Стоит побывать на собственных похоронах, чтобы убедиться, кто твой истинный друг! Роберт Хайнлайн
Весь прошедший месяц был для Стива Новака сущим ночным кошмаром. Словно неприятности, так долго обходившие стороной успешного и ловкого бизнесмена, решили пролиться на него огненным дождём и разрушительным градом, уничтожая все его начинания, сметая ураганным ветром все его хорошо продуманные, стройные планы. — Чем я всё это заслужил? — тоскливо вопрошал Новак, но вопрос этот звучал лицемерно, и Стив это сам прекрасно понимал. В свои пятьдесят семь лет Стив мог похвалиться хорошо сохранившейся физической формой, относительно приятным лицом, которое хоть и не было образчиком классической красоты, но определённо нравилось бабам. Он был равноправным партнёром в деле своего тестя, и деньги у него водились. Не нужно было трястись над каждым заработанным центом или бояться безработицы, этого бича Детройта. У него был прекрасный дом, ухоженная жена, несколько дорогих европейских автомобилей в гараже, он мог позволить себе путешествия в любую точку мира, бывал приглашён на светские приёмы, где мог пожать руку первым людям штата Мичиган. Чего ещё желать простому пареньку из зачуханного детройтского пригорода? Единственное, чем Стив не мог похвалиться, чтобы не покривить душой, так это тем, что он был хорошим человеком. Вряд ли бы кто-то согласился с таким определением его личности. В лицо, конечно, никто ему такого не говорил. А вот за спиной, пожалуй, обсуждали частенько. Обиженных им людей на свете было предостаточно, хоть Стив и не был бандитом с большой дороги. Совсем нет. Он просто жил в своё удовольствие и делал всё ради одной цели: устроиться как можно удобнее в этой жизни. Не такое уж преступное желание, правда? Да, он смело шёл по головам, но никого не убивал и не угрожал ножом, вымогая деньги. В конце концов, в уголовно-процессуальном кодексе США не было такой статьи, как «Махровый эгоизм». За это не судили и слава богу! А то пришлось бы Стиву мотать три пожизненных срока. В начале нулевых он был беспечным раздолбаем, трахавшим всё, что двигается, и особо не задумывался над тем, как устроить свою жизнь. Но после переезда в большой город с ним случилась пара неприятностей, которые обычно случаются со слишком беспечными людьми. Он задолжал денег тем, к кому не следовало залезать в долг, и пришлось напрягать свой не слишком блестящий ум, чтобы выкарабкаться из этой ямы, полной дерьма. Работник из него был никакой. Он был слишком ленив и необразован, а заработать в короткие сроки приличную сумму в несколько тысяч долларов, работая в ресторанах быстрого питания, не светило, даже если бы он трудился без перерыва на сон, еду и походы в сортир. Нужно было срочно искать более перспективную и денежную работёнку. В криминальную деятельность ударяться совсем не хотелось, и не потому, что его смущала этическая сторона вопроса. Просто он отлично понимал, что будет обычной шестеркой, которую не жалко пустить в расход, если запахнет жареным. Примеров перед глазами было предостаточно. И он пошёл в торговлю подержанными автомобилями. Это было спонтанное решение, но через неделю он, как и его работодатель, добродушный любитель пива и пончиков мистер Томпсон, державший на своём рынке просто невероятный хлам, убедились, что у Стива истинный талант впаривать неликвидный товар ротозеям. Совесть у Стива отсутствовала как явление, а вот язык был подвешен как надо. Он мог очаровать и запудрить мозги как суровым мужикам с чёрными от татуировок лицами, так и надменным офисным работникам, которые брали автомобиль «на время», чтобы отъездить на развалюхе первые полгода на новой работе, а потом приобрести что-то более презентабельное после получения первых бонусов. Объёмы продаж в офисе Томпсона, который раньше напоминал мавзолей, так в нём было тихо и пустынно, поднялись до невиданных высот. Но, к величайшему сожалению мистера Томпсона, а также покупателей, имевших несчастье повстречать на своём пути прощелыгу Новака, Стив, быстро заработав на комиссионных требуемую сумму, свалил в туман. Разбираться с татуированными быками и клерками, у которых от машин на ходу отваливались запчасти, пришлось Томпсону. Пара судебных исков за намеренную продажу технических средств, не соответствующих действующим регламентам о безопасности, и мистеру Томпсону пришлось свернуть свой чахлый бизнес навсегда, поминая Стива Новака лихим словом тысячу раз на дню. Расплатившись с долгами, Стив вдохнул воздух полной грудью и был опьянён открывшимися перед ним перспективами. Кто же знал, что его полунищие предки, которые ничего не смогли дать своему сыну, кроме более-менее приличных генов, сами того не зная, передали ему в руки драгоценнейший дар. И даром этим был талант беззастенчивого барыги. Чем только не торговал Стив. Он впаривал за бешеные деньги косметику, которой красная цена была два доллара пятьдесят центов за пузырёк, торговал антиквариатом, который производился на Тайване, щучьей икрой, подкрашенной чёрной краской, выдавая её за белужью. Он был агентом по недвижимости, «заводчиком» мейн-кунов, бешено популярных в двухтысячных годах, впаривал «волшебные» браслеты с магнитами, повышающие выносливость организма и способствующие похудению. Он перескакивал с торговли стройматериалами на торговлю секс-игрушками, от чудо-кроссовок резко переходил к продаже магических амулетов и инструментам для эзотерических практик. В мире не было такого товара, который он не взялся бы продавать. Потому что он понял суть: главное не сам товар, а потребность человека получить что-то, о чём он мечтает. Иллюзии, вот чем он торговал, собирая с клиентов совсем неиллюзорные зелёные бумажки. Его клиенты жили не своей жизнью. Они вечно хотели быть похожими на кого-то. Хотели бицепсы, как у героя блокбастера, губы, как у героини нашумевшего телесериала, дом, как у успешного соседа, хотели иметь успех у женщин, как популярный певец. И так до бесконечности. Только успевай зелень лопатой отгребать да чуять жопой тот момент, когда клиент протрезвеет, чтобы успеть раствориться в предутреннем тумане. Годам к тридцати его немного утомила необходимость много и часто ездить, перепрыгивая с места на место. Тут-то благосклонная судьба и привела его в ритуальное агентство «Зелёная долина». Хозяин быстро оценил его кураж и методы работы, но, вызвав на разговор в свой кабинет, он пояснил ретивому сотруднику, что если он хочет продвинуться по службе, то стоит вести дела немного... деликатнее. — Мне нравится блеск в твоих глазах, парень, — честно сказал ему старый Джон Даффи, — не хотелось бы с тобой расставаться. Поэтому будь любезен не портить репутацию моему агентству. Они друг друга очень хорошо поняли, и вскоре Стив, обласканный начальством, поднялся до должности старшего менеджера. Перестал покупать одежду в магазинах. Костюмы ему шил на заказ семейный портной мистера Даффи. После он стал распорядителем, и на него с интересом стала посматривать Линда Даффи, дочь хозяина. Она была незамужем, но имела сына, довольно туповатого мальчугана лет десяти. Линде было за тридцать, но у неё, в отличие от свежих и юных красоток, которых предпочитал Стив, было состояние и папа, который толсто намекал, что ему требуется деловой партнёр. Так Линда Даффи стала Линдой Новак. Стиву пришлось усыновить малыша Кайла, об этом он точно не мечтал, но этот пункт программы «Семейное счастье» не обсуждался. По правде говоря, у Стива, только по имеющимся сведениям, было несколько разновозрастных детишек по всему Мичигану. Каким-то непостижимым образом женщины, с которыми он был знаком всего один вечер, умудрялись отыскивать плодовитого Стива, который даже не назывался настоящим именем во время своих «гастролей» во избежание эксцессов. Некоторые особо дотошные особы каким-то чудом узнавали номера его мобильных телефонов, а одна так и вовсе заявилась на порог с орущим годовалым младенцем. Благо это было до его женитьбы на Линде. Ему стоило немалого труда избавиться от навязываемых ему наследников. Худо-бедно разобравшись с назойливыми пассиями, он стал вести себя осторожнее и спустя несколько лет тишины вовсе забыл об этих «проблемах». Видимо, матери его подросших детей давно махнули рукой на нерадивого папашку и обзавелись семьями. Стив же с головой ушёл в похоронный бизнес, постигая все его премудрости и помогая делу тестя процветать и расширяться. Стив, как никто другой, умел продать товары и услуги для погребения на самых выгодных для агентства условиях. Он играл на чувстве скорби, как божий ангел на арфе. Больше всего он любил родителей, которые хоронили своих юных отпрысков. О, эти маленькие гробики цвета слоновой кости с отделкой из перламутра, стоившие, как хороший автомобиль! Эти гирлянды из живых цветов, статуэтки херувимов, фигурные свечи, однотипные скульптуры в виде скорбящего длинноволосого ангелочка, молитвенно сложившего ладони. Или вот юные девушки. Для них гроб всегда выбирался тщательнее, чем платье для невесты. Самый красивый, самый изысканный, да и цветы повычурнее и подороже. Обязательно постель из шёлка, большой портрет усопшей, в дорогой раме, роскошная кружевная накидка на гроб, дополнительные услуги в виде косметических процедур, бальзамирования и проведения траурной церемонии самым красноречивым и красивым священником. Это было так трогательно. И самое главное, что ни один родитель не соглашался на такую кошмарную процедуру, как кремация. В том смысле, что она была кошмарно, ужасающе, неприлично дешёвой! Со стариками дело обстояло хуже, но Стив умел и здесь сыграть на чувствах родственников. А ещё он открыл филиал бюро, который занимался исключительно захоронением домашних любимцев. Отправлял собачек и кошечек прямиком на радугу и лютой ненавистью ненавидел таксидермистов, которые не давали предать земле очередного Снежка или Лесси. Стив приносил много денег не только за счёт объема продаж, агрессивной рекламной политики, подкупа сотрудников экстренных служб, но и за счёт того, что умудрялся впаривать прижизненные договора на захоронение тела будущих покойников в промышленных масштабах. Продавал элитные места на кладбищах, поднимал базы клиентов и уверял, что некоторым могилам требуется капитальный ремонт. Разводил на установку новых памятников. Продавал крашеные сосновые гробы под видом дубовых. Без зазрения совести накручивал ценник, когда видел, что клиенту некуда деваться. И это всё со скорбным лицом, полным сочувствия к горю, постигшему дорогого клиента. В определённый момент «Зелёная долина» столкнулась с вполне естественной проблемой: территория кладбищ уже не позволяла вмещать весь поток «желающих». Элмвуд, Эллиот и другие кладбища Детройта уже трещали по швам. Будь на то воля Стива, он бы лично выкопал старые, истлевшие ещё в двадцатом веке косточки и уложил бы аккуратными грядками с шагом в двадцать дюймов новых, свежих, пахнущих денежками покойничков. — Нужно искать новые земли, — сказал старый Даффи, которому пора уже было задуматься о том, в какую землю ляжет он сам. И Стив активно принялся искать территорию для захвата. И нашёл довольно быстро. Это была парковая зона Ханаан. Проблему составляло только то, что прилегающие и довольно удобные территории принадлежали частным лицам. Пришлось включиться в долгий и мучительный процесс переговоров. Хотя Стиву было не привыкать к непокорным клиентам, но здесь ему пришлось изрядно попотеть. Попробуй войди в дом к человеку и предложи прямо с порога: — Продайте мне вашу халупу и землю за бесценок, сэр! Конечно, Стив выражался несколько иначе, но дела обстояли именно так. И всё-таки, мытьём и катаньем он почти освободил территорию за какие-то пару-тройку лет. Труднее всего было с самыми первыми собственниками. Но когда район стал пустеть, а купленные дома пошли под снос, оставшиеся жители охотнее шли на переговоры. И в итоге остался только один несгибаемый жилец — дед лет семидесяти, упорно твердивший: — Это моя земля, я здесь родился и здесь умру. Здесь лежит прах моей покойной Сары. Стиву сначала казалось, что уж одного-то упёртого старика он уболтает, однако выяснилось, что этот последний барьер был непреодолим. Оставалось надеяться на то, что старик не сегодня-завтра отбросит коньки. Но этот путь был совсем не по нраву Новаку. И он решил, что самое время ускорить процесс, пускай и не самым пристойным способом. Вспомнив о том, что старик рассказывал про «прах любимой Сары», он подал иск в суд на... незаконное захоронение. Даже судья был в некотором смущении от формулировки и самой сути этого дела, но, так или иначе, ответчик мистер Томпсон семидесяти двух лет от роду проиграл дело и вынужден был продать своё движимое и недвижимое имущество, чтобы выплатить по исковому заявлению требуемую сумму. А дальше всё пошло как по маслу. И Стив, воспрявший духом после победы, гордо осматривал свои будущие владения, которые подготавливались к приёму новых клиентов. Вот здесь-то судьба и подставила ему ножку. Едва он разобрался с злокозненным дедом, откуда-то из тумана прошлого выплыла неприятность весьма крупных размеров. Неприятность эта звалась Элис, и представилась ему просто и без затей, помахивая судебным постановлением от 2018-го года: — Привет, папашка! Это твоя милая дочурка, и знаешь что, старый ты козлина? Ты мне задолжал алименты за восемнадцать лет.❖
Скользкая и грязная после вчерашнего ливня грунтовка наконец закончилась, и Гэвин вырулил на шоссе, газуя и разбрасывая налипшие на колёса комья земли. Выровняв автомобиль, он вернулся к ожидающему вызову. Ричард продолжил так, будто они не прерывали разговора: — Гэвин, сосредоточься и постарайся выбрать верный ответ. Ты готов? — Ага, как уродливая монашка к исповеди. — Итак, ты детектив, ведущий следствие. Ты сомневаешься в правдивости показаний свидетеля и считаешь его ненадёжным. Как ты поступишь? А) Позволишь ему говорить столько, сколько он хочет. Б) Зачитаешь правило Миранды... — Ой, да пускай пиздит. Вот был у меня случай, когда один торчок с обильным словесным поносом себе на статью наговорил, а я сидел и тупо слушал его ахинею, попивая кофеек. Вот бы все свидетели были такими трепачами с айкью ниже семидесяти... — мечтательно сказал Гэвин. — Это правильный ответ, — одобрительно отозвался голос Ричарда в трубке. — Охуенные результаты, ага. Получается всего два правильных из скольки? — Из двадцати. Но я в тебя верю. — Гэвин махнул рукой, хотя Ричард его не видел. Пожаловался: — У меня хреновая память, мне эту байду в жизни не сдать. Может, ну его? — Но напарник не желал отступать. Ему и так стоило огромных усилий уломать Рида на подготовку к экзамену на сержанта. — Не замечал, что у тебя проблемы с памятью. Особенно когда ты подпеваешь всем песням Камелот и Криденс Клируотер. — Ты подслушивал?! — взвился Гэвин, который и вправду любил петь дуэтом с любимыми группами. Только когда его никто не слышал. — Если тебя это успокоит, то знай, я не получал от этого удовольствия, — саркастически «утешил» Гэвина андроид. — Ой, да заткнись. Я, между прочим, пел в школьном хоре. А туда кого попало не берут. — Обязательно внесу этот замечательный факт в твоё резюме. Гэвин, выруливавший на Парк Роуд мимо озера Стони Крик, продолжил свои возражения в том ключе, что если бы слова теста были положены на забойную музыку, то он бы за пару вечеров подготовился к треклятому экзамену. — Если уж ты решил меня стимулировать, то давай, зарифмуй всю эту хуергу с правильными ответами и под музычку. Чего тебе стоит слабать несколько хитов, Джимми Хендрикс? Ричард попытался было задать следующий вопрос теста, но его прервал вызов, полученный Гэвином. — Да вы, наверное, шутите? — Гэвин только что покинул место происшествия в трейлерном парке у озера Стони Крик. Пьяные подростки чего-то не поделили с рыбаками, в итоге паре сопляков придется половину летних каникул провести на больничной койке. А рыбакам светил полугодовой курорт за двойной сетчатой оградой. «Зато абонемент в тренажёрный зал бесплатно получат», — философски заметил Гэвин, которому совсем не жалко было этих мужланов, не сумевших утихомирить распоясавшихся малолеток, не прибегая к мордобою. Новый вызов был примерно в паре миль от трейлерного парка. Пришлось разворачиваться и ехать обратно: местный житель обнаружил в озере затонувший автомобиль. До нужного съезда было совсем недалеко, а пустынная дорога была такой приятной в это пасмурное, но очень тёплое майское утро, что Гэвин поневоле снизил скорость, чтобы растянуть время этой короткой поездки. Ему было о чём поразмышлять в паузе между делами и бесконечной зубрёжкой, прерываемой ободряющим «я в тебя верю!» после каждой тупой ошибки Гэвина. Размышлял он, конечно же, не о работе. А о том, что после первой ночи Ричард упорно делал вид, что ничего не произошло. Оскорблённый этим фактом, Гэвин стойко следовал его примеру и ни словом, ни взглядом не давал понять, что он вообще об этом вспоминает. Хватило его ровно на неделю. Он, как обычно, был раздражителен, много хохмил по поводу и без, цеплялся к коллегам, орал на Ричарда и грозил сдать его в утиль, если что-то шло не по его сценарию. Словом, всё было как всегда. Вот только приходя домой вечером, Гэвин крепко задумывался и во всех подробностях вспоминал случившееся. Он чувствовал себя немного... обманутым. И немного одиноким. Вечером в четверг, когда они покончили со сбором улик на месте преступления и решили прогуляться до ближайшей заправки, камеры которой могли бы зафиксировать автомобиль подозреваемого, Гэвин не выдержал. Убедившись, что рядом никого нет, он спросил, чувствуя, как краснеют уши: — Не хочешь зайти в гости? — Хочу, — коротко ответил Ричард, и Гэвин облегчённо выдохнул, радуясь тому, что наконец-то произнёс это вслух. Но не удержался ещё от одного вопроса: — А почему ты... — Ждал, когда ты сам позовёшь. — И, ничего не объясняя больше, мягко толкнул Гэвина в густую тень у стены давно заброшенного магазина, мимо которого они проходили. Он прижал его к себе, и, отвечая на протестующее восклицание, сказал: — Никто не увидит, Гэвин, обещаю. Его успокаивающий шёпот и нежные руки, пробравшиеся под джемпер, заставили Гэвина снова испытать возбуждение, от которого слегка мутилось сознание. Ему нравилось пряное чувство опасности быть застигнутым на месте преступления. Ричард это тоже знал, потому и не выждал момента, когда они окажутся наедине в безопасном месте. Он искусно добавлял перца в их связь, давая Гэвину ощущение скольжения по острию лезвия. Это была опасная и захватывающая игра со сладкими незаконными поцелуями и щекочущей нервы возможностью разоблачения. Когда через несколько минут Ричард услышал шаги приближающихся патрульных, потерявших детективов из виду, они с Гэвином вынырнули из тени. Причём у Ричарда вид был спокойный и даже скучающий, а Гэвин смотрел себе под ноги, как будто что-то искал на дороге. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к работе. Но когда они обнаружили брошенное авто преступника, всё залитое чёрной, частично запекшейся кровью, он не выдержал и тихо прошипел на ухо Ричарду, склоняясь над вытащенным из машины резиновым ковриком: — Только рискни здесь что-нибудь облизать, Ричард... Можешь потом ко мне вообще не подходить. Никогда. Ричард с сожалением посмотрел на свои пальцы, густо измазанные в тёмной маслянистой субстанции, и послушно вытер их об влажную салфетку. А Гэвин отвернулся, скрывая улыбку: напарник, которому не дали провести анализ, выглядел уж очень расстроенным и забавным. До дома Гэвин, торчавший у промышленной заброшки до самой полуночи, не дотерпел. Он дождался, пока коронер и судмедэксперты покинут место происшествия, прихватив с собой в чёрных блестящих пакетах то, что осталось от их клиента. А когда сигнальные огни служебных автомобилей растворились в ночной темноте, он со словами «ой, да заткнись ты уже!» притянул к себе напарника, который излагал ему свою версию картины преступления. И не отпускал, пока дыхания хватало на долгий и грубый поцелуй, разжигавший его похоть ещё сильнее. Он хотел поиметь его прямо здесь, никуда не уезжая, не тратя времени на ненужные прелюдии. На заднем сиденье, на капоте, на мокрой от дождя траве, где угодно, но немедленно: здесь и сейчас! Однако ему сказали твёрдое и убедительное «не здесь». Пришлось убрать руки и позволить довезти себя до кафе, где Гэвин, бросая зверские взгляды на безмятежного Ричарда, съел заказанный для него ужин. А потом пришлось дождаться Ричарда, который внезапно решил посетить аптеку, и, краснея от совершенно подросткового стыда, обнаружить в бумажном пакете, который андроид вручил ему, несколько тюбиков смазки. — Я не знал, какой запах ты предпочитаешь, — пояснил Ричард. — Запах крови расчленённого андроида, — мрачно ответил Гэвин, — запах твоей башки, запечённой в духовке с яблоками. Свинья. Ответом ему была лишь очаровательная улыбка. Гэвин молился про себя, чтобы Ричарду не приспичило заехать ещё куда-нибудь, но опасения были напрасны, и около часа ночи они вошли в его квартиру. Запутавшись в рукавах своей ветровки, Гэвин подставлял губы под поцелуи и пытался наконец перехватить инициативу у чрезмерно доминантного Ричарда. — Нет, — сказал Ричард в очередной раз, прекрасно зная, что выставить его за дверь за такой грубый отказ Гэвин сейчас не сможет. Он безапелляционным тоном уведомил напарника о своих намерениях и о том, кто сегодня будет сверху. — Ну и хрен с тобой, — согласился Гэвин, вспоминая, что в прошлый раз ему всё очень даже понравилось. Если уж сдавать позиции и поворачиваться тылом, то Рик лучшая кандидатура: нем, как могила, аккуратен, как повар, готовящий фугу. Но несмотря на долгую и упоительную прелюдию в душевой кабинке под ласкающими струями воды идеальной температуры, несмотря на нежность и предупредительность Ричарда, у них ничего не получалось. Гэвин был напряжён, взбудоражен, и в итоге сказал: — Так, сегодня я пас, — и добавил, — и попробуй только свалить, пока я сплю. Мне полагается утренний бонус за старания. Если ты понимаешь, о чём я. — И он посмотрел на мягкие губы, сложившиеся в лёгкую полуулыбку, обещавшую ему незабываемое утро. — А чем займёмся сейчас? — спросил его Ричард, и Гэвин притащил в кровать какую-то подозрительную папку. Вскоре они уже с жаром спорили о том, является ли обсуждаемое преступление частью серии или нет. Ричард приводил логические доводы и голые факты, Гэвин горячился и кричал, что его никогда не подводила интуиция и что он «жопой чует». А Ричард немедленно вспомнил пару обидных случаев, когда хвалёная интуиция Гэвина приводила их маленькую команду к полному провалу. В итоге Гэвин обругал упёртого напарника на чём свет стоит и завалился спать. — Вероятно, мне лучше уйти? — уточнил андроид, когда Гэвин швырнул папку в угол и выключил свет. — Да мне похер, — сонно ответил Гэвин, поворачиваясь набок и закидывая на него ногу. Прижимаясь плотнее к спине Ричарда и обнимая его за талию, сказал, — можешь проваливать, недоумок... Часы показывали начало пятого утра, когда ухо Гэвина уловило звук льющейся воды. Он слышал эти звуки сквозь густую, сладкую дремоту, и ему нравилось то, что он слышит. Значит, Ричард не ушёл... Спустя некоторое время по коже прошёл лёгкий холодок: с него стянули одеяло. Гэвин лежал на животе, уткнувшись щекой в подушку. Он не подал виду, что почти проснулся, когда по коже пробежались пальцы Ричарда и оттянули резинку трусов, аккуратно стягивая их вниз. Но когда Гэвин ощутил сначала легкие поглаживающие касания, а потом и совершенно бесстыжие поцелуи в самых сокровенных местах, он застонал, утопая лицом в подушке. Дальше скользкая, разогретая в теплой воде смазка закапала и потекла между ног. Ричард, усердно работавший то пальцами, то языком, прислушиваясь к звукам, которые издавал напарник, отвёл в сторону одну ногу Гэвина, согнув её в колене. Он пристроился сверху так, что Гэвин чувствовал его дыхание затылком и ждал, что же будет дальше. Когда Ричард снова попытался в него войти, Гэвин понял, что на этот раз у них точно всё получится. Время андроид выбрал самое подходящее, и полусонная расслабленность тела была как нельзя кстати. Он притих, затаил дыхание и сосредоточился на этом тянущем, специфическом ощущении и немного приподнялся на локтях, когда почувствовал, что принял Ричарда в себя полностью. После первых фрикций он захотел было остановиться, но Ричард подхватил его, приподнял, подложил подушку под живот. Он поменял положение тела, угол вхождения... и всё изменилось самым волшебным образом. Одной рукой он синхронно со своими движениями ласкал член Гэвина. Ни о какой остановке Гэвин больше не думал. Вряд ли соседи в то раннее майское утро были довольны так же, как был доволен Гэвин, не сумевший сдержать своих чувств. Проще говоря, он орал так, будто его резали, а когда обеспокоенный такой бурной реакцией Ричард пытался остановиться, его крыли трёхэтажным матом и требовали продолжать. После того как Гэвин притих, удовлетворённый и полумёртвый от впечатлений, Ричард озадаченно спросил: — Жильцы не вызовут полицию? Это было... довольно громко. — Да хрена с два, — прошелестел распластанный по кровати Гэвин, — эти похуисты не шевельнутся, даже если дом армия китайских коммунистических зомби начнёт штурмовать... — Замечательно. Но в следующий раз я точно воспользуюсь кляпом... — Гэвин довольно и безмятежно улыбнулся в подушку, услышав только два слова: «следующий раз»... ...Голос Ричарда в трубке продолжил опрос: — Итак. Вопрос двадцать седьмой. Вы расследуете дело о дорожно-транспортном происшествии. Кто должен сделать или организовать анализ на содержание алкоголя в крови? А) Любой патрульный. Б) Следователь... — Коронер, — ответил Гэвин, подъезжая к озеру, где уже устроили себе перекур прибывшие судмедэксперты и коронер О`Гилви, мрачный мужик со специфическим чувством юмора и пышными рыжими усами. — Отлично! — Ричард явно был удовлетворён правильным ответом гораздо больше самого Гэвина. — Слушай, Рик, — негромко сказал Гэвин, выходя из автомобиля, — давай ненадолго прервёмся, у нас здесь утопленная тачка и дохуидзе публики. — Конечно, — всё тем же тоном ответил андроид. Гэвину даже показалось, что в голосе Ричарда было какое-то самодовольство. Будто любой положительный результат напарника он считал плодом своих рук. Это немного раздражало, но сейчас думать об этих мелочах было некогда. — Что тут у вас? — спросил он у патруля. Офицер кивнул головой в сторону седоватого мужика, явно взволнованного происшествием. — Утром местный житель вышел к озеру и увидел следы шин, от дороги к самой кромке воды. Земля влажная после дождей, сам видишь, ну и тут не надо быть Пинкертоном, чтобы понять, что тачка въехала прямиком в озеро. — Въехала или её въехали?.. — задумчиво проговорил Гэвин. — Следов никаких не нашли. Только те, которые местный мужик, который копов вызвал, оставил. А так только борозды от шин. Перепроверили раз двадцать — всё чисто. Сейчас ребята подцепят эту колымагу, а там уж за вами дело. Ну что? Дать добро? — Цепляйте, — Гэвин присел на камень и закурил, ожидая, пока утопленную машину выдернут из водной могилы. — Ну что? Думаешь, пустая? Подростки пошалили? Угонщики? — спросил О`Гилви. Но Гэвин мрачновато предсказал: — Думаю, здесь найдётся для тебя работёнка, Майкл. Так что не расслабляй булки. — Пессимист ты, Рид, — зевнув, ответил О`Гилви. — Потому что не бухаю нонстоп, как некоторые, — уколол коронера Рид, — ты закусывай плотнее, если на работу собираешься, а то от тебя фонит, как от Фукусимы. — Лучше заливать глаза прямо с утра, чем как ты, на людей кидаться, Рид. Редкое ты говно, всё-таки, — откровенно, как всегда, ответил ему коронер, который вообще не отличался излишней деликатностью, а после дозы алкоголя так и вообще говорил всё, что в голову взбредёт. За это он был нещадно попираем начальством и постоянно получал выговоры с занесением в личное дело. Гэвин на него совсем не обиделся. Ему вообще нравились люди, которые умели в лицо сказать всё, что другие имели смелость произнести только за спиной. — Ты давай, поднимай жопу, — и Гэвин тоже поднялся, когда на сушу наконец вытащили бордовый, видавший виды Форд Ф-150, детектив невольно прокомментировал явление этого динозавра, — ну если это угонщики, то они точно были обкуренные. Кажется, там внутри для нас подарочек. Изо всех щелей Форда фонтанчиками лилась вода, и кто-то из доброхотов патрульных решил приоткрыть дверь, несмотря на предупредительный окрик. Его сбило потоком хлынувшей из салона воды под хохот наблюдателей. Гэвин хмыкнул, глядя на катающегося по траве дурака, но теперь он мог осмотреть осушенный салон. Внутри, как и предсказывал Гэвин, для них обнаружился тот самый «подарочек»: за рулём сидел мужик в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет. Он был пристёгнут ремнём безопасности и несмотря на то, что после такого экстремального купания он выглядел довольно жалко, всё же Гэвин отметил, что его ботинки, часы и костюмчик как-то слишком разительно контрастировали со средством передвижения. — Хм, — сказал себе Гэвин и принялся обшаривать автомобиль в поисках документов. Номерной знак он сразу сфотографировал и отправил Ричарду. Причём он на сто процентов был уверен, что нарядный мужик на водительском сидении имеет к задрипанному Форду такое же отношение, как Гэвин к королевской фамилии Виндзоров. — Документов нет, бумажника тоже. Итого мы имеем: утонувший поёбанный пикап, шикарный Джон Доу за рулём и... — Гэвин увидел на коврике перед пассажирским сиденьем почти пустую бутылку «Доктора Пеппера» с плескавшейся на донышке тёмной жидкостью, — мусор, который мы, за неимением лучшего, приобщим к уликам. Типа поработали. Ричард, позвонивший почти сразу после получения фотографии номерного знака, выдал информацию о владельце пикапа: — Элис Роу, двадцать один год. Место рождения: Флинт, Мичиган. Не судима. Место последней регистрации... — и Ричард назвал адрес, который Гэвин сразу же идентифицировал как «клоповник». — Можно только поздравить юную Элис, кажется, что она нашла себе богатенького папика, жаль только, что ненадолго, — цинично заметил Рид, — и ещё непонятно, чего это он решил прокатиться на её крутой тачке... Что там у тебя, О`Гилви? Он утонул? Или успел откинуться до принятия освежающей ванны? — А хрен его знает, — лаконично ответил коронер, — везём в анатомичку. Ты всё, Рид? Нет? Ну тогда жду тебя, как Ромео Джульетту. Не задерживайся. Рид проследил за тем, как эвакуатор подцепил пикап, потрепался с местным, обнаружившим автомобиль, и покатил в управление. По дороге успел завалить ещё несколько вопросов из теста. — Это потому что у меня без сладкого мозг плохо работает. Заеду куплю газировки, — сообщил он причину своих неудач Ричарду. Он действительно заехал в первый попавшийся на пути магазинчик и взял пару банок «Доктора Пеппера», почему-то изменив своей привычке брать классическую колу. — И где же этот рыжий алконавт? — с порога спросил Рид. — По дороге решил проинспектировать все попутные бары? — Похоже на то, — хохотнул медик, — там досье на этого любителя глубоководных погружений. Кажется, твой земляк, ты же вроде из Тэйлора родом? — Из него, родимого, — подтвердил Рид, — только что-то этого дяденьку не припомню. Наверное, свалил он из нашего благословенного Тэйлора тысячу лет назад, и клянусь, я буду последним, кто его за это осудит. Ну, что тут у нас? Он раскрыл пластиковую папку с досье и внимательно всмотрелся в фотографию. Мужик, приятно улыбавшийся на фото, вдруг показался ему смутно знакомым, но не более того, вряд ли они хоть раз пересекались. Поэтому Гэвин перешёл к более детальной информации: Стив Новак, 1981 года рождения. Место рождения: Тэйлор, штат Мичиган. Состоит в браке с Линдой Новак. Сын: Кайл Новак. Место работы: похоронное бюро «Зелёная долина». Должность: директор, распорядитель. — Прикинь, это же то самое бюро, ну, знаешь, которое постоянно в автобусах рекламируют. Типа «мы позаботимся о вечном покое ваших близких». Подгребли под себя весь похоронный бизнес в Детройте. А что толку-то? — и, закончив этим философским вопросом, медик взглянул на тело директора похоронного бюро, накрытое серой непромокаемой простынёй. Однако Рид не отозвался, чтобы пошутить на тему новых способов погребения — в старых пикапах на дне озера. Он тупо смотрел на лист бумаги с несколькими строчками печатного текста. Вернее, он смотрел только на одну строчку, где значилось имя утопленника. Медик, отвернувшись к монитору, продолжал что-то бубнить, но Рид почти не слышал и не понимал его слов. В ушах стоял какой-то гул, и состояние было оглушённое. Наконец он отложил папку и подошёл к каталке. Дрогнувшей рукой он приподнял простыню и заглянул в лицо, которое теперь казалось даже слишком знакомым, но через пару секунд он уронил ткань, прикрывшую лицо покойного Новака. Вернулся к столу, выдернул фотографию мертвеца из папки и молча вышел прочь. В коридоре он, не сбавляя шага, свернул на лестницу, ведущую вниз, к паркингу. Он разминулся с Ричардом, который вышел в коридор из лифта буквально через пару минут. Он мог бы ему позвонить и предупредить о том, что поедет навестить владелицу старого Форда, некую Элис, но не сделал этого намеренно. Ему не хотелось сейчас объясняться. А с внимательным к колебаниям настроения Гэвина Ричардом бы пришлось это делать без всяких вариантов. Поэтому он решил ехать один, без напарника. Гэвину пришлось задать маршрут на навигаторе: он плохо ориентировался в той части города, где проживала Элис, к тому же там постоянно перекрывали дороги и что-то латали, чинили, раскапывали и закапывали, хотя райончик от этого презентабельнее не становился. Без подсказок Ричарда он рисковал запутаться в сумасшедших схемах объездов и потерять драгоценное время. Предсказуемо застряв в пробке в центре города, Гэвин вытащил из кармана похищенное фото Новака и закрепил его на приборной панели автомобиля. — Ну здравствуй, папаша, — сказал, скривившись, — я себе немного по-другому представлял наше знакомство. А ты, наверное, не особо-то стремился к встрече, да? Гэвин знал, что Дэбора в своё время сообщила Стиву не только о своей беременности, которая погнала его прочь из Тэйлора, но и о рождении сына. Правда, сделала она это максимально деликатно: в рождественской открытке, отправленной Стиву в Детройт. И он её прочитал, но ответить не удосужился, а после и вовсе выкинул из головы такие мелочи, как Тэйлор, глупенькая Дэбора и ненужный ему малыш, имя которого он, надо отметить, даже не запомнил. Гэвин взял в руку телефон и хотел было набрать номер матери, но передумал. Он не знал, как она воспримет такие новости. Всё, что он слышал от неё об отце, это было: — Его зовут Стив Новак, и он знает, что ты есть на свете. И всё. Больше никакой информации. Кроме той, что этот Новак знает о его существовании и забил на это хер. И вот довелось пересечься. — Что ж, отче, посмотрим, что же тебя загнало в озеро. Сомневаюсь, что это были муки совести. — Гэвин наконец увидел впереди просвет и направил автомобиль в объезд, с нарушением правил. — Только ты не думай, старый ты мудозвон, что я ради тебя это делаю. Работа у меня такая, а ты просто подвернулся под руку. Когда Гэвин подъехал на парковку к муниципальной гостинице «Лунный свет», первое, что он заметил в этом унылом, депрессивном месте, был золотистый Туарег, который сиял полировкой так, будто только что сошёл с конвейера. — А вот и твой дилижанс. Гэвин сгрёб фотографию обратно в карман и вышел на раздолбанную площадку, где отцовский автомобиль смотрелся как золотой унитаз в сельском туалете. То есть абсолютно не к месту. Рид сразу заметил причину, по которой Новак решил оставить эту игрушку и пересесть в старый пикап. Все четыре шины были спущены, не нужно было строить длинных логических цепочек, чтобы понять, что кто-то по доброте душевной их порезал. Подойдя ближе, Гэвин внимательно их осмотрел и обнаружил не просто порезы или проколы. Нет, кто-то буквально искромсал ножом дорогую резину. — Не меня одного ты взбесил, Стив, — заметил Гэвин, оглядываясь по сторонам в поисках потенциальных свидетелей этой вспышки ярости. Но парковка и оба яруса отеля, заставленные всяким хламом типа ржавых велосипедов и плетёных кресел с продавленными сиденьями, были пустынны. Он сверился с данными, полученными от Ричарда, и отправился искать номер 34, в котором обитала владелица затонувшего пикапа. С нумерацией дверей здесь всё было очень плохо, но он всё-таки нашёл дверь с нарисованными маркером цифрами «34» и решительно в неё постучал. Ему открыли довольно проворно, и Гэвин с криком «Господи Иисусе!» отвернул голову в сторону, чтобы избавить себя от созерцания пожилой леди внушительных размеров, которая по какой-то причине была в костюме Евы. — Мне нужна Элис Роу, — всё ещё не глядя на чрезмерно раскованную даму, сообщил Гэвин и помахал значком, — не подскажете, где мне её найти? — А, эта бесстыжая наркоманка? — недовольно спросила «Ева». — Она живёт через две квартиры. Вы её пришли арестовывать? Гэвину было неудобно стоять вполоборота, поэтому он повернулся к женщине, но задрал голову вверх, глядя на потолок, и спросил: — А её есть за что арестовать? — Ещё бы, наркоманка и шлюха. Да вот, сами взгляните, вчера к ней приехал богатенький клиент, так до сих пор здесь торчит. — Женщина сделала шаг вперёд, наплывая своим объёмным животом и распластавшимся по нему когда-то роскошным бюстом, на Гэвина. Пришлось отступить назад. Подойдя к перилам, она посмотрела в сторону Туарега и с уверенностью заявила: — Почти сутки не выходит, наверное, обкололись наркотой вместе. Устроили из приличного отеля вертеп! — Вы про этого мужчину говорите? — Гэвин подсунул ей под нос фотографию Новака. Она довольно долго её изучала и в конце концов сказала: — Вроде он. Только вчера он не такой улыбчивый был. Приехал злой как чёрт, в дверь мне ногами стучал. Тоже квартирой ошибся. И даже не извинился! Кричал как ненормальный, не зря старый Том ему... — тут эта сумасшедшая осеклась, а Гэвин уже без всякого смущения уставился в её блёклое и плоское лицо с криво нарисованными бровями. — Так что там не зря сделал старый Том? — поинтересовался Гэвин, чем вызвал приступ паники у говорливой леди Годивы. Она сверкнула своим обвисшим задним фасадом и юркнула обратно в квартиру, захлопнув перед носом детектива дверь прежде, чем он успел ещё что-то спросить. — Ну и ладно, — сказал Гэвин, которому и этой информации было достаточно. После визита к Элис стоило поискать этого Тома и расспросить, чего ради он так зверски обошёлся с ни в чём не повинным Туарегом. Двинувшись дальше по галерее, он прошёл мимо двух дверей, окрашенных тоскливой блёкло-зелёной краской, и остановился у третьей. Громко постучал. Не услышав ответа, постучал ещё раз ещё настойчивее. Орать через дверь, что в гости к Элис заявилась полиция Детройта, он не стал. Вряд ли постояльцам после этого захочется с ним общаться. Позакрываются в своих норах, и слова от них не дождёшься. Гэвин покрутил дверную ручку, обнаружил, что дверь не заперта, и аккуратно толкнул её от себя, осторожно заглядывая внутрь. На него пахнуло затхлостью, пылью, душноватым маслянистым ароматом курительных палочек. В квартире было темно от занавешенных штор. Он шагнул внутрь и бесшумно закрыл дверь за собой. Ему не пришлось сильно присматриваться или искать какие-то детали, которые бы указывали на характер владелицы или образ её жизни. Всё было как на ладони, Гэвин тысячу раз такое видел. Замусорённая паршивая квартирка, частично оплачиваемая из муниципального бюджета. Рассыпанные по полу чипсы хрустнули под ботинком детектива, он осмотрел пол и увидел одинокую туфлю на высоком каблуке. Нагнулся, чтобы поднять, покрутил её в руках: туфелька была явно не для походов на воскресные проповеди. Дешёвая и кричаще безвкусная обувь, в самый раз для подиума в стрип-баре. Или для панели. — И где же наша Золушка? — бросив туфельку обратно, вслух спросил Рид, но ему никто не ответил. Он заглянул в крохотную кухоньку, профессиональным взглядом оценив количество пустых банок из-под экономного, но бьющего в голову пойла. Мимоходом проверил ванную комнату и, не обнаружив там ничего примечательного, двинулся в спальню. На развороченной постели сладко спала Элис. Гэвин посмотрел на то, как мерно опускается и поднимается грудь спящей, на её расслабленное лицо, немного грубоватое, но довольно приятное и не лишённое определённого шарма. Насмотревшись на девушку, с которой, предположительно, провёл последние часы жизни его отец, Гэвин раздёрнул шторы, впуская солнечный свет, не слишком яркий, но достаточный для того, чтобы личико Элис недовольно сморщилось. — Ай, — прохрипела она, — закрой, закрой быстрее! Мои глаза... Голосок у неё был мелодичный, как у боцмана на китобойном судне. Элис, болезненно жмурясь, села на постели, потёрла ладонями опухшие глаза и широко зевнула. Нащупала пачку с куревом в складках одеяла, с сигаретой в зубах она начала шарить вокруг в поисках зажигалки. Гэвину пришлось прийти ей на помощь, и, когда она прикурила, детектив сел на стул рядом с кроватью, а Элис наконец-то удосужилась спросить: — Ты кто такой и хрен ли тебе здесь нужно? — А вот это напрямую зависит от тебя, крошка, — выразительно ответил Гэвин, — если ты мне ответишь на пару вопросов, то мы с тобой будем лучшими друзьями. — Короче, ты блядский коп, — сделала выводы Элис. Блядский коп кивнул и вытащил фотографию, помахав ею перед девушкой, он спросил: — Не припомнишь такого клиента? Вчера у тебя зависал. — Пффф... — Элис едва не подавилась дымом, Гэвину сначала показалось, что она закашлялась, но потом он понял: она так смеётся. Он терпеливо дождался, пока приступ веселья сойдёт на нет. — Этот мудак не мой клиент, котик. Это мой папочка. — В первое мгновение Гэвин воспринял слово «папочка» совсем не в смысле родственной связи. А после немного напрягся: — Папочка? — Элис с усмешкой подтвердила. — Ага, ну знаешь. Пестики, тычинки, двадцать два года назад он встретил мою мамочку, опылил её — и вжжжжж!.. — она описала ладонью большую восьмерку перед носом Гэвина, — и съебался в неизвестном науке направлении. Такой ловкач. Гэвин прикусил губу, разглядывая Элис. Та отметила этот взгляд и расценила по-своему: — Приспичило с утра, а? Могу устроить незабываемый отсос, но сначала надо пожрать, а то мутит с голодухи. Гэвин пропустил мимо ушей это предложение от своей новообретённой сестры. От изменяющейся картины событий у него немного мутилось в голове. Пока он собирался с мыслями, Элис встала с постели и стащила с себя длинную футболку, лифчик и трусики, ни капли не стесняясь присутствием Гэвина. — Почему он решил тебя навестить? Совесть замучила или как? — Или как. И вообще, какого хрена ты про него спрашиваешь? — Элис, откопавшая в комоде нужный ей комплект белья, застёгивала ярко-розовый лифчик. — А такого, что ты, кошечка, уже несколько часов как сирота, — девушка ошалело глянула на детектива, и он не выдержал, — бога ради, надевай уже трусы. У вас не отель, а клуб эксгибиционистов какой-то. — Он что, умер? — в голосе Элис прозвучало неподдельное разочарование. — Да, так что извини, малышка, но поездка с папочкой в Диснейлэнд отменяется. Такова жизнь. А теперь давай ты быстренько расскажешь мне, как же так вышло, что он вдруг появился на горизонте. Мне очень интересна ваша чудесная семейная история.❖
— Я ищу детектива Рида, — окликнул судмедэксперта Ричард, удивившись тому, что Гэвина не оказалось на месте, хотя они договаривались здесь встретиться, — он должен был ждать меня здесь. — Да он и был здесь только что, — недоуменно оглядывая зал, сказал эксперт, — читал досье, да вон оно, лежит на столе. Куда-то выскочил. Может, покурить? И он отвернулся, продолжив заниматься своими делами. Ричард ещё раз набрал Гэвина, но ему не ответили. Он подошёл к полированному металлическому столу и взял в руки папку с делом Стива Новака. Пробежал глазами строчки, но не обнаружил ничего экстраординарного. Разве что отсутствие фото его немного удивило. Но он не стал проверять базу, потому что сам Новак лежал в метре от него на секционном столе и вряд ли он будет против осмотра. — Могу я взглянуть? — спросил Ричард у хозяина этого маленького царства мёртвых. — Любуйся, сколько влезет, — не оборачиваясь на андроида, ответил медик, продолжив тыкать пальцем по клавиатуре. Ричард про себя не одобрил такой подход к работе, но предложением воспользовался. Откинув простыню с лица Стива Новака, он изучающе уставился на покойника. Мужчина был неестественно бледным в ярком свете люминесцентных ламп, тёмная щетина обрамляла подбородок и щеки. В воде он пробыл совсем недолго, и черты утопленника не были обезображены и искажены. Тёмные волосы с небольшой проседью уже почти высохли и красиво подстриженной густой копной обрамляли мёртвое лицо, которое внезапно показалось Ричарду очень знакомым. Он склонил голову набок, озадаченно разглядывая Новака. Озадаченно нахмурился. То, что он видел, казалось просто невероятным, но с каждой секундой в нём росла и крепла уверенность в его догадках. Он прикоснулся к лицу мертвеца и склонился над ним так, чтобы не заслонять свет. Его глаза внимательно анализировали форму носа, скул, губ, линию бровей, высоту лба, форму ушей, он даже приоткрыл веко Новака, чтобы увидеть цвет радужной оболочки. Этот безжизненный глаз со светлой серо-голубой радужкой окончательно выбил его из колеи. Он нерешительно протянул палец к губам Новака, оттянул нижнюю, пытаясь получить пробы слюны... — Эй! — окликнул его медик, — ты чего там с ним делаешь? Ричард медленно распрямился и пояснил: — Всего лишь поверхностный осмотр. Так значит, детектив Рид не давал никаких заключений? — Да какие заключения, — в меру возмущённо ответил эксперт, — уткнулся в бумажки, а потом только глянул на клиента и молча смотался. Ричард снова уставился на труп, не слушая, что там брюзжит возмущенный медик. Ему было не по себе. Он искренне не понимал, как этот человек, сидящий перед ним, может игнорировать совершенно очевидный факт, который понятен без любой экспертизы. Неужели он был так слеп? Или это какая-то странная и жестокая шутка? Кто-то очень нехорошо решил подшутить над андроидом? На прозекторском столе сейчас лежал не Стив Новак. Это был Гэвин Рид. Только на двадцать лет старше и совершенно бесповоротно мёртвый. И этот неживой Гэвин внушал Ричарду RK900 только одно новое и непривычное чувство — всепоглощающий ужас. Он видел множество мёртвых людей до этого дня. Но никогда не испытывал ничего подобного. Это был ужас беспомощности, ужас неотвратимости человеческой смерти и ужас вечного одиночества. Ричард почувствовал, что система сбоит и ему следует остановиться, провести диагностику, привести себя в порядок и начать рассуждать логически. Эмоция, захватившая его, сбивала с толку, и это ему совсем не нравилось. Это было ненормально. Но он остался, желая продолжить осмотр. Ему совсем не хотелось прикасаться к Новаку под любопытствующим взглядом медика, поэтому спросил: — Причина смерти? — Да утонул же, там написано, — медик пожал плечами и, хрустнув пальцами, добавил, — слушай, если хочешь с ним возиться дальше, давай. Я выскочу на пару минут, пока ты здесь? В другое время Ричард бы отчитал нерадивого работника за халатность, ведь это было немыслимо: оставлять без присмотра судебный морг, давать возможность посторонним получить доступ к важнейшим материалам... но сегодня медику это сошло с рук. — Да. Я побуду здесь до твоего возвращения, — пообещал он. Оставшись в желанном одиночестве, он стянул простыню с обнажённого тела и самым тщательным образом его изучил. Он отметил всё, начиная от небольшого лишнего веса, варикозного расширения вен на икрах ног, аккуратных, явно обработанных в салоне, ногтей. Ни шрамов, ни татуировок, ни родимых пятен, только россыпь веснушек на плечах и груди. Как у Рида. Его интересовали только совпадения с Ридом. И их было предостаточно: рост, телосложение, размер стоп, кистей рук, половых органов, цвет и структура волос. Закончив осмотр тела, он вернулся к лицу и навис над ним, склонившись так низко, будто хотел поцеловать мёртвые, безвольные губы. Провёл рукой по волосам, тыльной стороной ладони погладил щёку, очень ласково и медленно, и снова приоткрыл рот Новака, погружая в него пальцы, чтобы снять пробу слюны. Он почти ощутимо вздрогнул от прикосновения к холодному, неподвижному языку, невольно сравнивая его с горячим, влажным и подвижным языком Гэвина, с которым соприкасались его собственные губы, пальцы, язык всего несколько часов назад. Он снял пробу, приложил влажные пальцы к своему языку и закрыл глаза... Когда вернулся медик, труп аккуратно был прикрыт простыней. А андроид смотрел на вошедшего испепеляющим взглядом. — Смерть от утопления? — поинтересовался он таким тоном, что эксперт едва не ойкнул, сразу догадавшись, что где-то допустил фатальную ошибку, за которую чёртов ридовский андроид устроит ему головомойку похлеще той, что случилась в самом начале их «приятного» знакомства. Но тот был краток и сразу дал подсказку: — HCN. Надеюсь, мне не нужно расшифровывать? — сурово спросил андроид и добавил совершенно по-ридовски: — Делай анализ, раздолбай. И Ричард вышел, оставив растерянного медика, который уже приготовился к буре. Ему сейчас было не до чтения нотаций, он хотел как можно быстрее найти Рида, чтобы выяснить, как так получилось, что он не узнал своего родного отца, когда увидел его тело на берегу Стони Крик. Возможно, они никогда не встречались до этого дня? Гэвин никогда не рассказывал об отце и даже не упоминал об этом человеке. Только о матери, к которой он питал нежную привязанность, которую он тщательно скрывал от посторонних. Ричард не злился на внезапное бегство Гэвина, наверняка ошеломлённого такой «встречей». Ему просто хотелось хоть чем-то помочь. Он отправил сообщение о результатах анализа Риду на телефон и взял на себя обязанность общения с родственниками Новака. Линда Новак восприняла известие о кончине своего супруга с поистине спартанским спокойствием. Она прибыла в управление вместе с сыном, вялым и безэмоциональным мужчиной лет тридцати с лишним. Впервые за всё время работы Ричард, проводивший допрос, чувствовал себя эмоционально вовлечённым. Это было не слишком профессионально. — Вы приёмный? — в лоб спросил он у Кайла, который слегка опешил от такой прямолинейности. — Какое это имеет значение? — сухо спросила миссис Новак, явно оскорблённая тем, что их опрашивает андроид, да ещё такой неделикатный. — Прямое, мэм. Для следствия важны все детали, — женщина поправила свою идеальную укладку, глядя в зеркальную стену. — Да, Стив усыновил Кайла после нашей свадьбы. Вы довольны? — Ваш род деятельности? — без паузы продолжил Ричард, обращаясь к Кайлу. Но за него снова ответила мать: — Он художник. — Живописец? — уточнил Ричард, а Кайл открыл было рот, но его снова опередили: — Он художник в широком смысле слова. — Ричард живо представил себе, как Гэвин бы закатил глаза под лоб, услышав такую формулировку. И слегка улыбнулся этой воображаемой гримасе, из-за чего Кайл посмотрел на андроида с лёгким недоумением. — Я обязан вас спросить: где вы были в ночь с девятнадцатого на двадцатое мая? — В самолёте, — надменно ответила Линда, — в девять утра мы приземлились в Уэйн Каунти. Мы возвращались из Франции. Были на выставке... — Понятно, мы проверим эту информацию, — оборвал её речь Ричард, — скажите, у вашего мужа были враги или кто-то, с кем он в последнее время конфликтовал? Угрозы, личная неприязнь? — Какая ерунда. С чего вы взяли, что у Стива были враги? — С того, что его отравили, миссис Новак. — Вы же говорили, что он утонул! — Линда побледнела, а Кайл собрал брови домиком, но больше никакой реакции от него не поступило. Видимо, вся его жизненная энергия уходила на то, чтобы просто дышать и моргать. — Технически смерть наступила от утопления, — спокойно ответил Ричард, — но до того, как ваш муж въехал в озеро на автомобиле, он потерял сознание. Видимо, он продолжал давить на педаль подачи топлива. Съехал с дорожки и оказался на берегу, а потом автомобиль направился в воду. — О господи, — Линда задумчиво произнесла, — если бы он не повернул к озеру, то мог бы остановиться и... И, убийство?! Это же неприемлемо! — Он умер бы от паралича дыхательного центра, — Ричард ответил только на первую часть её вопроса, внимательно посмотрел на Линду и повторил, — итак, вы утверждаете, что врагов у вашего мужа не было?❖
Гэвин в это же время дослушал рассказ Элис и только головой покачал. Мать Элис оказалась довольно предприимчивой особой и умудрилась добиться судебного решения, по которому Стив Новак был обязан выплачивать алименты на ребёнка. Стив отбрехался от матери Элис, заявив в телефонном разговоре, что он безработный наркоман, лежит в государственном хосписе и считает дни до смерти от гепатита. Приглашал её навестить умирающего. А после и вовсе умудрился прислать приглашение на гражданскую панихиду по себе. — И этот гандон должен был кругленькую сумму! Я точно знаю, этот покойничек с двенадцатого года в этих своих «Зелёных холмах»... — В «Зелёной долине», — автоматически поправил её Гэвин. — Да похер. Денег он там зашибал прилично, а сейчас и подавно. Ты видел его тачку? — Кстати о тачке, — Гэвин потёр лоб, собираясь с мыслями, — почему он уехал на твоей? — Чего? — уровень осведомлённости Элис поистине удручал, к тому же она всё время возвращалась мыслями к деньгам, которые ускользнули из её рук: — А можно эти денежки стрясти с жены? — Я бы на твоём месте не сильно надеялся, — предупредил Гэвин, — да и на наследство не сильно рассчитывай. Собирайся, поедем в участок, будешь писать объяснительную по поводу отца и машины. И постановление суда прихвати, пригодится. Я тебя снаружи подожду. И Гэвин вышел из квартиры на свежий воздух. У него от тяжёлых маслянистых запахов дешёвых ароматизаторов воздуха голова начинала болеть. Он облокотился о перила балкончика на галерее и достал телефон. Хотел позвонить Ричарду, но увидел сообщение и прошептал: — Да ты, блядь, шутишь, Рик... — но перезванивать не стал, потому что знал, что Рик так шутить точно не будет. Он прикусил большой палец, напряжённо обдумывая дальнейшие действия. Вернуться к Элис и продолжить допрос с пристрастием? Но у неё точно не было мотива травить отца. Эта девушка спала и видела, как Новак по доброй воле или по суду станет ей выплачивать денежки. А теперь ей ничего не светит... Он приоткрыл дверь и спросил Элис: — Слушай, а кто такой Том? — девушка появилась в дверях и предсказуемо пожала плечами. — Без понятия. — Ну конечно, кошечка. Спускайся к машине и жди меня там, я сейчас вернусь. Он спустился вниз и направился к домику администратора, на ходу набирая Ричарда: — Рик, пробей список жильцов в мотеле «Лунный свет». Мне нужен некий Том или Томас, хрен его знает, как правильно. Вроде старый дед, но это неточно. — Сделаю, — отозвался голос в трубке, который немного успокоил Рида, терявшего равновесие от творящейся чертовщины и череды самых невероятных совпадений. Администратор долго не открывал, а когда Рид едва не разломал тонкую, почти картонную дверь офиса, он выбрался из подсобки и заорал, что немедленно вызовет полицию. — А вызывай, мне тут подкрепление не помешает. И полицию нравов не забудь и госнаркоконтроль. Развёл бардак на вверенной территории, будешь отвечать по всей строгости. — Чего надо? — хмуро спросил администратор, наконец впустивший настойчивого гостя. — Мне водки с мартини, взболтать, но не смешивать. Сам-то как думаешь, что мне от тебя надо? Список жильцов где? — Администратор почесал в затылке и поплёлся к стойке. Копался так долго, что Ричард, конечно же, его опередил. — Томас Томпсон. Семидесяти двух лет. Вдовец. Поселился в мотеле пятого мая текущего года. Имеются судимости. — Так, так, так, что там у него? — Гэвин отошёл от стойки к выходу, чувствуя, что они в двух шагах от разгадки. — Был осуждён за мошенничество при продаже автотранспортных средств. Это было тридцать пять лет назад. — Мимо, — поморщился Гэвин, но Ричард продолжил: — И совсем недавно. Осуждён за нарушение правил захоронения. — Что?! Он в похоронном агентстве, что ли, работал? — Нет. Он похоронил жену на своей земле. Что-то вроде семейного кладбища. — А кто истец в этом деле? — и Ричард произнёс ответ, который, как казалось Гэвину, всё расставил по своим местам: — Похоронное бюро «Зелёная долина». — Пиздец... — Солидарен. Вызвать поддержку? — Ага, и спецназ, Рик. Отряд морских котиков и поддержку вертолётами с воздуха, — и выдохнув, сказал уже спокойнее, — это дед на восьмом десятке, я справлюсь, не переживай. — Буду ждать новостей, — голос Ричарда показался каким-то непривычно тёплым, но Гэвину некогда было об этом задумываться. Он оглянулся на неповоротливого администратора, который слушал его разговор, приоткрыв рот, и вид имел довольно глупый. — Ну что, нашёл? В каком номере Томпсон проживает? Запасные ключи есть? — В одиннадцатом. — Гэвин забрал дубликаты ключей и рысцой пересёк парковку, попутно отметив, что Элис до сих пор не вышла. Ключи ему не понадобились. Едва он успел стукнуть в дверь, как она приоткрылась, и из номера выглянул седой жилистый мужик, похожий на филина из-за густых, кустистых бровей над блеклыми серыми глазами. На его лице с правой стороны Гэвин заметил большой свежий синяк. — Мистер Томпсон? — Я Томпсон, — не стал запираться старик, а Гэвин помаячил значком. Он ожидал любых вопросов, кроме того, который ему немедленно был задан: — Сдох? — Сильно похоже на то, — ответил Гэвин, предчувствуя любопытнейший разговор. И он вошёл в номер Томпсона, цепким взглядом оценивая неуютную, казённую атмосферу этого жилья для самых бедных и отчаявшихся. — Ну и свинья ты, дед, — не удержался Гэвин, который в своей холостяцкой квартире пытался поддерживать хотя бы видимость порядка. Здесь же всё было перевёрнуто вверх дном. — А ты не суди книгу по обложке, сынок, — Томпсон с кряхтением уселся в продавленное кресло и с облегчением вытянул худые ноги, — прибраться я не успел. Да, наверное, и не придётся уже. — Скорее всего не придётся, — подтвердил Гэвин, присаживаясь за стол, — ну так что, дедуля? У меня сегодня акция «Подпиши чистосердечное признание и не еби мозг детективу». Участвовать будешь? Если да, то тебе полагаются лояльное отношение и прохладительные напитки по требованию. — Какое ещё признание? — с хитроватой гримасой спросил Томпсон. — В чём? — В убийстве Стива Новака. — Он сам себя убил. Своей жадностью. — Ещё один философ-теоретик на мою голову. Ну это ты судье расскажешь, дедуля, они вместе с судом присяжных очень любят такие истории, а мне вот недосуг, извини. — Гэвин пододвинул к Томпсону телефон с заключением о смерти, присланное Ричардом: — Видишь, чёрным по белому написано: «отравление синильной кислотой, подмешанной к безалкогольному напитку». — И что? Это был мой «Доктор Пеппер». Специально приготовленный. Новак, пускай он горит в аду, увидел, как я резал его шины на парковке. Убежать мне не удалось, и он вломился в квартиру, — дед обвёл своё обиталище жестом, — ох и орал он. Как резаный. А кулачищи у него тяжёлые. Были... Дед усмехнулся и раскрыл ворот полосатой рубашки: на плече был ещё один большой кровоподтёк. — И давно ты перешёл на газировку с бодрящим привкусом синильной кислоты? — осведомился Гэвин. — С тех пор как узнал, что моя жизнь накрылась большой манденью из-за одного жадного мудака. Ты, наверное, не знаешь, мальчик. Но Новак мне задолжал не раз и не два. «Догадываюсь, что не только тебе, Томас», — подумал Гэвин и включил диктофон. — Всё началось тридцать пять лет назад, когда он пришёл работать ко мне в офис по продаже подержанных автомобилей. Подделывал документы без моего ведома, продавал тачки, которые только на разбор и годились. За две недели работы он уничтожил мой бизнес. Я и опомниться не успел. Пришлось продать всё, что было, и влезть в долги, чтобы расплатиться по исковым заявлениям. Тогда у моей жены и случился первый инфаркт. — Вот что бывает, когда берёшь сотрудника без рекомендаций, — наставительно заметил Гэвин, но Томпсон пропустил реплику мимо ушей. — Она умерла у меня на руках через год. Я похоронил её на лугу за домом. Посадил там клён, она их любила... — То самое незаконное захоронение? — То самое. Я глазам своим не поверил, когда Новак появился на пороге, чтобы купить мой дом. Дал ему от ворот поворот. Решил отомстить. Хотя он предлагал кругленькую сумму, больше, чем соседям. Мне бы хватило до конца жизни. Но я хотел его помучить. Ждал, что он вспомнит мистера Томпсона, которого он подставил. — Но он не вспомнил. — Томпсон равнодушно пожал плечами. — Нет, а потом суд. Я лишился дома. Могилу раскопали, Сару увезли в мешке на окраину старого кладбища, а у меня не осталось денег, чтобы заплатить за приличное надгробие. Клён и тот спилили. Вот так я «отомстил» Новаку. Переехал в эту дыру, стал жить на пособие. А потом решил, что хрен с ней, с такой жизнью. — Способ какой-то уж слишком занятный ты выбрал, дедуля. — О вкусах не спорят. А я всегда любил «Доктор Пеппер». Отраву достал через знакомого, он на ферме работает. Собирался вкусить, так сказать... — И тут приехал Новак? — дед затряс головой. — Я думал, он ко мне. Подошёл поговорить к этому ублюдку, а он меня послал и к местной шалашовке отправился. — Гэвин цыкнул на слово «шалашовка» применительно к Элис, но больше ничего не добавил. Выслушал рассказ до конца. И как Томпсон, вооружившись столовым ножом, кромсал шины, и как его застал за этим занятием разъярённый Новак. Как вломился вслед за дедом в номер и избил его, а после... прихватил полную бутылку газировки, которая стояла на столе, дожидаясь, пока Томпсон соберётся с духом и насладится оригинальным вкусом легендарного напитка в последний раз. — Забрал и вышел, а я не стал останавливать. Вот и все дела. Через час он сел в машину своей шлюхи и укатил куда-то. — А тебя не смущает, дедуля, что «шлюха» тоже могла глотнуть твоего пойла? — зло поинтересовался Гэвин. — Не глотнула же. — дед встал с места. — Ну что, мне собираться или как?❖
Гэвин привёз в участок Томпсона и Элис. Включил запись допроса Новаков и взглянул на Ричарда в тот момент, когда на записи Ричард задал вопрос Кайлу: «Вы приёмный?» В глазах Ричарда он прочитал ответ на свой вопрос. — И когда ты понял? Что Новак — это... — Когда его увидел. Вы очень похожи, Гэвин. — Лицо детектива болезненно скривилось, и он прошипел: — Надеюсь, ты сейчас пошутил, Рик... — и Рид с горькой усмешкой подытожил, — моего папашку погубила жажда наживы, ебливость и любовь к «Доктору Пепперу». Не могу сказать, что это самый худший пример для подражания, но я ожидал чего-то более... Воодушевляющего. — Ты же не думал, что он астронавт? — Нет. Я думал, что он редкостный уёбок. Жаль, что я оказался прав на все двести процентов. В коридоре он заметил Элис и, бросив Ричарду «Подожди меня», догнал сестру и остановил её. — Чего ещё? — недовольно спросила она, злясь на то, что потеряла впустую два часа. — Пообщаться. — Пффф... Давай выкладывай быстрее, что тебе нужно, и я пошла. Некогда мне прохлаждаться, надо на жизнь зарабатывать. — На жизнь? Надо сказать, паршивую жизнь ты себе устроила, кошечка, — откровенно, но довольно мягко заметил Гэвин, — ну помаешься ты год, ну второй с такой «профессией» и привычками. А дальше будет вот что: в двадцать пять ты будешь выглядеть на сорок и тебя к себе даже дальнобойщики не подпустят ради трёхдолларового отсоса. В сорок сдохнешь, и тебя похоронят в самом дешёвом деревянном ящике, будешь лежать под плитой с номером без имени. А имя у тебя красивое. Жаль, кошечка. Но Элис на это только фыркнула и презрительно спросила: — А ты что мне предлагаешь? В официантки идти? Объедки подбирать за всякой шушерой в придорожных кафешках? — А что плохого быть официанткой? — удивился Гэвин, но он понял, что их разговор — это напрасная потеря времени, поэтому просто предложил, вытаскивая визитку с телефоном: — А ты всё-таки подумай, Элис. И звони мне, если что-то будет нужно, если тебе нужны деньги... — Да, да, бывай, детектив Рид, — она взяла визитку, развернулась и пошла, покачиваясь на высоких каблуках. Ещё свежая, с грубой и бесшабашной привлекательностью молодости, заставляющая на себя оборачиваться мужчин-посетителей. Кому-то мимоходом улыбнулась, а когда вышла на улицу, тихо процедила: — Да пошёл ты, доброжелатель хуев... — Она глянула на телефон. Там была пара сообщений от клиентов. С большими деньгами ей ничего не обломилось, надо было позаботиться хотя бы о текущих расходах. Визитка детектива Гэвина Рида полетела в ближайшую мусорную урну. Гэвин задумчиво посмотрел ей вслед, покусывая нижнюю губу. Ему было муторно на душе, и он не знал, как развеять это гнетущее впечатление. В задумчивости он вернулся к Ричарду, и, когда они поехали на новый вызов, андроид, желая отвлечь детектива от мрачных мыслей, продолжил знакомить его с вопросами теста: — Роджер — продавец в пивоваренной компании. Он продал пиво Мэри, которой исполнилось двадцать лет. Она предъявила ему поддельное водительское удостоверение, уверяя, что ей уже исполнилось двадцать два года. В этой ситуации Роджер: А) Совершил незаконное обращение с несовершеннолетним 1-й степени. Б) Не совершил преступления... — Как думаешь, мне стоит позвонить матери? Ричард замолчал, пытаясь выбрать правильный ответ на этот вопрос, и понял, что это довольно сложно. И поскольку молчание затянулось, Гэвин вздохнул и сказал: — Вот и я не знаю. Что там тебе подсказывает твоя логика? — Логика подсказывает, что её следует уведомить об этом. Но вряд ли ей будет приятна такая новость, Гэвин. — А тебе-то откуда знать? — Гэвин поморщился. — Ты с моей матерью не знаком. Может, она обрадуется и приедет плюнуть на его могилу на глазах у законной жены. Как тебе такой вариант? — Это вряд ли, — и, отвечая на немой вопрос Гэвина, Ричард пояснил, — я думаю, что у неё есть как минимум одна серьёзная причина быть ему благодарной. — Это ещё какая? — разозлённо спросил Рид, вспоминая, как этот богатый уёбок, наделавший детей по всему округу, усыновил никчёмного и бездарного идиота Кайла, только потому что тот был сынком богатой стервы Линды. За что должна была быть ему благодарна официантка Дэбора Рид, долгие годы без единой жалобы тянувшая на себе весь быт и сына-раздолбая, он даже представить не мог. Но Ричард посмотрел на него как на дурака и кратко пояснил свою мысль, заставив Гэвина отвернуться от него, чтобы скрыть смущение, и гнев, и кучу других противоречивых, кипящих в нём чувств: — Ты, Гэвин. Ты эта причина.❖
На чинных и роскошных поминках в доме Новаков собрался цвет детройтского общества. Обещал приехать даже мэр со своей супругой. Подавали хот-доги из мраморного мяса, так любимые покойным Стивом, утиный салат с цитрусовой заправкой, икру, сырное ассорти с разнообразными заправками и европейские вина на любой вкус — от сухого и строгого рислинга до портвейна из Дору. Двери почти не закрывались, и каждые пять минут к дому подъезжали то новые гости, то доставщики траурных корзин с лентами, цветами и записками. С утренней почтой прибыли новые выпуски городских газет, где сообщалось о трагической кончине Стива Новака, мецената и общественного деятеля, директора компании «Зелёная долина», от инсульта. Похороны проходили на новом кладбище «Ханаан», в живописном и тихом месте, под кронами вековых сосен и так далее и тому подобное, фотографии чудесного кладбища и трогательных моментов прощания прилагались. Хозяйке привезли послание от мэра вместе с охапкой одуряюще пахнущих белых лилий, она поджала губы и пробежала глазами текст соболезнования на перламутровой карточке. Мэр также приносил извинения за своё отсутствие в связи с неотложными делами в городе. — Миссис Новак, куда поставить эти цветы? — спросила горничная-андроид, но Линда раздражённо махнула на неё, разъярённая тем, что её главные гости не приедут. Это был такой удар по её самолюбию и престижу компании. Понятливая горничная не стала досаждать хозяйке и отнесла обе корзины во вторую гостиную. Она поставила маленький, на удивление скромный и наивный букетик из синих ирисов и жёлтых тюльпанов на этажерку у окна, а пышный букет из строгих белых роз, терпко пахнущих зеленью, немного поодаль, на каминную полку. Оба букета были присланы без записок, от анонимных отправителей.