Цвет сливы перед сезоном Цую

Зал для заморских гостей Тушью благоухает… Белые сливы в цвету. Бусон (1716–1783)       Поражённая обликом нового демона Тумана, Ююко перестала замечать всё вокруг, уставившись и совершенно неприлично рассматривая мужчину. Она даже не заметила короткий обмен фразами между Симакадзе и прибывшей блондинкой, от которых Сима вначале покраснела, а затем выпрямилась и с усердием в голосе и решительностью на лице чётко отчеканила ответ. На лице девушки в вечернем платье по этому поводу не отразилось ни одной эмоции. Её идеальное лицо оставалось по-прежнему бесстрастным и холодным. Ююко же всё рассматривала мужчину, который, казалось, также ничего не замечал, стоя на пару шагов позади девушки и Симакадзе, и курил с лёгкой усталостью на лице. Ююко, спохватившись, что её непристойное рассматривание будет расценено как совершенно неподобающее поведение, опустила свой взгляд, но, не удержавшись, изредка глядела на него сквозь ресницы.       «Он явно гайдзин. Наверное, это какой-то новый демон-гайдзин. Или, может, демоны могут менять свой облик? Хотя ни госпожа Симакадзе, ни госпожа Хиэй никогда не меняли свой облик. Но он стоит немного позади новой госпожи и госпожи Симакадзе. А вдруг он тоже человек? И тогда кто он? Может быть, он слуга этой красивой госпожи? Но он держится перед ней совершенно не так, как должен держаться слуга перед своей госпожой! Тогда кто он? Дворецкий?», - Ююко размышляла, опустив свой взгляд и рассматривая ровную, гладкую, но совершенно не скользкую поверхность пирса, всеми силами стараясь не смотреть в сторону демона-гайдзина.       Ююко продолжила свои размышления, вспоминая свой предыдущий жизненный опыт и разговоры своих знакомых: «Дворецкий? Но он тогда должен находиться в доме, где живут эти демоны. Так почему же он следует за этой деву… этим демоном? А, может, она его использует для своих… своих… нужд?». И от мелькнувшей перед её взором картины она зажмурила глаза, перестала слышать звуки, щёки предательски окрасились красным, а в низу живота сладострастно запорхали бабочки. Ююко, хоть и была уже матерью двух дочерей, но от мыслей про взаимоотношения между мужчиной и женщиной смущалась как подросток. По этому поводу её знакомые постоянно над ней подшучивали.       Когда Ююко открыла зажмуренные глаза, то перед собой она увидела скользнувший по поверхности пирса шлейф и удаляющийся к берегу монолог Макие. Подняв голову, она обнаружила, что стоит одна на пирсе. Макие уходит к берегу, сопровождая девушку-демона и что-то той объясняя. Симакадзе куда-то исчезла. Большой чёрный корабль продолжал стоять у оконечности пирса, рисунки на его поверхности потускнели, а вот у малого корабля рисунки наоборот, стали насыщенными и меняли свою яркость в причудливом порядке. Кроме Ююко на пирсе всё также стоял гайдзин.       Вдруг перед ним развернулся экран, по которому побежали строчки с каким-то текстом. Что-то пробормотав на незнакомом Ююко языке, мужчина сделал движение кистью руки, и экран сменился, вспыхнул на короткое мгновенье ярким рисунком, напоминавшим рисунки на кораблях. И вот уже перед мужчиной висели в воздухе два экрана. Что на них было изображено, Ююко не могла разобрать, потому что мужчина пошёл вдоль пирса, что-то говоря.       «Это точно демон!», - от следующей мысли Ююко почти перестала дышать, и у неё подкосились ноги, - «А может это сам Ватацуми-но ками? Тогда эта девушка-демон сама Тоётама-химэ? О, боги, боги! О, Аматэрасу-ками, спаси и сохрани жизни моих дочерей!»       При этом глаза Ююко всё расширялись и расширялись от гулявших в её голове мыслей, и уже через мгновение её лицо напоминало лицо персонажа из аниме далёких 90-х годов ХХ века. В это мгновение демон обернулся и подмигнул Ююко. От этого женщина вначале опешила, а потом снова залилась краской смущения. Не успела она справиться со смущением, как Рюдзин совершил движение кистью руки, и экраны, висящие перед ним, пропали, снова вспыхнув напоследок какими-то символами, и направился в её сторону.       Ююко быстро опустилась на колени, широко расставив свои локти и показывая всей своей позой глубочайшее уважение. Уткнувшись лбом в пирс, она даже зажмурилась до хаотичных разноцветных вспышек в глазах и моля про себя, чтобы Рюдзин прошёл мимо и не обратил на неё никакого внимания. К её ужасу, негромкий звук шагов, приблизившись, остановился буквально в двух шагах от её головы. Ююко уже начала дрожать, про себя шепча просьбы ко всем известным ей богам, включая Магомета, Аллаха, Христа, Иисуса, Будду Гаутаму, Элвиса Пресли и Хиросэ Сузу. Раздавшийся приятный мужской голос заставил Ююко вздрогнуть, но она так и не решилась поднять глаза, только стала негромким голосом приносить извинения за своё неподобающее поведение. Мужской голос что-то ещё сказал, но женщина не расслышала, всё так же продолжая монотонно извиняться.       Внезапно сильные мужские руки схватили её за плечи и сильным рывком заставили женщину выпрямиться. Больше от испуга, чем от грубой силы, Ююко широко открыла глаза и посмотрела в мужское лицо, почти теряя сознание. Это лицо не обладало алебастровой утонченностью аристократических семей, как Востока, так и Запада, которые Ююко видала на репродукциях картин. Но, в то же время, его лицо не было опалено солнечными лучами, и суровая погода не оставила на нём свои следы. Лицо было обыкновенно для гайдзина, чуть вытянутое, но в то же время черты его не были грубыми, как у некоторых представителей Экспедиционного Корпуса. В лице этого гайдзина, казалось, смешались черты лиц всех известных Ююко рас. Охватив за мгновение своим взглядом всё лицо мужчины, отметив про себя старый шрамик около уха и чисто выбритые горло и подбородок, она, не удержавшись, взглянула в его глаза, и уже не могла отвести своего взгляда. Глаза были самые обычные, из них не изливался божественный свет, и они не смотрели на Ююко холодом адской черноты. Но Ююко сама для себя решила, что таким взглядом смотрит мужчина на женщину, в первый раз глядя глаза в глаза.       Совладав с собой, она выскользнула из слегка придерживавших её рук и склонилась в глубоком, уважительном поклоне. Мужчина что-то спросил, но Ююко не поняла, затем мужчина повторил свой вопрос на английском языке с небольшим акцентом:       - Вас зовут Камикава Ююко?       - Да, господин.       - А ваши дети с вами?       - Да, господин.       - У вас две девочки?       - Да, господин.       - С ними всё в порядке?       - Да, господин.       - А у вас всё хорошо?       - Да, господин.       Как только мужчина обратился к Ююко с первым вопросом, в её голове всё смешалось. Она могла вымолвить по-английски только «Да, господин», от того, что к ней обратился напрямую, как она считала, один из верховных, если не самый верховный демон Тумана. И женщина на любой вопрос отвечала «Да, господин», не задумываясь о смысле вопроса.       - А давайте взорвём этот остров к чёртовой бабушке.       - Да, господин… Ой! – негромко ойкнула Ююко, когда до неё дошёл смысл последнего вопроса, - Простите, господин, Ююко не расслышала Вашего последнего вопроса! Ююко просит прощения, но не могли бы Вы, господин, повторить свой последний вопрос?       Посмотрев на мужчину, Ююко увидела, что он улыбается.       - Ююко, я понимаю, что у вас некоторая нервозность в связи с нашим прибытием. Меня зовут Виктор Рокин. Извините, неправильно представился. Рокин Виктор, – и мужчина слегка наклонил голову.       Ююко не знала, как отвечать на это представление. С одной стороны, господин сам представился, но, с другой стороны, его кивок головой был уж слишком фамильярным по отношению к женщине. И Ююко, посчитав, что в текущей ситуации придираться к не знающему правил этикета гайдзину, да ещё и верховному демону Тумана не стоит. Женщина, мило улыбнулась и склонилась ещё раз в приветственном поклоне. «И как после того, как прислуга целый день кланяются господам, у них не отваливается спина?», - подумала Ююко, распрямляясь с некоторым напряжением, - «Надо будет фитнесом заняться. Может, госпожа Симакадзе позволит скачать из JapNet несколько фитнес-программ. И пусть лучше будут инструкторами мальчики из Gazette». Эта группа в очередной раз была на пике популярности.       - Господин, прошу вас, пройдите за Ююко. Она проводит Вас до берега. В домике наверху для вас и госпожи приготовлен обед, - и, ещё раз низко поклонившись, засеменила по направлению к берегу. Мужчина в лёгкой растерянности следовал неспешным шагом за ней.       На самом конце пирса стояла блондинка и внимательно слушала Макие, которая уже заканчивала своё объяснение:       - … насыщение поля Клейна в каждом из сегментов увеличивается на 12,3%. Дополнительные расходы наноматериала, в зависимости от ранга корабля, составят от 0,002% до 0,0027%.       Блондинка довольно кивнула и сказала:       - Акаси, всё слышала? Принять к исполнению и составить график посещения кораблей, начиная с тех, кто по планам будет выходить в патрулирование.       И тут же, без перехода, не прощаясь с Макие, развернулась и пошла по направлению к большому кораблю, сказав приближавшемуся мужчине:       - Пойдём. Мы уходим. С Макие и Симакадзе я переговорила.       Но мужчина перехватил девушку за локоток и осторожно остановил её убыстряющиеся шаги:       - Конго, погоди! Не надо спешить! Мне тут сказали, что девушки для нас обед приготовили!       Девушка остановилась и с некоторым недоумением посмотрела на мужчину:       - Виктор, опять какие-то социальные обязательства?       - Да нет наверное… Упс… Нет, это просто правила хорошего тона и уважение к тем, к кому ты в гости пришла! Девушки ведь старались!       И Конго, с гримаской недовольства на белоснежном личике, неохотно ступила на берег.       Ююко заметила, что Макие зачем-то отбежала к камням и оттуда показывает какие-то странные знаки. Мужчина, заметив это, из-за спины блондинки тоже показал Макие какой-то знак. И тут же, слегка подтолкнув Конго в сторону лесенки ведущей к домику, стоявшему на небольшом возвышении, сказал:       - Ты иди в домик, а мне надо с Макие поговорить. Тебя Ююко проводит. Проводите, Ююко?       От такой фамильярности по отношению к своей персоне раньше Ююко бы устроила скандал, но сейчас и в присутствии верховных демонов Тумана она только уважительно склонилась и вежливо попросила:       - Прошу Вас следовать за мной, госпожа!       А мужчина скорым шагом направился к Макие, и они обменявшись снова, по всей видимости, какими-то ритуальными жестами, начали о чём-то шептаться.       Когда Ююко и блондинка подошли к лестнице в несколько ступеней, ведущей к домику, Ююко, вспомнив кусок из сюжета какой-то исторической дорамы, отошла на шаг от тропинки и, склонившись, предупредила:       - Госпожа Ото-химе, здесь ступеньки! Прошу Вас быть осторожней!       На что блондинка, сжав губы в тонкую полоску, бросила недовольный взгляд на женщину. Ююко показалось, что вдруг солнечный свет отразился от этих глаз багровым отсветом.       - Я не настолько беспомощна и примитивна как л-л-люди, чтобы мне подсказывали, что передо мной лестница! – прошипела, не разжимая губ, блондинка и с величавой грацией поднялась по ступеням.       Когда они заходили на террасу перед домом, где планировалось угощенье гостей, Ююко услышала шёпот из ближайших кустов:       - Минори, смотли, это настояссяя Ото-химе! Смотли, смотли, какая она класивая! Я хосю себе такое же платье! Минори, а ты хосесь себе такое же платье? А мама в таком платье будет осень класивая! А Ото-химе на сестрёнку Хиэй походит! Значит, Ото-химе тоже сестрёнка?       - Сумирэ! Да замолчи ты! Нас услышат и опять отругают! Ой!       Блондинка остановилась и пристально посмотрела на кусты, из которых доносился шёпот. Ничего не сказав, она проследовала на террасу и плавно опустилась в кресло, стоявшее около столика с угощеньями. Жители острова, когда готовились к приёму высоких гостей, решили не мудрствовать лукаво, а приготовить несколько кексов и бисквитов, украшенных джемом. При этом, побледневшая Симакадзе, запинаясь, призналась, что у неё ещё оставалось изрядное количество японских сладостей и сгущённое молоко. И тут же стала порываться связаться с какой-то Акаси, чтобы та не смела брать её запасы. В конце концов Симу совместными усилиями успокоили, и вот теперь результаты их трудов скромно украшали стол, стоящий на террасе. С точки зрения даже обывателя времён до прихода Тумана, несколько нарезанных кексов, бисквитов и маффинов представляли из себя жалкое зрелище, но они были приготовлены в условиях недостатка необходимых ингредиентов, и вместо свежих фруктов и ягод пришлось использовать джемы, которые нашлись в кладовке.       Остановившись за пару шагов от сидящей в кресле девушки, Ююко, поклонившись, заговорила:       - Госпожа Ото-…       - Я Конго, Флагман Второго Восточного Флота Тумана.       «Так вот она какая, госпожа Флагман Второго Восточного Флота!» - подумала Ююко. Об этой госпоже она очень много наслушалась от Симакадзе. Из этих разговоров Ююко не могла представить, как госпожа Конго-доно выглядит. В итоге Ююко бросила это дело и вот сейчас видела Конго перед своими глазами. Она уже отметила про себя, что некоторые жесты, поворот головы и надменный взгляд ей уже знакомы.       По заранее согласованному плану Симакадзе и Макие должны были сопровождать гостей на угощенье, а Ююко должна была тихонечко проследовать позади всех и скрыться в домике, удерживая Сумирэ от необдуманных поступков, которые могли привести к непредсказуемым последствиям. Но ситуация развивалась совершенно не так, как предполагали. Неловкое молчание уже затягивалось, и женщина вынуждена была обратиться к госпоже Конго-доно.       - Да, госпожа Конго-доно. Может госпожа Конго-доно желает чаю?       Правая бровь над глазом идеальной формы чуть приподнялась, что могло быть истолковано как отображение вопроса.       - Если вы пригласили, то зачем спрашиваете? Ведь вы и так хотели предложить чай!       - Прошу прощения, госпожа Конго-доно, за мою навязчивость, но какой чай вы предпочитаете?       За время обмена парой предложений с этой человечкой Конго уже готова была встать и уйти к себе на борт: «Да почему все люди действуют абсолютно нелогично! Надо было сразу на борт возвращаться! Ведь если пригласили к себе, то в соответствие с нормами поведения и этикета обязаны предложить угощенье или напитки! Хотя нужно отметить, что эти нормы поведения оказывают благотворное влияние на процесс взаимодействия между отдельными индивидуумами». Конго особо не распространялась, но она скачала из человеческой информационной сети пособие по этикету, знакомясь с понятием «чайная церемония». Изучив данное пособие, она была приятно удивлена схематичности и логичности норм и правил взаимодействия людей в различных областях. Она даже хотела дать задание Акаси сформировать на основе данного пособия соответствующий софт для Второго Восточного, но пока решила отложить это решение на более поздний срок.       - Мне - чёрный! Макие, а тебе какой? – раздался голос, и на террасу зашли мужчина и Макие, при этом у Макие был одновременно довольный и загадочный вид, как у старшего ребёнка в семье, который нашёл спрятанные родителями подарки на Рождество и переклеил наклейки с именами.       - Если можно то, тоже чёрный! – ответила Макие. О том, что на острове по какой-то причине был только чёрный или красный чай, она и так знала.       Ююко отправилась на кухню и уже через минут 10 вернулась на террасу с чайником и тремя чайными чашками. Стараясь не запнутся и не уронить всё на пол, она осторожно поставила поднос с чаем и чашками на стол и стала разливать чай.       - Ююко, а вы что не пьёте чай? Или вам не нравится черный чай? Тогда заварите себе тот, который вам нравится, и присоединяйтесь к нам! – от раздавшегося за спиной мужского голоса немного дрогнула струйка чая, что не ускользнуло от внимательного взора Конго.       Шумно пододвинув два стула к столу, за которым расположилась Конго, Виктор на один из них сел сам, напротив Конго, а на другой присела Макие, ободряюще улыбнувшись женщине.       Немного опоздав, появилась Симакадзе. К удивлению Конго, Сима вела себя без привычной суетливости, присущей эсминцам. Так как стол, за которым пили чай, был один, то по просьбе Виктора Сима была вынуждена к ним присоединится, сев по правую руку от Флагмана.       На стол были выставлены угощения, и Конго, спустя некоторое время, заметила, что скованность, в действиях и разговорах, окружавшая её, постепенно сошла на нет. Макие и Виктор беседовали, причём было видно, что комиссар пытается уследить за ходом мысли Макие, но постоянно теряется, привлекая к обсуждению Симакадзе. Женщина же неслышно, в меру своих сил, ходила за их спинами и доливала чай в их чашки, когда он там заканчивался.       Тут Конго поразила мысль, что она совершенно не думает о действиях Второго Восточного Флота. Эта мысль была такой пугающей, что она сразу запросила подробную информацию о действиях подчинённых ей сил. Видимо, отблески этих сильных эмоций отразились как-то на её лице, и Виктор, заметив их, обратился к ней:       - Что-то случилось?       - Нет. Проверила действия подчинённых сил, – с холодком в голосе ответила она.       - Если бы что-то случилось тебя бы проинформировали?       - Да.       - То есть, всё в порядке?       - Да.       - Тогда просто пей чай с бисквитами! – сказал Виктор и продолжил прерванную беседу.       Вначале Конго не понимала, что Виктор от неё хочет, но, когда он так закончил их разговор, она просто опешила. Она уже собралась встать и уйти к себе, но, поймав укоризненный взгляд комиссара, решила ещё немного посидеть и выпить последнюю чашку чая и только потом уйти.       Хотя нужно отдать должное, чай был хорош. Но он отличался от того, который пила у себя Конго, и который был заварен Виктором. Если чай Виктора бодрил, позволял собраться и придавал какую-то собранность мыслей, то этот чай, наоборот, снимал напряжение и придавал некую лёгкость восприятия окружающей действительности. Этот чай был менее терпким, но более душистым, и цвет его был не таким плотным и насыщенным. Конго слегка прикрыла глаза и помечтала о том, что попробовать бы этот чай с шоколадом. И тут Конго вздрогнула, услышав как хрустит, разворачиваясь, обёртка плитки шоколада. Конго широко раскрыла глаза и увидела, что Виктор пододвигает к ней плитку шоколада:       - Я помню, что ты очень любишь пить чай с шоколадом!       Отломив дольку, слегка смутившись, Конго продолжила пить чай. Вскоре она почувствовала, что накопившаяся за последнее время тяжесть потихоньку покидает её. По информации от ядра эффективность процессов органического со-процессора повысилась на 15%, расход энергии на обеспечение со-процессора снизился на 8%. Мышечный тонус аватары повысился, гормональный уровень пришёл в норму на 17% оперативнее. Сравнивая графики и числовые данные работоспособности организма аватары, Конго убедилась, что эффективность восстановления так же увеличилась.       Пока Конго занималась анализом этих процессов, обмениваясь данными между аватарой и ядром, незаметно для неё на остров спустились сумерки, и неярко загорелись фонари, окружавшие террасу. Чай, шоколад, разговор за столом, снижение эмоциональной нагрузки привели к тому, что Конго впервые задремала. Она встрепенулась, когда её колени укрыли пледом.       - Стало немного прохладно. Так будет теплее, – пояснил Виктор.       Женщина добавила в чашку Конго ещё чая, и, отпив пару глотков, Флагман Второго Восточного Флота решила, что пока можно ещё немного подремать, впитывая тепло чая и согреваясь под пледом.       Вдруг женщина ойкнула, а Виктор встал из-за стола и сделал пару шагов по направлению к кустам, обрамлявшим террасу. Резко склонившись, он, как заядлый фокусник вытаскивает из своего цилиндра кроликов, вытащил из кустов маленькую девочку и поставив её перед Конго.        - Что ж, позвольте представить вам, Флагман Второго Восточного Флота, это у нас Сумирэ Камикава. Да, Ююко?       Женщина была почти в предобморочном состоянии и только судорожно кивнула головой в знаке утверждения.       - Ты ведь Сумирэ? – спросил девочку Виктор.       Та, не понимая английский, да и пребывая в шоковом состоянии от того, что её разоблачили и вытащили из кустов перед всеми, да ещё и незнакомый человек, ничего не сказала, стоя и прижимая к груди какую-то игрушку. В этот момент Конго заметила, что все окружающие почему-то смотрят на неё. Симакадзе и Макие с настороженностью, женщина с испугом и страхом, Виктор с лёгкой усмешкой, девочка смотрела на нее, широко раскрыв глаза. Конго не знала, что делать и как поступать в данном случае. Виктор опять своими поступками нарушал логику действий и приводил к тому, что Конго не хватало данных и времени на выработку адекватных ответов.       - Конго, угости девочку шоколадом, и давайте отправим её в дом. Стало немного прохладно и ей наверное надо готовиться ко сну? Так ведь, Ююко? – женщина ещё несколько раз кивнула, потому что была не в состоянии проронить ни звука.       Под пристальным и напряжённым взглядом Виктора, Конго взяла со стола плитку шоколада и неуверенно притянула её девочке. Бросив быстрый взгляд на Виктора, Конго лихорадочно перебирала всю возможную информацию о дальнейших действиях. В её банке памяти данных об этом не было, как и в пособии об этикете. Ещё раз вопросительно посмотрев на Виктора, по практически незаметному шевелению его губ она поняла, что нужно делать дальше.       - Возьми, Сумирэ. Это тебе. Ты хороший человек.       Девочка неуверенно взяла из рук Конго шоколад, низко и неуклюже поклонилась:       - Спасибо большое госпожа Ото-химе! Сумирэ благадолит вас за подалок! Плосу плосение за втолзение! Можно Сумирэ пойдет к маме? – и ещё раз низко поклонилась.       Конго облегченно вздохнув, согласилась с этим предложением, и девочка, смешно перебирая своими ножками, подбежала к чуть живой матери и уткнулась своим лицом в её юкату. Все вокруг тоже с облегчением вздохнули. Виктор обратился к Ююко:       - Ююко, отведите свою дочь в дом, только сильно не ругайте. Ей наверно от старшей вашей дочери сейчас достанется, пусть она её сильно тоже не ругает. И свою старшую тоже не ругайте! А после вернитесь, надо с вами поговорить, – когда Ююко, ещё до конца не отошедшая от этой ситуации, низко поклонилась и скрылась внутри домика с дочерью, добавил по-русски, - Вот ведь партизанка малолетняя! Почти час в кустах сидела, нас подслушивая!       Когда Ююко вернулась на террасу, Виктор подозвал её к столу и освободив свой стул, предложил женщине сесть.       -Но господин … господин..       Виктор выручил:       - Рокин.       - Но господин Роокин, слуги не имеют право сидеть за одним столом с Вами и госпожой… - тут Ююко немного замялась, вспоминая как зовут блондинку, - Госпожой Конго Флота Восточного… Ото-хи… Конго.       И закусив губу, остановилась, дабы не наговорить лишнего.       Виктор не стал церемониться, а просто подошёл к Ююко и указал на стул, который стоял практически напротив Конго. Ююко была вынуждена подчиниться и села практический на краешке стула, готовая в любой момент соскочить.       - Флагман Второго Восточного Флота линейный крейсер «Конго»! Предлагаю решить вопрос о дальнейшем пребывании трёх гражданских лиц, в настоящее время исполняющих функции нонкомбатантов при эскадренном миноносце «Симакадзе», - смотря прямо на Конго, произнёс Виктор.       Конго была в очередной раз несколько удивлена очередному резкому переходу Виктора с одной темы разговора на другую, но решение вопроса с женщиной и детьми нужно было озвучить сейчас.       - Камикава Ююко! Вы и ваши дети будете возвращены в то место, где вас подобрал эскадренный миноносец «Симакадзе», - произнесла Конго и, обратив внимание на Симу, продолжила, - Эсминцу «Симакадзе» принять на борт 3 единицы людей и вернуть в то место, где вы их приняли на борт ранее. Приказ понятен?       - Да, Флагман. Есть принять на борт 3 единицы людей и вернуть.       Тут Ююко, бледневшая с каждым словом Конго, бросилась на колени на пол перед Конго:       - Госпожа Ото-химе! Госпожа Ото-химе! Госпожа Флагман! Нам нельзя возвращаться! Они убьют моих дочерей и меня! И моя мать тоже погибнет! Они убьют всю нашу семью! – женщина обратила на Конго своё лицо, искаженное гримасой страдания, по которому катились крупные слёзы, - Госпожа Флагман Конго! Позвольте нам жить на этом острове! Госпожа Флагман! Мы будем служить госпоже Осокабе! Позвольте нам остаться здесь!       Конго встала с брезгливостью на лице. Она в первый раз столкнулась с тем, как унижаются люди, чтобы выжить. Для неё это было мерзко и противно, ей захотелось поскорее уйти отсюда и избавить себя от этой женщины, стенающей у неё под ногами.       Но спокойный и уравновешенный голос Виктора привёл всех в чувство:       - Так в чём проблема? Конго, это же не противоречит Адмиралтейскому Коду?       - Нет.       - Макие, тебе мешать не будут? Ты согласна?       - Нет, не будут. И…, - Макие немного замялась, но продолжила, - Мне хорошо с ними.       - Ну, вот и прекрасно. Пусть Ююко с девочками здесь живут, да и Макие под присмотром будет, - от последних слов Макие уже хотела было возмутиться о том, что за ней надо присматривать, но, чуть подумав, не стала возмущаться.       - Очень хорошо! – увидев, что Ююко уже тихонько встала с колен и стоит, утирая рукавом юкаты слезы на щеках, продолжил, - Ююко, а угостите нас чаем?