Цвет сливы перед сезоном Цую

      … Бывают такие дни когда весь белый свет не мил, когда у тебя только одно желание: послать всех к чёртовой бабушке, к Адмиралтейскому Коду, к Ямато, хоть куда, лишь бы подальше, забиться в темный уголок, и нажраться до поросячьего визга, чтобы мучиться на завтра от жуткого похмелья, лечась рассольчиком и квашеной капусткой, отпаиваясь холодненьким пивком. Чтобы на послезавтра, как пионер, снова быть готовым к труду, обороне и общению с Её Блондинистостью, Флагманом Второго Восточного флота…        «Это ж за какие-такие грехи молодости, меня сюда закинуло-то?» - в который раз задавался этим банальным вопросом комиссар Второго Восточного, хмуро бредя проходами ремонтной базы по направлению к кафе. Накануне опять пришлось устраивать головомойку Касиме, которая слишком рьяно, в который раз пыталась, помимо своей Учебной эскадры, учить лёгкие и даже тяжёлые крейсера уму-разуму. Что в конечном итоге свелось к потоку жалоб Конго, а та, в свою очередь, буркнув, что Учебная эскадра - его нововведение, вот пусть комиссар и разбирается. К тому же воспитание - его прерогатива, и отправила Виктора к Касиме.       Поговорив с Касимой, убедил бедняжку, что придёт время учить и крейсера, составили программу обучения и планы. Отправили Её Флагманству и получили одобрямс. Затем пришлось лаяться, в который раз, с Хьюгой, по поводу спасательных капсул. Эта девица, старательно изображающая из себя безумного гения, в который раз пыталась провести очередную, 18-ю по счёту модернизацию спасательных капсул за последние два месяца. От Хьюги сломя голову пришлось лететь, в прямом и переносном смыслах этого слова, на остров к Макие и убеждать Киришиму, что Харуна не лучше её, и то, что Харуна направлена в патрулирование - это не поощрение и не попытка оставить Киришиму навсегда на этом острове одну. С помощью Макие удалось Киришиму уговорить не идти прямо сейчас ругаться с Конго, а дождаться Харуну. Потому что по новому графику патрулирования после Харуны следующая в патруль уходит Киришима.       Затем, с двумя пересадками домчался до ремонтной базы, где сейчас находилась Флагман для планового техобслуживания и диагностики. От метаний от Касимы до Хьюги, а за тем от Хьюги до острова Макие, а потом до ремонтной базы, да и от суеты последнего времени, навалилась жуткая апатия и головная боль. «Да-с, батенька, судя по всему у Вас сплин приключился. Лечить вас требуется! Будете принимать миллилитров по 500 aqua vitae, так сказать, перорально и закусывая!» - с такими мыслями Виктор добрался до кафе и встал в задумчивости перед шкафом с «недорогими» напитками. Вся посуда с содержимым была объёмом 0,75 литра и больше. Вздохнув, взял из шкафа 2 бутылки «Bushmills 21 Years Old» (чтобы потом за второй не бегать!), и только поставил стакан на стойку и хотел открыть бутылку как…       - Э-э-э! Я не поняла? Что за распитие спиртных напитков в рабочее время?       - Акаси! Ну не начинай!       - А я ещё и не заканчивала! Виктор, ты что удумал! У меня помимо «Конго» ещё «Катори» и «Каши» стоят, тройка «ветреных» эсминцев и пара номерных. И ты хочешь, чтобы я потом тебя в непотребном состоянии мимо них транспортировала!       - Ну, я не знаю.... Отвезёшь в ящике что-ли, чтобы не видели.       - Ага, а на завтра ты с помятым лицом и глазами как у морского окуня потащишься через всю базу до «Конго», по пути пугая девчонок перегаром? Нет!       - Акаси…       - Мильён лет Акаси! В общем, забирай бутылки и иди к себе, на «Конго», там и пей! Минералку на утро я тебе в каюту доставлю!       «Вот ведь вредина! Всё равно не даст здесь выпить. Ладно, пойдём к себе. Да и так проще будет. Конго всё равно только завтра с диагностики выйдет. Времени хватит чтобы в норму прийти» - заходя в флагманский док и подымаясь на палубу прошедшего диагностику и текущее обслуживание линейного крейсера «Конго», думал Виктор. «Конго» встретила его тишиной и развернувшимся приветственным экраном: «Повторная диагностика систем».       - Вот и ладненько. Тогда в кают-компании расположусь, чтобы не шуметь и не бегать за закуской.

***

      ...Было уже далеко за полночь, когда Конго, после закончившейся диагностики аватары, поднялась к себе на борт. Акаси по началу пыталась её задержать у себя для проведения каких-то дополнительных тестов, но Конго, неуютно чувствовавшая себя на берегу, уточнив, что это необязательные тесты, устремилась к себе на борт, бросив на прощание Акаси: «Открой створки дока. Я выхожу через 7 минут». Выйдя из дока и покинув акваторию ремонтной базы, «Конго» шла экономичным ходом в место дислокации. Аватара закончив необходимые формальности, направилась к себе в каюту для ночного отдыха. Вошла, взмахом руки включив освещение на 5% от номинального. Подошла к своей кровати и в сумерках с удивлением обнаружила, что поверхность её кровати вспучилась загадочным образом. Чуть увеличив освещённость помещения, Конго увидела, что эта вспученность удивительно напоминает контуры человеческого тела. С лёгким смущением и растерянностью на лице, Конго осторожно протянула руку и потрогала эту увеличившуюся в объеме поверхность кровати. И тут же испуганно отдёрнула руку. Под покрывалом точно находилось что-то, напоминавшее по плотности человеческое тело.       Конго неуверенно взялась за край покрывала и замерла в нерешительности: «А если, сдёрнув покрывало, я увижу лежащую аватару Конго?» От этой мысли по спине заструился тоненький ручеёк ужаса. С этой эмоцией Конго встретилась впервые, и от неё пульс взлетел до 200 ударов в минуту, а щёки побелели так, что, казалось, они светятся ярче освещения каюты. Стараясь не дышать, Конго, собравшись с духом, сдёрнула покрывало и ей открылась милая картина: свернувшись калачиком, почмокивая, на её кровати лежал Виктор, в куртке и без брюк.       От возмущения, по началу, у Конго не хватало слов:       - Вик.. Что… Ты… Как.. – схватив Виктора за ногу, Конго начала его тормошить – Виктор, что ты делаешь в моей кровати? Как ты у меня оказался? Быстро вставай и иди к себе! Убирайся отсюда! Ты живой или нет?       Но Виктор только что-то мычал неопределённое, продолжал причмокивать губами и отбрыкиваться от Конго.       - Виктор вставай и иди к себе! Это моя каюта!       - А…ка...ка…с-с-с… не… еня... я… плю… емного… хр... ньям...чм...       - Какая я тебе Акаси! Я Конго! Вставай! Иди к себе!       - Я посплю-ю-ю… хр.. много.. Нэ-е-еэ надо толкаться… не трогхайте меня…       Конго не выдержала и толкнула Виктора. От толчка Виктор скатился с кровати, сильно стукнувшись об пол. Полежав несколько секунд и пробормотав что-то нечленораздельное, каким-то непостижимым для Конго образом умудрился снова забраться на кровать, пока Конго отвернулась на секунду свернуть и убрать покрывало. Снова дернув Виктора за ногу, в ответ получила только гневное бормотание и подушку в лицо.       - Акас-с-си… - пошипела Конго, сузив глаза и указывая на лежащее на кровати тело Виктора без штанов – Акаси, ЧТО - ЭТО - ТАКОЕ?       От вида Конго Акаси нервно сглотнула, но, увидев общую картину, не смогла сдержать смешок:       - Это у вас тут ролевые игры «Медсестра в вытрезвителе»?       - Я сейчас вернусь на ремонтную базу, и кто-то сам с собою будет на гауптвахте устраивать ролевые игры!       - Ладно, ладно! Я пошутила! Больше не буду! А Виктор у меня взял 2 бутылки спиртсодержащей жидкости и сказал, что ему нужно снять напряжение, а так как его на берег не пускают, а напиваться перед маленькими (если что, он имел виду Макие) ему совесть не позволяет, потому он будет лечиться у себя.       - И что мне сейчас с ним делать? Как его к нему в каюту отправить?       - Попробуй водные процедуры. В смысле, не надо каюту затапливать, а просто полей на него водой. Нет, шланг из санитарного блока настраивать не надо. Просто возьми бутылку минералки из холодильника и полей ему на лицо. Он проснется, ты ему помоги встать и проводи до его каюты.       Взяв из маленького холодильничка в каюте бутылку тёмного стекла с минеральной водой, Конго решительно открыла её, подошла к спящему на её кровати человеку и замерла в нерешительности:       - Виктор! Я последний раз предупреждаю! Встань и иди к себе!       Но Виктор продолжал спать, не реагируя на возмущения Конго. Тогда Конго решительно наклонила бутылку над лицом Виктора, и на его лицо с бульканьем хлынула вода.       - Ой, как хорошо… водичка… холодненькая… хорошо… - бормотал Виктор, одновременно собирая ртом струйки воды, стекавшие по его лицу.       Затем, когда его голова промокла, как и подушка, на которой она лежала, Виктор заворочался и начал возмущаться, ворочаясь и поднимаясь на кровати:       - Ну зачем… на меня … мокро же… опять вода… да что вы себе позволяете… и что вы делаете… в моей каюте? – немного помотав головой, чуть не потеряв равновесие от этого, слепо прищуриваясь, бормотал Виктор – К-К-Конго? А что ты делаешь в моей каюте?       - Это моя каюта! И как ты здесь очутился! Иди в свою каюту!       - Ой, не кричи, Конго! Ох-х-х… Как твоя каюта? – испуганно-непонимающим взглядом огляделся вокруг Виктор, – А что я тут делаю? И как я здесь очутился?       - Это я хочу у тебя узнать, что ты делаешь в моей каюте и как ты тут очутился?       - Ох.. Я прошу не кричи… Можно я тут… немного полежу… чуть-чуть... чу… - и Виктор, опустив голову на мокрую подушку, засопел.       От возмущения у Конго опять стало не хватать ни воздуха, ни слов. Схватив Виктора за плечи, она вернула его в сидячее положение и легонько встряхнула, тщательно отмеряя усилие. И с трудом подавляя желание тряхнуть покрепче и отправить на излечение к Акаси, пусть сама с ним разбирается. Виктор, приоткрыв глаза, застонал:       - Конго… Дай поспать… Глова болит… И не трясите меня… Мне плохо будет… Дай поспать… Завтра… - и снова сделал попытку упасть на подушку.       Акаси, так и не отключившаяся, наблюдала всё это действо со стороны, с горящими от восторга глазами. Дорама, да в прямом эфире, да с живыми людьми (ну, не совсем людьми), да за такое она была готова отдать половину своей ремонтной базы! Заверив Конго, что запись не ведётся и, поклявшись Адмиралтейским Кодом, что запись точно не ведётся, она посоветовала Конго оставить человека в её каюте, а самой идти к нему спать. Но Конго прошипела в ответ, что каюта Виктора исключена из общей системы наблюдения, и, поэтому, если что-то случится, то с ней не смогут связаться. После чего Конго было предложено отнести Виктора в его каюту.       Конго вначале просто беззвучно открывала несколько раз рот, но потом, сомкнув губы в тонкую линию, наклонилась над человеком и осторожно помогла ему подняться с кровати. Виктор на ногах стоял неустойчиво, и всё норовил свалиться то в одну, то в другую сторону. При этом он бормотал неразборчиво, чтобы его отпустили, и он сам дойдет туда, куда нужно. Конго морщилась от запаха, исходившего изо рта Виктора, но не отворачивалась и вела его в его каюту.       Пройдя несколько шагов до двери каюты, а затем в два шага перейдя коридор, Конго открыла дверь в каюту человека и, преодолев несколько метров, подвела его кровати.       И тут, видимо почувствовав спальную поверхность, тело Виктора как-то ослабло, свесилось и упало на кровать, увлекая за собой Конго. Не успев сообразить, что всё-таки произошло, Конго оказалась лежащей на кровати на боку, прижатой к ней мужской рукой. В следующий момент рука сделала движение, и Конго была прижата к мужскому телу, выдох человека стал согревать ей кожу на шее. Конго нерешительно замерла, не в силах встать, получая целый комплекс неизвестных ей эмоций и ощущений. Не все эмоции и ощущения были Конго неприятны, некоторые будоражили её и вгоняли в краску, щеки пылали пунцовым огнём, в низу живота ощущалось приятное щекотание, которое усиливалось, если плотнее прижиматься к мужскому телу...       Полежав так некоторое время, Конго змеёй выскользнула из-под руки Виктора, встала с кровати и вышла из каюты. Закрыв за собой дверь. Конго тяжело привалилась к ней спиной. Ноги дрожали и подгибались.       «Нужно возвращаться на ремонтную базу и снова проводить диагностику» - оттолкнувшись от двери всем телом и направляясь в свою каюту, подумала Конго.