь вытащить ноющую занозу. — Ну чего, снова пойдём по домам, как свидетели Иеговы? — Да, но не по всем. — А фто такое? — присосавшись губами к проклятой занозе, прошепелявил Гэвин. И RK900 показал ему голограмму на ладони — изображение жёлтого армейского ботинка. — Ну и? — пожал плечами Гэвин. — Такие говнодавы любой дебил может купить на «Ибэй». — Нет, не может. Эту модель сняли с производства двадцать лет назад. Преступник обут в ботинки старого образца. — Ещё скажи, что мы ищем ветерана войны в Ираке. Да ладно ты! RK900 был абсолютно серьёзен, но всё-таки счёл нужным добавить: — Ботинки ему велики — это было видно по отпечаткам. — Дед-пердед тоже что-то говорил, что ноги у него заплетались, — вспомнил Гэвин. — Чужие ботинки, длинная куртка… бля, да кто носит куртки до колен? Это мудило конкретно зашифровалось. Чтобы соседи не узнали. Ладно, идём, а то аборигены уже пялятся… Он мотнул головой в сторону местных, которые только к обеду выползали из своих домов и во все глаза пялились на андроида в вызывающе ярком костюме. Они потратили на поиски полтора часа, посетив за это время два дома, на которых развевался флаг. В одном жила одинокая вдова, муж которой покончил с собой в далёком две тысячи десятом. RK900 проверил эту информацию, и стало понятно, что здесь ловить нечего. Во втором их встретил общительный дед, который порывался рассказать им о своих подвигах за бутылочкой пивка. Когда же RK900 устал слушать его трёп и напрямую спросил о ботинках, тот даже бровью не повёл. Сказал, что они валяются в гараже, мол, идите да поищите, мне от служивых людей скрывать нечего. Гэвин остался выслушивать его армейские байки, а «служивый» RK900 без тени стеснения пошёл обшаривать гараж. Ботинки нашлись — старого образца, но на размер больше, чем были у преступника. Они попрощались и отчалили. — У меня передоз от его пиздежа, — пожаловался Гэвин. — Я бы ебанулся с таким соседом, застрелил бы сначала его, а потом себя, отвечаю. Кстати, он сказал, что на соседней улице есть ещё один ветеранский дом. Надеюсь, это последний, потому что у меня уже ноги отваливаются. Нужный дом был маленьким, старым, но довольно аккуратным по сравнению с тем, что они здесь наблюдали. RK900 посмотрел на номер дома — 1032, поморгал пожелтевшим диодом. — Есть чего? — спросил Гэвин. — Хозяйка — Сьюзен Спаркс. Сорок лет, преподаёт физику в средней школе. — О, бля, тогда отвечаю — дело раскрыто, моя физичка в школе была такая мразота, что по ней Алькатрас плакал. — Не замужем. Сын пятнадцати лет, имеются приводы в полицию… Лёгкие наркотики. Пара мелких краж… — добавил RK900, просматривая резюме обитателей дома. — Ясно. Пиздюк доставляет мамке проблем. Если не найдём нашего злодея, то хотя бы проведём воспитательную беседу с щенком. Всё польза будет. — Тебя вообще к детям подпускать нельзя, Гэвин, — заметил андроид. — Кто бы говорил. От одного вида твоего ебальника можно инвалидом детства стать или недержание заработать… Переругиваясь, они взошли на крыльцо. Гэвин постучал. Потом ещё раз. В доме было тихо. Гэвин дёрнул ручку — заперто. — Может, они в школе? Она же училка. RK900 обвёл глазами маленький дворик. Он сильно не любил уходить несолоно хлебавши. А этот дом пока оставался их единственной зацепкой. Без него пришлось бы возвращаться на исходную. Гэвин это прекрасно понимал и перешёл к уже привычной схеме работы «Хорошо, я обшарю каждый бесполезный угол, а ты от меня отъебёшься и не будешь жрать заживо». Он сошёл с крыльца и стал обходить дом, заглядывая в окна. Бесполезное занятие, учитывая, что на всех были приспущены занавески. Довольно странно закрывать окна днём. Но у всех свои причуды. Когда Гэвин очутился у заднего входа, ради порядка он взялся за дверную ручку и покрутил. Незаперто! Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь: тихо и сумрачно из-за занавешенных окон. Вламываться в дом было незаконно, поэтому он крикнул, не переступая порога: — Миссис Спаркс? Сьюзен Спаркс? Это полиция Детройта. Мы расследуем убийство, хотели бы опросить возможных свидетелей. Тишина. Сзади подошёл RK900. Они переглянулись. Андроид качнул головой в сторону входа: «Иди!» — Совсем уже охуел? Неприкосновенность, бля, жилища, не слышал? Покури на досуге Конституцию США, еблан. RK900 попытался сам пройти внутрь, но Гэвин схватил его за руку: — Тебе похуй, что в ветеранском доме, помимо старых ботинок, найдётся ещё и исправное оружие для таких шустрых, как ты? — RK900 красноречиво промолчал. — Хуй с тобой, осёл. Если меня застрелят, то я хотя бы избавлюсь от удовольствия видеть тебя каждое грёбаное утро. И Гэвин вошёл в дом. Доски деревянного пола немного поскрипывали под его ботинками. Он прошёл мимо кладовки, мимо лестницы и, остановившись перед входной дверью, заглянул в гостиную. Там было пусто и тихо — только громко тикали старые напольные часы с механическим заводом. На крючке у двери Гэвин увидел ключи — две связки. Двинулся мимо лестницы на кухню… и застыл на пороге, вздрогнув от неожиданности. Он, конечно, ожидал кого-то найти в доме, но от внезапности испытал укол страха. За круглым кухонным столом, спиной к нему, сидела женщина. Сидела неподвижно, не поворачивая головы на шум шагов Рида. В отставленной руке дымилась недокуренная сигарета. За спиной встал RK900, который умудрился пройти по скрипящему полу бесшумнее домашней кошки. — Миссис Спаркс? — позвал Гэвин. Женщина спокойным движением затушила сигарету в пепельнице и обернулась. На столе перед ней Гэвин увидел складной карманный нож с красной ручкой. Сьюзен проследила его взгляд и сказала: — Да, это он. Гэвин Рид не нашёлся, что сказать. На верхних ступенях лестницы, ведущей на второй этаж дома, появился щуплый подросток в наушниках; он быстро-быстро заморгал, увидев незнакомцев. Гэвин показал ему значок и прошёл на кухню. Отодвинул стул, сел напротив женщины. Это была сорокалетняя миловидная блондинка с усталым лицом. Довольно хрупкая. Гэвин вспомнил здоровенного Хоффмана и посмотрел на её руки с тонкими запястьями. «Бред какой-то», — подумал он про себя. Подросток зашёл на кухню и испуганным, немного ноющим голосом позвал: — Мам? Что случилось? Сьюзен ему не ответила. Посмотрела на Рида и сказала: — Вы будете обыскивать дом? — Таков порядок, мэм. За окном послышался звук приближающейся сирены: видимо, андроид успел отправить вызов патрульной машине, дежурившей у места преступления. Гэвин метнул гневный взгляд на RK900: «Не терпится тебе, сука?» Подросток, услышав звук полицейской сирены, сорвался на крик: — Мам! Что ты сделала? Что ты сделала, мама?! — Он подскочил к ней и начал трясти безучастную женщину так сильно, что Гэвину пришлось вмешаться. — Полегче, пацан. Держи себя в руках. Будь мужчиной… Обыск в доме Спарксов был делом чисто формальным: миссис Спаркс ничего не отрицала. Одежду и обувь обнаружили в подвале. RK900 на месте идентифицировал пятна на куртке как кровь жертвы. Орудие убийства — швейцарский складной нож — лежало на столе, на всеобщем обозрении. То же было и с допросом, который проводил Гэвин. Никаких сюрпризов. Фрау Хоффман, рыдающую и абсолютно не держащую себя в руках, Гэвин поручил заботам RK900. — Давай, включи психолога. Обними её, погладь по головке. Мне ли тебя учить? — с сарказмом заметил он, вспоминая утреннее происшествие. А сам пошёл в комнату для допроса. Сьюзен сидела как-то криво, завалившись на один бок. Посмотрела на детектива с горькой усмешкой и сказала: — Я и не знала, что полиция умеет так хорошо работать. Быстро вы меня нашли… — Гэвин не стал объяснять, что без ищейки-андроида они бы вряд ли когда-нибудь встретились. И скромная учительница физики жила бы как прежде. Может, только кошмарами бы мучилась. Но благодаря программе «Человек и андроид: вместе против преступности» миссис Спаркс переедет из своего неблагополучного района в комфортабельное государственное жильё… — А можно мне сигарету? Гэвин потянулся к заднему карману брюк, но второй раз за день вспомнил, что оставил свои сигареты дома. Он вышел в коридор и позаимствовал сигарету для женщины у дежурного. Когда она закурила, он раскрыл папку с делом, в котором уже были отчёты патрульных, показания свидетелей, фотографии жертвы и места происшествия. — Я вижу, что адвоката так и не вызвали, — заметил Гэвин. — Не вижу смысла. Я во всём сознаю́сь. Вам же нужно чистосердечное признание? Гэвин кивнул и вытащил диктофон. Включил. Сьюзен ровным, хорошо поставленным учительским голосом, ничего не упуская, рассказала о том, что случилось утром. В конце она добавила: — Я зарезала эту свинью. Швейцарским ножом своего отца. Пришлось постараться, но он был довольно… неповоротливый. Тяжело было его тащить потом… Я ударила его несколько раз, он меня отталкивал, пытался защититься, но я колола в эту его жирную шею… Он так кричал. Я думала, что весь город сбежится. Но никто не пришёл. Всем было всё равно, как обычно. — Она презрительно хмыкнула. — Он всё орал: «Помогите!» Смешно. Она затушила сигарету. — Это ничтожество решало свои финансовые проблемы за счет чужих детей. Рассылал им сообщения, торговал своей отравой. Наверное, он считал себя хорошим отцом, который хочет отправить своих замечательных детишек в хороший колледж. А я считаю себя хорошей матерью, которая убила его, защищая своего сына. И убила бы ещё раз не задумываясь. Этого достаточно, детектив? — Вполне. Спасибо за сотрудничество, Сьюзен. Гэвин выключил диктофон и тихо сказал женщине: — Только вот убийством одного барыги ничего не решить, Сьюзен… — Она опустила голову и ничего не ответила. Рид махнул Крису, который ассистировал ему из соседней комнаты. После допроса, который произвёл на детектива тягостное впечатление, Гэвин заглянул к Фаулеру. Тот сразу спросил: — Что с лицом, Гэвин? Белый, как стенка. — Не жравши с утра, вот и белый, — окрысился Гэвин, — мне нужен выходной, капитан. А лучше несколько выходных дней. Отпуск, отгул, — короче, что угодно. Мне нужно уехать. Семейные дела. — Какие-какие дела? Эти семейные дела не в Лас-Вегасе, надеюсь? — В Тейлоре. Фаулер пожевал губами. Гэвин в последнее время его радовал. То есть он показывал в паре со своим андроидом хорошие результаты. Отпускать его не хотелось, как и любого вменяемого сотрудника. Особенно накануне «Дня В», как он называл четырнадцатое февраля, — проклятый день, когда растёт количество самоубийств и преступлений на почве страсти. Но хорошую работу полагалось поощрять, поэтому он принял решение: — Закроешь это дело сегодня — отпущу на неделю. — Гэвин поблагодарил его кивком и встал. — И, Гэвин, ты бы пошёл пообедал. Мне здесь голодные обмороки не нужны. — Ладно, — вяло согласился Гэвин и поплёлся в кафетерий за чашкой бодрящего напитка. Ему предстояло ещё строчить отчёт, пока RK900 где-то шлялся. Держа в руках кофейный стаканчик, Рид направился к дежурному, потребовав ещё одну сигарету. — Ты заебал, Гэвин, — сказал тот откровенно. — Ну попизди мне, — сказал Гэвин, вынимая сигарету из чужой пачки. Пошёл на лестницу. Подпёр дверь ящиком, чтобы никто не помешал ему. Дебора не брала трубку. Гэвин вспомнил, что у неё сейчас разгар рабочей смены: восемь часов вечера. Поэтому оставил короткое голосовое сообщение: «Мне дали отпуск, приеду завтра утром». Докурил, размышляя, предупреждать ли об этом внезапном отъезде RK900, но решил, что не хочет ему ничего объяснять, поэтому пускай это будет сюрпризом. Вот он взбесится завтра… Даже жалко, что Гэвин этого не увидит.❖
Часы показывали половину двенадцатого. Свет в офисе горел только над столом детектива Рида. RK900 вернулся из судебного морга, где делал внушение нерадивому эксперту, по недосмотру или из-за спешки выдавшему заключение о смерти Хоффмана с грубыми ошибками. RK900 проследил лично, чтобы заключение было приведено в надлежащий вид, забрал его и явился в офис, чтобы оставить его для детектива. Он подошёл к столу, посмотрел на темноволосый затылок Гэвина: тот спал сидя, уткнувшись носом в сложенные на столе руки. На мониторе светился почти дописанный отчёт о сегодняшнем деле. Такая работа давалась детективу куда труднее, чем перелезание заборов. RK900 занял своё место напротив, скопировал файл, внёс недостающие данные, поправил пару опечаток и отослал отчёт на почту Фаулера. Телефон рядом с головой Гэвина завибрировал от входящего сообщения. RK900 бросил беззастенчивый взгляд: он не гнушался проверять сообщения детектива Рида и мгновенно прочёл перевёрнутый текст на высветившемся экране: «Извини за утро, совсем не хотела тебя расстраивать. Жду тебя, сынок. Передавай привет своему Ричарду». Экран погас, а глаза андроида вперились в Гэвина, который спал как убитый и на дрожание телефона никак не реагировал. — «…своему Ричарду». Ты всё-таки запомнил моё имя, детектив, — сказал он вслух. — Это хорошо.