Детройтский сувенир

Я весь перед тобой, я ничего не скрыл. Сплин

Т И Ш И Н А

      Только короткий переливчатый всхлип колокольчика, потревоженного лёгким ветерком, разносится по саду.       Тихий шёпот листвы вторит его короткой песне, и снова всё замирает.       Так тихо, что слышно, как слетает розовый лепесток и касается зеркальной глади озера.       Покой и равновесие.

…К А Л И Б Р О В К А… …П Р О В Е Р К А… С И С Т Е М… …П О И С К… О Ш И Б О К…

      Крис Миллер перестал жевать, забыв о своём замечательном домашнем сэндвиче с ветчиной, да так и застыл с открытым ртом, пытаясь понять, всё ли правильно он расслышал. Офицеры, стоявшие рядом, тоже насторожились и подались вперёд, а значит, Крису не померещилось. К Тине Чэнь действительно подошёл андроид детектива Рида и, слегка наклонив голову набок, держа руки строго по швам, самым невозмутимым тоном спросил у неё:       — Офицер Чэнь, что вы делаете сегодня вечером?       Тина, услышав за спиной сдержанное фырканье, грозящее перерасти в неприличный гогот, предложила RK900 отойти в более спокойное место для разговора. Она хоть и была смущена этим странным обращением, которое напоминало прелюдию к приглашению на романтический ужин, но сразу сообразила, в чём тут дело, в отличие от тех болванов стоеросовых, которые сейчас давились смехом за их спинами. Они вместе вышли из кафетерия, сопровождаемые пристальными и насмешливыми взглядами коллег.       — Слушаю тебя, Ричард, — сказала она, когда удалось найти относительно уединённое место в дальней части коридора, почти у самого пожарного выхода.       — Мне нужно, чтобы вы навестили детектива Рида, — Ричард произнёс это таким голосом, что Тине его слова мало напоминали вежливую просьбу.       Скорее это казалось предписанием, и первой реакцией было невольное раздражение. Андроид смел говорить ей, офицеру полиции, что делать, почти что командовал.       — А ты… — начала она, не скрывая своих эмоций, но почти сразу остановилась.       Тина не слишком вникала в перипетии взаимоотношений напарников, но если неразлучный с Гэвином андроид не мог сам к нему зайти, то причина должна была быть веской. К тому же ей вдруг стало немного неловко. Она сама могла бы догадаться навестить Гэвина после всего, что случилось, а не надеяться, что за всех будет отдуваться капитан Фаулер. Который, к слову, кажется, тоже не приехал в больницу, отделавшись телефонным разговором. Они все были заняты своими делами, и никто не удосужился поддержать Рида после всего, что с ним случилось. Конечно, Гэвин заявил, что приезжать не требуется, что у него всё замечательно и он желает отдохнуть от надоевших физиономий коллег. Но что ещё мог сказать Рид? Он вечно выпендривался, строя из себя крутого мужика, которого ничем не проймёшь. Такой придурок…       — Да, конечно, Ричард, — пообещала она в ответ на внимательный взгляд андроида, — я заеду к нему сегодня после смены. Нужно что-то передать от тебя?       — Нет. Благодарю вас, офицер Чэнь.       И они без лишних слов разошлись каждый по своим делам. Тина — обратно к ребятам, которые начали скалить зубы при её появлении и шутить про «идеального парня, которого наконец-то не стыдно будет показать маме», а Ричард направился в кабинет капитана Фаулера.       — Так значит, хочешь поработать пока один? — спросил Фаулер, пристально и подозрительно вглядываясь в каменное лицо андроида, который в памятный февральский отпуск Рида устроил капитану такое незабываемое шоу, что пришлось срочно вызывать детектива обратно.       Втайне Фаулер немного опасался повторения приступа бурной деятельности, темп которой никто, кроме Рида, выдержать не мог. Но RK900 его буквально огорошил своим смиренным видом и рационализаторским предложением, которое не требовало от начальника лишних телодвижений.       — Так точно, сэр, — подтвердил Ричард своё похвальное желание приносить пользу в одиночку в это непростое для департамента время.       — Что ж. — Расслабившийся Джеффри решил, что ему сейчас не до игр в строгого начальника, да и Ричард уже не первый день пахал на управление. Давно пора было перейти к менее официальному тону, но это непроницаемое лицо и короткие безэмоциональные ответы вечно сбивали с толку. И тем не менее Фаулер сказал начистоту, почти что по-дружески: — Врать не буду, мне не хочется, чтобы ты шатался без дела, пока Рид… Пока Гэвин отдыхает и приходит в норму. Так что с сегодняшнего дня и до конца его отпуска ты работаешь один. Но при условии…       — Да, конечно. Раскрытые дела будут оформлены на другого сотрудника, — немедленно согласился понятливый Ричард.       Фаулеру только оставалось порадоваться, что не пришлось поднимать щекотливую тему правового статуса андроида из Киберлайф. С Коннором и другими девиантами такой мороки не было, их он мог оформить как сотрудников или, на худой конец, как консультантов, работающих сдельно. А вот с этими, добровольно оставшимися в статусе машин… Фаулер ещё раз уточнил, поскольку ему всё-таки было как-то неловко свешивать работу на Ричарда и ничего не давать взамен.       — Уверен, что не нужен временный напарник?       — Нет, — немедленно отозвался Ричард, — я предпочёл бы работать в одиночку.       — Будь по-твоему. Кстати, — Фаулер жестом остановил Ричарда, повернувшегося в сторону выхода, — как там Рид? Я звонил в больницу, но сам знаешь… Он же хрен что скажет по-человечески.       — У детектива Рида всё отлично. Думаю, что он сможет скоро вернуться к своей работе, — уверенно ответил андроид.       Когда он исчез из поля зрения, Фаулер попытался вернуться к своим неотложным делам, но невольно призадумался. У него была привычка каждого хорошего начальника наблюдать за подчинёнными и изучать их характеры, склонности, привычки. Так было проще с ними работать. Зная слабости или сильные стороны, легче управлять командой и грамотно организовывать сложный рабочий процесс. И хотя анализировать особенности психики андроидов было не по его части, он всё-таки успел подметить что-то странное в этом идеально работающем механизме. Какой-то изъян, незаметный невнимательному или равнодушному взгляду. А Джеффри Фаулер не был равнодушным или невнимательным. Он желал знать всё, что творится под крышей департамента. Во сколько вчера лёг спать Крис, удачно ли прошло очередное первое свидание Тины и не беспокоит ли Бэна изжога? Из этих мелких бытовых событий их частной жизни складывалась картина рабочего дня в участке.       Фаулер знал, что после этой дикой истории с похищением двух офицеров полиции придётся изрядно потрудиться над восстановлением прежней атмосферы в офисе. А после разговора с андроидом ему показалось, что не только Риду теперь потребуется его пристальное внимание.       — Разберёмся, — ворчливо пообещал он сам себе, вздыхая от неприятного предчувствия ещё одной свалившейся на него проблемы.

❖

      Гэвин измучился за эти пару дней. Будь его воля, то сразу после выписки он бы поехал на работу. Предписание отдыхать и набираться сил казалось ему какой-то злой насмешкой. Как тут отдохнёшь, если, закрывая глаза, он сразу мысленно переносился в земляную яму, а потом, вздрагивая от этого неизменно повторяющегося кошмара, просыпался и долго не мог понять, где он находится. Осознание того, что он у себя дома, спит на диване, уступив кровать гостившей у него матери, приходило не сразу. Гэвин лежал с открытыми глазами, ошарашенно пялясь в смутно белеющий потолок, и пытался восстановить дыхание после приступа панического удушья и паралича, который сковывал всё его тело, не давая пошевелиться.       Ночи превращались в изощрённую пытку. Он погружался в беспокойный и короткий сон, полный пережитого ужаса, и ему всё время казалось, что нет никакого старого и привычного скрипучего дивана, знакомой квартиры и матери, которая взяла три дня отгулов, чтобы побыть с ним рядом. Что всё это ему снится и со всех сторон на него надвигались земляные стены, и не было никакого просвета или надежды на спасение. Что между ним и миром живых футы грунта с плотно переплетёнными корнями деревьев, и вырваться он не сможет никогда и ни за что. Его найдут слишком поздно или не найдут никогда, и его лицо, обращённое в тёмное ничто, будет истлевать, обнажая лицевые кости, провалы глазниц и носа. А его сознание будет навечно приковано к душной и пропахшей тлением темноте. Гэвин снова чувствовал, как страх липкой, приставучей мерзостью заползал в самую душу.       Никогда прежде он не испытывал такого ужаса, который он не мог отогнать от себя, как ни старался. Наверное, стоило воспользоваться услугами психолога из департамента. Но он наотрез отказался и отказал бы ещё раз, если бы ему предложили. Он хотел справиться сам. Без посторонней помощи. Да и распинаться о своих проблемах перед каким-нибудь пафосным умником с дипломом он не хотел.       За рваным сном и изматывающей ночью приходило лучезарное июньское утро, которое тоже, вопреки всему, не радовало. Он с отвращением разглядывал своё осунувшееся лицо в зеркале над раковиной. Брился, чистил зубы, аккуратно приглаживал волосы и послушно шёл завтракать, хотя больше всего ему сейчас хотелось бежать из дома со всех ног. Сесть в тачку и ехать на первый попавшийся вызов, бегать за ворами колесных дисков, ломать двери, рискуя нарваться на озверевших нелегалов, препираться с наглой шпаной в гетто. Забыть за мельтешением лиц и улиц, за воем сирен, за грохотом радиопомех всё, что случилось с ним. Работа казалась ему спасательным кругом, чем-то привычным, до одурения знакомым. За неё можно было ухватиться. Уработаться до потери сознания, приплестись домой после бесконечной, адски тяжёлой смены где-то в пять утра, упасть мордой вниз, не раздеваясь, и не видеть снов ни дурных, ни хороших. Он бы, пожалуй, позвонил Фаулеру, наврал, что всё у него отлично, рёбра не болят, а его железная башка пережила приключение без последствий, и тот не стал бы сопротивляться. Но как объяснить матери эту спешку?       К тому же на работе его ждал не только Фаулер и не только гора дел. Там ещё был Ричард.       Ричард, который упорно молчал после их последней встречи. Не звонил, не присылал отчётов или привычных коротких сообщений по любому поводу. Ничего не спрашивал. Не интересовался самочувствием. Не ломился в квартиру, игнорируя все протесты, ругань и угрозы. Хотя Гэвин ждал именно такого поведения: чрезмерной заботы, постоянного присутствия, утомительных нравоучений. А теперь эта долгожданная тишина в эфире оказалась такой же мучительной, как и ощущение ночного удушья. Гэвин не знал, почему это его так беспокоило. Но перестать думать о Ричарде не получалось. Работа и андроид были теперь слиты в сознании Гэвина воедино. Он не мог вспомнить, как ему работалось до прихода RK900 в департамент. Он по-честному пытался вспомнить, как обстояли дела ДО эпохи Ричарда.       Да, он вёл дела, ездил на вызовы, худо-бедно раскрывал преступления, крутился как мог. Но, работая плечом к плечу с этой машиной, он вдруг понял, что способен на большее, и азарт работы теперь был слаще любого отдыха, а каждое новое успешно раскрытое дело давало его алчной до внимания и одобрения душе очередной повод порадоваться.       «Почему?» — спрашивал Гэвин, пытаясь снять с себя вину за то, что случилось. Поверить в то, что андроид в состоянии по-человечески оскорбиться, он не мог. Только не Ричард, которому эмоциональные всплески и сумасшедшие перепады настроения напарника никогда не доставляли видимого дискомфорта. Может, он просто подчинился прямому и однозначному приказу «держаться подальше»? Может, просто давал передышку? Решил устроить Гэвину долгожданный отдых от своего общества? Если так, то он выбрал не слишком-то подходящее время. Глупый андроид. Всё у него невпопад… Лезет в душу, когда Гэвину хочется побыть одному, и пропадает, когда…       Но если уж быть откровенным, то Гэвин и сам не понял, что на него нашло тогда в палате. Сначала он страшно злился на Ричарда, потом, когда страх перед позорным разоблачением отступил, он немного остыл. А уже дома, против собственной воли вспоминая эту отвратительную сцену, думал, что, возможно, не стоило так резко себя вести с этим назойливым, чрезмерно старательным андроидом. Надо же… Съездил в Тэйлор. Развлекал по дороге маму своими глупыми андроидскими историями. Гэвин никак не мог себе представить Ричарда в роли весёлого собеседника, но Дэбора несколько раз упоминала о нём:       — Ричард сказал, что у тебя очень милые соседи. Ричард сказал, что ты собираешься сдавать экзамен. Ричард сказал, что ты бросаешь курить…       Удивительно много всего успел сказать чёртов Ричард за время их короткой поездки. И всё это была какая-то незначительная, но позитивная чушь. Как будто он про кого-то другого ей рассказывал. Не про Гэвина. Или про какого-то Гэвина, которого Ричард выдумал на ходу. Образцового детектива и отличного парня. Зачем? Ответ приходил сам собой, но он был какой-то странный, не вяжущийся с обликом Ричарда. Ричард, желающий развеселить, отвлечь, успокоить, порадовать маму рассказами о её хорошем сыне.       «Пиздабол-затейник, трепло киберлайфовское», — думал Гэвин каждый раз, когда мать упоминала имя андроида. Но эти короткие факты, которые представляли Рида в новом для него самого свете, успокаивали. Никаких грязных тайн, никаких мерзких намёков на их настоящие взаимоотношения. Может быть, и вправду Рид зря на него наорал. И поэтому Ричард решил не трогать больше бешеного детектива. Может, он сам сейчас от него отдыхает, устав от бесконечной брани, капризов и немотивированной агрессии? Это гораздо больше походило на правду.       Рид тупо взглянул на экран телефона, не ожидая увидеть новых сообщений. Так и было: ноль входящих. Он покрутил его в руках. Спрятал. Через минуту снова достал. Начал набирать текст. Стёр. Задумался.       — Гэвин? — позвали его с кухни, он сразу бросил телефон, зная, что всё равно ничего умного не напишет, и поплёлся завтракать.       Восхитительные ароматные вафли, облитые шоколадом, медленно остывали на столе. Гэвин, как ни старался, не мог себя заставить нормально позавтракать. Он выпил полчашки кофе. Поковырял вилкой в тарелке с аппетитным омлетом.       — Я попозже поем, мам.       Она кивнула понимающе. Предложила ему прогуляться, и Гэвин вспомнил, что давно не курил, а в доме сигарет не было. Вышел за куревом, да так и не купил. Почему-то вспомнил о том, что последнюю купленную пачку бессовестно умыкнул из его кармана Ричард. И наверняка выбросил, зараза. И курить почему-то резко расхотелось. Вот бы обрадовался сейчас напарник, увидев, как вместо ненавистных сигарет Гэвин ожесточённо расправляется с упаковкой желейных бобов. Как какой-нибудь школьник-сладкоежка.       — Надеюсь, ты доволен, Ричард, — давясь бобами, зло пробубнил Гэвин.

❖

      Ричард, оставшийся в одиночестве, без своего напарника, погрузился в активную работу, и наравне с другими полицейскими-андроидами он патрулировал улицы круглосуточно. Это была простая, незатейливая работа, единственной сложностью которой было предвзятое отношение гражданских лиц к детективу-андроиду. Он выслушивал оскорбления, обвинения в коррумпированности полиции, в несправедливости, в заговоре против людей. Причём на сторону мелких воров, хулиганов, бегунков, сбывающих наркоту на улицах, любителей распускать руки вставали свидетели и даже потерпевшие. Просто потому, что все они были людьми, а он был машиной, их врагом. Андроидом, который работал на правительство, сдавшееся под натиском девиантов.       Когда рядом был Рид, он молниеносно пресекал эти ненужные разговоры, умудряясь перехватить инициативу даже у самых красноречивых ксенофобов. Он всегда играл роль главного, а Ричард, чтобы лишний раз не раздражать людей, представлялся послушным инструментом, машиной, не имеющей собственной воли, которая ни шагу не сделает без приказа. Это работало чудесно. Вид смирного андроида, беспрекословно подчиняющегося командам человека, успокаивал и создавал ощущение порядка. А Гэвин для особо упёртых особо подчёркивал низкий статус напарника: «Он даже не девиант». И можно было без особых проблем включаться в работу после того, как градус человеческого неудовольствия снижался до приемлемого уровня. «Не девиант» — значит не претендует на права; «не девиант» знает своё место.       Сейчас Ричард был вынужден тратить уйму времени на уговоры, внушение, на то, чтобы втереться в доверие к каждому жалкому отщепенцу, к любой истеричной свидетельнице, которая не желала с ним общаться и требовала присутствия человека-полицейского. Приходилось начинать со стандартных отговорок:       — Мэм, человеческих ресурсов пока не хватает для обработки всех вызовов. Моей квалификации достаточно для того, чтобы вам помочь…       У него отлично получалось разговорить свидетелей, но это была совершенно бесполезная трата ресурса времени. Никакой логики в том, чтобы отказывать андроиду в проведении расследования или оказании помощи потерпевшим, не было. Это был страх, упрямство, отвращение к нему. Его протянутую руку отвергали. Он был изгоем. Презираемым и ненавистным существом. Чужаком, который воплощал все их худшие страхи. Рид был прав, когда говорил, что сам вид андроида-детектива для многих как пощёчина.       Антипатия, нелюбовь или откровенная ненависть RK900 ничуть не смущала. Но тот факт, что он был приспособлен к налаживанию и установлению контактов, не отменял его нежелание лишний раз вступать в это взаимодействие. И когда он после очередной эпопеи с опросом свидетелей уличной разборки прослушал сообщения, то сознательно пропустил все вызовы, где нужно было повторять этот подвиг, сызнова начиная объясняться и извиняться.       — Код 10-74. Ограбление на Лоуэлл-роуд…       — Код 10-31. Вооружённое нападение на Флэт Рок…       — Код 10-1000. Аттика, обстрелян автомобиль, есть раненые…       — Код 10-55d. Запад-Джефферсон, на берегу реки Руж обнаружено тело неизвестной женщины…       «Мёртвых не надо уговаривать, а живые захотят, чтобы её быстрее увезли. Вероятно, они не станут тратить моё время», — немедленно отметил RK900 и без каких-либо сомнений проигнорировал все предыдущие сигналы. Он принял последний вызов, сообщив, что готов работать.       Место на карте было обозначено как берег реки Руж. Пока RK900 добирался до пункта назначения, он ради развлечения стал строить предположения, не имея никаких точных данных о личности мёртвой женщины или причине её смерти. Перебрал варианты с самоубийством, с убийством на почве ревности, местью, криминальными разборками, а потом вспомнил, что таким бесполезным занятием, как угадывание причины смерти до приезда на место, очень любит заниматься Рид. Гэвин обожал придумывать красочные зарисовки на тему «А убил В, потому что…». И конечно же немедленно пересказывал их Ричарду, подражая голосам героев, как в импровизированном кукольном театре:       — Она его любила со средней школы, сделала ради него операцию по увеличению груди и набила тату с его именем на жопе. А он нашёл себе тощую стервозную тёлку с тремя детьми и надумал переехать в Кливленд. А она ему такая назначает последнее свидание типа для прощального перепихона, а потом: «Дорогой, если ты меня бросишь, я напишу анонимное заявление о том, что ты педофил, и твоя кливлендская шлюха тебя бросит». Ну ты сам знаешь, пока будут разбираться, педофил или не педофил, репутация проёбана. Ну а он горячий парень, не стерпел, вломил ей, а она башкой прямо о стеклянную столешницу и…       — Ты что, пересказываешь сюжет какого-то фильма? — уточнял Ричард, и Рид дулся на то, что его прервали на самом интересном месте…       «Теперь я копирую его привычки. Почему?»       Ричард провёл диагностику сразу же после посещения больницы и… инцидента. Он упорядочил все факты, сделал выводы, отсеял всё лишнее. В саду Дзен, стоя в одиночестве на мосту над спокойной водной гладью, он тщательно и скрупулёзно изучал все детали его взаимодействия с напарником. Искал ошибку и нашёл её довольно быстро.

З А В И С И М О С Т Ь

      Её нельзя было игнорировать. Но он игнорировал. Месяцами. Слишком долго, чтобы это не превратилось в проблему.       Его задача была наработать опыт практического взаимодействия при расследовании уголовных преступлений. Обогатить базу Киберлайф, дать возможность усовершенствовать систему, показать собственную эффективность и успешную работу в сотрудничестве с человеком. Безусловно, задачи по продвижению и разработке линейки RK900 отодвинулись не на второй и даже не на десятый план. Блестящая перспектива запуска новых моделей для работы в государственных структурах, месяцы напряжённой работы над прототипом, длительный этап подготовки и тестирование предыдущего образца серии RK800 обернулись для Киберлайф настоящей катастрофой. Компания была в кризисе. Страна была в кризисе. Больше миллиона новых граждан вместо миллиона послушных машин. Кому в этом хаосе было дело до новых разработок корпорации, ресурс доверия к которой колебался в области отрицательных величин? Кто поверит компании, которая вместо безупречной бытовой и военной техники вдруг создала целую новую расу. Создала машин, которые сами провозгласили себя живыми?       И кому в этом новом мире была нужна новая модель андроида? Единственного, который мог бы стать первым из многих тысяч. Мог бы. Но остался один, потому что появился не в то время. А теперь его даже продать нельзя было.       Но разве это было поводом останавливать начатую работу? Работу, для которой он был создан и которая имела одну цель: дать органам правопорядка новый, идеальный инструмент, позволяющий снизить угрожающе высокий процент нераскрытых дел, повысить эффективность работы отделений по всей стране. Инструмент, который даже в неумелых руках мог работать на улучшение показателей. RK900 был универсален, способен на контакт с представителями любых политических и религиозных взглядов, вне зависимости от пола, возраста, интеллектуальных способностей или культурного бэкграунда. Проблема же заключалась в том, что он предпочитал тесно контактировать только с одним представителем человечества, а всех остальных только терпел ради выполнения задачи.       Ошибка в программе? Сбой? Почему этот человек, которого он выбрал для реализации своей программы, стал для него так важен?       Детектив Гэвин Рид. Поверхностный анализ не выявлял никаких выдающихся черт характера, умений или уникальных навыков. Среднестатистический работник. Очень среднестатистический. В меру безответственный. Без меры конфликтный. Склонный к нарушениям всех степеней и готовый оправдывать свои служебные правонарушения сотней нелепых причин. Возможно, RK900 не стал бы настаивать на работе именно с этим детективом, если бы не его поведение при первой встрече.       Это был просто потрясающий образец. Попытка применения силы в первые минуты контакта. Немедленное отступление после того, как андроид дал ему отпор. Внезапный переход к дипломатическим переговорам и предложение компромисса. Как будто такой формат общения был для него в порядке вещей. Впечатление усилило сокрытие от начальства факта физического воздействия со стороны андроида. Цель этого молчания? Неясна.       Итого, Рид был агрессивен, предвзят, груб, изворотлив, лжив, склонен к перекладыванию ответственности на других, ненадёжен.

ИДЕАЛЕН

      Создать из такого напарника образец хорошего, высокоэффективного сотрудника департамента Детройта — это была задача, над которой RK900 начал работать немедленно, не желая выпускать из рук этот великолепный экземпляр. И, похоже, слишком увлёкся, применив весь свой арсенал, предназначенный для налаживания стабильной социальной и эмоциональной связи.       «Рид не должен получить физических увечий, он мне нужен», — обозначал задачу RK900. И Рид немедленно влипал в неприятности, грозившие ему пресловутыми увечьями. Приходилось усиленно контролировать потенциально опасное поведение детектива, который демонстрировал нездоровую склонность к риску. Сдерживать, оберегать, избегать слишком опасных заданий. В ущерб основной работе.       «Рид должен работать со мной в команде». — И Рид старался обвести вокруг пальца своего надзирателя. Он без всякого стеснения удирал от него при первой же возможности. А на требование объяснить мотивы своих поступков пожимал плечами и говорил так, будто это была веская и законная причина:       — Ты меня заебал. Пойдёт такой мотив для твоего протокола?       Неприязнь, недоверие, открытая враждебность. Вот всё, что получал андроид, действовавший в рамках протоколов. Но внезапно Рид сам подсказал правильный путь. И, когда RK900 увидел, что Гэвин Рид оказался способен проявить самые неожиданные эмоции по отношению к другому андроиду, он предпочёл отказаться от неработающих схем. Здесь надо было импровизировать. Но как только Рид пошёл на контакт после долгого и упорного сопротивления, у этого процесса немедленно появились побочные эффекты…       RK900 отвёл взгляд от собственного отражения в воде и медленно спустился по дугообразному белому мостику вниз, к аккуратной тропинке, посыпанной мелким скрипящим под ногами гравием. Импровизация... Наверное, с неё всё и началось... Действуя практически наугад, он дописывал программу и думал, что совершенствуется, добавляет вариативности, улучшает, а сам делал систему нестабильной, разрушал её. То, что он считал удовлетворением от хорошо проделанной работы, было всего лишь эгоистической радостью от того, что его личные желания были удовлетворены. Он видел, как антипатия сменяется насмешливым, но уже вполне спокойным и дружелюбным отношением. А умеренная симпатия перетекает в привязанность, которая начинает проявляться внешне, в виде слов, жестов, взглядов, прикосновений.       Здесь, в тишине и покое сада, он ясно видел, как вместо того, чтобы создать в Риде новые потребности, сам начал нуждаться в постоянном присутствии детектива. И все его стройные планы относительно продвижения детектива по карьерной лестнице и совместной работы разбивались о простой вопрос, небрежно брошенный через плечо:       — Останешься сегодня на ночь?       Двадцать четыре часа рядом с Гэвином Ридом вместо жалких двенадцати?       Да, конечно.       Он останется.

❖

      Увидев патрульную машину, RK900 припарковал автомобиль рядом с ней, близ странного дощатого сооружения высотой примерно в три этажа. Когда он громко хлопнул дверцей старой развалюхи, наверху раздался громкий плеск крыльев, и он, взглянув вверх, увидел, как стая голубей, нашедших себе пристанище под крышей, взмыла в небо, описывая в полёте широкую и плавную дугу. Яркое летнее солнце отразилось на блестящей внутренней поверхности крыльев, создавая красивую иллюзию того, что перья этих птиц сделаны из нежного розоватого перламутра. Этот эффект длился совсем недолго, но Ричард успел оценить его и сделать вывод, что многое зависит от угла зрения. Вряд ли кто-то со стороны увидел что-то необычное в стае обычных городских голубей, но сейчас, снизу, в лучах солнечного света, они выглядели как чудесные райские птицы с драгоценным жемчужным оперением.       Он перевёл взгляд на реку и заметил мающихся от вынужденного ожидания патрульных.       — О, Ричи, — один из офицеров узнал андроида и кивнул ему, как старому знакомому. Ричард, следуя своим новым установкам, дружелюбно поприветствовал его вместе с напарником. Коронера поблизости не наблюдалось.       — Ну, любуйся на нашу Джейн Доу, пока О`Гилви до неё не добрался, — предложил офицер, откидывая плотную чёрную плёнку, накрывавшую небольшое тело.       Ричард хотел сделать замечание по поводу небрежности этого жеста и неаккуратности патрульных, но сдержался. Обычно после его нотаций люди предпочитали с ним не общаться.       На первый беглый взгляд мёртвая женщина под плотным чёрным покровом выглядела так, будто не умерла, а просто решила вздремнуть на тёплом и мягком прибрежном песке. На вид ей было не больше двадцати лет, но Ричард мысленно поставил планку до двадцати пяти, женщины с таким типом внешности часто выглядят моложе своих лет. Жгучая брюнетка, влажные волосы с крупинками налипшего песка, длинные, ниже лопаток. Кожа, только местами начавшая синеть, была такая удивительно белая, что тёмные брови и ресницы казались нарисованными углём. Лицо выразительное, скуластое, с большим тонкогубым ртом. Очень приметное. Биометрические данные не пробивались по базе, но с таким типажом были все шансы быстро выяснить личность умершей. Между бледных губ слегка пузырилась плотная белая пена, поэтому андроид сразу сделал вывод о причине смерти, и здесь ему не требовалось мнение опаздывающего коронера.       Ричард быстро осмотрел открытые участки тела, чтобы занести информацию в протокол, и чем больше он видел, тем интереснее ему становилось. Джейн Доу была одета только в ярко-алую шёлковую сорочку с оторванной тесёмкой, её маленькая бледная грудь с тёмным пятном соска была бесстыдно приоткрыта. Патрульные заулыбались было, когда увидели, как рука андроида потянулась к этой трогательной, по-девичьи аккуратной грудке, но RK900 всего лишь слегка оттянул край прилипшей к телу алой ткани, рассматривая что-то необычное под грудью, а заодно заметив вшитую бирку на изнанке сорочки.       На коже прямо под грудью тонкими каллиграфическими буквами была выведена надпись «Ванильное небо», а над последней буквой раскинула крылья стилизованная чёрная птичка. Татуировка была довольно старая, уже успевшая сменить цвет с насыщенного чёрного на синеватый. Ричард подумал, что было бы неплохо осмотреть всё тело под одеждой, возможно, нашлись бы ещё татуировки или другие особые приметы женщины, которые помогли бы найти её родственников или знакомых. Но приходилось ждать, пока её отвезут в морг. Очередная досадная проволочка из-за излишней человеческой чувствительности.       RK900 продолжил осмотр открытых частей тела. Ноги босые, исцарапанные, ступни очень грязные, несмотря на то, что тело вытащили из воды. На пятке виден след от ранки, оставленной острым камнем или осколком стекла, порез довольно глубокий и при жизни утопленницы он наверняка был очень болезненным. Шла пешком или бежала от кого-то. Нежная кожа на руках тоже вся в мелких царапинах, которые могли быть получены при падении, россыпь мелких чёрточек, будто следы крохотных коготков, привлекала внимание гораздо меньше, чем тот факт, что кисть левой руки у незнакомки просто отсутствовала. Ричард отметил, что удаление было проведено достаточно давно, чтобы швы зарубцевались, но сам вид культи вызывал у него много вопросов. Не похоже было на то, чтобы ампутация проводилась по правилам. Никаких признаков того, что она носила протез, также не наблюдалось. На сгибе локтя андроид заметил микроскопические точечки, но это можно было списать на неровную пигментацию кожи утопленницы.       — И что у нас тут? — раздался сверху хриплый голос Майкла О`Гилви, который, судя по смягчённой и нечёткой артикуляции, уже успел набраться, хотя рабочий день был в самом разгаре.       «Неопознанный труп и пьяный коронер, который будет мне мешать. Замечательно».       — Насмотрелся на свою Белоснежку, прекрасный принц? Поцелуй её, может, очнётся. — И Майкл О`Гилви сам посмеялся над своей мрачной шуткой, не смущаясь тем, что никто из присутствующих его не поддержал.       — Ладно-ладно, хватит на меня зыркать, как Хосе на Кармен, остынь, приятель, — спустившись с песчаного пригорка вниз к полицейским, сказал Майкл, — лучше скажи, что ты уже всё разнюхал, выяснил, откуда здесь эта краля. Нет? Так я и знал, вы, андроиды, вечно на пустом месте проблему устраиваете. Ну-ка, отодвинься, дай место профессионалу...       Он неловко присел на корточки, разглядывая тело. И через пять минут созерцания, перемежаемого странными несмешными шутками и едкими замечаниями, он пришёл к выводу, что картина ясна как божий день.       — Утонула наша Русалочка, вот что. Решила поплавать, но забыла, что надо иногда выныривать, чтобы воздуха глотнуть. Бывает. Нажралась, наверное, под завязку. Ладно, грузим в труповозку и валим, а то у меня сейчас солнечный удар приключится, я вообще пляжи терпеть не могу.       — Я бы не торопился, — подал голос андроид, чем вызвал кислую гримасу на лице коронера, который вытащил сигарету и демонстративно закурил, показывая жестом, что он готов слушать занудные речи, только пока у него перекур.       — Очевидно, что перед смертью женщина долго шла пешком или бежала, мы знаем, что она утонула, но как она попала в воду и где?       — Да очередная уличная шалава чего-то не поделила со своим сутенёром, чего тут гадать? — Майкл пожал плечами, выражая вселенскую скуку на своём конопатом, рыжеусом лице.       — Уличная шалава с оторванной рукой, без летнего загара и в шёлковом белье от «Фокс энд Роуз»? — уточнил Ричард.       — На что ты намекаешь, Шерлок? — О`Гилви поднял голову, и стало видно, что глаза у него косят от выпитого.       — Я не намекаю. Я спрашиваю, много ли уличных шалав, — андроид намеренно подчеркнул это грубое выражение, — много ли таких женщин носят бельё из натурального шёлка? И мне интересно, как сказывается на клиентском спросе тот факт, что у неё не хватает кисти? Тебе нравятся такие женщины, О`Гилви? А вам нравятся, офицеры? Вы бы воспользовались её услугами?       Андроид повернулся к своей маленькой фокус-группе, и оба патрульных подтвердили: нет, им не очень такое нравится и они бы предпочли женщин с полным комплектом конечностей.       — Итак. Протез, даже самый примитивный, маскирующий увечье, она не носила. Ампутация была проведена кустарным методом, год назад или ещё раньше. Возможно, она потеряла кисть в результате травмы, очень похоже на то... И ещё, если бы ты обратил внимание на вторую руку, то увидел бы, что ногти коротко острижены, а вернее, подпилены, причем сделано это крайне неаккуратно. Следов лака нет.       — И что? — уже нетерпеливо спросил коронер, который терял надежду на то, что ему удастся в перерыве между вызовами глотнуть стаканчик холодненького пивка. А лучше два.       — Этот вопрос характеризует тебя как верного мужа, но плохого детектива, — заметил андроид, а патрульные уже вовсю веселились, наблюдая, как андроид Рида лез под шкуру рыжему похлеще самого детектива, с которым они постоянно цапались и обменивались взаимными оскорблениями.       — Я не детектив, придурок ты пластиковый.       — И это меня бесконечно радует, — миролюбиво ответил RK900. — Но, возвращаясь к маникюру погибшей. Она делала его сама. Одной рукой, скорее всего зажимая пилку между колен или фиксируя её другим способом. Значит, рядом не было никого, кто мог бы ей в этом помочь. И как же это подтверждает твою теорию о том, что она принадлежала к женщинам, работающим в сфере... социальных услуг? Внешний вид не слишком соответствует, не правда ли? Если бы ты присмотрелся ещё внимательнее...       — Так. Я понял. Она не шлюха, а мы здесь надолго. Что ты от меня хочешь, холера тебя забери? — RK900 был явно удовлетворён тем, что О`Гилви вышел из привычного ленивого и полудремотного состояния. Как следует разозлился и даже немного протрезвел. Значит, он готов был работать, а не путаться под ногами.       — Хочу, чтобы ты слегка серьёзнее подошёл к своим обязанностям. Забирайте женщину в морг, проверьте, есть ли ещё какие-нибудь татуировки, следы увечий, переломов, шрамов, сексуального насилия. Кажется, это стандартная процедура?       — Ага, ты во мне что, судмедэксперта увидел? Посмотреть-то я посмотрю, но...       — Я верю, ты справишься, — подбодрил коронера RK900. Он проследил за тем, как тело Джейн погрузили на каталку, а О`Гилви с проклятиями влез следом, страдальчески морщась от предвкушения долгой и кропотливой работы с постоянной дерготнёй и отчётами въедливому андроиду, а сам принялся за поиски зацепок.       Андроид и патрульные занялись опросом возможных свидетелей из местных жителей. RK900 не рассчитывал, что смущающийся и поглядывающий на мать подросток, обнаруживший тело женщины, прибитое к берегу, скажет что-то полезное. Так и получилось, но когда короткий и не давший никаких новых сведений разговор был завершён, взгляд андроида зацепился за один из ярких браслетов на руке мальчишки. Витиеватая надпись на одном из них была ему уже знакома.       — «Ванильное небо»? — RK900 кивнул на браслет. Мальчишка почему-то ещё сильнее покраснел. Мать ответила за него:       — Ему нравится их музыка, он даже местную фан-группу организовал. Они рисуют, пишут стихи и даже свою группу пытались организовать...       — Мам! — запротестовал юный фанат.       — Хорошая музыка? — спросил RK900, хотя он уже нашёл информацию о «Ванильном небе» в базе.       Это была классическая поп-рок группа, практически полностью копировавшая стиль «Дюран Дюран» периода восьмидесятых годов двадцатого века. В составе группы только люди, ни одного андроида, что в нынешние времена было редкостью, и только это выделяло «Ванильное небо» среди других современных групп. Тексты о любви и ненависти, ровным счётом ничего оригинального, просто лёгкая, недурная музыка, незамысловатая лирика и красивый солист. Как раз то, что нравится молодым девушкам. Наверное, именно это и смутило парнишку, который на вопрос андроида только кивнул.       — Значит, фан-клуб? Вы все дружите, общаетесь и ходите на концерты?       — Да, только... Только я редко могу попасть на концерт. — И мать снова пояснила:       — Я не отпускаю его одного, а вместе мы можем попасть только на ежегодный фестиваль в Милуоки. Прошлым летом как раз ради этой группы и ездили. Они редкие гости в наших краях, так что люди даже из Канады едут, чтобы попасть на концерт.       — Интересно, — совершенно искренне заметил андроид и с самым серьёзным видом спросил: — Я могу задать тебе вопрос как знатоку?       — Д-да... — полувопросительно ответил стеснительный знаток современной музыки.       — Часто ли твои знакомые фанаты или фанатки делают татуировки с названием группы?       — Э-эммм. — На лице мальчишки отобразилось что-то сложное, а мать напряглась, но промолчала. Когда паренёк обдумал ответ, он сказал почти спокойно, но с ноткой явного неодобрения: — Некоторые делают. И хвастаются потом этими татушками. Фотографируют и всё такое. Вроде как гордятся. Но... мы с такими не общаемся. Они почти все со странностями и ведут себя... как ненормальные.       — Группи, — добавила мать, она согласно покивала головой, явно соглашаясь с мнением сына.       — А у этих группи есть какие-то фан-сообщества?       — По-разному, многие ревнуют Уилла... ну, солиста, друг к другу, поэтому они не особо любят объединяться. Только на время, чтобы удобнее и безопаснее было путешествовать во время гастролей. Они часто автостопом путешествуют, вот и...       — Спасибо за сведения. Ты очень помог расследованию. — RK900 покинул дом свидетеля, имея чёткий план дальнейших действий. О`Гилви, позвонивший ему из морга, только укрепил уверенность андроида в правильности догадок.       — У неё на спине, под левой лопаткой ещё наколото. Буква «W», типа вензеля. Хрен его знает, что означает. Может, она Ванда или Вильгельмина...       — Скорее Уильям. — О`Гилви гоготнул и не удержался от очередной шуточки:       — Для Уильяма у неё деталей не хватает, и я сейчас не про руку.       — Я понял, что-то ещё, Майкл?       — Да, есть кое-что. Кажется, что наша красотка либо любила пожёстче, либо регулярно прыгала с высоток. Следы переломов ног, одна кость срослась дерьмово, на спине небольшие шрамы, как будто её как пармезан натирали, и, да, следы рассечения кожи головы под волосами. Следов сексуального вмешательства нет. Что думаешь?       — Думаю, что ты хорошо поработал. — Слышно было, как Майкл озадаченно хмыкнул в трубку, не зная, радоваться ему похвале или насторожиться. Он догадывался, что RK900 так просто от него не отстанет и придётся ходить трезвым до самого конца смены, пока андроид не выжмет из него все соки.       — А теперь, Майкл, пробей все дорожно-транспортные происшествия в районе Джефферсон-стрит за период с... пускай будет с двадцатого июня по десятое июля прошлого года.       — Бля, это же не моя работа, Робокоп...       — Остальные заняты, а мне нужно срочно. Упрощу тебе задачу, меня интересуют аварии с участием мотоциклистов, приоритет тем, где были погибшие.       — А почему именно этот период? Девку-то нашли сегодня, — О`Гилви хоть и злился на эту внезапно свалившуюся работёнку не совсем по его профилю, но любопытство взяло верх.       — Летний фестиваль в Милуоки. В прошлом году она на нём была.

❖

      Гэвин решил устроить себе хорошую пешую прогулку, да такую, чтобы ног под собой не чуять к вечеру. Он наматывал круги по городу, бессмысленно петляя по переулкам. Прошёл несколько кварталов быстрым шагом, пока совсем не выдохся, а потом ноги сами собой вынесли его к департаменту, но он только покрутился рядом и заходить не стал. Мимо знакомых закусочных он тоже прошёл, не испытывая никакого желания там пообедать: голода он так и не почувствовал. Наоборот, от мыслей о еде желудок неприятно сжимался и накатывала лёгкая тошнота.       Вернувшись домой, Гэвин обнаружил, что предприимчивая Мэнди воспользовалась добротой Дэборы и проникла в его квартиру. Учитывая гостеприимство матери и её интерес ко всем знакомым Гэвина, выпроводить говорливую соседку не представлялось возможным. Женщины нашли тысячу тем для разговора, и Гэвину казалось, что ещё пятнадцать минут — и у него лопнут барабанные перепонки от щебета блондинки, которая то и дело обращалась к нему то с вопросом, то с кокетливой шуткой.       Внезапный звонок в дверь заставил её замолчать как раз в тот момент, когда ресурс терпения детектива подошёл к концу и он собирался устроить побег из собственной квартиры. Мэнди и Дэбора вопросительно поглядели на Гэвина, а у него даже дыхание слегка перехватило. Никаких гостей он не ждал. Значит...       Он непроизвольно ухмыльнулся и пошёл открывать, предвкушая забавное зрелище. Наверняка Ричард напялил на себя какие-нибудь человеческие тряпки, чтобы лишний раз не смущать Дэбору своим придурочным андроидским нарядом. Гэвин вспомнил, что в последнюю встречу Ричард надел старую, видавшую виды полицейскую куртку детектива. Наглый андроид...       — Тина?.. — спросил он, не скрывая растерянности и удивления, увидев на пороге коллегу. Если бы здесь объявился Элайджа Камски в обнимку с Вилли Вонкой, то Гэвин не был бы поражён сильнее.       — Привет, боец! — засмеялась Тина, увидев, как округлились глаза Рида. Ради этого зрелища стоило потратить драгоценное свободное время.       — Проходи, Тин-Тин, рад тебя видеть.       И хотя Гэвин был изрядно разочарован тем, что за дверью стоял не Ричард с привычным каменным лицом и какой-нибудь надуманной причиной прихода, он был действительно рад видеть Тину. От неё словно веяло привычной рабочей атмосферой, и он ухватился за Чэнь, эгоистично рассчитывая, что она останется подольше, хотя женщина была явно очень утомлена после длинной смены.       Он представил её матери и соседке, не жалея полушутливых, полувосторженных эпитетов. А ласковый взгляд Дэборы немедленно пообещал ему, что она не выпустит Тину за порог, пока не накормит её чем-нибудь вкусненьким и не наговорится с ней всласть. Робкие попытки Чэнь объяснить, что она забежала на пять минуточек, просто узнать, как дела у Гэвина, не были услышаны. Ей пришлось сказать как есть:       — Гэв, меня там парень ждёт... — Но и это не возымело никакого действия. Гэвин просто вышел на улицу и, поболтав с новым ухажёром Тины, затащил его к себе, соблазнив возможностью пропустить по бутылочке светлого пива.       Не то чтобы он хотел общения с незнакомым мужиком. Не то чтобы он желал собрать побольше народу в своей холостяцкой квартире. Просто ему очень хотелось на что-то отвлечься.       Гэвин без остановки шутил и улыбался так, что челюсть заболела, был предельно внимательным и очень дружелюбным. С парнем Тины он обсудил последнюю игру «Детройт Лайонс», особенности зимней рыбалки на озере Эри, а дальше этот очередной поклонник коллеги оседлал своего любимого конька. И Гэвин, стараясь особо не высказываться, выслушивал пространные рассуждения по поводу «грёбаных андроидов» и хаоса, который неизбежно наступит, если «нормальные ребята» не дадут этим уродам отпор.       Ещё он старался не думать о том, что парень Тины — очередной озабоченный урод, который прямо сейчас сидит, умничает, рассуждая о судьбах страны, а сам беззастенчиво пялится на сиськи Мэнди. Старался не думать о том, что Мэнди, познакомившаяся с мамой, теперь возомнит о себе бог весть что. Даже вторая банка пива не дала ожидаемого и привычного эффекта. Никакой симпатии к этому человеку, никакой снисходительности к его высокомерной глупости в Гэвине не просыпалось. Алкоголь, всегда действовавший, как чудесное оборотное зелье, превращавшее Рида в добрейшее и снисходительнейшее существо, вдруг перестал работать.       Ему снова захотелось остаться одному. Не прикидываться здоровым и весёлым парнем, которому всё нипочем. И уж точно он не желал обсуждать с каким-то уёбком «грёбаных андроидов». Гэвин испытал облегчение, когда Тина, посмотрев на часы, решительно сказала «Нам пора». Ему всё равно не дали с ней толком пообщаться и разузнать, что нового на работе. Дэбора немедленно вручила ей свежеиспечённый яблочный пирог, и они о чём-то весело шушукались, пока Гэвин выслушивал двусмысленные комплименты, которые этот козёл, которого он мысленно окрестил «Очередная ошибка Чэнь», отвешивал Мэнди. Девушка, в свою очередь, мило ему улыбалась, косясь на Гэвина.       — У тебя замечательная мама, — шепнула Тина, когда Гэвин подавал ей форменную куртку. Ему стало приятно, и он невольно улыбнулся этой похвале, будто в том, что Дэб ей понравилась, была и его заслуга. Внезапно Тина, которая уже почти шагнула за порог, приобняла Гэвина и весело сказала:       — Поправляйся, мы все тебя ждём.       И он обнял её в ответ, приятно удивлённый этой внезапной теплотой от сдержанной и скупой на нежности коллеги. На душе стало немного легче, хотя мысль о том, что Тина сообразила прийти, а Ричард, его напарник, не соизволил явиться или хотя бы позвонить, его покоробила. На вопрос матери про андроида пришлось снова нагло врать. Мол, Ричард очень занят, работы у него выше крыши, разгребает завалы вместо Гэвина. Он совершенно забыл, что сам потребовал от RK900 не приближаться к его матери, а тот всего лишь следовал этому приказу.

❖

      RK900 проанализировал всю доступную информацию в базе: дискографию, график выступлений и гастролей группы по стране. Запрошенные данные по дорожно-транспортным происшествиям тщательно обрабатывались процессором, и он выделил несколько инцидентов, которые могли быть косвенно связаны с мёртвой женщиной и её травмами, при учёте, что она была пассажиром на заднем сиденье мотоцикла. Параллельно он включил популярный сингл «Ванильного неба», презентованный в прошлом году на фестивале.

«Я поймаю тебя, среди тонких ветвей Я поймаю тебя, будешь только моей, Из груди вырву сердце, внутри для тебя Я создам твою клетку: теперь ты моя!»

      — Бля, Ричард, выруби эту хуйню! Сколько можно уже слушать это дерьмо для пубертатных сосок? Я как будто на школьной дискотеке... — застонал Майкл О`Гилви, хватаясь за рыжую голову двумя руками.       Ричард не мог не согласиться, что тексты были претенциозными и глупыми, написанными с нарушением элементарных правил стихосложения. Но на всякий случай решил их дослушать, пока проверял все фан-сообщества и сайты, посвящённые группе «Ванильное небо». Отсортировал те, которые регулярно проводили встречи и делились видео и фото-отчётами. Он просмотрел весь материал в открытом доступе, но фотографий с Джейн Доу не нашёл. Судебный художник уже составил портретное изображение молодой женщины, похвалив утопленницу за «свежий» вид.       — Всегда бы так, — одобрительно заметил он, сделав фото с нескольких ракурсов, а потом быстро и ловко обработал полученные кадры.       И Джейн Доу ожила на экране его планшета. Лёгкая полуулыбка появилась на её тонких и подвижных губах, исчезла неестественная синюшность кожи, а тёмные волосы улеглись блестящими локонами, обрамляя её странное, но довольно привлекательное лицо. Андроид заметил, что цвет радужной оболочки был подобран рандомным методом из-за невнимательности реконструктора.       — У неё голубые глаза, — заметил Ричард, который провёл дополнительный осмотр, явившись в морг.       Но когда ему предложили подобрать точный оттенок, он вдруг заколебался, чувствуя, как невесть откуда взявшиеся помехи препятствуют ему дать быстрый ответ на вопрос. Оттенок радужки Джейн почти идеально совпадал с цветом глаз напарника, и это не давало сосредоточиться.       Художник посмотрел вопросительно, и RK900, уже обнаруживший причину своего излишне эмоционального отклика, стабилизировался.       — Этот, — андроид указал пальцем на нужный сегмент цвета и вернулся к просмотру материалов, дожидаясь, пока портрет погибшей будет окончательно готов.       Получив изображение, он прикрепил его к официальным запросам и письмам, которые адресовал администраторам фан-групп. Быстрых ответов ждать не приходилось, поэтому он решил проверить канадских фанатов и, вопреки прогнозу, получил отклик почти моментально.       — Да, я её знаю, — ответила коротко стриженная девушка, администрировавшая группу с несколькими тысячами участников по всей Канаде. Она согласилась выйти на видеосвязь из Торонто.       — Она тусовалась с нами, но была из этих... ну вы понимаете. Которые думают, что Уилл типа их судьба. Что они встретятся и всё такое. Вместе навсегда, любовь до гроба, все дела. Вроде как предназначены друг другу. — Она хмыкнула и задумчиво спросила, разглядывая дымящийся кончик своей сигареты:       — А вы верите во всю эту чушь?       — В какую? — уточнил RK900, чтобы дать чёткий ответ после уточнения параметров запроса.       — В то, что некоторые люди предназначены друг для друга и связаны судьбой? И даже если они сопротивляются, то всё равно будут вместе?       — Нет, концепция «судьбы», как предопределённой цепочки событий, не кажется мне логичной. — Девушка перевела взгляд на его лицо и усмехнулась:       — Бля. Ты андроид, что ли? Впервые разговариваю с андроидом... Так что от меня-то нужно?       — Любые сведения об этой женщине: имя, возраст, контакты работодателя, родственников, друзей, любовников, где и когда вы её видели в последний раз.       — Разбежался... Мы не были близкими подругами, если понимаешь, о чем я. Жила в Торонто, возраст... не скажу, что-то около двадцати. Имя помню — Арлетт. Фамилия тоже, кажется, французская. Как же её... — девушка пощёлкала пальцами, словно помогая себе вспомнить.       — Паризо́? — спросил RK900, который успел проверить базу популярных канадских соцсетей, мгновенно используя полученные сведения о погибшей.       — Да, точно. Так ты говоришь, она умерла?       — Несколько часов назад. Я могу задать ещё один вопрос?       — Валяй...       — У неё были знакомые мотоциклисты?       — Откуда мне-то знать? Но многие девочки общаются с байкерами. Вместе ездят на концерты, отрываются, если ты понимаешь. — Она вдруг замолчала, явно что-то вспомнив. А потом с выражением отвращения на лице сообщила: — Есть у нас клуб «однопроцентников». Тех самых придурков, которые наркотой торгуют и вообще... Блядские ангелы ада. Арлетт могла с ними связаться. Она странная была и вечно будто под препаратами. Больше ничего не скажу. Не знаю, помогла ли.       — Очень помогли, возможно, вам ещё придётся пообщаться с сотрудниками полиции в качестве свидетельницы. Я отправлю запрос и отчёт о начатом расследовании в Торонто.       О`Гилви внимательно слушал диалог с фанаткой, а когда сеанс связи закончился, он осторожно спросил:       — Ангелы Ада? Серьёзно? Их же вроде всех разогнали?       — Получается, что не всех. Взгляни. — Ричард вывел на монитор дело о ДТП годичной давности. Мужчина тридцати пяти лет, гражданин Канады. Разбился насмерть на участке дороги Джефферсон близ Бреннан-Уэст. Модель мотоцикла — Honda VT750. Экипировка указывала на принадлежность к экстремистским группировкам, запрещённым на территории США. Судя по отчёту судмедэксперта, он скончался на месте от травм, несовместимых с жизнью. Защита ног, корпуса и головы отсутствовала.       — Ещё один беспечный ездок в бандане вместо шлема довыёбывался, — осудил Майкл. Он посмотрел на Арлетт и спросил у RK900, кивая в сторону тела:       — Так это с ним она пассажиркой ехала? Я что-то не пойму, Ричард. А какого хрена её в больничку не увезли, когда этого Сонни Баргера с асфальта соскребали? Не могла же она на переломанных ногах и с оторванной рукой куда-то убежать?       — Верно. Посмотрим... Вызов на место ДТП поступил от анонима. Возможно, он и забрал её с места происшествия.       — За каким хуем?!       — Это самый важный вопрос, Майкл, — сказал RK900, вглядываясь в сухие строчки отчёта, — самый важный. Мне нужна запись этого звонка.       — Ну, удачи, — хихикнул О`Гилви, — у дорожного департамента зимой снега не выпросишь, не то что запись прошлогоднего звонка.       RK900 был готов немедленно проверить голосовые базы и, в случае неудачи, составить хотя бы примерный портрет предполагаемого похитителя. Но образец пришлось ждать долго. И он решил проверить ещё одну гипотезу, отправившись на мост по Джефферсон-авеню.       На этом участке дороги почти не было движения. Редко проезжал одинокий автомобиль, и андроиду это не понравилось. Слишком мало вероятных свидетелей, которые могли бы видеть Арлетт Паризо ночью или ранним утром, когда она бежала, очевидно спасаясь от кого-то. В другом, более людном месте босоногую брюнетку в ярко-алом белье точно бы заметили и запомнили. Вызвали полицию, и тогда она бы выжила. Но она была совсем одна и ужасно боялась кого-то...       Андроид прошёл от припаркованного автомобиля к пешеходной дорожке на мосту. Взглянул вниз.       Спокойное течение: около шести целых и семи десятых миль в час.       Температура воды в реке Руж в ночное время составила примерно семьдесят три градуса по Фаренгейту.       Пологий берег.       Утонуть в такой воде мог только человек, потерявший сознание или не умеющий плавать.       Глаза RK900 вперились в заплатанный асфальт. Он медленно двинулся вдоль ограждения, разбивая обследуемое пространство на сектора. Постепенно они заполнялись отчётами о полной проверке и отсутствии улик по делу Паризо. Приблизившись к последней трети обследуемого участка, андроид остановился, разглядев на дорожном покрытии бурое пятнышко, совсем неразличимое простым взглядом. Он зафиксировался на нём, увеличивая мощность оптического анализатора. Определённо, это была кровь. Но в слишком ничтожном количестве, чтобы взять её на анализ. Аккуратно переступив через первый обнаруженный след, он понял, что его теория была верна. Новое пятно крови уже подходило для проверки и сличения с данными Арлетт Паризо. Сверка показала совпадение по биохимическим показателям, и андроиду оставалось только реконструировать прыжок Арлетт с моста. На ограждении он обнаружил клетки эпителия и остаточные следы крови женщины.       Оцарапалась, в спешке перелезая через решётку, и, похоже, упала вниз.       — Упала или прыгнула? — спросил он вслух, как будто обращаясь к кому-то. И, словно в ответ, ему пришло сообщение от дорожного департамента. Они прислали запрошенный аудиофайл.       Запись звонка длилась всего несколько секунд и перебивалась странными помехами, сквозь которые был слышен приятный мужской голос:       — …эфферсон... мост... труп мотоциклиста. Кажется... много крови... — Свидетель не произнёс ни слова о пассажирке. Словно её там не было.       И ещё важнее для RK900 был тот факт, что он распознал голос звонившего как голосовой тембр андроида-консультанта. Модель VB800. Процессор заработал на полную мощность, проводя масштабную проверку месторасположения этих моделей в ночь аварии. Результат сначала обескуражил RK900. Выяснилось, что рядом с местом ДТП с самого утра не было ни одного андроида, ни модели VB800, ни какой-либо другой. Это могло означать только...       — Девиация. Устройство отслеживания модели было отключено.       Это несколько усложнило задачу, но босоногая Арлетт вряд ли бы преодолела большую дистанцию в таком виде и состоянии. Значит, её держали взаперти где-то неподалёку. Вероятно, её похитил сбежавший после девиации андроид. Либо... RK900 вспомнил шёлковую сорочку, почти совсем новую. Андроид мог её украсть для пленницы. Но поскольку это была модель продавца-консультанта, следовательно, стоило проверить магазины женского белья. Бренд «Фокс энд Роуз» был представлен во многих бутиках, но RK900 предпочёл ограничить круг поиска одним районом...       Было около семи часов вечера, когда он переступил очередной порог отдела в одном из крупных торговых центров. Отвечая на вежливый вопрос администратора, он пояснил без лишних предисловий:       — Полиция Детройта. Я веду расследование о предполагаемом убийстве гражданки Канады. В вашем отделе работают VB800, сколько их и в каком они статусе?       — Оба в статусе граждан, — бледнея, ответила женщина, кивая в сторону стеллажей, где стояли два консультанта в форменной одежде. Один повернул на RK900 приветливое лицо и шагнул навстречу со стандартным вежливым вопросом:       — Я могу вам чем-то помочь? — В ответ андроид-детектив показал фотографию Арлетт, сфокусировавшись на лице предполагаемого преступника и готовясь интерпретировать любое движение его мимических центров.       Но увидел только спокойное удивление и вопрос в глазах. Ни слова не говоря, он оставил первого подозреваемого и собирался показать изображение второму. Тот невольно сделал небольшой шаг назад, пытаясь уклониться от контакта с полицейским андроидом. Большего RK900 и не требовалось.       Невербальные сигналы девианта буквально вопили о том, что виновник гибели Арлетт был обнаружен.

❖

      RK900 ждал, пока девиант сам начнёт говорить. Торопиться теперь было некуда. Ему даже не требовалось достраивать картину событий. Оставалось только услышать подтверждение своих выводов, дополнить отчёт деталями и подробностями, а после передать его Бэну Коллинзу, чтобы тот оформил раскрытое дело на себя.       — Я оберегал её, — вдруг сказал девиант дрожащим голосом, — она была такая... неосторожная. Ничего не боялась. У неё плохо работал... инстинкт самосохранения.       Детектив молчал, сосредоточившись на фиксации эмоциональных реакций девианта. Сложно было выделить какую-то одну базовую эмоцию. Здесь было всё: растерянность, страх, печаль, разочарование, но не было чувства вины. Похоже, он не считал себя виноватым в случившемся, оправдывая гибель молодой женщины её собственной неосторожностью. В том, что он похитил Арлетт Паризо, истекающую кровью, находящуюся на грани жизни и смерти, он не видел ничего дурного...       — Я её спасал...       Он не винил себя в том, что вместо профессиональной медицинской помощи она получила только навязанную услугу андроида, продававшего нижнее бельё и имеющего очень ограниченные познания и примитивные умения в области хирургии.       — Она выжила благодаря мне!       Патрик VB800 не считал, что он причинял зло женщине, запирая её в своём убежище, на одном из заброшенных складов у карьера.       — Я обеспечил её всем необходимым!       Арлетт Паризо год не видела солнца, других людей, не бывала на свежем воздухе. Она мучилась от фантомных болей, от тревоги и депрессии. Он сделал её своей пленницей, рабыней, удовлетворяющей потребность в заботе о ком-то. Она мечтала сбежать, вырваться, освободиться. Но Патрик не понимал, зачем ей это. Ведь у них всё было идеально: он её любил, заботился и не давал губить свою жизнь.       — Поймите! Со мной она была в полной безопасности. Она могла бы прожить ещё много лет, если бы не её глупость! Она прыгнула, даже не умея плавать... Зачем? Зачем она убила себя?       RK900 пришлось подавить реакции, спонтанно возникавшие в ответ на признательную речь девианта. Они были чрезмерными, и в них не было никакой практической необходимости. Система немного сбоила, выдавая ошибки одну за другой. Аналогии, аналогии, аналогии. Он подключил функцию автоматической записи допроса и вышел из активного режима взаимодействия, поставив на воспроизведение зацикленный паттерн реакций на собеседника. Это должно было замаскировать его «отсутствие» на несколько минут.       Погрузившись в медитацию, он снова стоял на мосту в саду Дзен. Вода озера покрывалась мутной рябью, искажая отражение RK900, а колокольчик тревожно вздрагивал от порывов ветра. Холодало. Андроид прошёлся вдоль берега, слушая беспокойный шум листвы, и пытался сформулировать, подобрать решение своей личной задачи. Его приоритеты по защите и избеганию потенциально опасных ситуаций, ограничению личностной свободы человека выходили за рамки разумных пределов. Теперь ему это было очевидно. Его забота о человеке была патологией. Забота, забирающая в рабство, подавляющая волю, сковывающая и угнетающая, слишком интенсивная.       Такая «забота» не требовалась Гэвину Риду. Она была личным стремлением создать для себя комфортные условия, стремлением присвоить человека и оградить его от мира. Непростительная, грубейшая ошибка, почти на грани преступления. Он закрыл глаза.

…К А Л И Б Р О В К А… …П Р О В Е Р К А… С И С Т Е М… …П О И С К… О Ш И Б О К…

      Дребезжание колокольчика. Плеск воды, бьющийся мелкими волнами о берег.

В Е Т Е Р

❖

      — Что это ещё за хрень? И что она делает на моём столе? — Этим утром Фаулеру явно было не до взбрыков подчинённых.       И ладно бы кто-то из его людей начал устраивать драму, доведённый до нервного срыва этой собачьей работой. Их хотя бы можно было оправдать усталостью, стрессом, изменениями атмосферного давления, но андроиду уж точно совершенно не с чего было впадать в обиды или истерики.       — Заявление. Прошу освободить меня от работы с детективом Ридом. — Фаулер уронил свою дорогую подарочную ручку с золотым пером. Невольно нахмурился: «Этого мне ещё не хватало!»       — А Рид в курсе?       — Пока нет. Но я его уведомлю при личной встрече. — И, увидев реакцию Фаулера, Ричард немедленно прибавил, останавливая все возможные возражения: — Он не будет против, я это гарантирую. Вы же знаете, ему тяжело давалось наше... сотрудничество.       — Если Риду нужны профилактические пиздюли от начальства, так и скажи, нечего тут юлить, — напрямую выдал своё мнение Фаулер, — только давай немного... погодя. Сам знаешь, у него сейчас сложный период. Не могу же я его отчитывать после...       — Вы меня неверно поняли, капитан, — андроид сказал это так, что Фаулер сообразил: дело действительно не в банальной стычке между этими двоими.       Их перепалки обычно начинались и заканчивались в десять минут. Пламя гнева Рида быстро затухало, сталкиваясь со стеной ледяного равнодушия и невозмутимого спокойствия андроида, которого задеть ругательными словами было просто нереально. Сейчас явно что-то серьёзнее. Что они там не поделили? Последний пончик из коробки? Бабу? Место на парковке?       — Причина? — строго спросил капитан, намеренный пресечь в корне эту дурь.       — Индивидуальная несовместимость.       — Бред, — облегчённо резюмировал Фаулер, откидываясь на спинку кресла и глядя на андроида со снисходительным неодобрением.       Уж от кого он не ожидал такой наглой и примитивной отговорки, так это от Ричарда. Если бы Рид начал распинаться об индивидуальной несовместимости, то Фаулер бы быстро его заткнул и предложил оторвать ему все лишние части тела, чтобы легче совмещался с напарником. И начал бы, пожалуй, с его ядовитого языка. С Ричардом приходилось разговаривать вежливее. В конце концов, он впервые ездил по ушам начальству. Не иначе как у Рида нахватался, и очень сложно его было в этом винить. Он же вроде самообучающийся...       ...А Ричард тем временем терпеливо пояснял:       — Это целиком и полностью моё упущение. Я не смог подобрать оптимальные протоколы для...       — Бред и бред! Ты мне тут не заливай! Я вижу, что ты его выгораживаешь. Только знаешь что? Я этого парня знаю как облупленного. Такого говённого характера во всём штате ещё поискать. Я тебя могу понять, Ричард, чисто теоретически конечно. Выслушивать каждый день его трёп — это удовольствие ниже среднего. Но про протоколы ты это кому-то другому рассказывай. Послушай, Ричард. — Фаулер выбрал свой любимый тон, которым он любил увещевать подчинённых, которые начинали страдать хернёй. — Послушай меня, парень. Я вижу, как вы работаете с декабря. Лаетесь, конечно, как бешеные псы, но и пашете на совесть. Выдаёте результаты. И до сих пор друг друга не поубивали и даже не покалечили. И знаешь, я же вижу, как Рид за тебя хватается, как за мамкину юбку. И ты за ним хвостом везде, когда надо и когда не надо. Да вы разве что в сортир парочкой не ходите и не бухаете вместе! И ты мне говоришь «несовместимость»? Короче, Рич. Не дури. А с Ридом я поговорю, он как раз завтра выходит. Так что давай мы просто забудем про это твоё заявление, лады?       Но «Рич» и не думал бросать «дурить». Он внимательно выслушал речь Фаулера и, выдержав приличную паузу, показавшую, насколько серьёзно он отнёсся к словам капитана, ответил:       — Боюсь, что вы видите то, что хотите видеть. Но не стану вас переубеждать, просто прошу: примите во внимание мою просьбу; и нет никаких сомнений в том, что детектив Рид также подтвердит свою готовность завершить нашу совместную работу. Надеюсь, его мнение будет иметь решающее значение для вас?       — Ладно. Я подумаю над этим, но вы меня серьёзно расстраиваете, парни. Очень серьёзно. — Фаулер отмахнулся от Ричарда, показывая, как сильно тот его разочаровал.       Мысленно он пообещал, что устроит Риду незабываемую взбучку без всяких скидок на его недавние приключения.

❖

      Долгожданный выход на работу после вынужденного отпуска не принёс Риду желанного облегчения. Попрощавшись с Дэборой, которая предпочла не беспокоить лишний раз полицейских и отправилась домой на автобусе, он пешком добрался до работы. Ричард, наверняка знавший о том, что Рид сегодня возвращается в участок, не заехал за ним и снова не удостоил звонком. Это серьёзно подпортило настроение, хотя и было ожидаемо. В офисе андроида также не обнаружилось на привычном месте, и Гэвин уже начинал злиться, даже не догадываясь, что самое «приятное» ещё было впереди.       — Как здоровье, Рид? — Фаулер кивнул на кресло, и Гэвин, вызванный к шефу, с удовольствием в него плюхнулся.       Со стороны создавалось впечатление, что он чувствовал себя просто превосходно, несмотря на посредственный внешний вид.       — Готов к трудовым подвигам, — Рид оскалился в нарочито довольной улыбке, но Фаулер не выразил никакой радости по поводу такого самоотверженного энтузиазма своего работника.       Не похоже было, что Ричард успел уведомить Рида о своих планах, и это вполне устраивало Фаулера, который мстительно решил погасить эту наглую ухмылочку, которая его бесила с самого первого дня знакомства с Ридом. То, что у него получится испортить настроение Гэвину, он знал почти наверняка.       — Значит, в норме?       — Так точно, шеф. — Фаулер решительно подтолкнул пальцами папку, которая, с шорохом проехавшись по гладкой поверхности стола, остановилась на краю.       Гэвин послушно её подхватил, удивляясь про себя тому, что капитан решил лично ему вручить какое-то дело. Но внутри оказалось вовсе не то, что он ожидал увидеть. Пробежав глазами первые строчки, он почувствовал, как кровь прилила к голове и зашумела в ушах. Он перечитал, чтобы убедиться, что всё это ему не примерещилось. А шеф, как назло, пялился в упор, наблюдая за ошеломлённым выражением лица Рида. Налюбовавшись вдоволь, он ухмыльнулся. Фаулер был удовлетворён достигнутым эффектом более, чем полностью. Не ему же одному расстраиваться из-за того, что работнички выясняют отношения вместо того, чтобы бороться с преступностью и повышать авторитет полиции среди гражданского населения, чтобы Фаулер не вертелся, как уж на сковородке, перед журналистами, так и норовившими обвинить полицию во всех смертных грехах.       — Как объяснишь мне эту ебаторию? — кивнув на бумаги, спросил он.       Гэвин не знал, как объяснить. Это было слишком неожиданно. Чувствовал он себя так, будто его нокаутировали. Слишком подлый удар от Ричарда, а Фаулер пялился неотрывно, и видно было, что он почти открыто злорадствует. Гэвин всего ожидал после своей выходки в больнице, но этого...       — А знаешь, что он мне сказал? — пришёл на выручку Фаулер, решивший, что достаточно натешился.       — Что?       — Что ты будешь рад до усрачки, когда увидишь эту бумажку. Но что-то я, блядь, не вижу особой радости, Гэвин. Так ты рад? Или как?       — Он меня не предупредил. — Рид уже собрался с мыслями, хотя его слегка затошнило от неприятного волнения.       — Не верю я, что он вот так вдруг ни с того ни с сего решил тебя бросить, Рид. Этот андроид мало похож на тёлку с ПМС. А знаешь, что это значит?       — Что? — Рид спросил автоматически. Думал он совсем не о том, к каким охуенным умозаключениям придёт капитан, решивший поиграть в их с Ричардом семейного психолога.       — Что ты пиздец как накосячил, если он решил от тебя свалить. И вот мне интересно...       — А может, он просто считает меня бесперспективным? — Это предположение Гэвин выдвинул на ходу и сразу же мысленно похвалил себя. Звучало очень правдоподобно, и Гэвин, решивший сделать вид, что заявление Ричарда не такая уж неожиданность для него, запел, как соловей по весне: — Он же постоянно меня критиковал. Может, просто решил сменить напарника, подобрал кого-то более... обучаемого. Меня он не считает особо ценным кадром, знаешь ли... Не могу же я выше головы каждый день прыгать, а у него планка, как на Олимпиаде...       Фаулер набычился, а Гэвин напрягся ещё больше, когда начальник его прервал и выдал:       — Рид. Ты пока там отдыхал, мог бы хоть ради приличия отчёты просмотреть. Как тебя, придурка, искали всем отделом и ещё с толпой волонтёров... Как твой напарничек...       — Ну извините. Я не нарочно, — разозлился Рид, а Фаулер вдруг покачал головой и сокрушённо сказал почти отеческим тоном:       — Гэвин, если бы ты хоть иногда включал голову, а не психовал из-за каждого слова, сказанного тебе поперёк, то многих проблем можно было бы избежать. И хочешь совет?       — Нет, не хочу, — раздражённо ответил Гэвин, зная наперёд, о чём ему скажет Фаулер.       — А ты всё-таки послушай. — Рид дёрнул плечом почти пренебрежительно, словно желая, чтобы его изгнали из кабинета вместо того, чтобы поучать, но Фаулер решил не обращать внимания на эту дерзость.       — Я бы тебе советовал пойти и поговорить с ним. Поговорить, а не лаять. По-нормальному, Рид. А не как обычно. Он вроде бы это заслужил.       — Я могу идти? — скучным голосом спросил Гэвин.       — Пиздуй, — разрешил Фаулер, но не удержался, чтобы не бросить вдогонку: — Разберись с этим, Рид. Хоть раз усмири свой блядский гонор.       RK900 отлично знал, что Рид с утра вышел на работу, но, следуя новым корректным протоколам, он не стал навязывать ему свои услуги и заезжать за детективом домой. Встретиться с ним в офисе и сообщить о своём намерении разорвать сотрудничество он пока не успел. Думая о том, как лучше преподнести ему новость о долгожданном освобождении, он услышал краем уха диалог патрульных, чесавших языки у курилки.       — Крепкая башка у этого Рида, двое суток в яме с трупом просидел. А сегодня уже бегает по управлению, живее всех живых. Железный человек, блядь.       — Г-г-говно н-не т-тонет, — лаконично отозвался второй патрульный, Уолт Роджерс. И первый охотно согласился с ним.       Андроид свёл брови, болезненно хмурясь. Эти разговоры были ему... невыносимы. Он специально сделал несколько шагов вперёд, чтобы попасть в поле зрения полицейских, но, даже увидев его, они продолжили как ни в чём не бывало. Будто его здесь не было и можно было продолжать отпускать саркастические шпильки в адрес его напарника. Это ощущалось андроидом как предвзятое и несправедливое отношение к детективу. Он прекрасно помнил, как Рид неоднократно приходил на помощь Роджерсу, который страдал от заикания и с удовольствием предоставлял возможность красноречивому детективу провести оперативный допрос на месте или сообщить родственникам жертв преступления печальные известия, которые из уст заики звучали бы как издевательство. Рид, конечно, часто подшучивал над этим дефектом, но довольно беззлобно, и таких реплик в свой адрес от Роджерса он точно не заслужил.       Но RK900 удержал себя от желания сказать что-то осуждающее или вообще как-либо прокомментировать эти слова. Это было не его дело, и Гэвин Рид вполне мог сам за себя постоять. В заступничестве андроида не было ровным счётом никакой необходимости. Поэтому RK900 заставил себя пройти мимо, игнорируя возможность высказаться и восстановить справедливость.       Он заметил Гэвина в кабинете капитана и старательно отвёл взгляд. В его памяти хранилось слишком много диалогов, в ходе которых Гэвин ясно давал понять: ему не нравится, когда RK900 на него смотрит слишком долго и пристально. Поэтому андроид занялся передачей данных по делу Паризо канадской стороне, подгоняя отчётность под требуемый формат, использовавшийся на территории иностранного государства. На звук открывшейся двери в кабинете начальника он не стал отвлекаться, спокойно дожидаясь, пока детектив Рид займёт своё место напротив и он сможет с ним пообщаться.       Датчики RK900 зафиксировали предупреждающий сигнал «Агрессивная невербальная коммуникация», когда его плечо сжали и резким бесцеремонным движением дёрнули в сторону так, что он развернулся на вращающемся офисном кресле. Перед ним стоял Рид. И судя по выразительной гримасе, он был явно не в духе, или, если быть точнее, он был в ярости. Он не дал андроиду возможности выдвинуть гипотезу о том, что снова пошло не так в их взаимодействии.       — Действуешь за моей спиной, напарник? Или как тебя теперь называть? — с гневным придыханием спросил детектив. RK900 немедленно принял к сведению тот неоспоримый факт, что Рид уже был у Фаулера и тот зачем-то показал ему заявление до того, как...       — Я собирался тебе сообщить, Гэвин. При личной встрече.       — Ах ты собирался, сука? Личная встреча, значит? — Рука детектива сжалась, ухватывая покрепче воротник куртки.       Он потянул Ричарда на себя и, когда тот поднялся, нависая над детективом, толкнул его с силой, упираясь обеими руками в грудь. Андроид покачнулся, но, прогнозируя следующий удар, пришедшийся в плечо, он не перехватил руки Рида, предпочитая не блокировать возможность выплеска негативных эмоций. Но Рид, не видя сопротивления, отчего-то не стал продолжать, хотя ему очень хотелось вмазать посильнее, так, чтобы андроид понял. Чтобы понял! Но Ричард смотрел на него сверху вниз спокойно, почти безучастно, и молчал. Молчал теперь и Гэвин, крепко держась за полы форменной куртки RK900 и слыша, как скрипят его собственные стиснутые зубы.       Он ощутил какую-то внезапную беспомощность, не встретив привычного отпора и будоражащего шёпота на ухо: «Ещё одно движение, Рид, и я тебе руку сломаю, так, что крикнуть не успеешь». Нет. Это был не его Ричард. Это был какой-то подосланный, безответный пластиковый манекен. Подделка. Он в последний раз встряхнул RK900, так, что у того голова откинулась назад. Снова ноль реакции. Только смотрит, как будто перед ним пустое место.       — Рид! Какого хуя здесь происходит? — Но Рид не слышал, оглушённый этим безразличием к его словам и действиям.       Только когда его схватили крепкой рукой сзади за шею и поволокли прочь от андроида, он сообразил, что это медведь Андерсон оттащил его и орёт прямо в лицо. Он вяло попытался оттолкнуть от себя руки лейтенанта, но тот напирал на него, вытесняя в коридор. Матерно ругая детектива, он дотащил его, подбадривая энергичными тычками, до курилки. И уже там, прикрыв двери, заговорил человеческим языком:       — Какая муха тебя укусила, а? Ты чего на него набросился, Рид? Совсем уже с катушек слетел?       — А ты что, тоже решил воспитательной работой заняться? Мне Фаулера хватает, спасибо. И ты, лейтенант, сам очень хуёвый пример правильного отношения к андроидам, так что... — Немного пришедший в себя Рид скрестил руки на груди, предчувствуя, что ему снова начнут читать мораль. Хотя это было бы вполне заслуженно.       Но Андерсон повёл разговор в другую сторону.       — Рид, ты можешь доёбываться до кого и чего угодно в этом офисе. Здесь работают взрослые мальчики и девочки и они не таких говнюков видали. Но кидаться с кулаками на андроида, который тебе даже ответить не может... Ты охуел?       «Ответить не может, как же. Как будто ты что-то о нём знаешь, старый пёс...» — но вслух Рид только презрительно фыркнул, так, что Андерсона передёрнуло от отвращения.       — Ладно. Я понял. Но только ты знай, что если я ещё раз подобное увижу, то тебе несдобровать. — Лейтенант поднялся, собираясь уходить, а Рид вдруг поинтересовался, не пытаясь скрыть своё отношение к Андерсону:       — Чего это ты решил защищать его? Увидел в нём Коннора? Я тебя разочарую. Эта машина совсем... — Тут Андерсона осенило, и он перебил Рида вопросом:       — Ты изучал отчёты? О поисках твоей никчёмной задницы? — И, увидев, как Рид карикатурно развёл руки в стороны, показывая, что «Извини, недосуг было», он сказал:       — Ясно, даже не заглядывал. Я попрошу Коннора прислать тебе материалы. Потрать своё ёбаное время, Рид. Просто взгляни.       И, больше ничего не объясняя, он вышел, оставив Рида наедине с его мыслями. А мысли были нерадостные. Короткая взбучка от лейтенанта не слишком бы его впечатлила, если бы не это внезапное заступничество.       — Защитник угнетённых андроидов... И чего они все мне этим отчётом тычут?

❖

      Обещанный отчёт «миссис Андерсон» прислала быстро. Уже дома, после заполошного дня, наполненного идиотскими мелкими делами и попытками избегать встречи с Ричардом, Рид, подавленный событиями, не имеющий никаких сил злиться ни на Андерсона, ни на его обожаемого андроида, вяло полистал многостраничное дело. Ему было неприятно снова касаться этих событий, но он решил, что это следует сделать хотя бы для того, чтобы от него отъебались.       Судя по оформлению, допросом и вообще расследованием занимался Коннор. И надо отметить, что он постарался на славу. Несколько видеофайлов с видами незабвенного Пинкни открывать совсем не хотелось, и Рид просмотрел только названия, поёжившись от превью видео, на котором была та самая чёртова яма.       «Допрос Олсона» он открыл и нервно начал грызть ноготь большого пальца, услышав, как Ричард включил запись телефонного звонка. Его звонка. Подумал, что ведь и вправду ничего не знает о том, как они его разыскали. Он вдруг вспомнил, как, ощутив надвигающуюся опасность, интуитивно нажал на вызов и ни мгновения не сомневался в том, кому именно следует звонить. Знал, что андроид за ним примчится, будет искать под каждым камнем и перевернёт весь Пинкни.       Рид включил «Допрос Нокса», и, когда видеофайл оборвался жутким криком Дастина и мелькнувшей в кадре чёрной тенью, он включил повтор. Весь оставшийся вечер он прокручивал видео и останавливал, вглядываясь в застывшие лица. В лицо Ричарда. И в этот тихий шёпот, расслабляющей щекоткой проникавший в уши Рида и ласкающий слух этой непривычной умоляющей интонацией.       Это клятвенное, искреннее обещание «...Я заберу его домой. Увезу далеко-далеко... Он никогда сюда не вернётся...».       Живой, настоящий Ричард. Совсем не такой, как сегодня в офисе. Такой, к которому Рид привык. И он снова нажал на «пуск».       Всё, что сводило Гэвина с ума в его ночных кошмарах, вдруг отступило. Схлынуло чувство безграничного одиночества. Ненужности. Заброшенности. Давящее и терзающее его понимание, которое выражалось в злых словах, произнесённых его собственным голосом: «Ты никчёмный человек, Рид. Бездарь. Дерьмо. Никто не придёт. Не поможет. Не поддержит».       А сейчас, глядя в монитор слезящимися от напряжения глазами, он слушал снова и снова одну и ту же фразу бесконечно. Слова, в которых было обещание, нерушимое, развеивающее все его худшие страхи:       «Ты никогда не будешь один. Я всегда тебя найду. Я спасу».       На Гэвина резко накатило дремотное оцепенение и усталость, но не изводящая и нервная, грозящая обернуться бессонницей, а приятная, зовущая ко сну. Так и не выключив монитор со стоп-кадром, на котором с губ Ричарда срывались эти слова, Гэвин дотащился до кровати и почти сразу уснул под взглядом знакомых серых глаз. До самого утра его ничто не тревожило. Он проснулся только от оглушительного звонка будильника, впервые со дня спасения чувствуя, что наконец-то отдохнул, хотя настроение у него было не из лучших...

❖

      Ричард, покинув кабинет начальника, направился в хранилище улик, чтобы успеть систематизировать весь собранный материал, а после отправиться на новый вызов. Он столкнулся с Гэвином и Крисом на входе. Спокойно и равнодушно кивнул в соответствии с протоколом социального взаимодействия, проявив умеренную, ненавязчивую вежливость, и прошёл мимо не задерживаясь.       Крис ответил ему тёплым приветом и кивком, а Гэвин едва заметно побледнел, но продолжил прежним беззаботным тоном рассказывать очередную байку из своих безграничных запасов весёлых полицейских историй. Он ни разу не сбился, не утратил задорного тона, а когда закончил, Крис хохотал, как сумасшедший, и утирал слёзы. Но стоило офицеру отойти от Гэвина, как с лица детектива слиняла беззаботная улыбка, и он побрёл к своему столу в самом мрачном расположении духа.       ― Что, проблемы в раю, а, Гэвин? ― проходивший мимо Коллинз задал вопрос с дружелюбной усмешкой, пытаясь показать всем своим видом, что в офисе все снисходительно относятся к взаимным заскокам напарников.       Риду стало кисло от этой ухмылки Бэна, который раздражал ещё и тем, что после происшествия стал носиться с Гэвином как с хрустальной вазой. Или тупо шутил, норовя ухватить за плечо, как будто они были друзья не разлей вода.       И всё спрашивал, как самочувствие, как здоровье, не надо ли чего, не перенапрягается ли героический, чудесно спасённый детектив Рид? Порывался сдать Гэвина знакомому и проверенному мозгоправу, но пока что детектив успешно отбрыкивался. И вот сейчас это усиленное внимание, как раз в тот момент, когда Гэвину меньше всего хотелось показывать свои чувства посторонним.       Коллинз, конечно же, ничего не знал, даже не догадывался, но было неприятно видеть, как в офисе все успели заметить, что между Ридом и его андроидом пробежала чёрная кошка. Ещё бы, после такого выступления! Нужно было это заканчивать, и как можно быстрее. Притворяться, что всё у них по-прежнему, — только нервы надрывать. И ради чего? Чтобы о них не шептались по углам коллеги? Да к чёрту чужое мнение!       Ричарда он подстерёг в коридоре у бывшего демонстрационного зала. Это помещение давно планировали переделать в комнату отдыха, но из-за ноябрьских событий процесс затянулся, а сам зал оказался завален отделочными материалами, коробками и разнообразным хламом, который стаскивали сюда просто потому, что лень было тащиться на склад. Пыльное и заброшенное, не слишком-то презентабельное местечко, зато уединённое и спокойное. Гэвин раздобыл ключ от него, чтобы иметь возможность поговорить там... если Ричард согласится.       На крышу они слишком часто шастали вдвоём, а это уже начинало вызывать вопросы. Оставалось только получить согласие, а может, и категорический отказ общаться. Продумав свой план, Гэвин сначала зашёл в туалет и умылся холодной водой. Постоял, упираясь руками в края раковины и глядя, как вода, закручиваясь по спирали, исчезает в тёмной воронке. Журчащий успокаивающий звук немного привёл его в чувство. Он пригладил волосы и взглянул на себя в зеркало. Бледный, с впавшими щеками, весь какой-то измученный, но хуже всего были глаза. Зрачки расширены, выражение диковатое, с нездоровым блеском.       — Да что за хрень? — с мучительным недоумением спросил он сам себя.       Сквозь маску фальшивого безразличия сквозило какое-то звериное отчаяние. Словно у него отбирали что-то очень важное. Дольше так мучиться он не хотел. Он больно похлопал себя ладонями по щекам, чтобы кровь прилила к лицу, маскируя эту нездоровую бледность, и направился на выход.       Гэвину пришлось потратить уйму времени, поджидая андроида. Благо его не дёргали, не требовали заняться делом, памятуя о том, что Рид пережил. Ему это снисходительное отношение было только на руку. Когда увидел андроида в конце коридора, то пошёл навстречу с самым беспечным видом, но так, чтобы, разминувшись с одним из сотрудников, успеть незаметно остановить Ричарда. Он придержал проходившего мимо напарника за локоть и, с трудом выговаривая слова, тихо произнёс, глядя в сторону:       — Нужно поговорить. — Сердце тревожно заколотилось в ожидании ответа, и Гэвин невольно облизнул губы, сглатывая тягучую слюну. RK900 немедленно заблокировал возможность обработки этого внезапно инициированного контакта на глубоком уровне. Взаимодействие с детективом Ридом должно было оставаться в строгих служебных рамках. Это его прямой приказ, одобренный системой как разумный и оптимальный выход из сложившейся ситуации. Оценив предложение Рида, он не смог определиться, являлось ли это выходом за рамки служебного взаимодействия или было допустимым контактом в его нынешнем статусе. Требовалось больше данных.       ― Кому нужно, детектив? ― неожиданно холодно, как показалось Риду, ответил обычно невозмутимый Ричард.       Гэвин был морально готов к такому тону, но всё же внутренне он съёжился, как от удара палкой. Никогда ещё Ричард так с ним не разговаривал. Даже в самые мрачные моменты их совместной работы, когда они оба готовы были друг друга придушить, он произносил слова спокойно, размеренно, с ноткой сарказма или раздражения. Иногда в его голосе звучала угроза или насмешка. Иногда он многозначительно молчал, так, что мурашки по коже бегали и Гэвин не чаял дожить до конца смены.       Иногда передразнивал Рида, повторяя за ним гадкие слова, звучавшие из его уст особенно отвратительно. Но сейчас в его тоне Гэвин уловил явную, неприкрытую антипатию и желание отстраниться. Гэвин сразу отпустил рукав Ричарда, чтобы не раздражать его ещё больше, и тихо примирительно ответил:       ― Мне нужно. — Заглянув в равнодушные глаза андроида, сразу уточнил: — Если ты не против, конечно.       Ричард промолчал, но с места не двинулся, и Гэвин предпочёл расценить это как согласие.       Он оглянулся и, убедившись, что в коридоре ни души, быстро открыл двери зала. Прошёл внутрь, опасаясь, что, когда он обернётся, Ричарда уже не будет рядом. Но почти сразу услышал позади его шаги. Вздохнул облегчённо, радуясь тому, что хотя бы поговорить удастся. На прощение или что-то большее он не рассчитывал. Нет, ни о каком прощении речи не шло. Слишком много было сказано, слишком много неблагодарности, пренебрежения, ненависти, омерзительной незаслуженной брани. Он бы такое сам никогда не простил.       Гэвин пропустил Ричарда внутрь, быстро прикрыл дверь, убедившись, что никто их не заметил, и бросил ключ на пыльный стол.       ― Я видел отчёт Коннора о поисковой операции, ― сказал он без предисловий. О Хэнке и его словах он умолчал, но за это тоже было стыдно и гадко. Сам не додумался извиниться или хотя бы объяснить своё поведение, идиот. Андерсон ткнул мордой, как пакостливого кота, и только тогда Гэвин увидел, что натворил. Ему хотелось сразу объясниться и больше не мучиться.       ― И что же? — Ричард приподнял бровь немного удивлённо, словно та спасательная операция была каким-то банальным вызовом по поводу семейного мордобоя или украденного столового серебра.       ― Знаю про допрос. Видел твой... спектакль. Это было... Ты мог всего этого не делать.       ― Верно, ― безразлично отозвался Ричард, ― но сделал. Что-то ещё, детектив?       ― Да, хочу сказать тебе спасибо за это. За всё спасибо. ― Он снова нервно сглотнул, а поскольку Ричард никак не ответил, добавил, опустив глаза: ― Я не хочу оправдываться. Я вёл себя как последний мудак. Можешь ничего не отвечать. Просто хочу сказать, что я был неправ.       Гэвин мог бы и не рассказывать о том, что ему при одном только воспоминании о своём поведении, о несправедливых словах и обвинениях было стыдно. Этот стыд был разлит пунцовой краской по его лицу. Уши горели, а глаза смотрели в пол. Он был словно провинившийся школьник перед строгим учителем. Но ни за что он не захотел бы сейчас уйти. Он хотел знать, что о нём думает его уже почти бывший напарник. Любое его высказывание по поводу всех мерзостей, сказанных Ридом, было бы воспринято как справедливое. В глубине души Гэвин ждал ответного потока оскорблений, яда и гневных речей. Это было бы естественно. Он знал, что Ричард мог его унизить в ответ, уколов в самые чувствительные точки. Но андроид не опускался до уровня Рида. Даже в этом он был лучше напарника.       ― Это что, извинения? ― Брови Ричарда нахмурились.       Лицо было невыносимо надменное, губы сжаты в суровую полоску. «Зря только унижался, не простит, ни за что не простит...» ― Гэвин аж захлебнулся от того, насколько жалко выглядели его попытки как-то объясниться перед отчуждённым и презирающим его Ричардом. Тот, не услышав ответа от внезапно онемевшего детектива, повторил вопрос тем же леденящим душу тоном:       ― Это извинения, детектив Рид?       ― Официальные, ― подтвердил Гэвин, всё ещё пытаясь взять себя в руки, ― на колени вставать не буду, уж извини, здесь лютый срач.       Гэвин пнул носком ботинка отломанный кусок пластикового плинтуса, а RK900 явно о чём-то задумался. Гэвину это молчание казалось просто невыносимым, он просто не знал, куда себя деть. Лучше бы андроид просто сказал, что всё кончено, и они расходятся миром, без недомолвок. Разорвал бы эти больные отношения, в которых они только мучают друг друга без остановки взаимным недопониманием. Тогда Гэвин вернулся бы к своей привычной прежней жизни. А с Ричардом просто здоровались бы по утрам в офисе и забыли бы, навсегда забыли бы о том, что их связывало что-то большее, чем внушительная стопка дел и отчётов, чем сотни миль на спидометре их служебного автомобиля, чем неисчислимое количество бесед, громких ссор, смешных споров, увлекательных обсуждений...       «И я смогу вернуться к прежней жизни, ― подбодрил себя Гэвин. — Просто пока что эмоции зашкаливают: я к нему так привык, и он меня сильно достал, до самых печёнок, это посттравматический синдром, наверное. Всё время вместе, нос к носу. Привык, прикипел и сам не заметил, как... Возьму отпуск. Отдохну. А потом всё будет лучше прежнего!»       «Это чувство вины? Откуда оно? Он требовал личной свободы и был прав. За что он просит прощения?» Андроид пытался сопоставить свои выводы и этот новый, неожиданный отклик со стороны человека.       Ричард наконец очнулся. Медленно, словно не зная, стоит ли удостаивать человека такой милости, он протянул Гэвину руку. В глаза не смотрел.       «Бывшие напарники благодарят друг друга за плодотворное сотрудничество. До новых, сука, встреч, не поминайте лихом...» — как-то горько подумалось Гэвину. Было обидно, что он взял и всё проебал из-за своей несдержанности, злости, тупости. Что эти такие мучительные, выстраданные, но всё же странно притягательные для него отношения разрушились так внезапно. А казалось, что ничего на свете не сможет вывести из себя терпеливого, разумного, уравновешенного напарника. Но Гэвин даже его умудрился достать и оттолкнуть от себя.       Рид лгал сам себе, когда говорил, что ненавидит Ричарда. Это едкое чувство давно уже растаяло, испарилось, а если вдуматься, то его и не было никогда. Была только злость на кого-то, кто постоянно пытался быть рядом с Гэвином, который слишком привык быть одиноким. А Ричард просто слишком внезапно и грубо ворвался в это одиночество.       «Приручил меня, а теперь оставил», — пожаловался Гэвин мысленно.       «Я не хочу отпускать тебя. Скажи, что хочешь быть моим напарником. Скажи это сам», — попросил Ричард.       Гэвин не стал медлить, он с готовностью взял руку Ричарда и крепко пожал её, не слишком торопясь отпускать, стискивая эти длинные прохладные пальцы, такие знакомые, и от того, что это великодушное прикосновение Ричарда к нему было последним, Гэвину хотелось немного продлить его, хотя это выглядело глупее некуда, он неловко мял неподвижную ладонь андроида. Гэвин, всегда такой красноречивый, не лезущий за словом в карман, бойкий и наглый краснобай, вдруг суетливо и глупо залепетал, как какой-то тупой первокурсник на экзамене:       ― Я действительно... сожалею. О тех словах и... Знаешь, Рик... ― Гэвин не справлялся со своими эмоциями и почти заикался, пытаясь подобрать какие-то правильные слова, а они всё никак не находились.       Он разучился говорить и чувствовал себя круглым дураком. Жалким и смешным идиотом. Резко замолчал, шумно дыша носом, и разжал пальцы, отпуская андроида, которому наверняка до смерти надоело наблюдать за косноязычным и мямлящим Гэвином, который совсем не умел извиняться.       Андроид зафиксировался на лице Гэвина. Максимально отстранённо он читал всё, что было на нём написано. Не хотел ошибиться и выдать желаемое за действительное. Стыд, тревога, растерянность. Определённо, Гэвин очень переживал. Переживал из-за заявления Ричарда. И больше всего андроида сбивало то, что сквозь эту тревогу и смятение пробивалось явное, слабо замаскированное желание тактильного контакта. Человек подавался вперёд, сам не замечая, как его клонит всё ближе и ближе к неподвижному андроиду.       «Сделай это, Гэвин. Сделай сам».       Гэвин заставил себя взглянуть в лицо Ричарду и мгновенно отметил, что оно как-то резко изменилось. Смягчилось его выражение: холодное и суровое минуту назад, оно стало расслабленным, рассеянно мечтательным. Андроид прикрыл глаза, глубоко вздохнул, будто ему, как человеку, вдруг потребовалось больше кислорода. Он не дал Гэвину закончить рукопожатие, с силой потянул его за пальцы на себя и обхватил шею детектива ладонью.       Гэвин даже охнуть не успел или что-то сообразить.       С удивлением почувствовал, как по его щеке прошлись губы Ричарда, а лёгкое прохладное дыхание обожгло кожу возле уха.       Руки Ричарда крепко прижали Гэвина к груди андроида, почти не давая пошевелиться, но когда он почти болезненно выдохнул от того, что его слишком сильно стиснули, Ричард сразу ослабил хватку, обеспокоенно заглянув в глаза. Он был готов немедленно выпустить Рида, разжал руки и немного подался назад, но пальцы детектива вцепились в него, и выражение лица у него было уже не жалким и потерянным, а ожидающим, и глаза, широко раскрытые, удивлённые, выражали то, чего раньше андроид не видел.       Принятие, искреннее желание удержать возле себя. Ни тени прежней злобы, отвращения, пренебрежения. Рид не хотел его отпускать.       — Я тебе нужен? — спросил Ричард.       — А я тебе? — отозвался Рид.       А через мгновение их лица сблизились для поцелуя, но движения, хаотичные, поспешные, сбивающиеся на бестолковые прикосновения друг к другу, отвлекли их от этого желанного примиряющего жеста. Гэвин ещё толком не понял, что именно произошло, но лихорадочными движениями уже гладил мягкие волосы андроида, впивался в них пальцами, неловко дёргая за высокий воротник, пытался прикоснуться к его шее, ласкал лицо Ричарда ладонями, стискивая его, поворачивая, чтобы потереться пылающей щекой о его щеку, чувствуя, как он оголодал по этим ощущениям, оголодал по его телу и как его трясёт от предвкушения того, что случится дальше, потому что остановиться он всё равно бы не смог. Он что-то быстро и сумбурно шептал. Нёс какую-то околесицу, пытаясь что-то ещё объяснить, оправдаться, рассказать, всё-всё рассказать, но вскоре замолк под лаской мучительно знакомых и гладких, суховатых губ.       Невыносимое напряжение последних дней взорвалось ослепляющим фейерверком новых, незнакомых, возбуждающих чувств. На душе стало легко и невероятно, до боли, радостно от того, как Ричард отвечал на его прикосновения, как обнимал и смотрел. Он отрывался от него и заглядывал в глаза Гэвина, а тот только послушно застывал, словно говоря: «Вот я весь, перед тобой, каюсь, мне нечего скрывать».       И в глубине этих пасмурных нечеловеческих глаз разгорались золотые искорки. Или Гэвину всё это чудилось. Он терпеливо ждал, пока Ричарду снова захочется вернуться к ласкам, вдоволь наглядевшись на него. И Ричард возвращался, и Гэвина плавило от страсти и желания, которое нужно было удовлетворить немедленно, здесь и сейчас. Даже если департамент сейчас подожгли бы со всех четырёх углов и запустили вирус сибирской язвы, он бы не отказался от этого блаженства. Он хотел ещё и ещё, пока кожа не начнёт гореть от прикосновений, пока губы не начнут кровить от долгих жестковатых поцелуев.       Но вдруг Гэвин резко отстранился, чувствуя, что больше терпеть просто не в состоянии, и в ответ на вопросительный взгляд сказал только:       ― Дверь, Рик... Быстрее... ― Ричард понял и быстрым шагом преодолел пару метров до двери, схватил со стола ключ, запер её и обернулся на Гэвина.       Тот только губу прикусил. И они быстро двинулись навстречу друг другу; Гэвин, не глядевший под ноги, едва не упал, споткнувшись о какую-то деревянную деталь. Ричард подхватил его под локоть, и они сцепились в коротком объятии и смазанном, беглом поцелуе.       Ричард окинул критическим взглядом помещение, где все поверхности были припорошены мелкой серой пылью и, приобняв Рида, потащил его к стене. Гэвин бессловесно подчинялся его порывистым движениям, он послушно прижался грудью к стене и расставил ноги, как будто преступник, которого собираются обыскивать. С наслаждением он притирался к шероховатой стене щекой и вздрагивал от нетерпеливых прикосновений Ричарда, который сжимал его, гладил почти грубо, но от этой грубости желание внутри Гэвина разрасталось всё сильнее. Он, дурея от радости, дал расстегнуть свои джинсы и прижался к Ричарду, когда тот провёл ладонью по животу и, немного приспустив пояс, добрался до обнажённого тела. От пальцев, схвативших его и оглаживающих твердеющий член, хотелось вбиться головой в стену и заорать.       Гэвин опустил руки и завёл их назад, нащупывая пряжку ремня на брюках Ричарда, каким-то чудом умудрился расстегнуть её, действуя наощупь, и... А потом и сам не понял, что на него нашло. Он вдруг вывернулся из-под руки, прижимавшей его к стене, провёл ладонью по бедру Ричарда и выше, убеждаясь, что тот уже готов. Запустил одну руку под ткань и, ускользнув от поцелуя, стал расстегивать чёрную рубашку. Добравшись наконец до тела под одеждой, он, разведя полы рубашки в стороны, медленно опустился на колени, скользя губами по груди и животу Ричарда, чувствуя, как на его голову опускается рука андроида, слегка прихватывая взъерошенные волосы. И, уже совершенно не заботясь о том, насколько здесь грязно и как долго ему придётся очищать одежду потом, Гэвин упёрся коленями в бетонный пол и вцепился в бёдра андроида.       Ему ужасно хотелось показать, что всё теперь не так, как раньше. Он не мог сказать это словами, всё равно получился бы непонятный, несвязный поток банальностей. У них вообще всегда были проблемы с выражением своих мыслей вслух, поэтому выбрал другой способ.       — Что ты... — начал было Ричард, который до этого ни слова не произнёс, но Гэвин уже высвободил его член и, закрыв глаза, сжал ствол в кулаке.       Прислушался к ощущениям: тонкая бархатистая кожица, тонкий, подвижный покров с рельефом из венок быстро и приятно нагревался в руке, будто кровь Гэвина перетекала в андроида, согревая его и питая собой. Медленно он провёл влажным дрожащим от возбуждения языком по головке. Ричард качнулся вперёд и упёрся двумя руками в стену. А Гэвин, начавший с неумелых движений губами, вдруг с непривычки растерялся и поднял глаза вверх. Он увидел, что Ричард нависает над ним с полуприкрытыми глазами и лицо у него абсолютно потерянное. Гэвин испуганно дёрнулся, опуская руку, он попытался подняться и встревоженно позвал:       — Рик?! Извини, я не подумал. Надо было спросить.       — Продолжай, Гэвин, — тихо ответил Ричард. Он закрыл глаза, и его ладонь снова мягко легла на волосы человека. Гэвин в нерешительности помедлил, не зная, стоит ли ему, но Ричард повторил: — Продолжай, прошу тебя... Мне очень хорошо с тобой.       Гэвин вздрогнул от этого простого признания. Он подумал о том, что это всё, по сути, не имеет никакого смысла, ведь Ричард не мог насладиться сексом так же, как наслаждался он сам. Но почему-то смысл был. Ему так хотелось это сделать, а Ричард... он его никогда таким не видел. Застывший, будто отключившийся, отвернувший голову в сторону так, чтобы Гэвин не видел диода на его виске. Наверное, не стоило проводить таких экспериментов сейчас, когда они мгновенно перешли от жгучего холода к тропическому зною и, похоже, оба сходили с ума от этого дикого контраста. Наверное, не стоило. Но Гэвин решил: «Похуй... Я так хочу, а он не против...»       Гэвин закрыл глаза, сосредоточившись на начатом. Он старался делать это так, как понравилось бы ему самому. Скользил языком снизу вверх, облизывая, засасывая, проводя губами, поднимаясь к животу и выцеловывая путь наверх, а после, плавно опускаясь вниз, он руками обхватил Ричарда за бёдра и прижимал его к своему лицу. Он быстро устал от непривычной работы ртом и снова посмотрел вверх, на лицо напарника. Тот разглядывал Гэвина, будто видел впервые, но взгляд был хоть и удивлённый, но какой-то тёплый, и что-то в нём было такое, от чего у Гэвина невыносимо приятно и тревожно сжималось и пульсировало в животе. Ричард прикоснулся пальцами к губам Гэвина, продвинул два пальца внутрь, мягко тронув язык, а потом приложил влажные от человеческой слюны пальцы к своим губам, облизнул, неотрывно глядя в глаза Риду.       — Ещё, — попросил он, проводя пальцем по нижней губе Гэвина, и склонился над ним; они соприкоснулись губами, и Ричард начал жадно вылизывать рот человека. В какой-то момент он оторвался, чтобы спросить:       — Ты бросил курить, Гэвин?       Гэвин ухмыльнулся, радуясь, что наконец-то смог приятно удивить Ричарда:       — Неделю не курил. И это... ты прости меня, Рик. Я иногда бываю таким мудилой...       — Постоянно, — прошептал Ричард ему на ухо. И, легко покусывая небритую щёку, гладя по волосам, заглядывая в глаза, он повторял: — Ты постоянно ведёшь себя как несносный мудак. Но мне это в тебе нравится, Рид.       — Что ты вообще несёшь, Рик? Ну как это может нравиться? — немного осуждающе спросил Гэвин, который чувствовал, что воспрял духом после этого весьма недвусмысленного акта примирения. И к нему понемногу возвращались самообладание и способность изъясняться с прежней лёгкостью.       — Нравится твоя злость, — пояснил Ричард и был совершенно серьёзен, — нравится, что ты даже лёжа в могиле не сдаёшься. Ты такой... Ты ужасен, Рид. Невыносим. Упрямый, злобный, неисправимый... говнюк.       Это последнее слово он подбирал пару секунд, и, когда он его произнёс, Гэвин уткнулся в его плечо и затрясся, всхлипывая от смеха. Ещё никогда в жизни ему не делали такого своеобразного комплимента. Странное чувство, когда тебя хвалят за то худшее, что есть в тебе.       — Гэвин, — услышал он шёпот над ухом, когда, отсмеявшись, он повис на Ричарде, цепляясь за его плечи и не желая отпускать или выходить из этого пыльного, захламлённого зала до конца смены.       — Что?       — Мы не закончили... Встань, позволь мне тебя потрогать... Да, вот так. Мне нужно зажать тебе рот?       — Ещё как нужно, Рик...

❖

      Спустя полчаса Фаулер наблюдал, как возмутители общественного спокойствия, ещё вчера едва не устроившие мордобой в офисе, сидят за своими столами, друг напротив друга, и с мирными светлыми лицами работают над отчётами. Никаких следов пронесшейся бури. Идиллия такая, что хоть сейчас на рекламный постер «Вступай в ряды полиции Детройта! Помоги своему городу стать лучше!» их переноси. Даже ретушь не потребуется, такие они милые и смирные, углублённые в работу. «Два ненормальных уёбка», — проворчал про себя Фаулер. Однако, несмотря на сильное раздражение, капитан сгорал от любопытства. Он маякнул Риду, чтобы тот зашёл в его кабинет.       ― Всё нормально? ― начал он разговор, таращась изо всех сил на подчинённого, которого будто светлый ангел в темечко сегодня поцеловал.       Ничего общего с тем кривляющимся и хамоватым Ридом, который вчера сидел перед ним.       ― Так точно, капитан, ― как-то чрезмерно радостно подтвердил Рид.       ― Заявление? ― Фаулер помахал проклятой бумажкой и посмотрел на него, пытаясь по лицу прочитать, что же там у них произошло.       ― Я погорячился, капитан. Напарник тоже. Работа нервная, сами знаете. Я приношу свои извинения от нас обоих. Больше не повторится. Заявление Ричарда можете отправить в шредер.       ― Ясно... ― протянул Фаулер, ошеломлённый этими вежливыми и чеканными фразами из уст матерщинника Рида. Но капитан не удержался от вопроса в лоб: ― И как же вы пришли к взаимопониманию?       ― Конструктивный диалог. Компромиссные решения. Взаимное, типа, уважение, сэр.       ― Шутник ты хуев, Гэвин. Ладно, работайте, ковбои. Только, Гэвин, ― Фаулер сделал выразительное лицо, ― если у вас снова возникнут... разногласия, пиздуйте-ка, ребята, за город и там выясняйте свои отношения. Мне тут филиал Дикого Запада нахуй не нужен. Ты меня понял?       ― Понято, шеф, ― Гэвин кивнул и вышел. Фаулер посмотрел ему вслед, после перевёл взгляд на затылок андроида, который сидел ровный, как палка, за своим столом, и пробурчал:       ― Гарри Гудини хренов. Укротитель ебучего Рида...       Гэвин, прикрывая дверь, тоже бросил взгляд на затылок Ричарда, и внутри у него снова приятно дрогнуло. Он украдкой облизнул пересохшие губы. Перед глазами метеором пронеслось воспоминание из скомканных, отрывочных и бесстыдных образов.       ― Работать, Рид, ― приказал он сам себе, ― работать и не отвлекаться. Вечером будешь об этом думать.       Проходивший мимо Бэн заметил, как Гэвин провёл рукой по лбу, будто вытирая испарину, он остановился и сочувственно сказал:       — Ну и жарища сегодня, а, Рид? Говорят, это надолго.       — Ага... Очень на это надеюсь... — пробормотал Гэвин, возвращаясь на своё рабочее место.